| Второе Слово в нашем Сборнике озаглавливается так: «Слово в высокоторжественнейший день на Наследный Российский императорский престол Благочестивейшей Самодержавнейшей великой Государыни нашей Императрицы Елизаветы Петровны всея России вшествие в присутствии Ее Величества и Наследника Ее внука Петра I Благоверного Государя вел. кн. Петра Феодоровича и Супруги Его Благов. Государыни вел. княгини Екатерины Алексеевны, сказанное св. Прав. Синода членом преосвященным Сильвестром архиеписк. Санкт-Петербургским и Шлютелбургским, и архимандритом Троицкого Александро-Невского монастыря, в Зимнем Дворце, в придворной Церкви св. Богоприимца Симеона 1750 году Ноября 25 дня». Слово без текста, – оно начинается: «Во имя Отца, и Сына, и св. Духа, аминь. Празднуя летний день возшествия на Российский престол Всеавгустейшия Государыни нашей дело воистинну вечными роды незабытое воспомянем...» По указанию Сопикова 1203), оно напечатано в Москве, в 1751 году. Ундольский 2163) упоминает о нем, но только по Сопикову, не обозначая числа листов. Г. Попов приводит (в «Летописях» Тихонравова, т. II, кн. 3-я, отд. III, стр. 24) из него небольшую выдержку, не указывая впрочем – по печатному ли изданию или по рукописи. Выдержка эта относится к характеристике правления Анны Леопольдовны, именно: «Вместо императорства правительство государствовало...» и проч. (по нашему Сборнику об. 4 листа). Слово это важно в том отношении, что в нем Сильвестр Кулябка касается современной политической истории России. Оно заканчивается так: «Да будет престол твой везде дивен, везде славен, во всех государствах преимущий, а наследством да не по движется во век. Аминь». Третье Слово Сильвестра в нашем Сборнике озаглавливается так: «Слово краткое при первом служении в соборе Казанской Богородицы по пожаловании во архиепископа, сказанное Сильвестром архиепископом Санкт-Петербургским и Шлютелбурским и архимандритом Троицкого Александро-Невского монастыря 1760 года июля 8 дня». Оно написано на текст: «Вонь же аще дом внийдите, целуйте его глаголюще: мир дому сему», и начинается: «Царствия Божия проповедателем, всяких болезней, всяких язв, всякого рода и вида недугов целителям, по градом, по весем, по всякой стороне бесов изгонителям ничто же так приличествует, якоже мира при входех подаяше...» Слово это есть, собственно, приветственная речь архиеп. |
| Из писем Софрония Тернавиота можно заключить, что инициатива в деле нового назначения его принадлежала св. синоду. Но на самом деле, как увидим сейчас, это было далеко не так. Кандидатура Софрония Тернавиота в архимандриты Костромского монастыря не только была сначала подсказана св. синоду другими – светскими лицами, но и сильно поддержана ими впоследствии, когда среди членов св. синода обнаружилось разногласие в этом деле. Одновременно с Софронием Тернавиотом, именно 28 марта 1756 года, писал киево- печерскому архимандриту Луке и тверской епископ Вениамин, бывший в то время членом св. синода 319 . Поблагодарив архим. Луку за память и благожелания, выраженные им в трех письмах его, и особенно за присылку книг церковного круга, епископ Вениамин писал, далее, следующее: «В городе Костроме имеется ныне праздная Богоявленского монастыря архимандрия, которого монастыря вкладчики, особливо же генеральша госпожа Салтыкова 320 , желают быть там архимандритом находящемуся нине в Петербурте святыя Киево-Печерския лавры соборному старцу честному иеромонаху Софронию. По прошениих же их ово писменных, ово словесных святейший синод во удостоении его, отца Софрония, на помянутую архимандрию непрекословен; но, дабы произошло сие образом порядочным, и ему, отцу Софронию, впредь было без всякого сумнителства, прошу в том снабдить его отческим благословением и милостию (которою он доволно здесь хвалится) и пожаловать ему писменное благословение» 321 . Со своей стороны, и другой синодальный член, петербургский архиепископ Сильвестр Кулябка, тогда же уведомлял Киево-Печерского архимандрита Луку о предположенном назначении Софрония Тернавиота в Кострому, в чем он видел не только возвышение последнего, но и честь для Киево-Печерской лавры, постриженцем которой он и сам был. «Отцу соборному старцу К. П. нашея лавры отцу Софронию из святейшого синода честное место, как честному, сыскалось», – писал он. «Я радуюсь, что братия наши честь приемлют и тим лавру святую, матерь нашу, прославлют. Не сумневаюсь, что и вашему высокопреподобию любезно будет слишать, и увеселится сердце отческое о чадех благонравии. |
| Назначенный впоследствии начальником придворного хора, он дослужился со временем до чина действительного статского советника и 13 апреля 1795 г. См. у Великого Князя Николая Михайловича. Русские портреты XVIII–XIX столетий т. IV (1908 г.) 20. 312 Разумеется, очевидно, Андрей Яковлевич Безбородко, отец князя А. А. Безбородка, учившегося в Киевской Академии. См. Стороженко. Фамильный архив. Т. 7. К. 1908 г. стр.42 (там же и портрет). 313 О том же деле и в таком же духе писал Софроний Тернавиот архим. Луке несколько позже, именно 14 мая 1756 г. См. арх. К. П. Л. м. д. л. 11З. 320 Очевидно, это – та самая г–жа Салтыкова, которая еще летом 1754 г. приглашала к себе в имение Софрония Тернавиота. См. выше прим. 261. 322 См. там же монаш. д. 24 л. 102. Сейчас приведенные нами строки читаются в виде приписки (Р. S.) к вышеупомянутому письму тверского епископа Вениамина Пуцек–Григоровича от 28 марта 1756 года и в оригинале не имеют авторской подписи. Мы считаем автором данной приписки именно архиепископа Сильвестра Кулябку на следующих основаниях: 1) автор приписки был, очевидно, членом св. синода; 2) он принадлежал к Киево-Печерскому братству, разумеется, по месту своего пострижения в монашество и 3) он должен был находиться в исключительно близких, дружественных отношениях к автору письма, т. е. тверскому епископу Вениамину Пуцек–Григоровичу. Все эти признаки, по нашему мнению, подходят именно к архиеп. Сильвестру Кулябке. – Сильвестр Кулябка не принадлежал к числу друзей Киево-Печерского архимандрита Луки и даже считал себя обиженными тем, что последний не обращался к нему с просьбами по делам лаврским. В особой приписке к одному из прежних писем (от 27 февраля 1756 года) Софрония Тернавиота читаются между прочим, следующие строки: «вашему ясне в Богу високопреподобию донесть не оставлю; преосвященный Санкт–Петербургский весьма сожалеет, что никогда не изволит к его преосвященству ни в каком деле писать, к продчим же синодалним членам часто о делах пишите; и мне выговаривал, когда я просил его преосвященство о квартире: для чего де отец архимандрит ко мне не пишет, и я такой же лавры святой син, как и продчии; я не имею дому, чтоб, кто ни приедет, всякому по должности давать квартиру. |
| Но прошел с небольшим месяц и архим. Тимофей переменил свои мысли. Быть можетъ сан митрополичий стал казаться ему настолько привлекательным, что ради его стоило претерпеть трудности пути, – быть может (и это вернее) он опасался за ослушание потерять и прежнее архимандричье место, темъ более что вместе с указом о назначении его в митрополиты, в лавру был прислан указ о выборе кандидатов ему в преемники, – как бы то ни было, 1 янв. 1748 а. Тимофей уже доносил св. синоду: «за силу всемилостивейшаго Ея Императорскаго Величества именнаго указа за Божиим поспешеством в С.-петербург отсель выехать сего января 24 числа неотменно намерен». В феврале 1748 г. архим. Тимофей прибыл в столицу: 28 февр. в понедельник 2-й седмицы великого поста императрица изустно повелела, чтобы посвящение киевского митрополита было в ближайший день воскресный; в четверг 3 марта последовало обычное наречение будущего иерарха, а в воскресенье 6 марта в придворной церкви Сретения Господня в присутствии императрицы, наследника Петра Федоровича и его супруги Екатерины Алексеевны архимандрит Тимофей хиротонисан по церковному чипоположению в киевскую епархию в митрополиты. Хиротонию совершали: Симон Тодорский, архиепископ псковский и нарвский. Арсений Могилянский, архиепископ переяславский и дмитровский, в соприсутствии Феодосия Янковского епископа петербургского и шлиссельбургского, и Варлаама Скамницкого, епископа устюжского и тотемского. Новопоставленному митрополиту была выдана синодальная грамота на пергамине и скоро он был отпущен восвояси. Оставалось еще вакантным место архимандрита киевопечерской лавры. Св. синод, вызывая в Петербург Тимофея Щербацкаго, вместе с тем предписал собору лавры представить кандидатов на архимандрию, желаемых лаврскою братиею. Лаврская братия, как видно, не мало думала о киево-печерской архимандрии, ибо представлены были кандидатами следующие лица: «преосвященные синодальный член Платон (Малиновский), архиепископ крутицкий, да Сильвестр (Кулябка) епископ костромский, да Киево-печерския лавры из соборных больницкаго тоя лавры монастыря наместник, иеромонах Иакинф Максимович: новопечерских монастырей – Свенской наместник Лука, да Змиевский игумен Самуил Рубчановский». |
| Прошло ещё больше года времени. Из Киева никаких известий о сочинении книг не получалось. Ряды членов комиссии, занятой этим делом, значительно поредели. Архимандрит и ректор Сильвестр Кулябка с ноября 1745 г. был епископом Костромским, архимандрит Занкевич скончался, иеромонах Гедеон трудился в С.-Петербурге над исправлением Библии . Бездействовали, вероятно и остальные члены комиссии, как сделавшие своё дело и ожидавшие присоединения своих работ к трудам остальных лиц. В январе 1747 года Св. Синод сделал распоряжение о привлечении к окончанию дела других лиц, наместо выбывших, по усмотрению Киевского митрополита и Киево-Печерского архимандрита. Архимандрит Тимофей сообщал, что в Киево-Печерской Лавре не только нет других способных к такому делу лиц, но и из прежде работавших иеромонах Варнава весьма немощен, а иеромонах Арсений 3 марта 1747 г. умер; сочинённые ими 14 глав книги представлены были митрополиту и возвращены – работа иеромонаха Варнавы с исправлениями, а работа иеромонаха Арсения не просмотренною; – архимандрит всё исправил и отдал в переписку. «Составление первых шести глав первой книги, – добавлял архимандрит, – а равно и второй, и третьей книги, митрополит принял в свою разсмотрительную диспозицию» 14 . На этом останавливается делопроизводство Синодальной канцелярии. Из других источников узнаём, что митрополит киевский привлекал к этому делу и других лиц: перфекта академии иеромонаха Варлаама Лащевского, но он отказался и призван был к работам по исправлению Библии . Затем митрополитом приглашены были к этой работе два иеромонаха – учителя Киевской академии – риторический – Досифей Галяховский и пиитический – Георгий Конисский , – да вышеупомянутому игумену Сильвестру Добрине велено торопиться делом составления книг, который и не замедлил ответом, что одна из назначенных ему к сочинению частей уже сочинена им и «имеется в переписке и апробации текстов, только еще регулы монашеские не со всех святых собрани; начата составлением и другая часть» 15 . О деятельности остальных членов комиссии сведений не имеется. Какая судьба постигла оконченные ими работы, тоже неизвестно. За смертью митрополита, вероятно, все работы прекратились. |
| Ректор Академии, архим. Иосиф Волчанский, напр., выражал мысль о желательности вменения им за трехлетний искус обучения их в Академии в течение 12 и более лет. При этом он указывал на «зело великое оскудение литератов в обителях киевских». Настоятель Киево-Никольского монастыря Христофор Чарнуцкий также просил о сокращении трехлетнего искуса для монахов с академическим образованием. Последствием всех подобных ходатайств было некоторое облегчение ограничительных правил касательно поступления в монашество студентов Академии. 72 С того времени мы вновь встречаем сведения об иноках лавры из числа воспитанников Киевской Академии, причем многи из них теперь прямо из лавры отправляются на духовно–учебную службу в другие епархии. Вот некоторые из них: 1) Сильвестр (в миру Симеон) Кулябка, сын бунчукового товарища, из г. Лубен, род. в 1704 г., учился «в латинских училищах», в 1727 г. был пострижен в монашество в Киево-Печерском монастыре архим. Иоанникием Сенютовичем 73 и тогда же был рукоположен в иеродиакона Черниговским архиепископом Иродионом Жураховским. Впоследствии он был профессором, префектом и ректором Киевской Академии, с 1745 г. епископом костромским и 17 апр. 1761 г. в сане архиепископа с.-петербургского 74 . 2) Варнава (в миру Василий) Старжицкий, мещанский сын из г. Глухова, род. 1700 г., «из студентов» принял монашество в 1727 г. и тогда же был сделан иеродиаконом, а в 1737 г. получил сан иеромонаха 75 ; впоследствии он был профессором Киевской Академии 76 , а потом мая 1740 г.) мы снова видим его в лавре в должности игумена заграничного Дятловицкого монастыря, потом (в мае 1741 г.) в должности начальника Троицкого больничного монастыря и Катаевской пустыни, и 26 мая 1741 г. архим. Тимофей Щербацкий определил его экзаменатором в лавре. 77 3) Наркисс (в мире Николай) Розборский, дьячковский сын из польского мест. Краковца, род. 1689 г. «из студентов» принят в монашество в 1727 г. и тогда же был сделан иеродиаконом 78 , в 1733 г. иеромонахом. 79 4) Гедеон Онискевич, мещанский сын из польск. |
| С точки зрения своей программы брошюра от 17 ноября 1742 г. представляла собой значительно более умеренный вариант первой записки тех же авторов: проблема патриаршества была на этот раз едва затронута. Дело ограничилось указанием на то, что «Духовный регламент», отвергая патриаршество, не содержит никаких формальных препятствий для восстановления Московской епархии. Второй главной темой была критика Коллегии экономии. Императрица пошла в общем навстречу этим пожеланиям: указом от 15 июля 1744 г. управление церковными вотчинами было из ведения Коллегии экономии передано Святейшему в июле 1742 г. Иосиф Волчанский был поставлен архиепископом Московским (1742–1745), а 1 сентября того же года Никодим Сребницкий (1742–1745) стал первым епископом новоучрежденной Петербургской При жизни Амвросия, пользовавшегося особым доверием императрицы Елизаветы, его влияние на церковные дела было прочным, как явствует уже из самого выбора кандидатов для посвящения в епископский сан и назначений на После смерти в 1745 г. своего единомышленника Арсений остался в одиночестве. Из-за властного характера он нажил в своей епархии и в Петербурге немало врагов. Да и его успешная борьба против Коллегии экономии не доставила ему сторонников среди Преемником Амвросия в Святейшем Синоде стал сначала мало чем замечательный архиепископ Стефан Калиновский, который в связи с назначением был переведен из Псковской епархии на Новгородскую. После его смерти (1753) первоприсутствующим в Святейшем Синоде стал Московский архиепископ Платон Малиновский, а за ним — Петербургский архиепископ Сильвестр Кулябка. В 1757 г. его место занял Димитрий Сеченов, который, как обнаружилось в правление Екатерины II, и лично, и по существу дела не сходился с При Елизавете планам Арсения противостоял также обер-прокурор князь Я. П. Шаховской, ставивший государственные интересы выше церковных дел. Его церковная политика нашла себе последователей, и ее направление осталось неизменным даже после того, как императрица по просьбе епископов сместила его с поста, который он занимал в течение 10 Несмотря на то, что Арсений был малороссом, у него не было сторонников среди епископов украинского происхождения. Не сумел он наладить отношений и с влиятельным графом А. Г. Разумовским, который вообще-то покровительствовал епископам из Не числился среди его друзей также духовник императрицы Елизаветы протоиерей Ф. Я. Дубянский, пользовавшийся доверием государыни в столь высокой степени, что она, случалось, передавала с ним Синоду свои повеления. И в 1763 г., будучи уже духовником Екатерины II, он снова не оправдал надежд, которые возлагал на него Арсений. В этот критический период Арсения поддерживал, по-видимому, только канцлер граф А. П. Бестужев-Рюмин, заступавшийся за него перед |
| С точки зрения своей программы брошюра от 17 ноября 1742 г. представляла собой значительно более умеренный вариант первой записки тех же авторов: проблема патриаршества была на этот раз едва затронута. Дело ограничилось указанием на то, что «Духовный регламент», отвергая патриаршество, не содержит никаких формальных препятствий для восстановления Московской епархии. Второй главной темой была критика Коллегии экономии. Императрица пошла в общем навстречу этим пожеланиям: указом от 15 июля 1744 г. управление церковными вотчинами было из ведения Коллегии экономии передано Святейшему Синоду ; в июле 1742 г. Иосиф Волчанский был поставлен архиепископом Московским (1742–1745), а 1 сентября того же года Никодим Сребницкий (1742–1745) стал первым епископом новоучрежденной Петербургской епархии . При жизни Амвросия, пользовавшегося особым доверием императрицы Елизаветы, его влияние на церковные дела было прочным, как явствует уже из самого выбора кандидатов для посвящения в епископский сан и назначений на епархии . После смерти в 1745 г. своего единомышленника Арсений остался в одиночестве. Из–за властного характера он нажил в своей епархии и в Петербурге немало врагов. Да и его успешная борьба против Коллегии экономии не доставила ему сторонников среди бюрократии . Преемником Амвросия в Святейшем Синоде стал сначала мало чем замечательный архиепископ Стефан Калиновский, который в связи с назначением был переведен из Псковской епархии на Новгородскую. После его смерти (1753) первоприсутствующим в Святейшем Синоде стал Московский архиепископ Платон Малиновский, а за ним — Петербургский архиепископ Сильвестр Кулябка. В 1757 г. его место занял Димитрий Сеченов, который, как обнаружилось в правление Екатерины II, и лично, и по существу дела не сходился с Арсением . При Елизавете планам Арсения противостоял также обер–прокурор князь Я. П. Шаховской, ставивший государственные интересы выше церковных дел. Его церковная политика нашла себе последователей, и ее направление осталось неизменным даже после того, как императрица по просьбе епископов сместила его с поста, который он занимал в течение 10 лет . Несмотря на то, что Арсений был малороссом, у него не было сторонников среди епископов украинского происхождения. Не сумел он наладить отношений и с влиятельным графом А. Г. Разумовским, который вообще–то покровительствовал епископам из малороссиян . Не числился среди его друзей также духовник императрицы Елизаветы протоиерей Ф. Я. Дубянский, пользовавшийся доверием государыни в столь высокой степени, что она, случалось, передавала с ним Синоду свои повеления. И в 1763 г., будучи уже духовником Екатерины II, он снова не оправдал надежд, которые возлагал на него Арсений. В этот критический период Арсения поддерживал, по–видимому, только канцлер граф А. П. Бестужев–Рюмин, заступавшийся за него перед императрицей . |
| Сильвестр Кулябка Архиепископ Санкт-Петербургский и Ревельский и архимандрит троицкого Александро-Невского монастыря. Родился около 1701, умер в 1761 году. Сочинил много проповедей; некоторые из них напечатаны. Кажется, что он сам не думал быть оратором и хотел говорить только простым языком христианского учителя. Слог его весьма нечист и темен, ко вреду многих хороших мыслей, рассеянных в поучительных словах сего архиепископа. Крашенинников степан Санкт-Петербургской императорской Академии наук профессор ботаники и натуральной истории. Родился в 1713, умер в 1755 году. Он, жив четыре года в Камчатке, описал сию любопытную страну, где человек поселился вопреки натуре, среди глубоких снегов, влажных туманов и гор огнедышущих. В описании его нет той приятности, которою талант все украшает, не отходя от исторической истины; однако ж виден ум и хорошее расположение. Господин Крашенинников славился в свое время чистотою и правильностию слога. Его перевод Квинта Курция считался совершенным и классическим; он и теперь имеет цену свою, по крайней мере в сравнении с другими переводами латинских авторов. – Достойно замечания, что г. Крашенинников умер в самый тот день, как отпечатался последний лист «Описания Камчатки». Барков Иван Переводчик при императорской Академии наук. Когда родился, неизвестно, умер в 1768 году. Перевел Горациевы сатиры и Федровы басни, но более прославился собственными замысловатыми и шуточными стихотворениями, которые хотя и никогда не были напечатаны, но редкому неизвестны. Он есть русский Скаррон и любил одни карикатуры. Рассказывают, что на вопрос Сумарокова: «Кто лучший поэт в России?» студент Барков имел смелость отвечать ему: «Первый – Ломоносов, а второй – я!» У всякого свой талант: Барков родился, конечно, с дарованием; но должно заметить, что сей род остроумия не ведет к той славе, которая бывает целию и наградою истинного поэта. Гедеон Епископ Псковский и Нарвский. Родился в 1728, умер в 1765 году. Проповеди Гедеоновы славны и достойны того. Они исполнены христианского благочестия, умных рассуждений, нравственных истин и самых ораторских движений. Слог их неравен, однако ж ясен и вообще имеет довольно гармонии. Гедеон отменно любил брать примеры из истории и натуры (видно, что он знал хорошо древних историков и Плиния); любил также приводить места из святых отцов и церковных учителей, всегда кстати и к истинному украшению своих проповедей; одним словом, был учен, имел великий природный разум и талант красноречия. Его справедливо называют вторым Феофаном. Он, может быть, не уступал ему в дарованиях; но талант Феофана был возвеличен чрезвычайными своими предметами. Гедеон умел также пользоваться обстоятельствами времени: например, ужасное лиссабонское землетрясение послужило ему материею для одного из лучших слов его. |
| Синода и не принимали участия в делах последнего. Участие последних в делах Св. Синода, по-видимому, делали затруднительным назначение кого-либо к присутствованию в синодальной конторе в то время, когда находился на лицо член Св. Синода С.-Петербургский епископ. Первым из С.-Петербургских епископов удостоен был этого звания Сильвестр (Кулябка), назначенный 2 июля 1756 г. Петербургским епископом и членом Св. Синода. Он же, по Высочайшему указу 26 ноября 1752 г., при отъезде Св. Синода в Москву, оставлен в С.-Петербурге для присутствия в синодальной конторе. Сильвестру от Св. Синода не было дано особой инструкции, но в определении Си. Синода замечено: „Его Преосвященству, синодальному члену, Преосвященному Сильвестру архиепископу С.-Петербургскому и Шлиссельбургскому и архимандриту Троицко-Александро-Невского монастыря в оной синодальной конторе остаться для надлежащего делопроизводства по святым правилам, духовному регламенту, государственным правам, Ее Императорского Величества Высочайшим указам, а в нужнейших и времени нетерпящих, и сомнительных делах, которых бы оная контора собой решить не могла, Святейшему Синоду по надлежащему для представления”. Действия конторы продолжались весь 1753 г., почти до половины 1754 года. 174 Преемнику Сильвестра Вениамину (13 июля 1763 г.), при отъезде членов Св. Синода в Москву на коронацию императрицы Екатерины II, первоначально указано остаться в С.-Петербурге в синодальной конторе, но после (26 июля того же 1763 г.), с назначением Вениамина архиепископом Казанским, повелело ему ехать в Москву, куда указано отправиться и вновь назначенному в С.-Петербург архиепископу Гавриилу Кременецкому. Синодальная контора была поручала Тихону Соколову (Святому), епископу Кексгольмскому и Ладожскому, викарию Новгородской епархии, 175 который в то время находился на череде священнослужения вместе с бывшим Суздальской епархии Спасо-Евфимиева монастыря архимандритом Феодосием. Эти лица, по отбытии Св. Синода в Москву, и составили присутствие конторы, открывшей свои действия 21 августа 1763 г. |
|
|
