| См.: Ibid. P. 42. Ibid. P. 35, 37. Более подробный разбор высказываний Анонима о Стефане Милутине и его брате см.: Наумов Е. П. Завистник веницейского чекана//Дантовские чтения, 1973. М., 1973. С. 250 и сл. Текст Анонима здесь и далее цитируется в переводе Е. П. Наумова. Anonymi Descriptio. P. 30, 36. Ibid. P. 30–31. См.: Наумов E. П. Господствующий класс... С. 259–260. См.: Jupeuek K. Ucmopuja... Т. 2. С. 77–79. См.: Наумов Е. П. Господствующий класс... С. 248–250. Anonymi Descriptio. P. 37. См.: Sufflay M. de. Die Kirchenzusmдnde...//Illyrisch Albanische Forschungen. Bd. 1. S. 212–214. См.: Ibid. S. 214–215; Acta et diplomata res Albaniae mediae aetatis illustrantia. Vindobonae, 1913. Vol. 1. N 648–650. В документе середины XIII в. приводятся высказывания жителей города, недовольных позицией курии в споре за юрисдикцию над городами Приморья между Баром и Дубровником, например такие: «Кто есть папа? Наш господин король Урош — наш папа!» (Quid est papa? Dominus noster rex Urosius est nobis papa!) (цит. по: С. Борба за самосталност... С. 121). Об этом см.: Наумов Е. П. Господствующий класс... С. 108–109. См.: Jupeuek K. Ucmopuja... Т. 2. С. 75. Споменици за средновековната и поновата ucmopuja на Makeдohja. Т. 2. С. 619. В более позднем «Законе о рудниках» деспота Стефана Лазаревича священнику, совершившему такой поступок, предписывалось отрезать нос H. Закон о рудницима деспота Стефана Београд, 1962. С. 56). См.: Законник цара Стефана Душана 1349 и 1354/Издао и превео Н. Padojчuh. Београд, 1960. С. 44. См. там же. С. 45. См.: Norden W. Das Papstum... S. 229. См.: VMSM. T. 1. N 55. S. 33. См.: Moravcsik G. Byzantium. P. 115. Известна булла папы Гонория III 1226 г., санкционировавшая передачу латинским монахам греческого монастыря св. Андрея в Вышеграде (VMHH. Т. 1. N 53). См.: Gill J. Byzantium and the Papacy. P. 44. См.: Moravcsik G. Byzantium... P. 115. См.: ЛИБИ. Т. 4. С. 44–45. Еще в 1290 г. папа Николай IV предписывал легату, епископу Беневента, добиться изгнания из Белграда «схизматического» епископа (VMHH. Т. 1. N 587. Р. 366). |
| Солов jeb А . «Законник» цара Стефана Душана 1349 и 1354 г. С. 87. Перевод дается по изданию: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Древность и средние века. М., 2000. С. 472. «Если властелин или властеличич будет уличен как перебежчик или как другой какой (преступник) моего царства и если окрестные села и жупа восстанут на грабеж его дома и его имущества, что он оставил, те, которые это сделают, да будут наказаны как изменники моего царства» (Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Древность и средние века. С. 482). «О разбойнике: И если окажется, что разбойник перешел через владения пограничного властелина и ограбил где-нибудь и снова воротился с добычею, да платит пограничный властелин всемеро» (Там же). «Повелевает мое царское величество по всем землям и городам и по жупам и по украйнам: да не будет разбойника и вора ни в коем пределе, и таким образом да укротится воровство и разбой: в котором селе найдется вор или разбойник, то село да будет разграблено, а разбойник да будет повешен головою вниз, а вор да будет ослеплен, а господин того села да будет приведен связанным к моему царскому величеству и да платит за все, что натворил (зла) разбойник и вор с исперва, а вдобавок да будет (он) наказан как вор и разбойник» (Там же). Свободные, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. См.: Свод древнейших письменных известий о славянах. Т. 1. М., 1991. С. 369. Ощущение баштины как своей земли, безусловно, должно было способствовать воскрешению этого древнего архаического комплекса. Солов jeb А . «Законник» цара Стефана Душана 1349 и 1354 г. С. 189. Перевод дается по: Хрестоматия по истории государства и права зарубежных стран. Древность и средние века. С. 477. Historia Turcobyzantina/Ed. V. Grecu//Ducas. Istoria Turco-Bizantina (1341–1462) [Scriptores Byzantini 1. Bucharest: Academia Republicae Popularis Romanicae, 1958]. Jaru h В . Константин Философ и ньегов живот Стефана Лазаревича деспота Српског//Гласник српског ученог друшства. 1875. Кн. XLII. С. 260. |
| Нищим раздавал он милостыню щедро и всего чаще тайно от других; иногда ночью, не зримый другими, обходил он приюты бедности и оставлял деньги то на окне, то в другом месте хижины. Раз ночью встретился с ним известный ему вор; он и тому подал монету, с словами: «прими, вор, и не воруй». Тот отвечал: «не я вор, а ты, потому что ты крадёшь у себя Небесное Царство, обменивая на земное» 256 . Один нищий ночью четыре раза подходил к нему за подачкой. В последний раз деспот сказал ему: «возьми, вор, и перестань красть». Тот отвечал: «и ты – вор, но умнее меня, – за землю крадёшь себе небо» 257 . Если слышал он о каком-нибудь отшельнике, живущем для Господа, спешил послать ему на молитву нужное для него. В грамоте Хиландарю писал он: «аз от юностнаго ми взраста и младиих ноктий, Богу сьмотрениемь вса на ползу мне творещу, в многых злолютныих и несьтрьпыихь искушеныих, паче же сьмрьтехь попущень быхь... И от всех избави ме Господь... Ныня же скровища великаа благости Божие отверзошеся намь и смирихомся (умирены) и почихомь и облаци темнии расступишеся и всия нам солнце. И речемь с Апостолом: се время благоприетно, се ныня день спасения» 258 . Для странников всегда был у него покой. Уволившихся от службы чиновников снабжал он содержанием, также как подавал помощь всем потерпевшим от пожара или другой беды. Никаких развлечений мирских не любил он, – ни музыки, ни плясок. Не увлекался никакой женской красотой, – жил чисто, как инок, на удивление всем 259 . Он приобрёл себе такую любовь и уважение, что даже папины священники молились вслух: «еще молимся о деспоте Стефане и Сербской стране». Рыцари запада считали себе за великую честь, если получали звание рыцаря от руки Стефана: «сам деспот Стефан произвёл меня в рыцари», говорили они потом. Когда султана Махмуда просили многие дать свободу Бегу Михаилу, он отвечал: «не выпущу, пока не спрошу совета у брата моего деспота». Стефан, зная лукавство узника, дал такой ответ: «если хочешь питать змею в доме, отними у неё жало». И Махмуд не выпустил узника, до своей смерти. |
| В составе «Хроники» Манассии русский читатель получил и новый вариант рассказа об осаде Трои ахейцами, обычно называемый «Притчей о кралех», многие подробности которой восходят к мифологическим поэмам Овидия, а другие взяты из западной средневековой поэзии и сохраняют дух рыцарской куртуазности. Особое значение в формировании нового исторического стиля на Руси, помимо «Хроники» Манассии, имели биографии сербских «кралей» – Стефана Немани, написанной его сыновьями Стефаном и Савой, и Стефана Лазаревича, написанной Константином Костенческим, а также «Жития и повести кралей Србския поморския земли», сложенные архиепископом Даниилом. Биографии эти были составлены пышно и имели целью приукрасить и возвысить сербскую династию Неманичей, независимость Сербии, прославить воинские доблести сербских «кралей» и их воинов. Это были панегирики сербским властителям, а в их лице и сербскому народу. В бою сербские воины «женяаше (прогонял. – Д. Л.) един тысящю, а два двигнета тмы» (десятки тысяч.– Д. Л.). Сам Стефан Лазаревич именуется «громоименитым царем», смотреть на него было так же трудно, как на солнце, врагам он грозил как «молнийная стрела» и т. д. Стиль этих пышных биографий повлиял и на русские биографии великих князей московских и тверских и продолжал влиять в течение всего XV и XVI веков, отразившись в русской «Степенной книге царского родословия» XVI века. Интерес к всемирной истории был связан со стремлением осмыслить настоящее, найти философское утешение в размышлениях о превратностях судеб царств – даже самых могущественных, обрести надежду на освобождение. Вместе с тем в какой-то мере размышления над превратностями исторических судеб поднимали национальное самосознание, позволяли видеть судьбы Русской земли в перспективе всей мировой истории. Появление историчности сознания – одна из характернейших и существеннейших черт Предвозрождения. Статичность предшествующего мира сменяется динамичностью нового. В домонгольский период время космическое; оно исчисляется по временам года, сменам дня и ночи; оно все повторимо; время – круговорот. В XIV и XV веках появляется сознание неповторимости эпох, событий, личности. Историзм органически связан с открытием ценности отдельной человеческой личности и с особым интересом к историческому прошлому. |
| Вена. 1741 г. Св. кн. Лазарь. «Стематография» Христофора Жефаровича. Вена. 1741 г. Жития (даже проложные), Похвальные слова Л. и службы ему не получили известности на Руси, отсутствуют и отдельные песнопения (тропари и кондаки) в месяцесловах Уставов церковных, Псалтирях с восследованием и Часословах. В справочной лит-ре есть указания на рус. списки службы Л. ( Смирнов. 1936. С. 186), но это требует дополнительного исследования. Создание агиографическо-гомилетическо-гимнографического лит. цикла, посвященного Л., пришлось на период второго южнославян. влияния, а не предшествовало ему. При этом Пантелеимонов мон-рь, являвшийся «второй ктиторией» (после Хиландара) династии Лазаревичей, в то время был «русским» только по названию (населен сербами) и не играл никакой роли в русско-южнослав. церковных и культурных связях. Возможно, что в Московской Руси Л. получил известность как святой с кон. XV в., когда к великокняжескому двору стали приходить посольства афонских мон-рей св. Пантелеимона и Хиландара, ктитором к-рых он являлся. Достаточно подробные сведения о жизни Л. и его трагической гибели содержало Житие его сына деспота Стефана, к-рое стало известно в Москве не позднее 10-х гг. XVI в. (старший список: РГБ. Вол. 655). Памятник получил распространение в рус. лит-ре: известны не менее 7 его списков XVI в. ( Куев, Петков. 1986. С. 320-324, 326-327), не позднее 20-х гг. XVI в. возникла сокращенная редакция текста (старший список - РГБ. Троиц. 686. Л. 171-215), включающая все сведения о Л., содержащиеся в пространной. Это не привело к заметному литургическому почитанию Л. на Руси, но его трагическая гибель прочно вошла в рус. средневек. историографию. Известия о Л. и Косовской битве из Жития деспота Стефана были включены иером. Досифеем (Топорковым (Вощечниковым)) в составленный им между 1515 и 1522 гг. Русский Хронограф (ПСРЛ. Т. 22. Ч. 1. С. 395-396, 411, 417-418). Они перешли во все позднейшие редакции Хронографа (Западнорусскую, 1599, 1601 и 1617 гг.). К рубежу XVI и XVII вв. |
| Лит.: C. Први основе слов. балканским словенима: Легенда о Владимиру и Косари. Београд, 1893; Розанов С. П. Житие серб. деспота Стефана Лазаревича и Русский Хронограф//ИОРЯС. 1906. Т. 11. Кн. 2. С. 62-97; он же. Источники, время составления и личность составителя Феодосиевской редакции жития Саввы Сербского//Там же. 1911. Т. 16. Кн. 1. С. 136-209; В. Дoмehmujah и Данило//NKJUФ. 1921. 1. С. 21-33; он же. oдhoшaj бuorpaфuja Стевана зб. Београд, 1936. 1. С. 13-38; М. Дoмehmujah и Teoдocuje//NKJUФ. 1959. 25. С. 5-12; Наумов Е. П. Кем написано Второе житие Стефана Дечанского?//Слав. архив: Сб. ст. и мат-лов. М., 1963. С. 60-71; Дoмehmujah. Београд, 1963; он же. Портрет у cpnckoj Крушевац, 1971; он же. Азбучник српских nojмoba. Београд, 19902. С. 47-77, 248-252, 274-280, 283-287, 317-321; Hafner S. Studien zur altserbischen dynastischen Historiographie. Münch., 1964; Л. Култови лица код Срба и Македонаца: (Ист.-етногр. расправа). Смедерево, 1965. С. 33-196, 253-277; Мулич М. Сербские агиографы XIII-XV вв. и особенности их стиля//ТОДРЛ. 1968. Т. 23. С. 127-142; Стара Београд, 19722. С. 11-30, 180-200, 315-317, 337-428, 442-483, 497-517, 548-560; Birnbaum H. The Old Serbian Vita//Aspects of the Balkans: Continuity and Change. Hague, 1972. P. 243-284; idem. Trends and Traditions in Medieval Serbian Biography//Slavic Poetics: Essays in honor of Kiril Taranovsky. Hague, 1973. P. 41-48; M ü ller-Landau C. Studien zum Stil der Sava-Vita Teodosijes. Münch., 1972; Д. Нека о рус. peдakцuju Teoдocujebor жumuja св. Саве//ЗбMCKJ. 1975. 23/2. С. 249-255; он же. Ucmopuja старе српске Београд, 1980, 19912. С. 70-74, 150-162, 166-173, 175-181, 191-198, 201-208, 216-220, 227-229, 244-249, 258-259, 262-263, 267-271; Кашанин М. Српска у веку. Београд, 1975. С. 124-131, 136-151, 154-177, 190-251, 283-286, 289-292, 295-298, 312-327, 332-348, 354-358, 392-393, 398-423, 443-449, 465-471, 489-492; Мошин В. А. Жumuje Милутина према архиеп. Данилу II и Muлymuhoboj Београд, 1976. С. 109-136; Mircea I.-R. |
| Этот-то Бальша и положил начало династии Балшичей, управлявшей Зетою до 1421 года. При Балыпичах Зета находилась под покровительством Венеции. По смерти Балыпи I, Зетою управляли, один после другого, сыновья его: Страшимир (+ ок. 1369 г.) 190 , Юрий (+ ок. 1375– 79 г.) и Бальша II (у ок. 1385 г.). Преемником Бальши II был сын Страшимир Юрий или Георгий (г ок. 1403 г.), а преемником Юрия сын его (Юрия) Бальша III. Юрий продал (1396 г.) Венеции восточную подгорную часть своих владений, но Бальша возвратил ее. По смерти же Бальши III (1421 г.), не оставившего после себя детей, династия Бальшичей прекратилась. Зетою завладели венецианцы. Но сербский деспот Стефан Лазаревич отнял (1423 г.) от них верхнюю Зету (нынешнюю Черногорию), оставив Венеции только подгорную Зету, которая потом перешла во власть Турции. Управление верхнею Зетою Стефан предоставил родственнику своему Юрию Брапковичу. Зечане однако не были довольны сербским правительством и выбрали себе в правители Стефана, прозванного по темному цвету кожи Црноевичем или Черноевичем, из фамилии Юрашичей, имевших большое значение при Балыпичах. Этот-то Стефан и положил начало новой династии, династии Црноевичей или Черноевичей, управлявшей Зетою 93 года (1423– 1516 г.). Стефан, заключив союз с венецианцами, деятельно помогал им в борьбе с холмским воеводою Стефаном Косачичем, завладевшим большею частию верхней Зеты, и успел возвратить (1455 г.) от него значительную часть зетских владений. По смерти Стефана (1460 г.) Зетой управлял сын его Иван 1 Черноевич. Он также вступил в союз с Венециею, успешно воевал с турками и получил титул венецианского патриция. Но когда венецианцы оставили его, – он вынужден был отдать туркам нижнюю Зету, а сам удалился из прежней своей столицы, Жабляка, на север, в катунскую нахию. Тут он укрепился среди гор и назвал свою страну Черногорией. По смерти Ивана Черноевича (1490 г.), сын его Оулда должен был вступить в борьбу сперва с братом своим Стефаном или Станишею, хотевшим захватить власть в свои руки, а потом с турками. |
| Составитель «Хронографа» искусно переработал свои обширные по объему источники – библейские книги, «Летописец Еллинский и Римский», византийскую «Хронику» Константина Манассии, русскую летопись, жизнеописания сербских королей и князей. Он сокращал, пересказывал их, упрощая при этом лексику и синтаксическую структуру, но сохраняя литературные достоинства оригиналов – их образность и эмоциональность. Именно поэтому язык хронографического повествования приобрел большую популярность у древнерусских книжников, охотно подражавших ему в своих оригинальных произведениях вплоть до начала XVII в. Фрагменты из «Хронографа» были включены в самый авторитетный летописный свод XVI в. – Никоновскую летопись и в многотомный летописно-хронографический Лицевой (то есть иллюстрированный) свод. Сам «Хронограф» в своих нескольких редакциях XVI–XVII вв. усердно переписывался. Для данной публикации избраны фрагменты из 197, 198, 201–204 и 206-й глав «Хронографа», в которых повествуется об истории Сербии с конца XIII и до середины XV в. Это было тяжелое время для сербского народа: страну раздирали междоусобицы, она познала горечь военных поражений, тщетность попыток противостоять турецкой экспансии. Несмотря на героизм и государственную мудрость таких деятелей сербской истории, как Стефан Дечанский, Стефан Лазаревич, Георгий Бранкович, несмотря на героическое сопротивление народа, Сербия в 1459 г. полностью оказалась под турецким господством. Шестью годами ранее турки захватили Константинополь, и прекратила свое существование когда-то могущественная Византийская империя (древнерусская повесть о взятии Константинополя опубликована в наст. изд., т. 7). Источниками рассказа о сербской истории в составе «Хронографа» были в основном два сербских жизнеописания: «Житие краля Стефана Дечанского», написанное в начале XV в. выдающимся болгарским писателем Григорием Цамблаком, и «Житие деспота Стефана Лазаревича», написанное в 30-х гг. XV в. другим болгарским писателем – Константином Костенечским, учеником крупного деятеля болгарской культуры Евфимия Тырновского. Оба жития едва ли укладывались в рамки агиографического канона: хотя в них и говорится о благочестии, нищелюбии и «мнихолюбии» сербского краля и деспота, основное внимание этих обширных произведений уделено сложной политической жизни Сербии, описанию борьбы сербского народа против турецкой экспансии. Поэтому оба жития являются ценнейшими историческими источниками. |
| Идея translatio Hierosolymi была напрямую связана с идеей translatio imperil, представляющей собой существенный элемент имперской идеологии. Поэтому важно подчеркнуть, что некоторые реликвии в Жиче имели статус королевских инсигний. После перенесения мощей Стефана Первовенчанного программа собирания святынь в Жиче была прекращена. Собирание христианских реликвий имело далеко идущие идеологические и политические последствия, поскольку важнейший национальный объект поклонения был причислен к самым высокопочитаемым христианским святыням мира. В соответствии с представлениями эпохи это означало, что сербы как новый исторический и «избранный» народ вошли в Священную Историю. Программа собирания мощей в Жиче никогда более не повторялась в Сербии в прежнем масштабе. Позднее в средние века вся информация о частицах Животворящего Креста была тщательно записана, поскольку они были объектом пожертвований светской элиты. Тем не менее накануне окончательного падения Сербского государства в первой половине XV века имеются свидетельства о попытках возродить духовные основы почитания мощей, а также восстановить идеологическую и политическую функции реликвария. Эти попытки, в том числе и новые программы собирания святынь, совершали Стефан Лазаревич, правитель Белграда, и Дурад Бранкович, правитель Смедерево, которые таким образом стремились заручиться Небесным покровительством для последних Сербских столиц. Основной государствообразующий и политический аспект культа святых среди сербов заключался в почитании своих национальных святых. В Сербии они принадлежали к двум общественным категориям. Во-первых, это были правители, поддержанные церковными иерархами. Во-вторых, существовал относительно менее распространенный культ затворников- аскетов. В основе культа лежала идея святого правителя, и этот феномен следует рассматривать в более широком европейском контексте. В Сербии, благодаря усилиям святого Саввы, эта идея была сильно развита на момент причисления к лику святых прародителя династии, Симеона Немани, и с тех пор стала важной традицией королевской идеологии. Культ реликвий королевской семьи был детально разработан во всех аспектах, касающихся богословия, обрядов, литургики и практической жизни, и включал в себя несколько важных элементов. |
| Годовщина битвы за Косово, даже и ныне, является великим днем траура в Сербии. С тех пор эта местность Косово запомнилась как поле черных дроздов 103 . Черные дрозды для англичан – это птицы, которые поют прекрасные песни. Лучше было бы перевести на английский, как поле воронов, тоже черных, но со скверной репутацией. Вороны навеевают тоску и печаль, и воспоминание о резне в Косово, с пасмурным небом, покрытым каркающими черными птицами, тысячи которых клюют своими острыми, заостренными клювами обезглавленные тела воинов-христиан, головы, сложенные пирамидами; и убитых воинов ислама, беспорядочно лежащих на поле боя, там, где они пали. И повсюду, низко пролетая над землей, каркая и снижаясь над трупами, тысячи черных птиц, черных воронов смерти. Косово открыло для турок-османов пять веков победы. Сербия стала их первым завоеванием в Европе. Сербы, теперь граждане вассального государства, были особенно уязвимы. Но после Косово первой заботой сербов стало выживание, и эта ответственность легла на сына короля Лазаря, Стефана Лазаревича, ныне короля Сербии. У него не было особого выбора; само существование его страны теперь зависело от доброй воли Османов. Как глава вассального государства, он стал бездельником, некоторые даже называли его верным другом и союзником завоевателя своей страны и убийцы своего отца. Он оставался таким на протяжении всей своей жизни. Чтобы подчеркнуть свое рабство, он отдал свою сестру Деспоину в жены Баязету. Она вошла в гарем султана и стала невесткой убийцы своего отца. Затем она стала любимой женой Баязета и научила его пить вино, запретное наслаждение для истинно религиозного мусульманина. Она научила его так сильно любить вино, что он превратился в пьяницу. Возможно, это был способ отомстить за отца. Дикие рыцари Франции. Никополь 1396 Король Венгрии Сигизмунд первым предупредил французов и большую часть Западной Европы об опасности новой исламской угрозы с востока. Весной 1395 года Сигизмунд послал четырех рыцарей и епископа в Париж, чтобы упросить французского короля помочь защитить Венгрию от турок. |
|
|
