| Когда Русь, избавившись от смутного времени, стала благоустроиться, в ней сильнее почувствовалась потребность школьного образования. В 1633 г. по желанию Михаила Феодоровича и патр. Филарета остался в Москве приезжавший сюда за милостыней, протосинкелл александрийского патриарха Иосиф; ему поручено было заниматься переводами с греческого на славянский язык и «учить на учительном дворе малых робят греческому языку и грамоте». На помощь ему Филарет отыскивал другого учителя и с этою целью обращался к константинопольскому патриарху Кириллу Лукарису. Но со смертью патр. Филарета и учителя Иосифа (1634 г.) начатое дело остановилось и учительный двор, вероятно, закрылся 284 . В 1640 г. известный ревнитель просвещения, киевский митрополит Петр Могила , устроивший в Киеве коллегию, хотел оказать посильную помощь и северной России. Он убеждал Михаила Феодоровича устроить в Москве монастырь, где бы могли жить старцы киевского Братского (Богоявленского) монастыря и «учить детей боярских и простого чину грамоте греческой и славянской», обещая с своей стороны прислать учителей. Еще более широкий проект предложил в 1645 г. палеопатрасский митрополит Феофан: он ходатайствовал о заведении в Москве греческой типографии и о вызове из Греции учителя, который «учил бы русских детей философии и богословию на греческом языке и русском». Но ни то, ни другое предложение не было принято. Только в 1649 г мысль Петра Могилы нашла себе осуществление. Молодой боярин Феодор Михайлович Ртищев основал под Москвой Андреевский монастырь и вызвал сюда до 30 иноков из южнорусских монастырей. То были люди, получившие образование в братских школах и «изящные во учении грамматики словенской и греческой, даже до риторики и философии». Таким образом устроилось ученое братство, где желающие могли «обучаться свободным наукам». Сам Ртищев нередко просиживал ночи за греческой грамматикой или в беседах с этими иноками. В том же году и царь Алексей Михайлович обратился к киевскому митрополиту Сильвестру Коссову (преемнику Петра Могилы) с просьбою прислать в Москву старцев, знающих греческий язык, так как предполагалось приступить к исправлению и печатанию Библии . |
| Попытка создать на территории Великого княжества Литовского епархию с центром в Витебске была предпринята православными в 30-х гг. XVII в. На заседании сейма 4 июля 1632 г. правосл. послы представили список требований, одно из к-рых заключалось в создании Витебской и Мстиславской кафедры. Требование не было принято. В подготовленном к 30 окт. тексте «пунктов успокоения народа русского греческой религии» отмечалось, что в Великом княжестве Литовском будет создана правосл. епископия Мстиславская, Оршанская и Могилёвская с резиденцией епископа в Могилёве. В этой связи в документе указывалось, что все владения Полоцкого архиеп-ства в полоцкой, витебской и в мстиславской части диоцеза должны принадлежать униатскому архиеп. Антонию (Селяве) , правосл. Мстиславскому владыке должны быть переданы все храмы в Орше, Мстиславле и Могилёве, а также церкви Рождества Христова и Вознесения в Полоцке и пустая ц. Св. Духа «в поле» в Витебске. Однако при утверждении «пунктов успокоения» 1 нояб. 1632 г. данный перечень был существенно изменен. Согласно окончательной редакции текста, православным передавались лишь 2 церкви в Мстиславле, 4 в Могилёве, 1 в Орше, 1 в Полоцке. Витебск в этом тексте вообще не упоминается, что, как показали дальнейшие события, было не случайно. Марков мон-рь во имя Св. Троицы. Гравюра. XIX в. Марков мон-рь во имя Св. Троицы. Гравюра. XIX в. 14 марта 1633 г. кор. Владислав IV Ваза передал правосл. еп. Иосифу (Бобриковичу) «епископию Мстиславскую, Оршанскую и Могилёвскую». В этой грамоте Мстиславскому епископу читается: «Мает теж мети в послушенстве весь народ русский, не в унии с костелом святым Римским будучим... належачий до диецезий архиепископии Полоцкой и епископии Витебской и Мстиславской», поэтому еп. Иосифу разрешалось посещать Полоцк, Витебск и Мстиславль. Аналогичные права в отношении униатов во всех 3 частях диоцеза получил униатский Полоцкий архиеп. Антоний (Селява) (АЗР. Т. 5. 5. С. 9). Однако в грамоте, данной королем униатам в 1635 г., указывалось, что в Витебске, Полоцке и в Новогрудке не должно быть ни одной неуниатской церкви (АСЗР. Т. 1. 138. С. 356-357). Поэтому преемнику Иосифа (Бобриковича) архиеп. Сильвестру (Коссову) не разрешалось посещать Полоцк и Витебск. Правосл. жители последнего, чтобы участвовать в богослужении, должны были посещать находившийся за городом Марков витебский во имя Св. Троицы муж. мон-рь - единственную правосл. обитель на Витебской земле в 1-й четв. XVII в. |
| Но он говаривал в ответ: «Мудрый все, что ни делает, делает только для благочестия...» Сам лжеархиепископ Полоцкий уступал ему, когда еще он был епископом Белорусским, даже свою архиепископскую кафедру, но он как столп остался непоколебимым... Кто возбранит нам начертать на этом столпе Церкви Российской слово «мудрость»? Не коллегиум ли киевский? Но он вдоволь наслушался его мудрых речей, науки философии, когда почивший был в нем знаменитым профессором философии. Не консистория ли Киевской митрополии, что при храме Софии, Мудрости Божией? Но консистория вдоволь пользовалась его мудрыми советами, и церковь Софии Мудрости имела в нем мудрого стража, от премудрого Бога ей дарованного. Не вся ли Россия? Но она знает его мудрость, читая его Патерик или жития св. отцов Печерских и другие книги. Не из противных ли кто-либо и особенно не из кола ли сенаторов польских? Но они сами были свидетелями, как он в 1650 г., явившись посреди них, сенаторов светских и духовных, с отважным сердцем, с сердцем пастырским, говорил, к удивлению всех, о вере православной кафолической, заступаясь за Церковь Божию. Все тогда признали, что он мудр, что Дух Божий вещал его устами, что он был исполнен духа премудрости и разума, духа совета и крепости...» Во второй, или последней, половине панегирика, написанной силлабическими стихами, воспевались одна за другою крайне изысканно и многословно составные части герба Коссова: литера N, лев в клетке, стрела и пр. или, точнее, воспевались разные достоинства Коссова применительно к этим частям его герба и, наконец, излагались сетования и плач при гробе Коссова в форме акростиха на его имя и звания, как архиепископа, митрополита Киевского, Галицкого и всея России, экзарха святейшего апостольского Константинопольского трону . В трудных обстоятельствах пришлось действовать митрополиту Сильвестру Коссову, когда совершалось и совершилось присоединение Малороссии к Московской державе. Одна часть его митрополии, находившейся в Малороссии, переходила и перешла под власть Москвы; другая, большая часть оставалась в пределах Польши. |
| И при патр. Иосифе (1642–1652) исправление шло все тем же путем, т. е. исправляли русские люди, не обращаясь к греческим книгам. На дело исправления много влияли при Иосифе некоторые люди, ставшие потом во главе раскола, таковы протопопы Иван Неронов, Аввакум Петров и дьякон Благовещенского Собора Феодор, из кружка Стефана Вонифатьева, близкого к патриарху Благовещенского протопопа и царского духовника. Может быть, их влиянием и было внесено и распространено при Иосифе много ошибок и неправильных мнений, в новых книгах, как напр. двоеперстие, которое стало с тех пор считаться единственным правым крестным знамением. Но вместе с тем, со времена Иосифа включается поворот к лучшему. В 1640 г. пришло предложение Петра Могилы , Киевского митрополита устроить в Москве монастырь и школу по образцу коллегий Западнорусского края. Затем в 1645 г. приходит предложение цареградского патриарха Парфения через митрополита Феофана об устройстве в Москве для печатания греческих и русских богослужебных книг типографии, а также и школы для русских детей. Но при Михаиле Федоровиче, как то, так и другое предложение не встретило сочувствия. С воцарением Алексея Михайловича дела пошли иначе. Тишайший царь писал в 1649 преемнику Петра Могилы киевскому митрополиту Сильвестру Коссову, прося его прислать ученых монахов, и, согласно царскому желанию, в Москву приехали Арсений Сатановский и Епифаний Славеницкий, сделавшейся впоследствии первым ученым авторитетом в Москве. Они приняли участие в исправлении наших богослужебных книг. Одновременно с этим постельничий царя Алексея Михайловича, Феодор Михайлович Ртищев устраивает под Москвой Андреевский монастырь, а в нем общежитие ученых киевских монахов, вызванных им с юга. Таким образом впервые входила к нам Киевская наука. В том же 1649 г. в Москву приехал Иерусалимский патриарх Паисий, присмотревшись к нашим богослужебным обрядам, указал царю и патриарху на многие «новшества». Это произвело огромное впечатление, т. к. по понятиям того времени дело шло об ереси, и вот возможность неумышленно впасть в ересь побудила правительство обратить большее внимание на эти «новшества» в обрядах и в книгах. Результатом этого была посылка монаха Арсения Суханова на Афон и в другие места с целью изучения греческих обрядов. Через несколько времени Суханов прислал в Москву известие, еще более взволновавшее всех; на Афоне монахи всех греческих монастырей, составив собор, признали двуперстие ересью, сожгли московские богослужебные книги, в которых оно было изложено, и хотели было сжечь самого старца, у которого нашли эти книги. В то же время московская иерархия решила обратиться за советом к цареградскому духовенству по поводу различных не особенно важных церковных вопросов, которые однако казались тогда «великими церковными потребами», главным образом по поводу вопроса о «многогласии». Таким образом, в русских церковных делах приобретал значение пример и совет Восточной Греческой церкви. |
| Между тем как Димитрий, ободренный знаками сочувствия и патриарха, и гетмана, и митрополита подготовлял свои работы к печати, церковная жизнь текла своим обычным путем. 1 марта 1691 г. митрополит Варлаам созвал поместный епархиальный собор в Киеве для подъема православного влияния на народ, духовенства монашествующего и белого. Самые главные постановления сделаны относительно духовничества, метрик, перехода с прихода на приход, и образования детей духовенства в надежду священства. 936 Надо думать, что постановления этого собора конечно, не прошли бесследными для последующей епархиальной деятельности св. Димитрия. При новом патриархе малорусские духовные вообще ободрились. Неудовольствие Адриана по поводу выбора архимандритом Печерским Мелетия Вуяхевича, который, несмотря на все требования патриарха, так и не поехал в Москву, ссылаясь на слабость, продолжалось недолго (декабрь 1690 – октябрь 1691). 937 Учителя братского училища были им приняты милостиво. 938 5 марта 1691 г. Варлаам послал великим государям челобитную; в ней он жаловался на епископа Шумлянского и притеснения им православных польской короны, на киевских мещан, просил известить старика Лазаря Барановича, с коим он, вообще, жил не в ладах, о переходе трех протопопий из ведения архиепископа Черниговского к митрополиту Киевскому, просил также прибавить к титлу митрополита Киевского и Галицкого – «и всея Малыя России», как это было позволено Сильвестру Коссову патриархом Никоном (и отнято п. Иоакимом), и сделать Заиконоспасский монастырь подворьем киевских архиереев. 939 С этой челобитной в Москву приехали 28 марта 1691 г. Стефан Яворский , учитель философии и казнодей печерский и Варлаам Косовский. 940 С другой стороны в польских делах Варлаам поневоле старался выставить себя независимым от Москвы. В послании от 15 марта 1691 г. о поставлении Серапиона Полховского он пишет: «з волею королей польских и за благословением и врученьем святейших четверопрестольных патриархов особливе св. патриархов Константинопольских власти митрополитом Киевским повинующимся образом антецессоров моих вручаю архимандрию в Слуцком князстве». 941 |
| Предложение Феофана было принято. Его просили прислать греческих учителей. Митр. Феофан, уехавший из Москвы после смерти царя Михаила, прислал в 1646 г. из Киева архимандрита, грека Венедикта. Венедикту был дан заказ переводить при Печатном Дворе некоторые книги с латинского языка. Но Венедикт оказался очень заносчивым, хвастливым и попрошайкой. Ему перестали платить, отказали и просили из КПля прислать нового учителя. На некоторое время для этой роли прислан был в Москву м. Гавриил. После него явился и Арсений Грек, герой времени п. Никона. О нем речь впереди. Но вскоре школьное дело двинулось, можно сказать, гигантскими шагами. Это произошло в связи с большим идеологическим оживлением, наступившим при царе Алексее. Идеологическое оживление Оно шло мимо и через голову патриарха Иосифа. Царь Алексей пришел к решительному выводу, что Москве нельзя возвеличиться, отгородившись китайской стеной от мира, что киевская ученость — не латинская, а восточная, греческая и православная, что пора ею вооружиться. Словом, страхи филаретовского антилатинства были отложены в сторону. Царь решил приступить к пересадке киевской учености в Москву. В мае 1649 г. царь сам написал киевскому митрополиту Сильвестру Коссову и просил его прислать ученых старцев, знающих греческий и латинский языки. По предварительным справкам, такими желательными лицами были: Арсений (Сатановский) и Дамаскин (Птицкий). Их кандидатура прямо и названа в царском письме. На Москве надумали начать просветительное книжное дело с напечатания первейшего источника всех богословий, с напечатания всей Библии. Подразумевалось переиздание Острожской Библии 1580 г., но с исправлениями по греческому оригиналу. Митрополит Сильвестр откликнулся на просьбу Москвы и прислал двух ученых иеромонахов: Арсения Сатановского и Епифания Славинецкого. Но привлечение ученых сил из Киева имело в виду — возложить на них параллельно два вида работы: не только книжно-издательскую деятельность, но и школьно-учительную. Москва осознала, что мало читать, переписывать, печатать готовые книги, а что надо научиться и самим их писать, что надо организовать орудие книжности — школу. |
| Автором сооружения был Й. Баптист, умерший, не достроив собор. Завершили строительство Афанасий Пириятинский и Демьян Ворон. Достраивался собор на средства гетмана И. Мазепы, освященный в 1692 г. митрополитом Киевским Варлаамом Ясинским. Стены первобытного собора с большими нерасчлененными гладкими плоскостями производили монументальное впечатление и только в интерьере поднимался вверх величественный иконостас – главное украшение храма. Первый иконостас для каменного собора был вырезан мастером Степаном Мутяницей в 1685–1689 г.г., расписан и позолочен обывателем Лубеном Иосифом Ивановичем. Но во время пожара, произошедшего в монастыре в апреле 1736 г., «сгорели «Спас весь Деисус», (иконостас) «кресты великой церкви и леса». Согласно новым вкусам 30-40-х г.г. XVIII ст. фасады и интерьеры собора были украшены орнаментальными лепными декоративными композициями. Для усиления художественной выразительности внутреннего убранства интерьер был украшен портретами именитых ктиторов и выдающихся святителей монастыря: «Стены и своды храма не расписаны, но зато первые украшены богатыми портретными изображениями лиц, особенно памятных для Лубенской обители. Таковыми являются: 1. Портрет святителя Афанасия во весь рост, написанный в Москве во время его там пребывания. Скончавшегося в Мгарской обители в 1651 г. на возвратном пути из Москвы в Константинополь («Историко-статистический очерк Лубенского Мгарского Преображенского монастыря». – Одесса, 1904 г.). «По открытию мощей святителя (1662 г.) портрет сей был прислан из Москвы киевскому митрополиту (вероятно, Сильвестру Коссову), а им передан в обитель». (А. Грановский «Полтавская епархия в ее прошлом и настоящем». – Полтава, 1901. – Вып. 1). «Прах Св. Афанасия покоится на левой стороне храма, между поддерживающими купол двумя столбами, под балдахином, в раке. Рака из серебра, выполненная в 1819 г., мастером И.Р. Сербиновским, веса в ней: 4 п., 10 ф. серебра» (П. Мусиенко «Из далекого прошлого//Искусство». – 1962. – 1). 2. Портрет жениха Константинопольского патриарха Серафима Анина (в. 1779), писаный в Лубнах в то время после его смерти (Историко-статистический очерк…). «Серафим (Анин) погребен возле места, на котором покоятся мощи Св.Афанасия». В статье В. Пархоменко «Патриарх Константинопольский Серафим II, умерший и погребенный в Лубенском Спасо-Преображенском монастыре» размещена репродукция из портрета Серафима (Анина). О портрете пишут: «… сохранившийся портрет позднего происхождения, более старый портрет, бывший ранее в Лубенском монастыре и уже значительно пострадавший от времени, хранится в настоящее время в Полтавском епархиальном древлехранилище, с этого портрета и сделан снимок». |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла Содержание ЕПИФАНИЙ (Славинецкий; † 19.11.1675, Москва), иером., филолог, богослов, один из ведущих деятелей книжной справы никоновской . Ученик Е. инок Чудовского монастыря Евфимий писал, что Е. был «родом белорусец». В «Оглавлении книг, кто их сложил», составленном, по-видимому, Евфимием Чудовским, о происхождении Е. записано: «Из Малыя России». В предисловии к переводам Е. сочинений святителей Григория Богослова, Василия Великого и Афанасия Александрийского, прп. Иоанна Дамаскина (М., 1665) сказано, что книга создана «труды и тщанием... иеромонаха Епифания, Киевския страны». Полагают, что образование буд. инок получил в Киевской братской школе, где выучил греч. язык. Возможно, Е. побывал в каком-то католич. учебном заведении, т. к. вспоминал, что одно время он читал только «латинские» книги и «вмале не прельстихся латинскаго мудрования лестию». Монашеский постриг Е. принял в Киево-Печерском мон-ре, там же был рукоположен во иерея. Живя в обители, он преподавал в Киево-Могилянской коллегии , предположительно греч., лат. и церковнослав. языки. В 1648 г. царь Алексей Михайлович просил Черниговского еп. Зосиму прислать в Москву иеромонахов Арсения Сатановского и Дамаскина (Птицкого) , о к-рых было известно, что они знают греч. и лат. языки, для исправления церковнослав. Библии по греч. тексту. Поездка не состоялась. В мае 1649 г. царь обратился с такой же просьбой к Киевскому митр. Сильвестру (Коссову) . В ответ в Москву 12 июля 1649 г. прибыли Е., Арсений Сатановский и старец Феодосий - доверенное лицо Киевского митрополита. На встрече с царем Феодосий выступил с речью, в к-рой превозносил знания и способности Е. Помимо исправления текста Библии предполагалось, что Е. также будет учить «славяно-российского народа детей еллино-греческому наказанию» (об этом сообщается в кн. «Остен», составленной, по-видимому, Евфимием Чудовским ( Горский, Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 3. С. 427)). Первоначально киевских монахов поселили на дворе Посольского приказа, затем они перешли в незадолго до этого устроенный Андреевский монастырь в Пленницах (мон-рю посвящены вирши Е. «На основание Андреевской обители»: ГИМ. Син. 979. Лист, приклеенный к л. 3). Летом 1650 г. Арсений Сатановский и Е. побывали в нижегородском Дудином монастыре . По ходатайству киевских монахов 30 авг. 1650 г. царь дал Киевскому братскому мон-рю грамоту, в к-рой разрешал приезд старцев обители в Москву за милостыней через каждые 2 года. Примерно с 1652 г. Е. жил в Чудовом в честь Чуда архангела Михаила в Хонех монастыре . |
| После того вскоре тот же епископ поставил его на Кяфе острове в богородицкий монастырь игуменом, и был он там игуменом шесть месяцев. Из монастыря ездил он, Арсений, в город Хию купить книг о седми соборах, но книг не добыл и отправился в Царьгород, и находясь у одного великаго человека, Грека Антония Вабы, учил сына его грамматике. Из Царьгорода приехал в мутьянскую землю к воеводе Матвею и жил у него три месяца. От Матвея воеводы приехал в молдавскую землю к воеводе Василию и жил у него два года. Из Молдавии переехал в Польшу, в город Львов, и тут ему сказали, что есть школа в Киеве, только без королевской граматы его в ту школу не примут. И он, Арсений, ездил о том бить челом к королю Владиславу в Варшаву. Король был тогда болен каменною болезнию, и Арсений, котораго рекомендовали королю, как искуснаго врача, вылечил его, и Владислав дал в Киев к митрополиту Сильвестру Коссову от себя грамату, чтобы Арсения в школу приняли». Арсению сказали: «государю сделалось известным, что он, Арсений, бил униатом, и, оставя чернечество и иерейство, был бусурманом, а из бусурманства был опять в униатстве, и он бы ныне про то сказал правду». Арсений: «то про него кто – то говорит неправду; униатом и бусурманом он не бывал. А если кто уличит его, что он был униатом и бусурманом, тогда пусть царское величество велит снять с него кожу; милости в том он у государя не просит». Арсению заметили, что бусурманство свое он, без сомнения, таит; а когда оно обнаружится, ему нечем будет оправдаться. Арсений повторял прежнии свои речи и продолжал: «был тогда в Царьграде патриарх Парфений, который хотел поставить его, Арсения, епископом над двумя епископиями, мофонскою я коронскою. Но визирь, узнав, что он, Арсений, долгое время жил в Венеции, и будто привез оттуда многую казну, чтобы купить себе у патриарха те епископии и с ними приложиться к венецианам, с которыми у султана начиналась тогда война, велел схватить его, Арсения. И было ему многое истязание, и платье с него сняли и камилавку; надели на него чалму и вкинули его в тюрьму. |
| Послов своих митрополит отправил в Москву тайно и сокровенно «ради зельныя боязни от супостат» и просил, чтобы обратно проводили этих послов до самого Густынского монастыря «ради боязни стрегущих по пути». Таково было положение нового Киевского первосвятителя. Впрочем, несмотря на тайную неприязнь, которую, как можно догадываться, уже питал печерский архимандрит к новому митрополиту, оба они по видимости соблюдали надлежащие отношения между собою, и Могила признавал Исаию законным митрополитом. Это ясно обнаруживалось при ведении того важного дела, которым занимался тогда Могила. Не без причины митрополит Иов в своем завещании строго наказывал, чтобы школы только в братстве Киевском, а не где-либо инде были фундованы: он, верно, знал о намерении Петра Могилы основать особую школу в Печерском монастыре, которая могла послужить подрывом для братской. И Могила, казалось, последовал завещанию Иова, когда вскоре после его кончины принял на себя звание старшего брата, опекуна и фундатора Киевского братства, его обители и школ. Спустя три месяца, находясь во Львове, Могила дал от себя (15 июня) в главной церкви Львовского братства письменный акт, в котором говорил, что, вознамерившись «фундовать школы», он собрал к себе на то дело Божие братию из нескольких лиц и, желая обеспечить их содержание из своей собственности по фундушевой записи, дает теперь двум из них, при нем находящимся, иеромонаху Исаии Трофимовичу и монаху Сильвестру Коссову, а равно и другим, которые впоследствии к ним присоединятся, обещание пред Господом Богом, что все имеющее значиться в фундушевой им записи будет без отлагательства, отнюдь не далее как через год, выполнено для них в Киеве, в Печерском монастыре или где ему. Могиле, и им рассудится. Тут ясно не сказано, о какой школе заботился Могила, и можно думать, что он имел в виду братскую школу, которой недавно взялся быть фундатором. Это происходило еще до избрания Исаии Копинского на митрополию. Но после того как Исаия был избран. Могила как бы отшатнулся от братской школы, состоявшей вместе с братским монастырем в подчинении митрополиту, и приступил к основанию особой школы в лавре. |
|
|
