| Первосвященник Иисус – духовный руководитель народа, носящий на себе грехи его и ходатайствующий за него; он, при должном отношении к своему служению, может достигнуть недосягаемой высоты совершенства и славы. Предсказываемый пророком мир между представителями гражданской и духовной власти в полной мере осуществится в той Отрасли, которая совместит в своем лице царское достоинство с священническим (Kirkpatr. 434–435; см. дал. пр. 73). 41 Специально вопросу о самарянах посвящены исследование проф. Рыбинского («Очерки истории самарян» в ТКДА 1895–1896 гг.) и Ротштейна (Juden und Samaritaner. Die grundlegende Scheidung von Judentum und Heidentum. Leipzig, 1908). См. также Hast. IV, 375–376. 43 Cm. The Books of Ezra and Nehemiah. Critical Edition... with notes by H. Guthe..., with Additions by L. W. Batten. Leipzig 1901. Общее заглавие отдельных выпусков этого издания таково: The Sacred Books of the Old Testament. A critical edition of the hebrew text printed in colors, with notes prepared by eminent Biblical scholars of Europe and America under the editorial direction of Paul Наирт.Это критическое издание Библии, печатаемое различными красками (и потому называемое «Rainbow Bible», «Regenbogenbibel», «Радужная Библия»), в исследованиях по Ветхому Завету обыкновенно обозначается аббревиатурой SBOT. 44 Многие из западных исследователей критического направление различают не только Исаию ( Ис. 1–39 ) и Девтероисаию ( Ис. 40–66 ), но и Тритоисаию, которому приписывают глл. 56–66 (Encyclopaedia Biblica..., ed. by T. К. Cheyne a. J. Sutherland Black. Vol. II. London, MCMI. Col. 2206). На русском языке книге пр. Исаии посвящены монографии апологетического характера: проф. П. Юнгерова «Подлинность книги пр. Исаии» в Прав. Собес. 1885–1887 гг. и иером. Фаддея «Единство книги пр. Исаии», 1901. 45 Вопреки большинству западных исследователей (кроме Никеля, мнение которого приведено на стр. 76, см. Meyer Entsthg Ss. 81–82; Sell. Serub. S. 3; Prášek В. II, S. 38 u. Anm. 5), можно полагать, что пробуждение надежд на приближение мессианских времен, между прочим, и по случаю нестроений в Персидской империи, не сопровождалось у возвратившихся из плена иудеев пробуждением энергии в отношении к храмозданию. Инициатива возобновления работ, по кнн. Ездры, Аггея и (отчасти) Захарии, всецело принадлежит пророкам. |
| Подойдем теперь с этой стороны к нравственному —35— богословию, в собственном смысле этого слова, и посмотрим, что оно представляет из себя в действительности и чем оно должно быть. II В христианстве нравственность занимает первенствующее место. В полноте своего исторического явления христианство многосторонне: в нём есть метафизика, культ, право, административный строй, как и в других религиях. Но в христианстве нет места отрешенной метафизике, отвлеченному гносису: «учение Христа есть единственное из всех религиозных учений потому, что в нём метафизические основы имеют всецело нравственное значение». Нет в христианстве места магическому, отрешенному от нравственных основ, культу, самодовлеющей дисциплине и строго юридическому строю. С другой стороны, и каждая религия дает моральные нормы. Однако, при наличности таких норм, каждая религия ищет соединения человека с Богом другими путями – путем мистерий, семейной святыни, народной истории, и одно лишь христианство чрез самую нравственность возводит к Богу, самое добро поднимает до религиозной высоты, единственным путем к соединению с Богом называет любовь. Христианство в религиозной абсолютности добра, в абсолютной ценности личности. Оно не религия красоты, не религия природы, не религия семьи и нации, не государственная религия, оно религия добра. Если так, то среди богословских дисциплин особым почетом и вниманием должно бы пользоваться нравственное богословие, которое, по-видимому, вводит в самую суть христианства. Так ли в действительности? Сорок-тридцать лет тому назад профессора духовных академий, обсуждая по разным поводам вопрос о нравственном богословии, констатировали отсутствие у нас нравственного богословия, как науки. «Строго говоря, у нас еще нет науки о нравственности, как науки». Так писал проф. М. А. Олесницкий в 1879 году. 1527 «Кто зна- —36— ком с состоянием у нас этики, пишет он далее, и кому, с другой стороны, известны условия построения науки и возможность строго научного изложения учения о нравственности, тот без малейшего колебания будет утверждать, что этика находится у нас в настоящее время в весьма неудовлетворительном состоянии, что она не построяется у нас на строго научных началах, на которых должна постряться, как наука, – построяется в форме науки даже меньше, и значительно меньше, чем другие богословские науки, к области которых она принадлежит, как этика богословская, и в которых также ощущается недостаток научного построения в современном смысле этого слова». 1528 То же самое свидетельствовали в Хр. Чт. 1868 г. X. (=архим., после епископ, Хрисанф), в Прав. Собес. 1872–1875 г.г. проф. А. И. Гренков. 1529 |
| – Младенцев свыше двухлетнего возраста можно причащать вместе Телом и Кровью (Ворон. Епарх. Вед. 1884 г. 22). – Когда младенцы приобщаются под обоими видами, тогда слова приобщения говорятся к младенцу уже сполна: «Свят. Тела и Крови причащается...», но слова: «во оставление грехов» и тогда исключаются (Письм. по паст. богосл. Попов. ч. II, 70 стр.). – Нужно, чтобы приводящие младенцев поднимали их для приобщения; сосуда же с Святыми Дарами не следует низко опускать для них. По той же причине должны приводить к приобщению детей не дети же малые, но лица возрастные (Там же). – Из предосторожности, чтобы Святые Тайны не остались непроглоченными младенцем, должно убеждать приносящих младенца к Святой Чаше, полагать его на правую руку кверху лицом. Сверх того, нужно удерживать руки младенца, чтобы он не ухватился за край Чаши и не пролил Святых Даров. Наконец, чтобы ни малейшая капля Крови не осталась непроглоченной младенцем, нужно, по возможности, меньше почерпать Святой Крови лжицею из потира (Практич. излож. Церковно-гражд. постан. Нарвова стр. 59). – Если младенец способен вкушать твердую пищу, то он может быть приобщен и на литургии преждеосвященной (Рук. для сел. паст. 1867 г.). Плат должно держать так, чтобы все пространство между священником и приемлющим причащение было горизонтально завешено им. Это невозможно сделать одному, но вполне возможно для двоих, прислуживающих при причащении из мирян. Если же некому прислуживать, то следовало бы для этой цели конец плата прикреплять к поясу священника посредством ли пришитого к плату шнурка, или же, если плат большой, то просто заложив его конец за пояс (Тульск. Епарх. Вед. Паст. Собес. 1886 г. 36). – Лжицу, после приобщения, всегда следует обтереть платом и положить поверх сосуда на воздух, покрывающий сосуд (Там же). При большом стечении причастников, как например, в субботы Великого поста, для удобства, младенцев следует причащать после взрослых, вообще бывших на исповеди. При несоблюдении этого порядка может случиться, что с уменьшением в Чаше Крови, трудно и даже невозможно будет брать на лжицу частицы отдельно по одной для причащения взрослых, – и таким образом иные, готовившиеся к причащению в тот день, останутся не причащенными, хотя бы, по числу говеющих, число частиц было заготовлено в должном количестве (Ворон. Епарх. Вед. 1884, 22). |
| Но по разным обстоятельствам и преимущественно потому, что Евгений, как канонист, может быть предметом особого ученого исследования, анализ этих трудов не вошел в программу настоящего сочинения. План, принятый нами для исследования «Трудов м. Евгения по истории русской церкви», указан в оглавлении сочинения. Его raison d " être таков. Первее всего нам хотелось придерживаться хронологического порядка т. е. того порядка, в каком сам автор производил эти труды. Но с другой стороны, мы считали нужным обозревать последние в некоторой системе и потому наперед выделили труды иерархического характера. Ради цельности вопрос об истории Новгородской иерархии, вместо средины 1-й главы, нам пришлось отложить до конца ее. «Истории Словено-Русской церкви» попала в предпоследнюю главу потому, что она, как рукописная, не имела полного права на место в настоящей работе, так как мы, преследуя историографические задачи, должны были говорить об одних лишь печатных трудах преосвященного Евгения, занявших уже в науке известное место. Однако, нам нельзя было замолчать ее, как потому, что часть ее содержания, именно «Введение», была уже сообщена печатно (Странник, 1887 г., июнь-июль), так и потому, что анализ ее дает прекрасный материал для суждения о м. Евгении, как русском церковном историке. В «Приложениях» помещено нами все то, что не могло войти почему-либо в самое сочинение и что, между тем, имеет ту или иную связь с этим последним. Конечно, и после настоящей нашей оговорки могут обвинить нас в искусственности плана. Но это, во всяком случае, недостаток чисто формальный и по существу дела совершенно безразличный. 1 См. Правосл. Собес., 1888 г., дек., стр. 513–553: «Ученый труд об ученом иерархе русской церкви» (критический этюд). 2 Н. Барсуков, – «Жизнь и труды М. П. Погодина», кн. 2, Спб., 1889 г., стр. 9 и 15. – Предполагая, что у г. Барсукова есть и другие письма преосв. Евгения к Погодину и, может быть, Погодина к Евгению, мы намеревались обратиться к нему, с целию ознакомиться с содержанием писем, но нас предупредили, что он, в силу взятого с него Импер. |
| Ueз. II, 2, 8–14 ). Таким образом, созерцание, согласно св. Григорию, хотя и есть высшая цель жизни человека, но в бытии нынешнего века оно, во-первых, теснейшим образом связано с деланием; во-вторых, достижимо лишь отчасти и, в-третьих, немыслимо без борения, которое часто истощает ум человека и возвращает его с высот Боговидения опять в жизнь деятельную, – но возвращает лишь для того, чтобы он, набравшись сил, вновь воспарил к вершинам богомыслия 470 . Впрочем, борение человека не ограничивается борьбой с немощью своей души и своего тела, поскольку оно еще есть и духовная брань с лукавыми силами. Ибо «в настоящей жизни мы как бы на пути, которым продолжаем шествие к Отечеству. А злые духи, как бы некоторые разбойники, осаждают путь наш» (Бесед. Еванг. 1,11,1). Но в то же время св. Григорий подчеркивает, ссылаясь на Мф. 8, 31 , что «если злой дух не может войти без попущения всемогущего Бога и в свиней, то тем более без попущения не может иметь никакой власти над человеком» (Собес. III, 21). И сатана знает, что сам по себе, без такого попущения, он ничего не может сделать (Моралии. II, 16), ибо Бог дает ему власть над одними искушениями (alia ad tentandum dot), но другим не позволяет быть (Там же. II, 19). Промыслительное значение искушений, согласно св. Григорию, заключается в следующем: тот, кто более стремительно возносится в созерцании (qui plus in contemplatione rapitur), подвергается и большему искушению. Душа с помощью сокрушения или созерцания (compunctione vel contemplatione) возвышается к Богу, но тяжестью искушения отбрасывается назад к самой себе (reverbatur ad semetipsam), чтобы созерцание не надмевало; но такая «реверсия» души в принципе не должна быть необратимой, ибо иначе она впадет в грех . Поэтому, по дивному Домостроительству Божиему, между созерцанием и искушением должно существовать определенное равновесие или «середина» (Проп. Ueз. II, 2–3 ). Вообще искушения или испытания (flagella – «бичи») людей благих идут им на пользу, ибо очищают их от прошлых прегрешений (Mopaлuu.XVI, 52). А без такого очищения невозможно достичь и созерцания. Оно также недостижимо и без познания самого себя. Эта древняя тема познания самого себя γνθι σεαυτν), идущая из самых глубин античной культуры, разрабатывалась, уже в преображенном виде, многими древнецерковными писателями и до св. Григория 471 . Святитель, воспринимая их наследие и обогащая его, на сей счет говорит, что ни о чем не должна так печься каждая душа, как о познании самой себя (omnis anima nihil debet amplius curare, quam ut se ipsam sciat). А познавший себя осознает, что он сотворен по образу Божию, а потому ни в чем не может уподобляться животным (Толк. Песни песней. 44). Естественно, что не только очищение и познание себя являются необходимыми условиями созерцания и боговедения, но и стяжание различных добродетелей: смирения, чистоты сердечной, любви и пр. |
| Странный был человек Селиванов: в молодости был необыкновенно назойлив, хитр, скрытен, и потому почти не называл себя по имени, а говорил о себе: «Я – батюшка, я – отец, я – искупитель, я – государь, я – царь Петр Феодорович»; но под старость казался более откровенным, мягким, уступчивым; иногда притворялся немым; иногда являлся в веригах; спал на досках; ел мало. Он начал свою пропаганду в последней четверти прошлого века и прежде всего в орловской губернии, где был в ту пору большой «корабль» хлыстов под управлением двух женщин: то были – Акулина Ивановна, которую называли матушкою, владычицей, дорогою полковницею и пр., и Анна Романовна, ее сотрудница, сопровождавшая свои радения различными конвульсивными движениями и вскрикиваниями. Но учение Селиванова о скопчестве не понравилось хлыстам, и он ушел в тульскую губернию, где выдал себя за киевского затворника Кодрата Селиванова и успел приобрести многих последователей; от судебного преследования бежал, но, пойманный в Москве, отправлен был в 1775 г. в Нерчинск. Около 1793 бежал из Сибири, но в 1797 г. пойман в Москве, откуда препровожден был в Петербург. Здесь перебывал он в многих местах и, между прочим, в доме купцов Ненастьевых, где совершались «радения»; в 1811 г. перешел к скопцу Кострову, а в 1817 г. – к скопцу Солодовникову. В 1820 г., 7 июня, он заточен в Суздальский Спасо-Евфимиев монастырь. Здесь его посещали скопцы и получали от него пряники, просфоры, иконки, волосы его и обрезки одежды. Он умер 20 февраля 1832 г., но, по убежденью скопцов, он – «искупитель» не умер, а живет или в Суздале, или Иркутске. (Правосл. Соб. 1882 г., июнь-авг., 113–208, и окт. 220–222). Шилов, крестьянин тульской губернии, был сотрудник Селиванова и получил от него крест, свечу и меч, как символ его призвания к миссии. Он был заключен сперва в рижскую, а потом в шлиссельбургскую крепость, где умер 6 января 1799 г. Скопцы считают его святым, поминают в своих радениях и называют то Дашковым, то графом Чернышевым, то каким-то инженерным полковником. (Правосл. Собес. 1882 г., июль-авг., 135, 154, 170, 172). |
| АНДРЕЙ КИРИСЕНКО: Трудно поверить в это, потому что тогда есть факты просто необъяснимые. Три с половиной миллиона пленных в первые годы войны. Так русская армия никогда не воевала. Многие поворачивают своё оружие против своих - каждый семнадцатый! Во Власовской армии - три Героя Советского Союза, шесть генералов. Я думаю, конечно, это объяснимо. Люди так натерпелись от большевиков, что героически умирать со знаменем Сталина в руках мог далеко не каждый. ДМИТРИЙ ДЮЖЕВ: Андрей, как вы оценивает сегодняшнее отношение общества к ветеранам Великой Отечественной войны? АНДРЕЙ КИРИСЕНКО: Мы потеряли в этой войне 30 миллионов человек. Из них половина потерь - военные. Наши так называемые «гениальные военачальники» воевали так, что не жалели людей! Жуков во время одной из своих операций клал по восемь тысяч человек в день. Они относились к людям как к быдлу. И к ветеранам, которые остались живы, сейчас как раз и сохраняется такое отношение. Наше общество не уважает их труд, не уважает их подвиг и вообще относится к человеку равнодушно! Формально мы ветеранов уважаем. А вот когда касается реальных вещей… Пойдите в какую-нибудь очередь - в налоговую инспекцию или в какой-нибудь собес! Очень часто эти пожилые люди сталкиваются в повседневной жизни с абсолютным равнодушием. НАТАЛЬЯ НАРОЧНИЦКАЯ: А вы знаете, что когда к Деникину прислали эмиссаров от Власовской армии, чтоб он своим авторитетом борца с большевиками благословил ее, он отказался и воскликнул, что воевал с большевиками, а не с русским народом! И Рахманинов пересылал деньги, давая концерты до изнеможения… Кому? Сталину - прекрасно зная, что за режим тот поддерживает. Они его ненавидели. Но для них желание сохранить Отечество для будущих поколений было выше эгоистического желания при жизни увидеть крах нелюбимого режима. Это ли не высота национального самосознания? Они различали Отечество и государство, а Власов не различал! Я не сужу его армию, потому что там было много действительно морально сломленных людей с тяжелейшей судьбой. Судить историческим судом можно только того, кто осмелился взять на себя ответственность за других и предлагать им цель. Вот сам Власов судим историческим судом. И он навсегда будет предателем, потому что, даже не любя, может быть, не без оснований режим, он что стал делать? Он стал помогать грабителю терзать свою Родину! |
| Как не упомянуть, далее, о благотворительности и нестяжательности Владыки Палладия. Несомненно, руки его, как и сердце, были всегда открыты для благодеяний. Ипри этом очевидно было для всех, что благотворения и жертвы его всегда сопровождались живым, личным участием и заботливостью, без которых простая раздача денег, по слову апостола, не приносит пользы дающему и не имеет нравственной ценности; нельзя не сделать замечания и о внешности митрополита Палладия. Истововеликорусский тип его благообразного лица, светлый ласкающий взор, благодушная улыбка, – все это лицо, зеркало души ясной, чистой и благостной, со всей его высокой, величественной фигурой, способны были произвести именно, как говорят, импонирующее впечатление на всякого, легкая печать грусти, еще более придала симпатичности и красоты его лицу. В белом клобуке, высокий, стройный, с вытянувшимися чертами худого и дышащего добротой его уже грустного лица, – он был положительно прекрасен! Таков был незабвенный, возлюбленный архипастырь. Любовь к Богу и к людям была основной силой его великой души: а любовь, по слову апостола, не преходит и не знает смерти, она и в вечности сохраняется, когда все другие совершенства человеческие упраздняются ( I Kop. 13, 8 ). Труды: «Признаки истинности православного христианства и лживости мухамеданства». «Миссион.сборник», Казань, 1876. «Слова и речи». Рязань, 1880. «Речь при вступлении в управление Казанской паствою». «Прав.Собес.» 1882, нояб., стр.191–195. «Прав .Собес.» 1882, нояб., стр. 196–204. «Речь новопоставленному иноку Александру Вадковскому, постриженному с именем Антония». «Прав.Собес.» 1883, март, стр.304–306. «Слово в день Благовещения Пресвятыя Богородицы». «Прав.Собес.» 1883, стр.1–8. «Слово в день святителей и чудотворцев Казанских Гурия, Варсонофия и Германа». «Прав.Собес.» 1883, окт., стр.1–8. «Слово в неделю святых праотец». «Прав.Собес.» 1883, дек., стр.1–6. «Речь перед дворянскими выборами 16 янв. 1884 года». «Прав .Собес. » 1884, янв., стр. 1–4. “Слово в день Сретения Господня». |
| «Изв.Каз.еп.» 1912, 48, стр.1472–1476. Речь при пострижении в иночество Н.А.Ипатова 18 июля 1913 г. «Изв.Каз.еп.» 1913, 29, стр.862–863. Отзывы: на студенческие работы Казанской Духовной академии Отзыв на сочинение студента Александра Воскресенского на тему: «Два рукописных Евангелия, хранящихся в Благовещенском кафедральном соборе г.Казани». (Историко-палеографическое и лингвистическое исследование»). «Прав.Собес.» 1915, февраль, стр.107–108. Отзыв на сочинение студента о.иеродиакона Нила (Жукова) на тему: «Аскетика преподобного Нила Синайского ». «Прав.Собес.» 1916, май-июнь, стр.133–134. Отзыв на сочинение студента Василия (Игнатьева) на тему: «Древнейшие рукописные Евангелия Соловецкой библиотеки при Казанской духовной академии с палеографической и церковно-археологической стороны». «Прав.Собес.» 1916, май-июнь, стр.167–168. Отзыв на сочинение студента Илиодора Уварова на тему: «А.К.Толстой, поэт и моралист». «Прав.Собес.» 1916, июль-август, стр.339–340. Отзыв на сочинение студента Ивана (Трифонова) на тему: «Духовная драма в древней Руси». «Прав.Собес.» 1916, июль-август, стр.325–326. Невольно возникает вопрос: исчерпаны ли все печатные библиотечные и архивные источники о покойном выдающемся ученом-лингвисте Владыке Анастасий. Десятки мелких его статей, хроникальных сообщений по недоступности нам не извлечены из «Ученых записок Казанского университета» и целого ряда др. периодических специальных изданий. Точно также у нас не отражены небольшие отзывы и заметки о нем в этих специальных журналах. Таким образом, всестороннее исчерпывающее освещение ждет еще своего специального исследования. Здесь мы только ограничимся перечислением тех основных периодических изданий, в которых участвовал Владыка Анастасий. Он был постоянным сотрудником Академического Казанского издания «Православный Собеседник», Казанской газеты «Деятель». Кроме того, он помещал свои статьи в журналах: «Ученые записки Казанского университета», «Известия 2-го отделения Академии Наук», «Памятники Древней Письменности», «Филологический Вестник» и других. |
| Тематика всех «Собеседований Египетских подвижников» такова: «О намерении и цели монаха» (Собес. 1). «Конец нашего обета, — поясняет старец, — есть Царство Божие, а назначение наше, т. е. цель — чистота сердца, без которой невозможно достигнуть оного конца» (169). «О [духовной] рассудительности» (Собес. 2). Подается рассудительность благодатью Божией и учит «человека идти царским путем, удаляясь крайностей» (189,190). «О трех отречениях от мира» (Собес. 3); Они следующие: первое — оставление всех богатств и стяжаний мира; второе — уход от прежних нравов и пороков как телесных, так и душевных, и третье — отвлечение ума от всего настоящего и видимого и созерцание, желание только будущего. невидимого. «Эти три отречения все вместе совершить повелел Господь Аврааму, когда сказал ему: «Изыди от земли твоея, и от рода твоего, и от дому отца твоего» (Быт. 12, 1)» (208). «О борьбе плоти и духа» (Собес. 4), как явлении присущем человеку в его земном пути, и о правильном ведении этой борьбы — с помощью благодати Божией. Иногда Господь для нашей же пользы временно оставляет нас. Такое оставление Божие святой пророк Давид считал настолько полезным, что не молился о том, чтобы Господь никогда и ни в чем не оставлял его совершенно, а лишь просил, чтобы это оставление было в меру, по силам: «Не остави мене до зела» (Пс. 118, 8). «Другими словами, он как бы так говорил: знаю, что Ты для пользы оставляешь святых Твоих, чтобы испытать их; ибо иначе враг не мог бы искушать их, если бы, хотя на время, они не были оставляемы Тобою! Почему не прошу того, чтобы Ты никогда не оставлял меня… Сколько спасительно для меня кратковременное Твое оставление для испытания постоянства любви моей столько пагубно оставление конечное» (227). Пятое «Собеседование» озаглавлено так: «О 8 главных страстях». Здесь преподобный Кассиан рассматривает страсти, восстающие на подвижника, в той же последовательности, как он делает это и в своем первом творении «О постановлениях киновитян» (см. книги 5–12). К восьми главным порокам он присоединяет еще два: идолопоклонство и хулу. Когда пороки будут побеждены «добродетелями, воюющими против них, то место, которое занимал в нашем сердце дух похоти или блуда, потом займет целомудрие; какое захватила ярость, то присвоит терпение; какое занимала скорбь, причиняющая смерть, тем возобладает спасительная печаль, полная радости; какое попирала гордость, то почиет смирение, и таким образом по изгнании каждого порока места их займут противоположные расположения, — добродетели» (258–259). |
|
|
