| – 689– на Руси, – добавим, – и не представлялось надобности в особой специальной форме епистолий к духовнику. Скудны данные и об отрицательном отношении к духовным отцам. Собственно такого характера имеется только одна справка, но она одинаково относится и к духовнику и к приходскому священнику (стр. 71–72). Приводимые здесь автором правила (стр. 72) действительно резко различают отрицательное отношение к духовному отцу и к стороннему священнику; однако нужно принимать во внимание, что в последнем случае имеется в виду, вообще лицо на особом положении в церкви, а в первом – лицо должностное в отношении обидчика. Справка из старообрядческого епитиминника, устанавливающая за обиду духовника епитимии на 20 лет (вместо обычных 3-х), уже по своему резкому различию от обычной нормы не может быть принята во всем ее значении; сверх же того, – не забудем, – в старообрядчестве духовник невольно должен был т получить особое значение с иерархической точки зрения. Входя в обсуждение разноречий данных о житейском положении духовного отца, автор объясняет то – и различием времени, и различием классов духовников (стр. 72). Если первое имеет несомненное значение, то второе ничем не подтверждается. Как отмечено, автор останавливается здесь с особенным вниманием на доходах духовника. По его характеристике духовники в этом отношении не были безгрешны и даже очень. Но если судить по цитуемому автором запрещению Стоглавым собором вымогательства одинаково – за таинства крещения, покаяния..., то отсюда ненужно исключать и вообще духовенство. В ряду фактов касательно вознаграждения духовнику, проф. С.И. Смирнов приводить справку и о плате придворному (при царе) духовному отцу (стр. 72). Довольно трудно таки согласиться, чтобы указываемая на этот раз плата – до 5000 рублей воздавалась за одно совершение исповеди и преподание причастия. Для характеристики доходности духовников в исключительные моменты автор пользуется, между прочими, известиями о моровой язве в Пскове в 1342 г., когда многие миряне, готовясь к смерти..., отдавали «имение свое в ми- |
| Поэтому «кто уразумился и перестает быть противником святой церкви, тот должен быть разрешен и свободен от проклятия, положенного на противников». Если и есть что-либо нового в этом «Изъяснении» Московского митрополита так это лишь ответ на вопрос, очень интересовавший в то время рогожских старообрядцев, желающих присоединиться к церкви: может ли примирившийся с церковью старообрядец, т.е. соединившийся с нею на правилах единоверия, поминать в молитвах своих родственников, умерших в расколе? Отвечая на данный вопрос в положительном смысле, м. Филарет мотивирует это тем, что проклятие собора 1667 года всею силою своею падает на людей, сознательно противившихся православной церкви, каковы были, напр., Аввакум и Никита. «Что же касается до ваших родственников, – говорит он современным ему старообрядцам, – умерших вне общения с православною церковью по долгу осторожности о любви к ближнему, который повелевает в деле неясном избирать снисходительнейшую сторону, за вероятнейшее полагаем, что они оставались в таком положении по неведению истины, и потому применяем к ним снисходительное суждение собора 1667 года о последователях Стоглавого собора». Не один еще раз пришлось м. Филарету повторить вышеизложенные мысли о смысле соборных клятв; – тоже писал он в 1854 году в грамоте, данной Московским единоверцам на открытие в рогожском богадельном доме церкви 1336 , а потом через пять лет в проекте послания к уральцам 1337 . Означенным разъяснением смысла соборных клятв, – т.е. того, на кого они положены, – не исчерпывается рассматриваемый вопрос о клятвах Московского собора 1667 года в их отношении к единоверию. При учреждении последнего допущен был и другой не менее важный пробел, которым, выражаясь словами м. Филарета, «не преминула воспользоваться хитрость раскольническая, усиливаясь (и не без успеха в своем кругу) подвергнут сомнению синодальное определение» 1338 . А именно, по сознанию самого Московского святителя, «не со строгою точностью и осторожностью поступлено было и в том отношении, что «предшественники наши, приемля в общение церковное приходящих от раскола единоверцев и разрешая их от проклятия, положенного на раскольников собором 1667 года, предположили только согласие восточных патриархов, а не испросили сего согласия посредством сношения» 1339 . |
| Таким образом, послание патриарха Иова к грузинскому митрополиту самым решительным образом говорит за то, что в то время в русской церкви господствующим обычаем было не троеперстие, а двуперстие, иначе мы должны допустить такой невероятный факт, что будто бы верховные архипастыри русской церкви по некоторым вопросам, которые в то время считались очень важными, учили несогласно с церковью и даже вопреки ей. Не имея возможности прямым образом опровергнуть приведенное нами свидетельство, г. Субботин прибегает к обычному своему «ученому» приему: он выдвигает на первый план из послания патриарха Иова не тот факт, что Иов учит креститься двуперстно, а то обстоятельство, что он двуперстие толкует несогласно ни с Феодоритовым Словом, ни с Стоглавым собором. «В данном случае, как и во всех других, – заверяет наш критик, – имеет особую важность учение о двух перстах, – о том, как слагать их и что они знаменуют». Но мы уже разъясняли выше, что все приведенные нами свидетельства должны были отвечать только на один определенный вопрос: за двуперстие или троеперстие говорят они? а не на то, «как слагать персты и что они знаменуют»; это вопрос уже совершенно другой, которого мы вовсе не касались в нашем исследовании. Но так как г. Субботин этому обстоятельству усиливается дать совершенно превратное толкование, то мы сделаем и по этому вопросу, прямо нас не касающемуся, свои замечания и разъясним нашему специалисту, в чем тут дело. Из того факта, что приведенные нами свидетельства несогласно говорят, как именно следует слагать два перста и что это означает, г. Субботин пытается вывести такое заключение, что будто бы разногласие приведенных нами свидетельств по вопросу о сложении двух перстов говорит за то, что двуперстие было у нас обычаем новым, недавно появившимся. «Пять с половиною столетий существует обряд, – восклицает г. Субботин, – пять столетий с половиною русские люди крестятся двуперстно, – и однако же авторитетнейшие лица в российской церкви XVI столетия не могут дать точного описания этого перстосложения, не имеют о нем вполне ясного представления, – один говорит, что должно так слагать персты, другой – иначе, третий, опять иначе» (Там же). О времени патриарха Иова г. Субботин говорит: «Само собою следует, что и тогда (т.е. при патриархе Иове) двуперстие, как относительно способа сложения перстов, так и относительно своего знаменования, не имело вполне точной, всем известной, для всех несомненной и обязательной определенности, чего никак не могло бы быть с обрядом, изначала с самого приятия христианства существовавшего на Руси, а могло быть только с обрядом, недавно начавшим входить в употребление» (Н.А.Субботин. О перстосложении для крестного знамения (разбор статьи Каптерева)). Так объясняет дело наш критик, но объясняет неправильно. |
| В церковно-законодательных актах, подобных «Стоглаву», форма личного обращения при изложении устанавливаемых и предназначаемых к неотложному проведению в жизнь предписаний отнюдь не представляет чего-либо беспримерного. За доказательством обратимся к тому же самому памятнику, на который мы уже ссылались выше, – к деяниям собора 1667 года и даже, чтобы не пускаться в дальние поиски, к тем же самым главам этих деяний. Без сомнения, важнейшим местом в них является знаменитое «изречение», содержащееся в 1-й главе 23 и представляющее собою в полном смысле слова церковно-законодательный акт, формально определивший церковно-правовую точку зрения на наш старообрядческий раскол и отношения к нему церковной власти на неопределенно-долгие будущие времена. И вот именно это-то важнейшее, в ряду других постановлений того же собора, определение изложено как раз не в форме безличного предписания (как следовало бы, по мнению нашего автора), а в форме личного обращения ко всему православному духовенству и мирянам. «К сим убо ныне обще мы, милостию Божиею вселенстии патриарси», – сказано здесь: «вкупе со братом и сослужителем нашим святейшим … Иоасафом, Патриархом Московским и всея России, и с преосвященными митрополиты, архиепископы и епископы российскими, и со прилучившимися зде греческими архиереями и со прочими, и со всем священным собором великороссийского государства – во имени великого Бога и Спаса нашего Иисуса Христа соборне заповедуем всем вам , архимандритом, и игуменом и всем монахом, протопопом и старостам поповским, и всем священником местным и не местным, клириком же и всякому чину православным Христианом, великим и малым, мужем и женам, и повелеваем покарятися вам во всем без всякого сумнения и прекословия святей восточней и апостольстей церкви Христове» (стр. 213–214). Начавшееся таким личным увещанием «изречение» совершенно просто и непринужденно переходит затем в безличное предписание пастырям, относительно их обязанности к пастве: «Архимандриты же и игумены да научат братию всю в монастырех, протопопы и старосты поповские и попы местные и не местные, местнии же священницы, кийждо в своем приходе, и кийждо священник вся своя дети духовныя, мужи и жены и отроки да учат по часту во всех церквах и наедине, дабы покарялися вси во всем без всякого сумнения святей восточней церкви» и т. д. (стр. 214–217). Но этот безлично-законодательный строй речи не выдерживается до конца и столь же непринужденно возвращается опять к прежнему способу выражения: «Еще же повелеваем всем вам освященному чину и показуем, како вам знаменовати, сиречь благословити народ..., и сим именем Господа нашего Иисуса Христа завещеваем вам знаменовати верных народы» (стр. 217–218). |
| Особенно любопытно и важно свидетельство диакона Феодора. Имея в виду сказанное в «Скрижали» и отцами собора 1666 года, он писал в челобитной царю этого же года: «В сложении перстов в знамении крестном ссылаются ныне на деревенских мужиков земледелателей. Уже от света во тьму идут... Духовнии власти... переимают у поселян... Забыли писание, глаголющее: «держай орало, когда умудрится»... Како не срам им такия слова, глаголати? Да еще архиереом сущим, а на простых мужиков ссылатися! А ин глаголет: у меня так бабушка крестилась и меня учила! Другой же глаголет: у меня так дедушко! А ин: у меня так матушка! Воистину, от истины слух отвращают и к баснем уклоняются». Диакон Феодор глумится над духовными властями, сделавшими в речи о перстосложении такую ссылку: с презрением отзывается и о самих простолюдинах, и о всех, кто ссылается в этом вопросе на предков, на предание. «Но книжник 17 века в своей гордой книжности не понял, что он в своих глумлениях дает только подтверждение засвидетельствованной Никоном и собором 1666 года древности и распространенности у нас троеперстия даже в начале второй половины 17 века». Он не отрицает здесь, что в то время многие поселяне крестились троеперстно; он добавляет даже, что и не одни поселяне крестятся так, как их научили креститься дедушка, бабушка, матушка, т. е. троеперстно; он подтверждает также, что если держится еще троеперстие, то это – остаток старины; он только, по видимому – вопреки здравому смыслу, а на самом деле – ради защиты раскола, не придает никакого значения этому неизменному следованию древним обычаям предков, видит в нем «шествие от света в тьму»; но для нас его слова важны как историческое свидетельство... Итак, с третьей четверти 16 века по третью четверть 17-го еще крепко держалось в народе троеперстие. Но церковная власть продолжала, как бы по примеру Стоглавого собора, настаивать на двуперстии, хотя и не следовала точному наставлению этого собора, да прямо и не указывала на него. Первое этого рода свидетельство относится к 1589 году и принадлежит первому российскому патриарху – Иову. |
| обр. укрепил почву для возможно широкого приложения этого принципа. Вот почему названное определение Стоглава, в буквальном извлечении, нередко помещалось или в начале или в конце подлинника, чем очевидно утверждалось их принципиальное согласие. Однако подлинник, при всей его важности для археологии и истории, не доставляет еще безусловной гарантии успехов икононисания, и мы знаем, что, не смотря на существование таких руководств, нередко и после того являлись злоупотребления, вносились западные новшества даже в самый подлинник и так. обр. нарушалась целость древнего предания. Требовалось более тщательное составление самого подлинника и охранение его от произвольных искажений, требовалась школа и контроль прочно организованный. Но так далеко Стоглав не пошел. Он сам, предлагая общую меру к улучшению иконописания, по видимому не верил в полную возможность ее широкого применения: он не распространил права надзора за иконописанием на священников и потому в наказных списках по Стоглаву, предназначенных для всеобщего сведения и исполнения, определение это опущено, хотя и предписано исправление состарившихся икон. Это ограничение, без сомнения, вызванное уважительными причинами, в ряду которых не последнее место должна была занимать неподготовленность священников к названному делу, сильно затрудняло практическую осуществимость мер. Помимо этого, допустим, что все русские епископы были достаточно компетентны в оценке произведений, выходивших из иконописных мастерских, и что они готовы были по мере сил выполнить возложенную на них собором обязанность; но как сделать это? как установить целесообразный надзор за громадными толпами иконописцев, рассеянных по всему широкому пространству русской земли, по городам, селам и деревням, и распространявших свои произведения не только чрез городские иконные склады, но чаще всего по мелочам? В Москве, где торговля иконами сосредоточена была в определенных местах, а производство их в известных иконописных мастерских, некоторый надзор был возможен и действительно установлен. |
| в) забота о правильном и благоговейном чтении и пении в храме; г) забота о точном выполнении указаний епархиального архиерея; д) организация катехизаторской, благотворительной, церковно-общественной, образовательной и просветительной деятельности прихода; е) созыв и председательствование на заседаниях Приходского собрания; ж) при наличии к тому оснований, приостановление исполнения решений Приходского собрания и Приходского совета по вопросам вероучительного, канонического, богослужебного или административно-хозяйственного характера, с последующей передачей этого вопроса на рассмотрение епархиального архиерея; з) наблюдение за осуществлением решений Приходского собрания и работой Приходского совета; и) представление интересов прихода в органах государственной власти и местного самоуправления; к) подача непосредственно епархиальному архиерею или через благочинного ежегодных отчетов о состоянии прихода, о проводимой в приходе деятельности и о его работе; л) осуществление официальной церковной переписки; м) ведение богослужебного журнала и хранение приходского архива; н) выдача свидетельств о крещении и браке. 4. Настоятель может получить отпуск и на время оставить свой приход исключительно по разрешению епархиальной власти, получаемому в установленном порядке. Благочинный Благочинные представляют собою орган церковной власти архиерея в области надзора и в старину назывались «поповскими старостами». Обязанности их впервые определены были Стоглавым собором 1551 г., а затем особою инструкцией), изданною Патриархом Адрианом в 1699 г. и исправленною в 1775 г. Платоном (впоследствии митрополитом Московским). Власть благочинного распространяется не только на причт, но и на прихожан. Относительно первого инструкция предписывает благочинным наблюдать, чтобы духовенство вело себя сообразно с достоинством своего звания, неопустительно исполняло церковные обязанности, в особенности главнейшие богослужения и требы. О всех неисправностях благочинный должен немедленно доносить архиерею. Относительно прихожан своего округа благочинный имеет обязанность заботиться о сохранении ими чистоты православной веры и исполнении христианского долга. Надзор за духовенством и прихожанами округа благочинный осуществляет посредством личного обозрения порученных его наблюдению церквей. |
| Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга Филарет М. Московский . Янв. 3, 1836. 34 Преосвященнейший Владыко, Достопочтенный о Господе Брат! 31 С благоговением смотрю я на обычай, по которому, торжествуя Воскресение Господа нашего Иисуса Христа, Пастыри Церкви Его препосылают друг другу во имя Его словеса радости и молитвы. Это одно из торжественных выражений соединения церковного священноначалия в Великом Архиерее, прошедшем небеса. Сим общением, искренно простираемым и приемлемым, радость возвышается, молитва воскрыляется, любовь питается. С таким расположением приняв радостноподательное и благожелательное писание Ваше, молю Господа Воскресшего, да сохраняет Вашу в Нём радость исполнену, и Вашу жизнь на пользу Церкви многолетну и благоденственну, пребывая с истинным почтением и любовью Вашего Высокопреосвященства покорнейший слуга Филарет . 11 Апреля, 1836 года. Поздравляю Ваше Высокопреосвященство со знаком Высочайшего благоволения, которое и в грядущее время сохранять и приобретать Вам желаю. Архимандрита Феофила конечно жаль. Но почему бы и ему не пожалеть самому себя, после неоднократных опытов одним и тем же путём входить в состояние, достойное сожаления? По получении о нём Синодального решения, я не решился бы так скоро представлять о изменении сего решения. Разговор его об Унии, признаюсь, не прельстил меня. Самые имена Иосафата и Семёна представляют неприличный намёк на лица, стоящие рядом под сими именами. Прилично ли рисовать такие картины, как: Униатский Священник, взявший у мужика последнюю овцу, и с нею, в картузе, с крестом, сидящий в телеге? Что если Неправославные вздумают рисовать подобным образом Православных Священников? Прилично ли говорить, что Латинские Попы действуют для того же, для чего дьявол ? Послужит ли сие к утверждению Православия? И что если Неправославные вздумают отвечать Православным подобными нежностями? Не больше усладил меня поддельный разговор Панагиота с Азимитом, где сочинитель не умел даже притвориться знающим Славенскую грамматику. Неужели прекрасно сказано, что Папа без брады истая обезьяна? Неужели позволительно бритвенную язву на браде называть печатью Антихриста? Подумал ли сочинитель, кто в России употребляет брадобритие, и на кого хочет он положить Антихристову печать? Не стыдно ли мнимому Панагиоту грезить со Стоглавым Собором и с раскольниками, будто есть правило, запрещающее и молиться за брадобритых? Стыдно переговаривать более нелепости сих разговоров. Советую Вам сжечь сии грамотки, которые, если дойдут до Правительства, не принесут ни чести, ни удовольствия ни сочинителям, ни распространителям. Простите моей откровенности, которая, если ошибаюсь, не имеет намерения, кроме доброго. |
| Но если некоторые из мер, принятых митрополитом Макарием, не могут быть признаны слишком действительными, что не должно быть ставимо ему в вину, то о других мерах должно сказать, что они приносят ему истинную и истинно величайшую честь. Таковы меры, принятые им к устранению недостатков и злоупотреблений в церковном управлении и суде. Та откровенность, с которой он признаёт и высказывает эти недостатки и злоупотребления, и те ревность и решительность, с которыми он стремится к их искоренению, представляют нечто такое, что настоятельнейше могло бы быть рекомендовано всему последующему времени вплоть до нынешнего нашего. Если бы узаконенное Макарием на Стоглавом соборе относительно церковного суда сохранилось после него, то его узаконения были бы величайшим благодеянием для низшего духовенства и вместе для мирян, насколько эти вторые подлежали церковному суду. А узаконенное им относительно надзора над низшим духовенством могло бы до некоторой степени служить примером и для нынешнего времени (разумеем посыл епископами по епархиям нарочитых экзархов, – Казанское издание стр. 317). С величайшей похвалой должно отозваться об узаконениях Макария и относительно монастырей с монахами. (В бытность архиепископом новгородским подняв вопрос и усердно старавшись о введении общежития во всех монастырях епархии, Макарий в постановлениях собора не предписывает общежития к обязательному введению во всех монастырях митрополии, а лишь усердно, – впрочем, не нарочито и не пространно и как бы только мимоходом, рекомендует его произволящим настоятелям и монахам особножитных монастырей 1619 : это необходимо понимать так, что в данном случае он встретил решительное сопротивление себе со стороны тех архимандритов и игуменов, которые заседали на соборе). Не только не восстановил Макарий приговора, постановленного было собором 1503 года, о невзимании епископами платы за поставления в церковные степени, но и выступает его прямым противником. Это нужно объяснять не тем, чтобы он был человек корыстолюбивый, – таковым он вовсе не был, а тем, что на основании существовавших в пользу платы свидетельств (которые и приводятся в Стоглавнике, – главы 87–89) он считал её законно существующей, а постановление собора 1503 года незаконно и несправедливо посягающим на права епископов. Т. е. Макарий не возвышался до того, чтобы законное вопреки канонов находить, подобно Нилу Сорскому , незаконным. |
| Не желая расстаться с практикой чтения исключительно священнослужителями всех поданных поминаний, по местам, для поддержания молитвенного настроения богомольцев вводится во время чтения поминаний пение многократного Господи помилуй и разных заупокойных песнопений 742 . Такую практику одобрить нельзя. Устав, правда, знает случаи чтения помянников во время пения Господи помилуй. Но это чтение тайное на молитве «Боже духов» на заупокойной ектении, и такое тайное чтение во время праздничной литии на вечерни. Двоегласия же не должно быть в богослужении. Если наши богомольцы любят поминать своих усопших и не желают расстаться с тем, чтобы имена их были возглашаемы вслух всех предстоящих в церкви, конечно, для того, чтобы все помолились о них, то пусть и сами, в свою очередь, не поскучают при чтении других поминаний, и помолятся не о своих только, но о всех поминаемых, чьи имена возглашаются. Если же при всем желании трудно и невозможно почти сохранить одинаковое молитвенное настроение на все время продолжительного чтения одних имен, если продолжительное чтение многих имен утомительно и скучно, то надо сократить такое чтение, заменив его тайным чтением не одних только священнослужителей, а и богомольцев, и не вводить двоегласия и многогласия 743 , осужденных еще Стоглавым собором. Целые поколения растут в том ложном понятии, будто поминовение на ектении имеет большее значение, чем поминовение на проскомидии и на «Достойно есть», что заупокойная литургия не будет заупокойной, если не будет поминовения усопших на ектении, тогда как по существу после двукратного тайного поминовения имен гласное возглашение их на литургии почти излишне. Поэтому, если для гласного чтения имен живых в чине литургии совсем не указывается места 744 , то и для гласного чтения имен усопших, ради которого на литургии может быть в известных случаях произнесена особая ектения, должны быть известные более или менее строго определенные рамки. Бесконечное чтение поминаний на литургийной заупокойной ектении оправдывается тем, что в Уставе будто бы нет никаких ограничений на этот предмет. |
|
|
