| Сохранилось предание о том, что Иван III, задумав женить сына Василия, пошел испросить совета у могилы своей прабабки, жены Дмитрия Донского, – преподобной Евфросинии Московской , мужа которой спас Федор Сабур. Во время молитвы на глазах у великого князя свеча склонилась в виде буквы «С», и великий князь понял ответ на свою молитву так: «нужна своя, русская, Сабурова»… Подобный выбор не был случаен и оказался возможен потому, что Рюриковичи очень благосклонно относились к Сабуровым. Когда внук Дмитрия Донского Иван III, после смерти своих родителей – Василия II Темного и Софьи Витовтовны, дал Троице-Сергиеву монастырю несколько сел – на помин их душ, то днем сугубого поминовения родителей было определено 14 ноября. Это день святого апостола Филиппа и священномученика Ипатия – покровителей боярина Захарии Чета, всех его потомков и Ипатьевского монастыря: «Корм по великих князех. Поминати великую княгиню Софии великаго князя Василия…» . Этот день мог быть выбран в память о том, как Дмитрий Донской во время татарского набега вместе с семьей скрывался в родовой обители Сабуровых – Ипатьевском монастыре . Неудивительно поэтому, что в жены своему сыну Иван III выбрал правнучку Федора Сабура. В том же году состоялась другая свадьба, закрепившая союз Рюриковичей и Сабуровых: сестра Соломонии Мария Юрьевна вышла замуж за князя Василия Семеновича Стародубского – также праправнука Дмитрия Донского. А их отец – Юрий Константинович – был пожалован в бояре. Брак Василия Ивановича и Соломонии Юрьевны был оформлен в византийских традициях – Соломония была выбрана из 500 девиц на смотре невест, собранных в Москву для такого случая: повелено было «объявить во всех частях своего государства, чтобы – не взирая на благородство или кровь, но лишь на красоту – были найдены самые красивые девицы, и во исполнение этого указа были выбраны более 500 девиц и приведены в город; из них было выбрано 300, потом 200 и наконец сократилось до 10, каковые были осмотрены повивальными бабками со всяческим вниманием, дабы убедиться, действительно ли они девицы и способны ли рожать детей и нет ли у них какого недостатка, – и наконец из этих 10 была избрана жена» . Интересно, что впоследствии Иван Грозный поступит точно так же: в 1571 году он проведет смотр невест, на котором выберет себе в жены Марфу Собакину, а своему сыну Ивану – Евдокию Сабурову. Таким образом, заранее сделанный выбор невесты из рода Сабуровых дважды обставлялся как пышное торжество. |
| Через неск. лет Д. Б. удалось вторично занять нижегородский стол. В списках XVII в. сохранилась его жалованная грамота нижегородскому в честь Благовещения Пресв. Богородицы муж. мон-рю , выданная на земли по р. Суре «маиа в 8 того лета, коли князь великыи Данило Борисович вышол на свою отчину от Махметя царя в другий ряд» (АФЗХ. Ч. 1. 273. С. 204-205). Долгое время этот документ датировался 6950 (1442) г., согласно указанию в составленном в 1628 г. перечне грамот, принадлежавших Благовещенской обители. Предполагалось, что в 1442 г. хан Улу-Мухаммед («Махмет» в рус. источниках), находившийся тогда в состоянии войны с Московским вел. кн. Василием II Васильевичем , выдал Д. Б. ярлык на Н. Новгород. Недавние архивные находки заставляют отказаться от такой датировки 2-го вокняжения Д. Б. в Н. Новгороде. Запись в пергаменном сборнике, составленном «в лето 6932 месяца января 20... при благоверном князе Даниле Борисовичи, при освященном митрополите Фотии Киевском и всея Руси», упоминает также «Иосифа, архимандрита печорского» - настоятеля нижегородского Печерского в честь Вознесения Господня муж. мон-ря (РГБ. Ф. 247. 563. Л. 136 об.-137; ср.: РГБ. Ф. 299. 523. Л. 140 об. и др.). Следов., в янв. 1424 г. (если автор записи пользовался сентябрьским стилем летосчисления, что наиболее вероятно) или в янв. 1425 г. (если хронологический стиль записи мартовский) Д. Б. уже был нижегородским князем. Кроме того, над гробом Д. Б. была прочитана разрешительная молитва от имени митр. Фотия, умершего 2 июля 1431 г. Т. о., 2-е вокняжение Д. Б. в Н. Новгороде и его кончина относятся к 20-м гг. XV в. Предположительно договоренность о возвращении нижегородского стола Д. Б. была достигнута во время переговоров, которые вели весной 1423 г. в Великом княжестве Литовском митр. Фотий и вел. кнг. София Витовтовна с отцом Софии вел. кн. Витовтом , у к-рого в то время находился временно вытесненный противниками из Орды хан Улу-Мухаммед. В результате переговоров Витовт выступил гарантом 2 последних духовных грамот своего зятя вел. |
| Основан в кон. XIV - нач. XV в. прп. Иаковом Железноборовским († 1442). Сведения об основании Ж. м. содержались в Житии прп. Иакова, написанном настоятелем мон-ря игум. Иоасафом в 1598 г. и известном лишь в списке в составе конвюлота из разновременных тетрадей кон. XVIII - нач. XIX в. (РНБ. Тит. 3800. Л. 50-55), в пересказах историков и краеведов XIX в. (Филарет (Гумилевский). 2008; Воскресенский А.; Румянцев П. и др.). Согласно Житию, прп. Иаков был учеником и пострижеником прп. Сергия Радонежского. Ок. 1390 г. по благословению прп. Сергия он ушел из Троице-Сергиевой обители в Галичское княжество. Остановившись на берегу р. Тёбзы (левый приток р. Костромы) у с. Железный Борок (ныне с. Борок; название «Железный» связано с тем, что в XIV-XV вв. село и его окрестности являлись центром добычи болотной железной руды), прп. Иаков «заснул и увидел чудный свет, озаривший это место. Приняв видение сие за знамение благоволения Божия к месту сему, он решился здесь пустынножительствовать, и, испросив на то позволение местных жителей, поставил на месте видения крест и по времени небольшую для себя келью и здесь к удалению от мира проводил время в посте, молитве и трудах». Вскоре сложилась небольшая иноческая пустынь, прп. Иаков учредил для братии общежитие, «заповедуя им ничего не называть своим, но все иметь общим». Согласно пересказам Жития, в 1390 г. прп. Иаков получил от митр. Киевского и всея Руси свт. Киприана благословенную грамоту на строительство деревянного храма в честь Рождества св. Иоанна Предтечи (Румянцев. 1873. С. 12-15). В церковной традиции именно 1390 г. считается датой основания обители. Ж. м. пользовался покровительством московского великокняжеского дома. Согласно пересказам Жития, в марте 1415 г. прп. Иаков находился в Москве, в Иоанно-Предтеченском мон-ре. В это время у супруги вел. кн. Василия I Димитриевича вел. кнг. Софии Витовтовны происходили тяжелые роды. Прп. Иаков предсказал благополучный исход и рождение наследника, впосл. вел. кн. Василия Тёмного (Там же. С. 15). Однако в Московском летописном своде кон. XV в. говорится, что о разрешении от бремени вел. кнг. Софии молился непоименованный «некыи старец свят» из муж. мон-ря во имя Иоанна Предтечи «под Бором, за рекою Москвою» (ПСРЛ. Т. 25. С. 241). Считается, что в знак благодарности вел. князь передал Ж. м. земли и «милостыню многу» на строительство мон-ря. |
| 202), на рыбную ловлю братии приписного Рождественского мон-ря на Прилуке в Угличском у. с запрещением княжеским бобровникам въезжать в монастырь и его деревни (Там же. 215), на «конское пятно» (пошлина уплачивалась за «пятнание», т. е. за клеймение лошадей при купле-продаже; Там же. 226). По грамоте Василия II от 4 дек. 1447 г. жителям дарованных им сел предоставлялись льготы по выплате дани: старожильцам на 5 лет, пришлым на 7 лет, а переселенцам из др. княжеств на 10 лет (Там же. 192). По грамоте 1448/49 г. население жалованных сел Шухобалово и Микулинское в Суздальском у. также освобождалось от налогов, а игумен должен был платить в казну «с тх селъ з году на год оброком по полутора рубля московъских на Рожество Христово» (Там же. 221. С. 156). Известны пожертвования на имя игумена М. от лица вел. кнг. Софии Витовтовны (Там же. 217, 218, 237, 239). Василий II нередко защищал интересы игумена М., например, в споре о границах владений между мон-рем и городецким вотчинником Иовом Сыроедовым: «Говорил ми здсе игумен Троицькои Мартинианъ, что деи въступаешся в их воды и в лсы. А ты бы въ их воды, и в лсы, и въ их люди, и въ их людей уходы не въступался. А ходил бы еси по старин, как было преж сего» (АСЭИ. Т. 1. 203. С. 144-145). Со своей стороны М. поддерживал Василия Тёмного в политическом отношении. В грамоте рус. духовенства от 29 дек. 1447 г., обличающей Дмитрия Шемяку, имя М. стоит 1-м в списке игуменов монастырей (АИ. Т. 1. 40). По мнению Н. С. Борисова, охлаждение отношений между Василием Тёмным и М. наступило после того, как в Москве узнали об отравлении Шемяки ( Борисов. 2000. С. 138). После июля 1453 г. великий князь перестал называть в своих грамотах троицкого игумена по имени. Некоторые эпизоды Жития М., в частности рассказ «О некоем болярине», свидетельствуют о независимой позиции святого по отношению к великому князю. Василий Тёмный просил М. вернуть уехавшего от него боярина. Но когда тот возвратился, положившись на поручительство М., великий князь повелел заключить боярина в оковы. |
| В богатом иконостасе алтарном из местных образов обращают на себя особенное внимание: 1) Храмовая икона: Изображение Всемилостивого Спаса, древнего Византийского стиля, покрытая слюдою и непоновленная; вышиною он 15 ½ вершков, а шириною 11 ½ верш. На нем венец и гривна, или ожерелье украшены бриллиантами по особенному благоговению к сей св. иконе М. П. Солтыковой; но в ризнице хранится древний на него оклад и венец из чистого золота с финифтью. По изустному преданию, сей чудотворный образ привезен в Россию из Рима Греческою Царевной Софиею Фоминишною и был ее комнатным; потом при Царе Михаиле Феодоровиче поставлен в сию церковь . 2) Образ Св. Логгина Сотника, отличный своим Фряжским пошибом и мастерством кисти, которому отдал справедливость и знаменитый Брюлов. Лик сего свидетеля крестных страданий Спасителя и сострадальца, изображенный и на знамени Царя Алексия Михайловича, потому помещен в этой Царской церкви, что Св. Логгин признан помощником Государям Российским. Не одно предание, но даже история этому свидетельством; она повествует, что когда предсказано было в 1415 году одним святым старцем Великой Княгини Софии Витовтовны рождение сына Василия, тогда же возвещено, что «мученик Логгин от Бога дан в помощники всему роду Московских Государей». 830 Не менее примечательна искусством письма икона Св. Феодора Стратилата, ангела Царя Феодора Алексеевича. Старинного стиля икона Новоникитской Богоматери в богатом серебряном, вызолоченном складе с звездами из восточных хрусталей. Прочие образа в иконостасе произведение Царских иконописцев. На северной стороне придел в честь Св. Иоанна Предтечи с старинным иконостасом начала XVIII века; в числе местных образов находится Св. Феодор Стратилат. Прежде здесь был придел во имя Св. Иоанна Белградского, тезоименитого Царевичу Ивану Михайловичу; ибо в Ружной книге 1641 года, 361, упоминается о приделе Св. Иоанна Белградского у Нерукотворенного Спаса, а в расходной книге Оружейной палаты записано, что «7145 и 44 годов строили у Государя в верху на сенях новую церковь каменную Всемилостивого Спаса Нерукотвореннаго образа, да придел Св. Иоанна Белоградскаго». 831 В эту церковь Царь Феодор Алексеевич пожаловал серебряные золоченые сосуды с чернью, как значится из надписи на оных. Но при Царе Иоанне Алексеевич е сей придел посвящен был его ангелу Св. Иоанну Предтечи. |
| кн. Василия I Димитриевича на владения, расположенные на территории Владимирского и Московского великих княжеств (АСЭИ. Т. 1. С. 41-42. 30-31). В 1426 г. Н. участвовал в погребении в Троицком соборе кн. Андрея Владимировича Меньшого. В числе покровителей обители в годы игуменства Н. были удельные князья московского дома, среди к-рых выделялись кн. Георгий Димитриевич и дмитровский кн. Петр Дмитриевич, крестники прп. Сергия. Петр Дмитриевич выдал Н. грамоту на землю в Дмитрове для постройки двора (АСЭИ. Т. 1. С. 33. 13). Отношения с Н. и Троицкой обителью поддерживала и семья Владимирского и Московского вел. кн. Василия I и Софии Витовтовны. Однако они не были столь тесными, как с удельными князьями московского дома. Великий князь и его супруга также входили в число покровителей и щедрых вкладчиков Троицкой обители. Вслед за прп. Сергием Радонежским Н. поддерживал тесные контакты с Тверской землей. В 1401 г. у кашинского кн. Василия Михайловича и его жены кнг. Анастасии за неделю до праздника Покрова Пресв. Богородицы родился сын. К кн. Василию в Кашин приехала мать - тверская вдовая великая кнг. Евдокия Константиновна, а из Троице-Сергиева монастыря - «честныи мужь» Н., чему «бысть радость велика» правителю Кашина. Вел. кнг. Евдокия и Н. «крестиша» сына кн. Василия III Михайловича и «нарекоша имя ему в святом крещении Димитрии» (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 177). В 1411 г. Тверской вел. кн. Иоанн Михайлович «пожаловал» своего племянника кашинского кн. Ивана Борисовича «благословением игумена Никона Маковьскаго» (Там же. Стб. 186). Эти уникальные сведения о деятельности Н. в Тверской земле не нашли отражения в его Житии. Книгописание Во время игуменства Н. Троицкий Сергиев монастырь стал одним из важнейших книгописных центров Сев.-Вост. Руси, испытавших второе южнославянское влияние (см. в ст. Южнославянские влияния на древнерусскую культуру ). Между 1406 и 1418 гг. прп. Епифаний Премудрый создал «Слово похвално преподобному отцу нашему Сергию», в к-ром говорилось, что преемником святого стал его ученик Н. |
| После обозрение церкви и ее утварей, осмотрим и гробницы Руских Великих Княгинь, Княжен, Цариц и Царевен, кои размещены точно так, как Государские гробницы в Архангельском соборе. Они начинаются от южных входных врат и оканчиваются у северных, занимая место по стенам южной, западной и северной, в один и два ряда. И здесь также есть гробницы у северных и южных дверей алтаря. Все они складены из кирпичей, а некоторые из белого камня; не многие с высеченными на камне надписями. Первая и древнейшая здесь гробница, основательницы сего монастыря Преподобной Евфросинии, коей память празднуется церковию 7 Июля. Мощи ее опочивают под спудом; над ними в 1822 году устроена серебряная риза на образе Преподобной и медная посеребреная рака. На правой стороне в церкви, со входа от святых ворот, подле стены Гроб Государыни, Царицы и Великой Княжны Евдокии Лукиановны, супруги Государя, Царя и Великого Князя Михаила Феодоровича, от роду Стрешневых; преставися в 7153 (1645) году, Августа в 18 день. 785 Подле ее гроб Государыни, Царицы Марии Ильиничны, супруги Государя Царя Алексия Михайловича, преставися в 7177 году, Марта в 3 день, роду Милославских. Подле сего гроб Государыни, Царицы Натальи Кирилловны, супруги Государя Царя Алексия Михайловича, преставися в 7202 году, Генваря 25 дня, роду Нарышкиных. Подле тех же дверей на левую сторону у стены гроб Царицы инокини Елены, бывшие супруги Государя, Царя Василия Иоанновича Шуйского, преставившегося в Литве. Подле ее гроб Государыни, Царицы Агафии Семионовны, супруги Государя, Царя Феодора Алексеевича, роду Грушецких, преставися в 7189 году, Июля 14 дня. В главах Великие Княгини Ефросинии, гроб Великой Княгини Софии Витовтовны, снохи Великого Князя Димитрия Иоанновича Донского. В углу гроб Великой Княгини Марии, в инокинях Марфы, бывшия супруги Великого Князя Василья Васильевича Темного; преставилась в 1484 г. Июля 4. Подле нея гроб Великие Княгини Марии, супруги Великого Князя Иоанна Васильевича всея России, дщери Великого Князя Бориса Александровича Тверского. |
| Территориальная разобщенность владений Н. Б. м. стала большой проблемой для монастырского хозяйства, т. к. при перевозе монастырских товаров обитель платила на дорогах многочисленные пошлины. В XV в. власти Н. Б. м. успешно решали вопрос беспошлинного провоза рыбы, меда, бобровых шкур и других товаров из Курмышского у. в Н. Новгород и обратно, как это показывают жалованные тарханно-проезжие грамоты вел. кнг. Софии Витовтовны и вел. кн. Иоанна Васильевича (АФЗХ. Ч. 1. 200. С. 179; 236. С. 206; АЮБДР. Т. 1. 32. Стб. 122-123). Но монастырские обозы еще должны были регулярно курсировать между Н. Новгородом и Москвой, поскольку Н. Б. м. как митрополичий, а затем патриарший «домовый» мон-рь обязывался поставлять различные припасы Московским первосвятителям. В этой ситуации светские власти шли навстречу интересам Церкви; все московские цари от Иоанна IV Васильевича до Михаила Феодоровича (включая и Лжедмитрия I ) выдавали или подтверждали тарханно-проезжие грамоты на беспошлинный проезд благовещенских обозов к Москве и обратно. Если власти на местах пытались не дать им льготного проезда, то всем воеводам, «волостелям», мытникам, перевозчикам и «пошлинникам» от Н. Новгорода до Москвы направлялись царские грамоты «с прочетом» (АФЗХ. Ч. 1. 244. С. 209-210; Ч. 3. 12. С. 31; 36. С. 68-69; 47. С. 82-83). К кон. XVI в. завершился процесс собирания основного ядра монастырских вотчин. В XVII-XVIII вв. обители удавалось продолжить приращение своих владений, несмотря на то что старинная монастырская Спасская вол. в Курмышском у. перешла в состав патриарших домовых волостей ( Соколова. 1990. С. 12, 15). В нач. XVII в. мон-рю принадлежали 2 села, 2 сельца, 4 деревни и 4 пустоши, в к-рых насчитывалось 30 дворов церковных и служебных, 134 двора крестьянских (194 мужчины), 134 двора бобыльских (53 чел.), 15 келий нищих и 89 дворовых мест. Самым значительным шагом в развитии монастырской вотчины в XVII в. стало приобретение рыбных ловель около Самары. В 1624 г. мон-рь получил жалованную грамоту на самарские воды. Из грамоты 1627 г. следовало, что рыбные ловли на реках Самаре и Волге были даны архим. Дионисию с братией в обмен на их сурские воды (Переписная книга домовой казны патр. Никона. 1852. С. 75). |
| Н. Б. м. являлся митрополичьим, а затем патриаршим домовым монастырем. Нет сведений, когда и как обитель получила такой статус. Чаще всего в историографии переход Н. Б. м. в число домовых связывают с его восстановлением митр. Алексием в 1370 г. ( Будовниц. 1966. С. 97-98; Филатов. Нижегородский край. 1994. С. 37; Макарий (Миролюбов). 1999. С. 410). Но легендарный характер рассказа о создании митр. Алексием монашеского общежития в Н. Новгороде делает такое мнение необоснованным. Также не имеет прямого подтверждения в источниках и версия о том, что еще в XIII в. мон-рь имел статус, «похожий» на положение домовой митрополичьей обители ( Сочнев Ю. В. Об основании Н. Новгорода и землевладении владимирского Успенского собора//Исследования по истории России. Н. Новг., 1996. С. 24). С. Б. Веселовский считал, что Н. Б. м. приписан к митрополичьему дому после 1446 г., при митр. Московском свт. Ионе. Он ссылался на жалованную грамоту вел. кн. Дмитрия Шемяки архим. Малахии от 14 марта 1446 г., в к-рой не говорится об обители как о домовой митрополичьей. Из жалованной грамоты вел. кнг. Софии Витовтовны, данной тому же настоятелю, следует, что Малахия был архимандритом не только в Н. Б. м., но и в «извечном митрополичьем» владимирском Константино-Еленинском мон-ре. Грамоту кнг. Софии Витовтовны, умершей в 1453 г., исследователь датирует временем после 14 марта 1446 г. Т. о., по Веселовскому, мон-рь стал митрополичьим между 1446 и 1453 гг., а ок. 1473 г. царь Иоанн III Васильевич подтвердил жалованной грамотой присоединение этого мон-ря к митрополичьим владениям. Л. В. Черепнин повторил доводы Веселовского, уточнив, что объединение управления мон-рей происходило на началах зависимости Благовещенского от Константино-Еленинского, а сам факт «приписки» диктовался политическими соображениями ( Веселовский. 1947. С. 376; Черепнин. 1951. С. 191). После учреждения Патриаршества в 1589 г. Н. Б. м. перешел к Патриаршей области и стал называться домовым Патриаршего дома монастырем. За Патриаршим домом мон-рь оставался и после 1672 г., т. е. после учреждения Нижегородской епархии, перешедшей от управления патриархов к управлению местных архиереев. После учреждения в 1721 г. Синода обитель подчинялась ему и до введения в 1764 г. монастырских штатов именовалась синодальным домовым монастырем. С 1764 г. мон-рь стал епархиальным. |
| Неуспех Иоанна в искании невесты для сына среди княжен иностранных имел важное следствие: иностранная княжна на престоле московском необходимо сближала бы и мужа и подданных с прежним отечеством своим и вообще с Западною Европою, содействовала бы сильнейшему усвоению плодов цивилизации, введению новых обычаев и как в этом, так и в других отношениях имела бы более значения, более влияния по самому высокому происхождению своему. Значение Софии Витовтовны и Софии Палеолог кроме личного характера их много объясняется их происхождением; София Палеолог принимала иностранных послов; после нее, при великих княгинях и царицах из подданных, этого обычая не видим. Воспитанная в тереме, дочь московского боярина или менее значительного служилого человека переносила и во дворец свою теремную жизнь; великий князь, как великий князь, оставался одинок на своем престоле. В ответе послам императорским Иоанн объявил, что в Русской земле нет обычая показывать дочерей женихам или сватам прежде окончательного решения дела. Тем же послам он отказался объявить о приданом своих дочерей, отозвавшись, что неприлично великим государям вести об этом переговоры, но прежде приказывал своему послу разведать, на сколько тысяч золотых манкупский князь давал приданого за дочерью, которую предлагал в невесты князю Иоанну Иоанновичу. При описании свадьбы дочери великокняжеской Феодосии, выходившей за князя Холмского, говорится о тысяцком, дружке, дружке поддатном, о двух лицах, державших ковер княжой, о конюшем, при котором находились 15 человек детей боярских, о поезжанах жениховых, о священнике со крестом при постели, о лицах, находившихся у саней великой княгини Софии, с которой вместе ехала и невестка, великая княгиня Елена, о свещниках, коровайниках, фонарниках и проч. Из иностранных источников узнаем, что вследствие известных изменений в отношениях великого князя к дружине и вообще к подданным изменилось и обращение его с ними. Венецианский посол Контарини говорит, что Иоанн имел обыкновение ежегодно объезжать разные области своих владений, и в особенности посещать одного татарина, которого содержал на жалованье на татарской границе для ее охранения. |
|
|
