| основ русской государственности) обрисовал, например, свидетель «страшных лет России» архиепископ Серафим (Соболев): «Помазание делало царей, благодаря их самодержавной власти, могущественным оплотом для борьбы со злом. Да, русская либеральная интеллигенция не хотела видеть этой силы в наших царях Помазанниках Божиих. Но дьявол видел и чувствовал эту силу и потому со всем своим адом, при содействии противоцерковного русского общества, с неистовством восстал на нее. В течение многих лет сатанинским кровавым террором он изгонял ее с Русской земли; и, наконец, руками " представителей народа " - членов Государственной Думы и других врагов России - погубил носителя сей Божественной силы - Русского Царя, а вместе с ним - Русское государство» («Русская идеология»). И как эта ситуация, теперь почти столетней давности, типологически напоминает «брожение умов времён перестройки» с проповедью призрачных идеалов западной демократии, не известных русскому умоначертанию, с перестроечным стремительным и «бездумным» разрушением идеологии (отнюдь не коммунистической, а именно русской) и сокрушением идеократического государства, централизованной власти, приведших, в конечном итоге, к развалу страны. Размышляя над этими и подобными историческими параллелями, ещё и ещё раз убеждаешься в том, насколько изучение и знание собственного прошлого охранительно для народа, как важно для построения прочного будущего учитывать уроки собственной истории. Этому, как раз, и научают труды профессора Смирнова. Оценивая предреволюционный закат Империи, учёный, в частности, писал: «Давно было отмечено, что нет принципиальной разницы между героями двух переворотов - " февралистами " и " октябристами " . И те и другие доктринёры, рационалисты, атеисты и к тому же в подавляющей массе своей западники. Элита в этом плане резко противостояла народу, трудовому люду. Исследователи... согласны в том, что в предреволюционной России были и " традиционное общество " со своими ценностями, структурами, пониманием смысла и цели бытия (православие, артельность, соборность), и европеизированное " гражданское общество " , " публика " , " господа " , " образованное меньшинство " , " интеллигенция " , " элита " , рвавшиеся к власти, ограничению, а то и к " свержению " самодержавия, выстраивая свою рать под знамёна " правового государства " , " конституционных свобод " ...» Работая с архивными материалами, учёный видел главную причину неудач многих реформ в России в значительной удалённости простого народа от «управления даже своей жизнью», именно бюрократическое средостение стало непреодолимым барьером на пути единения царя с народом. |
| Введение 1. Исходная мысль софийного учения – учение гностиков о посредстве между Богом и миром В одном из своих сочинений о. прот. Сергий Булгаков , имея в виду свой очерк о Софии Премудрости Божией: «Ипостась и ипостасность» говорит: «В нем дается совсем не новое учение, но лишь делается попытка осмыслить уже существующий в церковном предании факт почитания Божественной Софии». 1 Мы с таким взглядом на данное учение, как на существовавшее прежде, можем согласиться только отчасти и в том лишь случае, если будем иметь в виду исходную мысль, из которой оно развивается. А развивается это учение из мысли о посреднике, как особом существе между Богом и миром, без которого, будто бы, невозможны были самый факт создания временного и тварного мира и дальнейшее Божественное домостроительство о человеческом роде. 2 Еще Арию была присуща эта гностическая мысль, как одна из главных в его еретической богословской системе. Ариане не допускали непосредственного отношения Бога к миру. Поэтому, считая Иисуса Христа хотя и самою высшею, но все же тварью, они отводили Ему участь гностического демиурга в творении мира. «Бог, – говорили ариане, – творил мир при посредстве Его (Сына), потому что само Божество не могло придти в соприкосновение с конечным миром. – По их учению, Он был употребляем в творении, как орудие, между тем как, по православному выражению, Отец творил Им, как рукой». 3 Правда, прот. Булгаков не разделяет еретического взгляда Ария на личность Христа. Ссылаясь на св. Афанасия Александрийского , он даже ниспровергает арианское учение об Иисусе Христе, как тварном посреднике. 4 Но мысль о посредстве и притом, как мы увидим ниже, не тождественном с Божественною Второю Ипостасью, у него в учении о Софии остается, как исходная. «Для чего Бог , – цитирует о. протоиерей слова св. Афанасия, – ищет посредника, как будто недостаточно воли Его к произведению того, что угодно Ему?.. Если же одной Его воли достаточно к созданию всего, то опять потребность в посреднике, по вашему учению, излишня (II, 29)». 5 |
| Если мы будем иметь в виду то же самое учение Церкви, то увидим, что, кроме Бога, из разумных существ личными и живыми существами являются духи ангельские, хотя и ограниченные сравнительно с Богом, но отражающие в своей природе образ своего Создателя и более совершенные, чем люди. Они изображаются в Слове Божием, как духи, одаренные умом, свободною волею, любящие Бога, созерцающие и прославляющие Его, охраняющие людей и, в особенности, христиан и деятельно помогающие человеческому роду в борьбе со злом в целях нашего спасения. Личные свойства ангельских духов, их явление людям по описаниям библейским также свидетельствуют, что они не воображаемые, а действительные живые существа – потому и живые, что личные 1140 . Нет нужды говорить, что и люди, как разумные творения Божии, созданные по образу и подобию Божиему, суть существа личные, ибо им присущ хотя и не самобытный Божественный, но все же дух личный, мыслящий, чувствующий, желающий, имеющий свободную волю 1141 . Само собою разумеется, что эти свойства личного человеческого духа делают человека живым, и самый личный дух является для людей животворным началом, почему Спаситель и сказал: Дух есть, иже оживляет, плоть не пользует ничтоже 1142 . Таким образом ясно, что поскольку разумные существа являются личными, постольку они существа живые. Поэтому нет никакого неличного бога и никаких неличных разумных существ, как живых, нет и быть не может. Только личные, разумные существа могут быть живыми. Если же о. Булгаков заявляет, что Усия-София есть неличное и в то же время живое существо, то словом: «неличное» он сам же уничтожает свое слово: «живое» и, таким образом, свидетельствует, что его София-Усия, как неличный бог среди разумных существ не существует. Нисколько не изменяется положение Софии-Усии, как несуществующего неличного бога, в пользу прот. Булгакова и его заявлением, что «это живое существо ипостасируется в Боге, как личная Его природа и жизнь» 1143 . Как мы видели выше, по свидетельству о. Булгакова, ипостасироваться – значит принадлежать Божественной Ипостаси, отдаваться Ей чрез любовь. Ипостасирование Софии и есть самоотдание ее Богу чрез любовь 1144 . Но чтобы любить Бога, надо быть личным существом, София же, по учению прот. Булгакова, не есть личное существо. |
| Мысль, что, принимая учение Аполлинария, мы тем самым уничтожаем тайну нашего искупления и, в частности, отрицаем возрождение нашей души, содержится и в речи Халкидонского Собора к благочестивейшему императору Маркиану 1235 . Таким образом, в учении св. отцов Церкви нет абсолютно ничего, что могло бы дать повод думать, что между учением святоотеческим и аполлинарианским есть тождество. Поэтому остается только удивляться, как прот. Булгаков мог сказать, что святоотеческое богословие в своем учении о во-ипостасировании человеческого естества в Божественной Ипостаси допускает присутствие во Христе неполного человеческого естества; и что учение Аполлинария о замещении в человеческом естестве Христа высшего начала – πνεμα или νος – Логосом 1236 «предвосхищает схему халкидонского догмата» и «вполне соответствует человеческой природе халкидонского догмата». Очевидно, что и это обвинение исходит у прот. Булгакова из того же неверия учению Церкви о тайне соединения во Хрисге Божественного и полного человеческого естества в одну Божественную Ипостась. Поэтому ему приходится становиться на путь нелепого отождествления истины с ложью. 3. Обвинение о. Булгаковым св. отцов в монофизитской ереси. Ниспровержение этого обвинения учением св. отцов о соединении с Божеством полного человеческого естества и о двух волях и действиях во Христе То же самое мы наблюдаем и в обвинении о. Булгаковым св. отцов Церкви в монофизитстве. Это обвинение содержится в следующем его свидетельстве касательно учения Аполлинария, которое в данный момент является предметом нашего внимания, поскольку прот. Булгаков видит здесь семя монофизитства, воспринятое, как он думает, св. отцами. По его словам, «наряду... с раздельным обозначением трихотомического состава человека и Богочеловека, Аполлинарий говорит в других отрывках на языке дихотомическом, свойственном его эпохе, и тогда просто выражается, как св. Афанасий и др., о восприятии плоти. При этом у него главное значение приобретает внутреннее единство Богочеловека, устанавливающееся тем, что Божество в неизменности Своей является определяющим и движущим плоть, которая низводится на степень органа, приводимого в движение Логосом. |
| Глава двадцать девятая 1. Другие воззрения о. Булгакова на воплощение. Их противоречия. Абсурдность отнесения о. Булгаковым кенозиса не к природе, а к образу. Софиологическое разделение образа от природы, как новая нелепость В тех же словах о. Булгакова о природном соединении мы находим и другие различные его воззрения относительно того: кто воплотился от Пречистой Девы Марии, но не подтвержденные Св. Писанием. Поэтому вышеизложенное нами его учение об уничижении или воплощении Софии, как имеющее тенденцию быть основанным на Св. Писании, мы должны считать выражающим настоящий точный его взгляд на воплощение. Что же касается других его воззрений по настоящему догматическому вопросу, то их нужно отнести просто к противоречиям, чем отличаются богословские сочинения о. Булгакова, как своим существенным признаком. Однако рассмотрим и эти воззрения о. Булгакова. Желая показать всю силу кенозиса, о котором идет речь, ο. Булгаков говорит: «Такова глубина кенозиса, в такой мере Бог-Слово перестает быть Самим Собой». Но в тех же словах о природном соединении о. Булгаков говорит: «Бог, становясь человеком, не перестает быть Богом и, сходя с небес, на небесах пребывает... Что значит для Божества перестать быть Собою („сойти с небес“), Собою однако оставаясь?» По поводу первых слов прот. Булгакова нужно сказать: если мы допустим мысль, что воплотившийся Господь в какой бы то ни было мере перестал быть Богом, тогда нам придется отрицать воплощение истинного Бога. Ведь эта тайна на том и основана, что родился, страдал и умер Сам Бог Своею плотию. Ясно отсюда, что означенные слова ο. Булгакова приводят к отрицанию воплощения Бога-Слова. По поводу же последних его слов нужно сказать, что здесь выражается мысль о воплощении именно Самого Бога. Далее. В словах своих о природном соединении, как видели мы выше, о. Булгаков, опираясь ошибочно на слова Ап. Павла из послание к Филиппийцам 1409 , унижение или воплощение относит к Софии. Но в тех же самых словах о. Булгаков говорит: «Он (Сын Божий) для Себя перестает быть Богом ( Θες), иметь Божество ( Θετης) природно и ипостасно, будучи Богом ( Θες), предвечным». Здесь в начале, после слова: «Богом» в скобках стоит греческое слово: ( Θες) – без члена, а после слова: «Божество» стоит греческое слово: ( Θετης). Этими греческими словами о. Булгаков показывает, что под ними надо разуметь не Самого Бога, а Его Божественную природу, в смысле его учения, – Софию, как Усию. Следовательно, говоря, что Сын Божий в воплощении перестает быть Софией-Усией, о. Булгаков тем самым отрицает воплощение Софии и признает воплощение одного только Сына Божия без Софии. |
| Как бы следовало нам, возлюбленные, помнить весьма поучительное для нас повествование великого старца Оптиной пустыни иеросхимонаха о. Амвросия об одной женщине. Она отличалась внешнею благочестивою жизнью и благотворением в отношении к бедным, но всегда сознавала себя лучше других. Очевидно, ради этой милостыни Господу угодно было вразумить ее через сонное видение. Она видела Иисуса Христа, стоящего перед большой толпой людей. Спаситель начал звать к себе по преимуществу простых людей. Каждого, кто подходил ко Христу, Он оделял ласкою Своей Божественной любви и возлагал на него Свои пречистые руки. Женщина все ожидала, что Господь и ее позовет к Себе. Но каков же был ее ужас, когда она увидела, что Он перестал уже звать к Себе, а на нее ни разу не посмотрел и даже отвернулся от нее. Тогда она сознала свой грех, поняла, что не она лучше других, а другие лучше нее и достойнее в очах Божиих. Она подбежала ко Христу, упала к Его ногам, зарыдала и стала умолять Его простить ее грех . Господь поднял ее, с великою любовью возложил на нее Свои руки и сказал: «Вот с таким то покаянием, с такими то слезами и смирением надо всегда приходить ко Мне». Будем, возлюбленные о Христе чада мои, смиряться перед своими ближними до рабского угождения им не из-за страха, а по любви к ним, как заповедал нам Господь на Тайной Своей вечери с учениками. А для этого не будем считать себя выше и лучше других по своему нравственному состоянию. Будем обращать внимание своего сердца и ума только на свои собственные грехи, а не на грехи своих ближних. Мытарь ни с кем не сравнивал себя, но думал только о своей греховности, почему и молился такими словами: «Боже, милостив буди мне грешному». Так будем поступать, так будем смиряться и мы. Тогда мы будем весьма угодны и близки нашему Спасителю. Тогда св. Причащение будет нам во исцеление душ и телес наших. Оно соединит нас со Христом навеки и будет источником истинного для нас счастья на земле и вечного блаженства на небесах в Его нескончаемом Царстве. Аминь. |
| Скачать epub pdf Слово в Великий Четверток О «пути добрейшем смирения» Поздравляю вас, возлюбленные о Христе чада мои, с принятием Божественных Христовых Тайн. Вы причастились в день, когда Господом нашим Иисусом Христом было установлено на Тайной вечери великое Евхаристическое Таинство и Его ученики впервые вкусили Тела и Крови Христа. Знаменательно, что прежде чем совершиться сему Таинству, Спаситель умыл ноги Своих учеников и сказал им: «...если Я, Господь и Учитель, умыл ноги вам, то и вы должны умывать ноги друг другу. Ибо Я дал вам пример, чтобы и вы делали то же, что Я сделал вам» ( Ин. 13,14–15 ). Таким образом, Господь показывает всем Своим истинным последователям, что они должны делать пред св. Причащением. Мы должны являть друг другу трогательное смирение, проникнутое истинною христианскою любовью. Впрочем, Господу угодно, чтобы мы не только перед св. Причащением, но и всегда, в течение всей жизни, являли друг другу истинное смирение Христово. Обратите внимание на отпуст Великого четверга. Здесь говорится: «Иже за превосходящую благость путь добрейшим смирения показавый, внегда умыти ноги учеников...» Ясно, что смирение есть направление всей христианской жизни нашей или ея основа. За смирение Господь дает нам благодать. А благодать дает нам силу неуклонно соблюдать Божественные заповеди. Исполнение же заповедей делает нас участниками Христовой радости и здесь, и в будущей жизни. О, если бы мы сознавали все спасительное для нас значение смирения, которое Господь явил нам как пример на Тайной вечери! Да, иметь смирение в смысле сознания своей греховности не трудно. Легко нам смиряться и пред Богом, сознавая все свои немощи и все свое ничтожество. Но очень трудно нам смиряться перед нашими ближними; ибо мы считаем себя лучше других даже в том случае, когда имеем очень большие недостатки. Эти недостатки мы всегда оправдываем, всегда себя обеляем. Зато редко, когда мы извиняем недостатки своих ближних. Почти всегда мы их обвиняем и осуждаем даже за такие грехи, которые в их жизни не существуют и которые существуют только в нашем греховном, гордом воображении. При таком отношении нашем к ближним у нас никогда не будет того трогательного истинного смирения, которое явил Господь на Тайной вечери и которого Он требует от нас, если мы хотим быть отверженными Им и здесь, и в будущей жизни от вечного спасения за наше сознание своего мнимого превосходства перед ближними. |
| На протяжении всей рукописи Никона в 900 страниц, переведенных Пальмером на английский язык, нет ни одного слова, которое говорило бы о требовании для патриарха каких-либо прав в делах государственного управления. И не только в поучениях, речах и сочинениях Никона нельзя найти ничего, что говорило бы о его претензии на участие в управлении государственными делами в какой бы то ни было мере. Этого совсем не было и в его деятельности. В данном случае весьма характерны слова самого царя Алексея Михайловича, которые свидетельствуют о полном невмешательстве Никона в светские государственные дела. Эти слова произнес царь в 1657 году в ответ на просьбу одного диакона о снятии с него запрещения, наложенного на него Никоном. «Боюсь, – сказал ему царь, – что патриарх Никон отдаст мне свой посох и скажет: возьми его и паси монахов и священников; я не прекословлю твоей власти над вельможами и народом; зачем же ты ставишь мне препятствие в отношении к монахам и священникам?» 390 Даже титул «Великого Государя», который патриарх Никон не соглашался принимать, и государственное регенство в отсутствие царя, принятое по просьбе последнего, на которое Никон смотрел как на службу государю, абсолютно не говорят о его стремлении к вмешательству в государственные дела. И то, и другое свидетельствует не о политической, а о духовной высоте патриаршества, которой достигло оно, благодаря гениальности Никона. Мы можем в защиту Никона сказать еще больше. Он не только не вмешивался в государственные дела царя, но и в своих церковных делах не стремился к единоличному властительству. Он привлекал к участию в них епископов русской Церкви и того же царя, о чем свидетельствуют созванные им Соборы. 391 Итак, если в исторической действительности не находится никаких фактических данных обвинять Никона во вмешательстве в государственные дела, то нет никаких оснований и для его обвинения в непомерной гордости, которая приписывается патриарху Никону на основании этого мнимого его вмешательства. Все это обвинение взято из собственного ума Лигарида и исходило из злобы врагов Никона. То же самое нужно сказать и относительно обвинений Никона в непомерной гордости на основании ухода его из Москвы в Новый Иерусалим 10 июля 1658 г. По мнению С. М. Соловьева , этот уход есть ни что иное, как протест Никона против лишения его прежнего значения в государстве, или – средство давления на царя, имевшее целью заставить удовлетворить честолюбие и гордость патриарха и вернуть его к прежнему положению в государстве. Соловьев смотрит на свое мнение как на психологические причины, побудившие Никона удалиться из Москвы в Новый Иерусалим. |
| Поэтому оно никоим образом не может быть дополнением к нашей книге «Русская Идеология». В силу перечисленных различий и противоположностей, и в особенности благодаря своей основной отрицательной рационалистической мысли, монархическое учение автора критики является уничтожением истинного монархического миросозерцания. Заключение В заключение остается только вы сказать сожаление по поводу того отношения к монархическому миро созерцанию рассмотренной нами критической статьи, какое выражено было со стороны нашей зарубежной церковной печати. Один из ее органов нашел для себя возможным поместить эту статью, а два других напечатали сочувственные отзывы касательно ее содержания. В этой критической статье, как нами отмечено было вначале, сказалась типичная черта нашей русской интеллигенции. Она не обращала должного внимания на все то, что основано на Свящ. Писании и святоотеческих творениях. Напротив, что соответствовало рационалистическим взглядам и настроению, то ею охотно разделялось. Непонятно, каким образом лица, редактирующие церковную печать, могли так сочувственно отнестись к статье с рационалистическим монархическим воззрением, столь далеким от Божественного Откровения и святоотеческого учения. Они служат церковному просвещению, имеющему своим основанием учение Церкви. И направлением и содержанием издаваемых ими статей они оказывают помощь православной Церкви, осуществляя в известной мере ее высокую просветительную задачу. Хотелось бы смотреть на это ошибочное отношение к данной критике книги «Русская Идеология» как на явление случайного характера. Русская идеология Глава первая Определение русской идеологии. – Ее осуществление в жизни наших предков. – Их церковный быт, проникнутый истинною православною верою. – Дивное покровительство Божие над Россией ради веры русского народа. По словам великого писателя Ф. М. Достоевского русский человек есть православный человек. И это понятно для нас. Православная вера, воспринятая от крещения детскою, простою душою русского человека, сделалась его основой, обнявши всю его жизнь во всех ее проявлениях. В этой вере и в таком жизненном ее усвоении и состоит русская идеология. Русский народ усвоил православную веру не умом только, как теоретическую доктрину, а всем своим сердцем, как главное правило своей жизни. Знаменательно, что для русских людей с давних времен самым любимым чтением наряду со словами вечного живота – со Священным Писанием, были Жития Святых, появившиеся на Руси вместе с христианством; они весьма размножились и дошли до нас в разнообразных письменных памятниках – проповеднических словах, прологах, патериках и в бесподобном изложении Четьи-Миней св. Димитрия Ростовского . Причем устремление к четьи-минейному чтению наблюдалось во всех сословиях без исключения. Такая любовь наших предков к жизни святых свидетельствует о том, что они стремились православную веру воплощать в самую жизнь свою, чтобы их вера не была только на словах, но оправдывалась на деле. |
| Только вера православная может побудить нас неуклонно повиноваться царю, его власти и всем поставленным от него властям, ибо она говорит нам о небесном происхождении царской власти в словах Св. Писания: Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет. 312 Им цари царствуют и... начальствуют начальники, 313 нет власти не от Бога, 314 и каждый начальник есть Божий слуга, поставленный над нами для нашего же блага. 315 Только православная вера одна может по будить нас повиноваться властям 316 не только благим и кротким, но и строптивым, 317 ибо она угрожает небесным гневом 318 непокоряющемуся властям как преступнику, который Божию повелению противляется. 319 Только одна вера православная может заставить нас повиноваться властям, как должно – по совести, 320 а не из-за страха и каких-либо корыстных видов, ибо она предписывает нам служить им не как людям, а как Самому Господу, и творить их волю как волю Божию. 321 Только православная вера, наконец, заставляет нас любить своего царя истинною, неотпадающею любовью, побуждающей нас жертвовать собой, страдать и умирать за него, ибо она повелевает нам смотреть на царя как на помазанника Божиего, как на отблеск Божественной славы и величия, а на законы, им изданные, как на святыню. «Там, – говорит митрополит Филарет, – где разум и воля человеческие покорны вере евангельской – подданные чтут и гражданские законы как святыню, благоговеют перед властью как пред Божественным учреждением; а где оскудевает это небесное чувство, где умы, к несчастью общества, заражаются неверием, – там не уважаются и общественные учреждения, там покорность властям кажется тяжким игом: там не может быть общественного благоденствия». 322 Так, в строгом соответствии с православною верою относился к царю и почитал его наш русский православный народ. Очень хорошо об этом почитании сначала великого князя, а затем царя, свидетельствует наше русское народное творчество, дошедшее до нас в наиболее живых образцах своих – песнях, сказках, пословицах, присловиях и поговорках. Здесь, при помощи богатого русского языка, сильного по своей образности, простоте и меткости в определениях передается сущность Богооткровенного учения о царской власти, изложенного нами выше. И это естественно, ибо в основу своего культурного развития русским народом было положено Священное Писание. Богооткровенные истины были глубоко укоренены в умах и сердцах наших предков святою Церковью. Эти истины и выразил наш народ в кратких изречениях своей народной мудрости. Обратимся к этим изречениям. |
|
|
