| Таким образом, обращение делегации ВЦУ в советские государственные органы не привело к желаемому результату и вопрос о церковных архивах так и остался открытым. Для государства целью было – ликвидация Церкви, и потому оно не внимало ни к запросам своей архивной службы, ни, тем более, к запросам самой Церкви. Тем не менее делегация не отступала и продолжала бороться за церковные архивы, и здесь в главной роли по прежнему выступал С.Г. Рункевич . Из всех членов делегации он был единственным специалистом в области архивного дела и потому проблемы, связанные с архивами, для него были близки и понятны. «После обращения к Совнаркому, – пишет в одной из своих записок Рункевич, – я, получив указание от В.Д. Бонч-Бруевича, лично являлся в Главное Управление Архивным Делом и, несмотря на то, что на Главноуправляющего товарища Рязанова мне, видимо, не удалось произвести благоприятного впечатления, встретил предупредительное внимание и полную готовность содействовать охране архивов. Кроме того, меня стали приглашать (впрочем не по титулу члена Делегации, а по титулу члена Союза Росс[ийских] Архивн[ых] Деятелей) в совещание Управляющих, происходящее по четвергам и занимающееся выработкой правил пользования архивами и архивных инструкций» 655 . 6 февраля 1919 года Совещание управляющих московскими отделениями секций ЕГАФ, созданное по примеру Петрограда и включавшее в свой состав управляющих секциями, отделениями и их заместителей, а также представителей коллегии ГУАД и некоторых ученых лиц по приглашению, начало обсуждение вопроса о «Правилах пользования архивными материалами» 656 . Именно с этого заседания в работах Совещания и начал принимать участие С.Г. Рункевич , который, как видно из его выступлений, представлял именно интересы Церкви. 13 февраля 1919 года С.Г. Рункевич уже активно участвовал в прениях Совещания. Здесь он, во-первых, поддержал точку зрения таких ученых, как М.К. Любавский, С.К. Богоявленский и С.Б. Веселовский, о том, что «все архивы считаются открытыми для пользования сторонних лиц, кроме тех из них, о временном закрытии которых последовало распоряжение ГУАД». Именно эта формулировка, в конце концов, вошла в утвержденный вариант «Правил» 657 , хотя изначально в Совещании высказывались и иные предложения: например, в качестве исходного тезиса принять разделение всех архивов на открытые и закрытые. Мало того, Совещание определило случаи, когда архивы или отдельные комплексы документов временно объявлялись «безусловно закрытыми»: отсутствие описания фондов, плохое физическое состояние документов, недостаточный штат сотрудников для обслуживания и т.п. 658 . |
| Сотрудники нашего Института уже знали о колоссальных возможностях мозга, когда Корпорация передовых технических лабораторий Ассоциации Красного Креста опубликовала следующие данные: СРАВНИТЕЛЬНЫЕ ВОЗМОЖНОСТИ ПАМЯТИ Хранилище памяти Вместимость (в млн знаков) Человеческий мозг 125500000 Национальные архивы 12500000 Магнитный картридж IBM3850 250000 Британская энциклопедия Память оптического диска Магнитный(твердый) диск Флоппи диск Полтора килограмма человеческого мозга вмещают в десять раз больше информации, чем все национальные архивы США. Ну теперь–то наконец вы разделяете наше восхищение человеческим мозгом? Если ваш ребенок сумеет воспользоваться хотя бы одной десятой своего мозгового потенциала, ему не потребуются национальные архивы. Вас беспокоит, что это может истощить его мозг? Но человеческий мозг является контейнером, обладающим чудесной способностью — чем больше в него помещаешь, тем больше он может вместить. Очевидно, что в истории еще не было ни одного человека, который бы сумел хоть чуть–чуть приблизиться к истощению потенциала собственного мозга. Очевидно и то, что если мозг развивается в процессе использования, то чем больше информации мы в него заложим, тем совершеннее он станет и тем большую работу по систематизации поступившей информации он проведет. Если вы улучшаете одну из функций мозга, то в той же самой степени вы улучшаете и все остальные его функции. Шесть функций человеческого мозга выделяют нас среди, всех остальных живых существ. Они уникальны потому, что являются функциями уникальной коры головного мозга. Три из этих функций — двигательные, три — сенсорные. 1. Только человек способен к прямохождению. 2. Только человек способен общаться на абстрактном, символическом, искусственно придуманном языке. 3. Только человеческая рука способна держать ручку, чтобы записывать этот придуманный язык. Три этих уникальных двигательных функции являются основанием для трех уникальных сенсорных навыков. 1. Только у человека зрение устроено таким образом, что он способен читать написанное. |
| Примерно то же следует сказать о южной части митрополичьей области, охватывавшей территорию Киевской земли. Следует учитывать, что для XV–XVI вв. архивы местных учреждений почти не сохранились, и о положении Церкви здесь можно судить в основном по материалам, вошедшим в состав книг Литовской метрики, которые интенсивно публиковались в середине — 2-й половине XIX в. в изданиях, хорошо известных митрополиту Макарию, и архива униатских митрополитов, материалы которого историк специально изучал. Круг источников впоследствии существенно расширился после работы исследователей в архивах киевских монастырей, прежде всего Киево-Печерского и Николо-Пустынского, и наблюдения митрополита Макария, касающиеся этих двух обителей, в настоящее время могут быть существенно дополнены . Иначе обстоит дело с Волынью — территорией Владимирской и Луцкой епархий. Особенность этого района — в наличии здесь большого собрания книг местных судебных учреждений Владимира Волынского, Луцка, Кременца. Разумеется, документы из этих книг, как и документы из книг Литовской метрики, касающиеся Волыни, публиковались с середины XIX в. в ряде изданий, использованных высокопреосвященным Макарием (таких, как «Архив Юго-Западной России» и др.), но они далеко не исчерпали богатства этого собрания. К тому же оставались неизданными архивы ряда волынских монастырей (часть из них во 2-й половине XIX в. хранилась в Почаевской лавре). Важные сведения, о церковной жизни на Волыни содержались также в документах, находившихся в недоступных для митрополита Макария рукописных собраниях польских магнатов, унаследовавших владения православных князей Волыни, публиковать материалы из этих собраний стали уже после смертиисторика . Отсюда ряд важных пробелов в его характеристике церковной жизни этих епархий. Пробелы эти в известной мере восполнили исследования Н. И. Теодоровича, где достаточно широко использованы отмеченные выше источники . К сожалению, эти работы Теодоровича охватывают не всю территорию Волыни. В состав Владимиро-Волынской епископии в XV–XVI вв. входила и наиболее западная, пограничная с Польшей, часть великого княжества Литовского — Берестейско-Дрогичинская земля, носившая в то время название Подляшье (значительная часть этой территории в настоящее время входит в границы Польской республики). Церковная жизнь на этой территории в «Истории Русской Церкви» оказалась практически не освещенной, вероятно, потому, что не были изданы документы, касающиеся истории православной Церкви на этой территории: актовые книги местных учреждений, местные церковные архивы. Уже после выхода в свет «Истории» митрополита Макария появились исследования и публикации документов о положении православной Церкви в этом районе . |
| Вторым синодальным архивариусом был новгородский семинарист Яков Осипович Зверев (18 Февр. 1711 г. до смерти 14 июля 1767 г.) 7 . В деле его поредения интересен между прочим тот факт, что прошение свое он подал в Кабинет Его Величества и за подписью четырех кабинет-министров 18 февр. 1741 г. получил резолюцию: «вышеозначенного семинариста Зверева определить в Св. Синод архивариусом, ежели он потребен, или куда за благо рассуждено будет». В апреле 1711 г. Св. Синоду пришлось повторить свое прежнее определение о приеме в Архив из повытий всех дел и о сочинении им генерального «по алфабету» реестра. Однако вступивший в обер-прокурорскую должность в 1742 г. князь Я. П. Шаховской в своих записках 8 замечает, что «от разных препятств дела в Синоде без описей в разных палатах по ящикам и сундукам содержатся, а учрежденной архивы, как при Сенате и прочих коллегиях, нет»; – что ему больших трудов стоило учредить эту архиву и добиться составления надлежащих реестров. В 1743 г. Св. Синод спрашивал архивариуса Зверева, приняты ли дела в Архив? И тот отвечал, что дела приняты, разобраны, в шкафы положены, надлежащие к переплету переплетены и переплетаются, генеральный реестр сочиняется... «точию за множеством дел единому архивариусу без доброго товарища, который бы мог с ним в обществе труд с разумом полагать, в скорости сочинить, яко вновь установляемой архивы, никак невозможно». Вот начало Синодального Архива. В 1746 г., по распоряжению обер-прокурора, произведена была проверка дел в Архиве, а в 1750 г. Архив из ризницы перемещен в новые палаты и для него устроено 18 шкафов 9 . В таком состоянии был Архив и при следующем архивариусе Прокопии Лукине (14 дек. 1767 г. до 11 дек. 1773 г.) 10 ; до этого Лукин с 20 дек. 1750 г. был синодским канцеляристом и с 1763 г. актуариусом, хотя по штату и не полагалось такой должности; в синодальном определении говорилось: «оного актуариуса, яко в одном с архивариусом чине состоящего, переименовав архивариусом, включить в штат Св. Синода». В 1773 г. он перешел в секретари Синодальной Канцелярии. |
| Нужно ли писать «историю России» с чистого листа? Согласитесь, что нельзя объяснить многомиллионные жертвы политики репрессий паранойей одного человека. Даже самого генерального. Преступной была сама система. Молодые историки, которые пришли тогда в архивы, увидели в происшедшем беспримерную трагедию нашего народа и нашей страны и занялись поисками объяснения ее причин. 13 мая, 2013 Согласитесь, что нельзя объяснить многомиллионные жертвы политики репрессий паранойей одного человека. Даже самого генерального. Преступной была сама система. Молодые историки, которые пришли тогда в архивы, увидели в происшедшем беспримерную трагедию нашего народа и нашей страны и занялись поисками объяснения ее причин. Нужна ли России новая история? Какой она должна быть? Стоит ли открывать советские архивы? Кандидат исторических наук, профессор Свято-Тихоновского гуманитарного университета Борис Филиппов. Каждая революционная эпоха сопровождается попыткой кардинальной ревизии отечественной истории, вплоть до отрицания общепринятого календаря. За ХХ век наша страна дважды пережила это дорогое удовольствие. У дореволюционной версии отечественной истории кроме несомненных заслуг был один существенный минус. Она была москво-и-петербургскоцентричной версией нашей истории. От нее в наследство мы получили неприятие иных точек зрения, неспособность к достижению консенсуса по самым важным проблемам и восприятия оппозиции (альтернативы) исключительно в категориях государственной измены. Нет ничего удивительного в том, что большевики отвергли дореволюционную версию истории. Вначале они выдвинули «негативную версию» отечественной истории. Российская империя предстала в ней «тюрьмой народов». Кроме классовой борьбы и восстаний народных масс против своих угнетателей ничего положительного в нашей истории, согласно версия официального историка Покровского, не было. Систематический курс изучения отечественной истории в школах и вузах заменили обществоведением. Но негативная версия отечественной истории может быть и пригодна в революционную годину, но становится опасной в канун войны. На тезисе «у пролетариата нет отечества» нельзя воспитать патриотизма. Даже социалистического. И начиная с осени 1934 г. в СССР не только вернули преподавание положительной версии отечественной истории (есть что защищать), но и всеми доступными средствами (книги, кинофильмы, радиопрограммы) стали эту версию пропагандировать. Это была пропагандистская, созданная писателями, кинорежиссерами и политработниками версия отечественной истории и социалистического патриотизма. |
| Дионисий Хмыров Глава II. Архивы, источники и основные группы исследователей истории русской православной эмиграции 1. Архивы по истории русской церковной эмиграции, их формирование и судьба, степень изученности Исторические события XX века не способствовали нормальной сохранности и функционированию документов, особенно документов Православной Церкви за рубежом, которая находилась на положении изгнанницы. Свидетельства ее деятельности разбросаны по всему миру, в периодической печати, в изданиях местных приходов. Тем не менее, можно назвать несколько крупнейших точек сосредоточения документов – в известных архивах России, стран Европы и Америки. Существует несколько крупных исследований, на основании которых можно составить целостную картину о состоянии архивов, в которых хранятся документы по истории русской православной эмиграции. Прежде всего, это труд А.В. Попова «Российское православное зарубежье: История и источники». 478 В нем дается глубокая характеристика архивных фондов по истории русской православной эмиграции (в особенности Государственного Архива Российской Федерации в Москве и Архива Американской Православной Церкви в Библиотеке Конгресса США в Вашингтоне), содержится анализ периодической церковной печати, а также имеется ценная библиография, включающая 3240 работ. В 2008 г. была издана книга А.Н. Кашеварова «Печать Русской Зарубежной церкви» – первая работа обобщающего характера, специально посвященная анализу ведущих периодических изданий русской православной эмиграции и их основным авторам. 479 Исследователь, создавая на материале церковной периодики исторический обзор событий 19171945 гг., подчеркивает свое стремление к объективному изложению, отражению как положительных, так и отрицательных стороны в деятельности разных ветвей Русской Православной Церкви. В 2011 году в издательстве РГГУ вышло учебное пособие «Архивы Русской Православной Церкви: (Х-ХХ вв.)», автор Е.В. Старостин. «Среди проблем, стоящих перед отечественным архивоведением, историю архивов Русской Православной Церкви можно считать одной из самых первостепенных, – пишет исследователь. – По существу, почти столетие эта тема оставалась запретной для российских историков-архивистов. На ней лежало идеологическое табу, нарушать которое из светских историков мало кто осмеливался, поскольку знали, что за этим немедленно последует кара. Не лучше вели себя редкие представители церковной науки, всячески избегая ставить острые вопросы о судьбе своего документального историко-культурного наследия. Богатые традиции церковной исторической науки... в начале XX в. были насильственно прерваны». 480 |
| По ряду спорных моментов отечественная историография заняла промежуточную позицию. Первоначально большинство российских историков – В. А. Алексеев , М.И. Одинцов, Ю.А. Бабинов, M.H. Бессонов и другие сохраняли приверженность некоторым прежним концепциям, приукрашавшим религиозную политику советского государства и очернявшим русскую церковную эмиграцию. 667 Но постепенно под влиянием знакомства с рассекреченными документами взгляды этих историков становились более объективными. В дальнейшем появились и принципиально новые работы следующего поколения российских ученых: А. А. Попова , А.Б. Ефимова, В.В. Антонова, А.В. Беляевой, Н.П. Крадина, С.С. Левошко, А.К. Никитина, С.А. Фомина, О.Ю. Васильевой, А.Н. Кашеварова, М.В. Шкаровского и др. Выводы 1 . За время существования РПЦЗ вне пределов России отложилось огромное количество архивных материалов. Практически во всех странах русского рассеяния образовались церковные и другие архивы, хранящие документы по истории Православия. Тем не менее, можно назвать несколько крупнейших точек сосредоточения документов – в известных архивах России, стран Европы и Америки. 2 . Только в последние 20 лет, в связи с открытием для исследователей большинства государственных и церковных архивов, стали доступны источники по истории русской церковной эмиграции – документы и периодическая церковная печать. 3 . Как следствие, значительно выросла объективность исторических трудов. В этот период произошли существенные изменения исторической мысли в отношении РПЦЗ – большинство исследователей перешло от крайних политизированных оценок к выработке общих, научно обоснованных позиций. 4 . В источниковедении по данному вопросу существуют как положительные, так и отрицательные тенденции. До сих пор некоторые архивы закрыты для исследователей, наблюдается недостаточное вовлечение документов в научный оборот для создания обобщающих работ по истории данного вопроса. 5 . В качестве положительных тенденций последних лет в области сохранения и изучения документов по истории Русской Православной Церкви, можно отметить следующее: восстановлены делопроизводство и текущее хранение документов; изучены архивы КГБ и других репрессивных органов на предмет выявления документов о новомучениках; появились справочники-указатели по архивам РПЦ; в журналах появляются сообщения о создании приходских архивов. |
| Некоторое время спустя, при дальнейшем занятии семинарских зданий, тем же комендантом был передан С.Г. Рункевичу новый архив семинарии (семинарского правления), находившийся в канцелярии, которая размещалась в одном из флигелей. Этот архив также был перевезен С.Г. Рункевичем в Епархиальный дом. Из вестибюля оба архива были перенесены в несгораемую комнату и там уложены. Однако новый архив вызвал некоторые хлопоты. Дело в том, что многие семинаристы стали приходить за своими документами, и при перепутанности архива розыски их вызывали значительную затрату времени и труда. Поначалу Н.В. Соловьев охотно удовлетворял просьбы о розыске и выдаче документов, но вскоре эта работа стала его утомлять. Тогда С.Г. Рункевич обратился в Высшее церковное управление с просьбой взять семинарские архивы в ведение школьно-просветительного отдела ВЦУ. По его докладу, Высшее церковное управление дало согласие на это, но при подписании постановления, уже после подписания патриархом и архиереями, два члена Высшего Церковного Совета – протоиереи А.Н. Станиславский и А.В. Санковский – заявили, что прием этих архивов доставит много беспокойства Высшему церковному управлению. Дело было снято, и семинарские архивы остались в распоряжении С.Г. Рункевича . После этого Рункевич пытался передать их в Епархиальный совет, но тот не мог принять архивы за недостатком помещения. Тогда С.Г. Рункевич настоял, чтобы Епархиальный совет взял, по крайней мере, дела с документами последних пяти лет, что и было исполнено. Остававшиеся в распоряжении С.Г. Рункевича дела семинарского архива были им со временем также переданы в Государственный архивный фонд 703 . О своей работе в Москве, связанной с церковными архивами, С.Г. Рункевич написал четыре доклада в Комиссию по описанию документов и дел 2-го отделения IV секции ЕГАФ в Петрограде, членом которого числился как бывший член Комиссии по описанию синодального архива. Препровождая 19 января 1920 года доклады в Петроград, он писал К.Я. Здравомыслову : «Ваше сообщение, что при оглашении моего старейшего имени в Комиссии некто спросил, жив ли он, навело меня на мысль сделать Комиссии сообщения о своей здешней работе, – думаю, не подлежащей осуждению. На первый раз посылаю вам 2 доклада, по предметам в хронологическом порядке. Я воспользовался для их написания сегодняшним днем, когда комендант всех домов Отдела Съездов Наркомпроса дал строгий приказ всем жильцам домов по Лихову 6 явиться к нему за получением пропусков в 1 час, для чего прибудет на Лихов. Ждали и не дождались. А я, подобно Архимеду, решил принять удар варвара среди занятий своим делом и, вместо домашних дел, занялся писанием докладов в Комиссию, каких и написал 3. Благодетельная рука одной дамы в благодарность за валенки преподнесла огромный пирог, по особым обстоятельствам был приготовлен и суп, – так что не пришлось вовсе выходить из дому, чем и объясняется столь крупная производительность дня. |
| Общий государственный архив был основан в 1914 г. и с тех пор значительно пополнил свою коллекцию. В этом учреждении хранятся архив греческого освободительного восстания (среди прочего, он содержит и отдельную группу документов, связанных с церковными делами), архив большинства греческих правителей, начиная с Каподистрии (1828–1833), архив Каподистрии, который включает и документы министерства по делам религии (1828–1833), архивы некоторых монастырей, министерств и ведомств, множество документов, имеющих отношение к церковной и общественно–политической истории Греции и ряда сопредельных государств. Архив расположен в Афинах. Исторический архив Идры был основан в 1918 г. на о. Идра (Гидра). Исторический архив Крита открылся в 1920 г. Он содержит множество документов по периодам венецианского и турецкого владычества, архивы консульств, епархий, монастырей, правителей, учебную литературу разных эпох. Всего в Критском архиве собрано более 200 000 рукописей. Большую ценность для церковного историка представляют сохранившиеся архивы семи Ионических островов. Однако часть из них, к сожалению, погибла во время боевых действий и землетрясений, которые для этого региона совсем не редкость. Архив Керкиры (Корфу) был основан в 1443 г. Здесь хранятся рукописи периода венецианского владычества, французской оккупации, первой республики. Архив Ионийского сената, основанный в 1886 г., включает документы 18–19 вв., связанные с управлением островом и происходившими там общественными и политическими процессами (Επιτακτικ η αξιοποση των Αρχεων Κρκυρας/Το Βμα. 27.3.1970). Интерес для ученых представляют также архивные собрания Закинфа, Кефаллонии (содержат ряд ценных документов по церковным делам), Левкады, Итаки, Самоса, Верии, архив Эпира (г. Янина), Хиоса (основан в 1940 г.; содержит много документов по церковной истории), Спарты, города Козани. Большую ценность представляют также исторический архив Додеканесских островов (о. Родос), Эгейский архив (10 000 рукописей) и исторический архив Македонии (Фессалоники). |
| Основной источниковой базой рассматриваемой темы являются материалы государственных архивов России, Украины, Белоруссии, Германии, США, Болгарии, Хорватии, Италии и Греции. Их можно условно разделить на четыре основные группы. Во-первых, это российские, украинские и белорусские государственные архивы, где сосредоточены документы высших и местных партийных и государственных учреждений СССР. К этой группе относятся Государственный архив Российской Федерации, Российский государственный архив социально-политической истории, Российский государственный военный архив, Центральный государственный архив высших органов власти и управления Украины, Национальный архив Республики Беларусь, а также региональные белорусские и российские архивы. Среди последних следует выделить архивы Санкт-Петербурга и Ленинградской области, где хранится документация местных органов власти, контролировавших религиозные организации Северо-Запада России в годы Великой Отечественной войны: Центральный государственный архив Санкт-Петербурга и Центральный государственный архив историко-политических документов Санкт-Петербурга. Их большое значение в изучении избранной темы определяется особой ролью северной столицы для судеб Русской Православной Церкви. Петербург (Петроград, Ленинград) значительную часть XX века во многом оставался церковным центром страны. Неслучайно все Патриархи, избранные после Октябрьской революции, были Ленинградскими митрополитами (Патриарх Алексий I, Пимен, Алексий II) или временно управляющими епархией (Патриарх Сергий). В годы Великой Отечественной войны особенной активностью отличалась религиозная жизнь блокадного Ленинграда, а на оккупированной части Ленинградской области чрезвычайно успешно действовала Псковская Православная Духовная Миссия (единственная допущенная немцами на захваченную территорию СССР). Все это обусловливало повышенное внимание органов власти к местной религиозной обстановке. Благодаря налаженности делопроизводства, лучшей, чем в большинстве других районов, в петербургских архивах сохранилось много различных материалов по проблемам контроля за деятельностью религиозных организаций и борьбы с ними: руководящие указания партийных и государственных органов, сводки о религиозной ситуации в городе и области, информационные материалы, составлявшиеся уполномоченными Совета по делам Русской православной церкви и Совета по делам религиозных культов, органами НКВД-МГБ-КГБ и т. д. |
|
|
