| Фактическая достоверность этого списка подтверждается тем обстоятельством, что могущественными городами в нем представлены те, которые подтвердили этот свой статус по материалам раскопок, проведенных в конце 19 и в 20 веке, между тем, в эпоху, к которой относится текст «Илиады» в его литературной редакции, они превратились в незначительные деревни – Микены, Пилос, Тиринф, в то время, как один из двух политических центров архаической и классической Эллады – Спарта – упомянута в этом списке вскользь, между соседними – Фарой и, «стадам голубиным любезной, Мессой». Из этого обстоятельства Н. Хаммонд делает резонный вывод: «Троянский список отражает историческую ситуацию, существовавшую в 13 веке, но не позже, иными словами, троянский список Гомера восходит к перечню, сочиненному во время Троянской войны или вскоре после нее. Это подлинное свидетельство, сохранившееся от бронзового века» (Хаммонд, цит. изд., с. 76) Список племен с их городами и царями начинается с упоминания «рати беотийских мужей», которых «предводили на бой воеводы: Аркезилай и Лент, Пенелей, Профенор и Клоний». Среди прочих, упоминаются, затем, племена фокеян, локров, «народы эвбейские», «мужи, населяющие град велелепный, Афины», «суда саламинские» во главе с «мощным Аяксом Теламонидом», затем, «жившие в Аргосе мужи, населявшие Тиринф крепкостенный», «живущие в Микене, прекрасно устроенном граде, и в богатом Коринфе», воины из Пилоса, из Аркадии. «Царь Одиссей предводил кефалленян, возвышенных духом, живших в Ифаке мужей и при Элите трепетолистном», «рать из племен этолийских Фоас предводил Андремонид», «критян же Идоменей предводил», «Тлиполем Гераклид, как отец, и огромный и мощный гордых родосцев извел в девяти кораблях из Родоса». Перечень племен и городов начинается с центральной Греции, за нею следует Пелопоннес, потом – Ионические острова и западная Эллада, затем Крит и Эгейские острова и, наконец, северо-восточная Греция, где самым могущественным из царей был Ахиллес, которому миф и Гомер приписывают рождение от богини Фетиды. |
| Родителям, которые спрашивали, что им делать с детьми, когда они не слушаются, говорил: «Молитесь с верою, вразумляйте, сколько можете, с любовью, по-доброму. Потому что, простите меня, по строгости не пойдет. Так как тебе скажет: поднимаюсь и иду – и идет… и бывает день Содома и Гоморры, и нечто худшее». Из книги «Старец Иаков Эвбейский» Макариев-Решемская обитель, 1998. – Как отучить ребенка от трусости? – Когда человек не знает, что его ожидает, это всегда внушает ему некоторые опасения. Вера укрепляет человека в преодолении страхов. А для маленького человека такой крепостью оказывается присутствие родителей. Поэтому ничего особенного нет, если ребенок боится остаться один, боится один выйти на улицу; нужно даже радоваться этому и быть почаще с ним. Если ребенок к тебе льнет, если он хочет быть с семьей, с родителями, просто неразумно его отталкивать, приучать к мнимой самостоятельности. Вырастет – оставит отца своего и мать и прилепится к жене своей. Тогда самостоятельность начнется. Известен совет современных старцев не отпускать детей одних на улицу, потому что там столько соблазнов, способных душу детей наших погубить, что всегда надо стараться держаться всей семьей. И родители должны жертвенно к этому относиться. Конечно, дети, отдыхая, будут резвиться, и нужно все это обеспечить – на природу выезжать, досуг организовывать. Нужно стараться всем вместе быть. Бог и семья – это то, что детей хранит. Некоторые родители подталкивают: иди сам… Но ведь мы толкаем ребенка в неизвестность; мы не знаем, в чьи руки он попадет… Поэтому чем дольше держишь ребенка рядом с собой, тем лучше. Важно только, каким духом его напитаешь при этом. Когда мы ребенка предостерегаем от опасностей, обычно объясняем, чего нужно бояться, чего нельзя делать, а главное – его следует научить, что нужно делать, как жить в этом мире. А жить надо с верой, с молитвой, нужно опасаться людей развратных, распущенных, соблазнительных. Необходимо укрепить в детях дух Божией благодати и научить правильному образу жизни. Главное -на хорошее наставить, тогда человек сам будет понимать, что можно, что нельзя. Святительское наставление О том, что неправильный взгляд на воспитание бывает причиной величайшего зла |
| – А если ребенок сам хочет рассказать, потому что он привык делиться во всем с родителями? – Тогда молчать и слушать. Со священником потом посоветоваться. Но не разжигать этот разговор, не поощрять. Все-таки разговор на исповедальные темы должен быть только на исповеди. И ребенок тоже должен уметь хранить свой внутренний мир. – Родители могут подсказать священнику: ребенок то не делает другое? – Можно посоветоваться по вопросам, смущающим родителей. О детских капризах Совет священника О детских капризах. Главное – хорошему научить, тогда человек сам будет понимать, что можно, что нельзя. – С какого возраста ребенок должен знать слово «нельзя»? Иногда говорят: в школу пойдет – сам поймет, что можно, что нельзя. – Ограничивать детей нужно, но не обязательно использовать слово «нельзя». Можно многого добиваться, не говоря «нет». Запрет должен быть аргументированным и осмысленным. И ребенок должен понимать, почему нельзя. Быт в доме должен быть устроен так, чтобы ребенок привыкал себя сдерживать, когда кто-то отдыхает, когда гости пришли, должен научиться не только о себе и о своих желаниях думать. К этому надо приучать ребенка с рождения, пресекать влияние страстей на его жизнь. При том следует не ребенка останавливать, а от греха его предостерегать и не попускать развития в нем греховных наклонностей и страстей. И питание должно быть продуманным, потому что от него зависит развитие страстей. Надо воспитывать и умение переносить испытания, сдерживать себя в движениях, в любознательности. Все в развитии ребенка имеет смысл. Во всем должна быть воздержанность, во всем — благочестие. – От чего бывают детские капризы? – Капризы часто бывают от природы и от неразумного поведения родителей. Ребенок изменился, подвижным стал, разговаривать начал, вопросы задавать, а мы отвечать не хотим. Он начинает сам одеваться, а мы торопим. А есть капризы, определяющиеся кризисными периодами, когда проявляются негативизм, упрямство – просто состояние переходного возраста в 3, 5, 7, 13 лет. Ребенок сам собой не управляет; он, может, и хотел бы по-другому себя вести, но не получается. Если он воспитывается вне Церкви — обычно это острое состояние, а если ребенок причащается, родители молятся за него – он более умиротворен, кризисы проходят более гладко. Следует всегда миролюбиво поступать, проявлять терпение. И нужно стараться не давать ребенку выбор, а говорить: «Иди и делай». Если ему в эти периоды дать волю, он будет капризничать и проявлять непослушание. Советы старца Иакова Эвбейского |
| Читая Плутарха, невольно задумываешься, а не является ли эта практическая, действенно-жизненная философия Александра результатом его долгого общения с Аристотелем, тоже эмпириком, практиком и создателем теории, по которой все бытие представляет собою не что иное, как единый целостный организм. Однако, будучи свидетелем бесчисленных кровавых событий при македонском дворе, свидетелем злодейской и захватнической политики македонских царей в отношении Греции, зная о подготовке македонских владык к завоеванию Востока и определенно будучи противником персидских походов Александра, Аристотель превратился в критика македонского единодержавия, фактически оказался гораздо большим противником македонцев, чем исконные греческие патриоты. Аристотель постоянно пользовался своими высокими связями, чтобы влиять на царей в целях их более гуманного и бережливого отношения к Греции. В конце концов, однако, македонские иллюзии постепенно исчезали у того, кого считали принципиальным другом враждебной Афинам власти. И когда пошли слухи об отравлении Александра Аристотелем, то, в конечном счете, здесь не было ничего особенно удивительного или неожиданного. Этот промакедонец Аристотель был истинным греком и притом истинным греческим патриотом, и своим промакедонством пользовался только для защиты Греции. При таком понимании политических настроений Аристотеля проясняется та мучительная историческая загадка, которой окутывают Аристотеля противоречивые греческие первоисточники. Несмотря ни на что, Аристотель был и остался истинным греком и, будучи повергнут в тогдашний кровавый политический хаос, жил и работал только в пользу Греции. Ему пришлось расстаться со своими македонскими мечтами, поскольку македонские цари оказались типичными кровавыми завоевателями в духе самой мрачной древневосточной деспотии. В атмосфере этой бурной агонии классической древности такой тонко чувствующий человек, как Аристотель, не мог равнодушно взирать на происходившие тогда ужасы. И действительно, твердая историческая традиция неопровержимо гласит нам, что Аристотель вскоре после смерти Александра уехал из Афин на соседний остров Эвбею и поселился в эвбейской Халкиде. Если Страбон говорит, что эвбейская Халкида являлась удобным, тихим и приятным местопребыванием для философов, то едва ли этот мотив нужно принимать всерьез, говоря о причинах приезда сюда Аристотеля. Иначе пришлось бы думать, что Аристотель во время бурных событий просто поехал отдохнуть в уединении. Ряд авторов (Юстин, Прокопий) утверждают, что Аристотель поехал на Эвбею ради научных целей, а именно, чтобы изучать приливы и отливы Эвбейокого моря (так называемого Еврипа). Подобного рода мотивировка отъезда Аристотеля на Эбвею тоже звучит слишком слабо. |
| – Скажи мне, Лихас: кто эта женщина? Кто ее отец и мать? Больше всех горюет она. Не дочь ли это самого Эврита? Но Лихас ответил жене Геракла: – Не знаю я, царица, кто она. Наверно, к знатному эвбейскому роду принадлежит эта женщина. Ни слова не сказала она во время пути. Все время льет слезы скорби, с тех пор как покинула родной город. – Несчастная! – воскликнула Деянира. – К этому горю не прибавлю я тебе новых страданий! Веди же, Лихас, во дворец пленных, я сейчас приду следом за вами! Лихас ушел с пленными во дворец. Лишь только ушел он, как приблизился к Деянире слуга и сказал ей: – Погоди, царица, выслушай меня. Не всю правду сказал тебе Лихас. Он знает, кто эта женщина; это дочь Эврита – Иола. Из любви к ней состязался некогда Геракл с Эвритом в стрельбе из лука. Гордый царь не отдал ему, победителю, в жены дочь, как обещал, – оскорбив, он прогнал великого героя из города. Ради Иолы взял теперь Ойхалию Геракл и убил царя Эврита. Не как рабу прислал сюда Иолу сын Зевса – он хочет взять ее в жены. Опечалилась Деянира. Она упрекает Лихаса за то, что он скрыл от нее правду. Сознается Лихас, что действительно Геракл, плененный красотой Иолы, хочет жениться на ней. Горюет Деянира. Забыл ее Геракл во время долгой разлуки. Теперь любит он другую. Что делать ей, несчастной? Она любит великого сына Зевса и не может отдать его другой. Вспоминает убитая горем Деянира о крови, которую дал ей когда-то кентавр Несс, и то, что он сказал ей перед смертью. Ведь он сказал ей: «Натри моей кровью одежду Геракла, и вечно будет он любить тебя, ни одна женщина не будет ему дороже тебя». Боится прибегнуть Деянира к волшебному средству, но любовь к Гераклу и страх потерять его побеждают, наконец, ее опасения. Достает она кровь Несса, которую так долго хранила в сосуде, чтобы не упал на нее луч солнца, чтобы не согрел ее огонь очага. Деянира натирает ею роскошный плащ, который выткала она в подарок Гераклу, кладет его в плотно закрывающийся ящик, зовет Лихаса и говорит ему: – Спеши, Лихас, на Эвбею и отнеси Гераклу этот ящик. В нем лежит плащ. Пусть наденет этот плащ Геракл, когда будет приносить жертву Зевсу. Скажи ему, чтобы ни один смертный не надевал этого плаща, кроме него, чтобы даже луч светлого Гелиоса не коснулся плаща, прежде чем он наденет его. Спеши же, Лихас! |
| Около восьмого, или седьмого века до Р. X. в Малой Азии сделалось известным стихотворение, автором которого признавалась эта Сивилла и которое, так же как и сама сочинительница его, названо было Эритрейским на основании, уже указанном нами выше. Таким образом, Сивилла получила права гражданства в Эритрах – богатом, торговом городе Малой Азии. Успех этого города в присвоении себе чести называться отечеством Сивиллы, как, обыкновенно, бывает (известен спор семи городов о колыбели Гомера!), возбудил соревнование и в других местах, которые стали добиваться той же самой чести и достигали своей цели, пользуясь то воспоминанием о какой-нибудь древней прорицательнице, жившей в известном месте, то присутствием оракула, или близостью священной пещеры, напоминавшей место ее рождения 20 или пророческого источника 21 . Такая пещера была и в Италии близ города Кум, который был населен Кумейцами, или Кимейцами – Cumaei, Cymaei, Κομαοι, эолийскими переселенцами с острова Эвбеи, и который потому называется эвбейским 22 . Вместе с этими переселенцами перешла из Греции в Италию и слава эритрейской Сивиллы, получившей, таким образом, новое отечество, новые имена и прозвания; она сделалась жительницей Италии (которой на самом деле, вероятно, никогда не видела 23 , а Кумская пещера – ее жилищем, в котором, по словам латинских поэтов, ее находил знаменитый троянский переселенец Эней, так что Аристотель, не сомневаясь ни на минуту, приписывал ей переселение из Эритр в Италию 24 . О таком же переселении Сивиллы из Эритр в Кумы говорит и Сервий в толковании на шестую книгу Энеиды (Aen. VI, 321), перенося на нее некоторые подробности из мифологических сказаний о Кассандре 25 . В новом отечестве она стала известна под новыми именами и прозваньями, именно: Демо, Меланхрена 26 , Деифоба, Симмахия, Фемоноя, Адая 27 , Сивилла кумская 28 , эвбейская 29 , киммерийская, луканская, итальянская 30 . Имя Эрофилы и еще Демофилы; в котором не трудно узнать имя кумской Сивиллы Демо, по свидетельству Варрона, передаваемому Лактанцием , некоторые усвояли и еще одной личности, которая вовсе не была Сивиллой, несмотря на то, что Варрон называет ее, также, кумской Сивиллой, по имени Алалфея, отводя ей седьмое место в ряду десяти Сивилл 31 . |
| Соседство с эллинами способствовало развитию культуры варварского окружения, но, конечно, происходило и культурное взаимообогащение, при этом происходила эллинизация варваров, иногда также и варваризация греков, во всяком случае имела место антропологическая метисация, хотя культурное доминирование эллинского элемента было везде бесспорным, и потому эллинизация варваров была нормальным явлением и в самих колониях, и в их периферии, а обратный процесс представлял собой все-таки своего рода эксцесс. Ближайшим объектом колонизации для греков было побережье Мраморного и Черного морей – Пропонтида и Понт. Пионером колонизации стал ионийский город Милет, выходцами из которого уже в первой половине VIII века до Р. Х. были основаны на южном берегу Понта Синоп и Трапезунд. В середине столетия на азиатском берегу милетцы основали Кизик, в следующем веке переселенцами из того же Милета на азиатском берегу Дарданелл был устроен Абидос, который контролировал проход через пролив. Другие ионические полисы Парос и Эритры основали неподалеку от Кизика город Парий. На северном побережье Понта уже в VII веке переселенцами из Милета были устроены колонии в устьях больших рек: Истрий у дельты Дуная, Тирас на Днестровском лимане, Ольвия на Южном Буге, Борисфен у устья Днепра, позже Танаис на берегу Меотиды – Азовского моря, в устье Дона. В VI веке на западном берегу Черного моря милетцы основали колонии Одессос, Каллатис и Томы, в Крыму ими были устроены Феодосия и Пантикапея, на кавказском берегу Керченского пролива ионийцы из Теоса около 540 г. до Р. Х. основали Фанагорию, южнее, на Кавказском побережье, возникли милетские колонии Диоскурия и Фасис. В 675 г. ионийцами из Самоса был основан Перинф на европейском берегу Пропонтиды, а выходцы с острова Парос обосновались еще в 710 г. на примыкающем к фракийскому побережью Эгейского моря острове Тасос. Ионийцы из эвбейского города Халкиды колонизовали полуостров с тремя протяженными выступами, на одном из которых возвышается гора Афон, ставшая впоследствии средоточием православного монашества. Этот полуостров, на котором выходцы из Халкиды устроили, по преданию, 32 колонии, был назван ими Халкидикой. Самым серьезным конкурентом Милета в колонизации Пропонтиды и Понта были дорийские Мегары. В 676 г. до Р. Х. мегарцы основали на азиатском берегу Босфора Халкидон, знаменитый тем, что тысячу с малым лет спустя в нем состоялся IV Вселенский Собор, в 660 г. выходцами из Мегар был основан Византий, ставший потом ареной важнейших событий мировой истории. Эти две колонии совместно контролировали Босфорский пролив. Дорийскими колониями были Месемврия и Гераклея Понтийская, расположенные на западном побережье Черного моря. В свою очередь переселенцами из Гераклеи был основан на южном берегу Крыма Херсонес Таврический, но это произошло уже только в V веке до Р. Х., в классическую эпоху. Колонисты из Коринфа основали Потидею на Халкидике, превзошедшую своими размерами и значением соседние крошечные колонии эвбейцев. |
| Падение Халкидики отрезвляюще подействовало на афинян. Теперь уже и Демосфен осознал ограниченность военных ресурсов Афин и всей Эллады и произнес тогда знаменитую речь «О мире», в которой допускал компромисс и признавал целесообразность переговоров с Филиппом. Из Афин к Филиппу была направлена для переговоров о мире делегация во главе с македонофилом Филократом, в посольство включили лидера промакедонской группировки Эсхина, но для баланса также и Демосфена. В 346 г. мирный договор был подписан. В историю он вошел с именем Филократова мира. Филипп пошел на него, потому что считался с тем, что Афины с их мощным флотом из 350 триер все еще представляли собой серьезного противника; к тому же он все-таки был искренним эллинофилом и предпочитал войне мирный, дипломатический путь интеграции Македонии и Эллады под своей гегемонией. По договору Афины признавали власть Филиппа над всем фракийским побережьем, кроме Херсонеса Фракийского, который был оставлен за ними. Афинская делегация вынуждена была также признать независимость отложившейся от Афин островной Эвбеи, снабжавшей их зерном. Заключив мир с Афинами, Филипп по просьбе из Фив вновь отправился в поход против беотийской Фокиды. Взяв город, македонцы разрушили его стены, жителям, переселившимся из разоренного города в деревни, запрещено было впредь поселяться в городах. 3 тысячи фокидян, обвиненных в святотатстве, сбросили со скалы в море, граждан полиса принудили вернуть Дельфийскому святилищу отнятые у него средства, а поскольку они были уже потрачены, фокидян обязали ежегодно и в течение нескольких лет выплачивать храму по 60 талантов. Фокиды были исключены из дельфийской амфиктионии, и их место в ней занял Филипп, получивший почетное звание иеромнемона. В 344 г. до Р. Х. с просьбой о помощи в войне против Лакедемона обратились к Филиппу Аргос и еще несколько полисов Пелопоннеса. Демосфен тщетно советовал им отказаться от такой помощи, губительной, как он считал, для свободы Эллады. Македонские войска вошли в Пелопоннес. Затем Филипп распространил свою гегемонию на города Эпира, так что его власть простиралась теперь до берегов Ионического моря. Но Демосфен не отчаивался, продолжая предпринимать титанические усилия по сколачиванию антимакедонской коалиции: ему удалось вовлечь в нее Коринф с его колониями, Керкиру и эвбейские полисы. |
| Это обеспечило ему поддержку народа, тем более что демократические круги в Ионии и ранее склонялись к борьбе против господства персов. Один за другим ионийские города стали отлагаться от Дария. Но вожди восстания знали о многократном военном превосходстве империи, против которой они поднялись, над ионийскими полисами. Поэтому надежда была только на помощь европейских греков. Чтобы ее получить, Аристагор зимой 499–498 гг. отправился в Спарту. Как считает Геродот, он совершил ошибку, добросовестно сказав царю Клеомену, что столица Персии находится в трех месяцах пути от побережья. Клеомен понимал, что столь длительный поход на столицу приведет спартанскую армию, отрезанную от путей снабжения, к катастрофе, и Спарта отказала в вооруженной помощи восставшим, но на призыв о помощи откликнулись Афины, приславшие в Ионию 20 боевых кораблей с воинами, и эвбейская Эретрея, отрядившая на подмогу ионийцам 10 судов. Поначалу восстание развивалось успешно. Греки смогли даже захватить Сарды, где ими были сожжены храм лидийской богини Кибеллы и резиденция сатрапа, но гарнизон цитадели под командованием сатрапа Артаферна отразил нападение. И все же разорение Сард подтолкнуло к восстанию полисы, расположенные по берегам Босфора и Геллеспонта, что угрожало Персии разрывом коммуникаций со своими владениями во Фракии и Македонии, а также в Карии и на Кипре. Для подавления восстания Дарий вынужден был провести масштабную мобилизацию. Были укомплектованы три армии, поставленные под командование Дориса, Гимея и Артибия. Армии Дориса и Гимея действовали в Ионии, а войска Артибия были переправлены финикийским флотом на Кипр. В 496 г. после упорного сопротивления пал последний свободный полис на Кипре Соли. Серьезным ударом для восставших было возвращение афинского флота домой, примеру Афин последовала Эретрея. Тем не менее боевые действия на малоазийском побережье развивались с переменным успехом. Осенью 497 г. армия Дориса захватила ряд ионийских и карийских городов, но карийцам удалось затем заманить основательно потрепанные и обескровленные войска персов во время ночного перехода в ловушку и истребить их. |
| После войны на месте сражения был воздвигнут памятник – каменный лев с надписью: «Странник, весть отнеси всем гражданам Лакедемона: честно исполнив закон, здесь мы в могиле лежим». Одновременно с битвой в Фермопильском ущелье произошло морское сражение при Артемисии, прикрывавшем вход в Эвбейский пролив. Персидский флот, значительно превосходивший числом кораблей соединенные греческие военно-морские силы, потерял незадолго перед битвой 400 боевых судов и множество вспомогательных кораблей, потонувших от внезапно разразившегося шторма, вызванного сильным северным ветром, у скалистого побережья Магнесии, где флот остановился на ночевку. Узнав о колоссальных потерях противника, греки принесли благодарственные жертвы Посейдону и Борею и укрепились духом. И все же даже после понесенных потерь персидский флот сохранил численное превосходство над греческим. Сражение у Артемисия продолжалось два дня с переменным успехом. Узнав о гибели Леонида и его соратников, греческий флот отошел в Саронический залив к острову Саламину. Туда вслед за ним переместились и корабли персов. Прорвавшись через Фермопилы, персидские полчища устремились через Дориду и Фокиду в Аттику, все опустошая на своем пути. Жители разоренных полисов разбегались при приближении противника, не оказывая сопротивления, и все-таки многие были перебиты или пленены и порабощены. Когда персы приблизились к святилищу в Дельфах, которое они решили пощадить, разразилась гроза и от утеса откололись две глыбы, раздавив многих воинов. Потери были не велики, но сердца суеверных персов наполнились тревогой. По предложению Фемистокла было решено судьбу Афин вручить покровительствующей городу богине, всех боеспособных граждан призвать во флот, остановившийся на рейде у Саламина, а остальных эвакуировать на острова – Саламин, Эгины и побережье Пелопоннеса. Эвакуацию осуществили военные суда. Персы вошли в Афины – город и его округа опустели, но на Акрополе казначеи храма и еще несколько горожан оказали сопротивление бесконечно превосходившим силам противника. Персы предложили защитникам Акрополя капитулировать, но они отказались принять предложение и стали отчаянно обороняться. Когда исход безнадежного сопротивления стал очевиден, одни воины бросились со скалы Акрополя, другие пытались найти убежище в Парфеноне, но персы вывели их из храма и умертвили. Парфенон и другие храмы полиса были разграблены, цитадель сожжена. |
|
|
