| Конец – это обращение к св. Владимиру из ПрЖ-1. С ним совпадает чтение «истерзавъ лестное теръние», в ПрЖ-2 – «растерзавъ и раздрушивъ». Изменено только общее ПрЖ-1 и –2 «рукояти покаяния» на «класы», а также добавлено славословие в конце (совпадающий с ПрЖ-1 текст выделен нами жирным шрифтом), «... и нас явъ книгами Божественаго писания, от нихъ же жнуть русьстии сынове полезныя класы покаяния, и друзии иже ядять нескудну пищю въ Царствии Небесн мь, ея же трапезы сподобимся и мы гр шнии и недостоинии, кающеся о своихъ съгр шениихъ , славяще Отца и сына и Святого Духа ныне и присно и в в кы в ковъ. Аминь». Как полагает А. С. Усачев, было некое житие св. Владимира особого состава, которое послужило источником «Похвалы», а также «Поучения на память» (см. ниже). Общий план соединения «Слова» Илариона с проложными, летописными и оригинальными источниками в двух памятниках совпадает, но между ними есть существенные отличия. Следом за выпиской из Илариона следует цепь похвальных обращений к Владимиру. Это оригинальный текст, возможно, из упомянутого жития. Сообщив затем о рождении св. Владимира от Святослава Игоревича, составитель «Похвалы» пишет о его бабушке св. Ольге. Как показал А. С. Усачев, среди его источников было Проложное житие св. княгини (именно там по всем спискам, начиная с XIII в., говорится о крещении ее патриархом Фотием, а не только в Псковской редакции, как указал А. Ю. Карпов). Из летописи составитель памятника заимствовал часть похвалы св. Ольге и рассказ о деятельности Святослава, дополненный также по Хронографу 1512г. Вместо летописного рассказа о начале княжения Владимира и испытании божественной службы помещен соответствующий фрагмент «Слова» Илариона: «...и възрастъ, и укрепевъ от детския младости, паче же възмужавъ крепостию...». Рассказ о крещении в Корсуне соединяет летописные данные, фрагменты «Слова» Илариона и дополнительный источник, из которого позаимствовано именование царя Василия «Порфирогенит» (Багрянородный) и правильное имя патриарха, современника Владимира – Никола Хрисовергис (Николай Хрисоверг). |
| I Великий князь Киевский Святослав Игоревич придерживался языческого обычая многоженства. В числе его жен была «ключница» княгини Ольги, Малуша, отец которой Малк был родом из Любеча. Кроме Малуши у Малка был еще сын, по имени Добрыня, по словам летописца – муж «храбор и наряден». В Никоновскую летопись 1 занесено известие, что Ольга, разгневавшись за что-то на Малушу, сослала ее в село Будутино. Здесь у Малуши родился сын, названный Владимиром. Есть основание думать, что первые годы жизни Владимир провел на попечении бабки своей Ольги 2 . Пред вторым дунайским походом Святослав решил разделить свои русские владения между сыновьями. Старшему Ярополку он дал стольный Киев, второму, Олегу, отдал землю древлянскую с стольным городом Овручем, а третьего Владимира, по совету Добрыни, выпросили себе Новгородцы. Есть известие, что Владимир в это время был еще «детеск» 3 и поэтому находился под опекой дяди своего Добрыни, который с этого времени является главным его советником и руководителем. О жизни Владимира в Новгороде летописи не говорят ни слова до возникновения междоусобной борьбы между старшими Святославичами. В происшедшем в 977 году столкновении между Ярополком и Олегом последний был убит и все южные русские области соединились в руках одного Ярополка, у которого теперь естественно могла родиться мысль завладеть всею русскою землею. Вот почему, когда весть о смерти Олега пришла в Новгород, Добрыня 4 нашел нужным принять меры предосторожности и бежал с Владимиром за море к Варягам, а Ярополк отправил в Новгород своих посадников. Бегство к Варягам – факт совершенно естественный: он объясняется, во-первых, исконною политическою и торговою связью нашего севера с балтийским побережьем, во-вторых, – тем, что у Варягов всего легче можно было нанять военную дружину для борьбы с Ярополком. У Варягов Владимир оставался недолго 5 , и, возвратившись назад, изгнал из Новгорода посадников Киевского князя и объявил чрез них войну Ярополку. Но прежде, чем идти на Ярополка, Владимир попытался определить, какую роль в предстоящей борьбе займет соседний Полоцкий князь Рогволод. |
| Этот лаконизм летописи, признаваемой основною, несколько оправдывает запутанность позднейших известий о былых подвигах Святослава на берегах и водах Оки, Дона, Волги, Азовского и Черного морей, с 964 по 967 г.. И если, в подобных случаях, позволительно принимать к сведению указания народной истории устной, то мы знаем, например, что в преданиях и песнях Атыхейцев, племени кавказского 51 , сохранилась память о походе атыхейских князей Безруко и Алегико в Саркел, походе неудачном, который, окончившись пленом Алегико, повлек за собою, как повествуют Атыхейцы, следующее: «После похода на Саркел, какой-то Татарский хан вступил в западную часть Кавказа с многочисленным войском, и объявил войну Касогам и Чапсогам. Атыхейцы поспешили навстречу врагу, и встретились с ним на реке Пшина, где произошло много кровавых побоищ. Между тем, Атыхейцы, дав знать Осским народам о нашествии неприятеля, просили их помощи, которая вскоре явилась. Это понудило Татарского хана заключить мир на следующем условии: чтобы Чапсоги, Оссы и прочие Атыхейцы 52 содействовали ему в покорении Аскала или Саркала, которая, по нашим преданиям, находилась за Доном, при Азовском море (Аскала по-атыхейски значит: Азовская крепость). Атыхейцы согласились на это предложение, двинулись под предводительством князя Безруко, вместе с ханом, разбили Казарское войско и взяли Аскалу или Саркалу, где освободили князя Алегико, завладели Тмутораканью и всеми землями Казаров на берегу Азовского моря. Атыхейцам досталась богатая добыча, а хан благодарил Безруко и все воинство за их храбрость, и, богато одарив, отпустил в отечество». «Происшествие это, – гласит заключение приведенной статьи, – относится к тому самому времени, в которое, как сказано у Карамзина, 964–966 г., князь Святослав, победив Ясов и Касогов, взял Казарскую Белую вежу, Саркел, город на берегу Дона. Дело только в том, что Атыхейцы, вовсе не зная славян, приняли их за татар» 53 . Но заключение приведенной статьи истолковывает текст Карамзина неверно: Историограф говорит о взятии Саркела прежде, а о покорении Ясов и Касогов после, как и в летописи, причем, заметим кстати, Историограф поясняет географию Ясов и Касогов не совсем определительно: «Первые (Ясы), – говорит он, – вероятно, нынешние Оссы или Осетинцы, – будучи Аланского племени, обитали среди гор Кавказских, в Дагестане, и близь устья Волги; вторые суть черкесы, коих страна в X веке именовалась Касахиею: Оссетинцы и теперь называют их Касахами». |
| Святослава Ярославича, изгнанный из Чернигова племянником кн. Всеволодом Ольговичем. В потомстве Ярослава Святославича Муром продолжал оставаться старшим столом, но в 3-й четв. XII в., когда рязанский стол занимал наиболее деятельный из внуков Ярослава Глеб Ростиславич, Рязань стала, видимо, главным городом земли. Глеб, женатый на внучке Юрия Долгорукого, активно вмешался в наследственную борьбу во Владимиро-Суздальском княжестве после смерти Андрея Боголюбского, в результате чего в 1177 г. попал в плен к Всеволоду Большое Гнездо и через год умер в заключении. Рязанский кн. Роман Глебович был вынужден присягнуть на верность Всеволоду, и с тех пор владимирские князья обладали верховной властью над Муромо-Рязанской землей, к-рую не могли поколебать эпизодические попытки союза с др. могущественным соседом - Черниговом. Так, в 80-х гг. XII в. Всеволод Большое Гнездо выступал третейским судьей в столкновениях Романа с младшими Глебовичами, имевшими княжение в Пронске, а в 1207 г., заподозрив Романа и Святослава Глебовичей в сношениях с Черниговом, велел схватить их и судить. Благодаря деятельности местных князей, поддерживаемых Всеволодом Большое Гнездо, в кон. XII в. в Муромо-Рязанской земле была учреждена самостоятельная епархия (см. Рязанская и Касимовская епархия ), началось интенсивное каменное строительство. Турово-Пинское и Городенское княжества Статус Муромо-Рязанской земли в политической системе Древнерусского гос-ва сходен с положением др. относительно небольших княжеств, к-рые, с одной стороны, закрепились за собственными отдельными династиями, а с другой - не располагали достаточным военным и экономическим потенциалом, чтобы вести самостоятельную политику, и оказывались под верховной властью более сильных князей. К числу таких политических образований принадлежали Турово-Пинское и Городенское княжества. Стол в Городне (совр. Гродно) в В. Понеманье был создан еще киевским кн. Владимиром Мономахом, вероятно ок. 1117 г., когда упоминается 1-й городенский кн. Всеволодко, которого едва ли справедливо принято считать сыном Давида Игоревича, внука Ярослава Мудрого. |
| После поражения нанесенного сразу двум половецким группировкам сложились условия для перенесения боевых действий на территорию противника, но сначала русские князья постарались внести раскол в его ряды. Зимой следующего года Владимир Мономах и Олег Святославич отправились в ханские ставки " къ Аепе и (ко) другому Аепе, и створиша миръ... " закрепив его женитьбой своих сыновей Юрия и Святослава на половчанках. Прошел спокойно еще один год и 2 декабря 1109 г. воевода Дмитр Иворович, посланный Мономахом, захватил половецкие вежи " у Дона " . Ипатьевская летопись дополняет, что захвачена была целая " 1000 вежь " . Здесь мы впервые в летописи встречаем упоминание р. Дон. Давно, со времен Святослава Игоревича не бывали здесь русские. Налицо начало нового этапа войны, - переход к качественно новой и тактике, и стратегии . Перед нами пример глубокого, несомненно, исключительно конного, рейда, совершенного не ради добычи, а, главным образом, в виде опыта, ради проверки расчетов передвижения конной колонны на дальнее расстояние; проверки реакции противника, его способности к ответным действиям. То, что позднее получило название разведки боем. О реакции половцев сведений нет. Одновременно возникает вопрос. Действительно ли к Дону ходил Дмитр Иворович, или же к Донцу? Донец , конечно же, ближе, да и численность летучего отряда посланного в набег переяславским князем не могла превышать 2-3 тысячи сабель. Поэтому, учитывая мнение Б.А.Рыбакова, считавшего, что летописцы под Доном подразумевали Донец, оставим пока вопрос открытым. Под 1110 годом встречаем сообщение о выдвижении войск Святополка Владимира и Давыда к Воиню - крепости у впадения Сулы в Днепр. Туда же, судя по дополнению Ипатьевской летописи, подходили и половцы. Противники разошлись без боя. В.Н.Татищев добавляет, что только до Воиня смогли дойти из-за стужи и падежа коней, так как было это ранней весной. Быстрота реакции и поспешность выступления свидетельствуют о незначительности привлекавшихся сил. То, что об осаде не упоминается, говорит о том, что противник был обнаружен еще на подходе и оповещение осуществлялось при помощи сигнализации (дымовой?). В свою очередь отход половцев без боя показатель того, что и они своевременно были предупреждены своей разведкой о подходе русских. Позднее степняки все же сумели переправиться через Сулу и прорваться к Переяславлю, где разорили много сел. Взяли они полон и возле городка Чучина. В таких условиях было очевидно, что только новый крупномасштабный поход с решительными целями мог переломить ситуацию, заставив хищных соседей держаться подальше от границы. Необходимо было заставить кочевников принять бой в невыгодных для них условиях и нанести им максимальные потери. |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 24 голоса: 4.3 из 5) 55. Князь Игорь Рубин заговорил с такой лёгкостью и складом, будто глаза его действительно скользили по бумаге (его самого судили и пересуживали четыре раза, и судебные формулы запечатлелись в его памяти): «Обвинительное заключение по следственному делу номер пять миллионов дробь три миллиона шестьсот пятьдесят одна тысяча девятьсот семьдесят четыре по обвинению ОЛЬГОВИЧА ИГОРЯ СВЯТОСЛАВИЧА. Органами государственной безопасности привлечён в качестве обвиняемого по настоящему делу Ольгович И.С. Расследованием установлено, что Ольгович, являясь полководцем доблестной русской армии, в звании князя, в должности командира дружины, оказался подлым изменником Родины. Изменническая деятельность его проявилась в том, что он сам добровольно сдался в плен заклятому врагу нашего народа ныне изобличённому хану Кончаку, — и кроме того сдал в плен сына своего Владимира Игоревича, а также брата и племянника, и всю дружину в полном составе со всем оружием и подотчётным материальным имуществом. Изменническая деятельность его проявилась также в том, что он, с самого начала поддавшись на удочку провокационного солнечного затмения, подстроенного реакционным духовенством, не возглавил массовую политико-разъяснительную работу в своей дружине, отправлявшейся «шеломами испить воды из Дону», — не говоря уже об антисанитарном состоянии реки Дон в те годы, до введения двойного хлорирования. Вместо всего этого обвиняемый ограничился, уже в виду половцев, совершенно безответственным призывом к войску: «Братья, сего есмы искали, а потягнем!» (следственное дело, том 1, лист 36). Губительное для нашей Родины значение поражения объединённой новгород-северской-курской-путивльской-рыльской дружины лучше всего охарактеризовано словами великого князя киевского Святослава: «Дал ми Бог притомити поганыя, но не воздержавши уности.» (следственное дело, том 1, лист 88). Ошибкой наивного Святослава (вследствие его классовой слепоты) является, однако, то, что плохую организацию всего похода и дробление русских военных усилий он приписывает лишь «уности», то есть, юности обвиняемого, не понимая, что речь здесь идёт о далеко рассчитанной измене. |
| Рекъ Боянъ и Ходына 705 Святъславля, пснотворца стараго времени Ярославля: «Ольгова коганя хоти! Тяжко ти головы кром плечю, зло и тлу кром головы», – Руской земли безъ Игоря! Солнце свтится на небес – Игорь князь въ Руской земли. Двици поютъ на Дунаи – вьются голоси чрезъ море до Киева. Игорь детъ по Боричеву къ святй Богородици Пирогощей. 706 Страны ради, гради весели. Пвше пснь старымъ княземъ, а потомъ молодымъ пти! Слава Игорю Святъславличю, Буй Туру Всеволоду, Владимиру Игоревичу! Здрави, князи и дружина, побарая за христьяны на поганыя плъки! Княземъ слава а дружин! Аминь. 606 ...Игоря, сына Святъславля, внука Ольгова. – Игорь Святославич (1151–1202) был сыном черниговского князя Святослава Ольговича и внуком Олега Святославича (в «Слове» он назван Гориславичем). 607 Боянъ. – Как полагают, он был певцом у князя Святослава Ярославича и творил в традициях норманнских поэтов – скальдов. 608 ...старому Ярославу... – Ярославу Владимировичу – великому князю киевскому в 1016–1018 и 1019–1054 гг. 609 ...храброму Мстиславу, иже зарза Редедю... – Ο поединке тмутараканского князя Мстислава Владимировича с Редедей, князем касогов (предков черкесов), рассказывается в Повести временных лет под 1022 г. 611 ...отъ стараго Владимера... – Вероятнее всего речь идет ο Владимире Святославиче (ум. в 1015 г.), а не ο Владимире Мономахе : в XII в. между его потомками и Ольговичами – потомками Олега Святославича шла ожесточенная борьба, и едва ли автор «Слова» поставил бы Мономаха в ряд с Игорем, представителем Ольговичей. 612 Ο Бояне, соловию стараго времени!.. а князю слав. – Этот фрагмент в П и Е читается ниже, после слов: «...а любо испити шеломомь Дону». А. И. Соболевский, Н. К. Гудзий, В. Н. Перетц, И. П. Еремин, Β. Π. Адрианова-Перетц и другие исследователи полагают, что фрагмент этот при переписке «Слова» ошибочно попал не на свое место. За правомерность предлагаемой перестановки фрагмента говорит несколько фактов. Прежде всего, первая фраза переставленного фрагмента продолжает предшествующий текст («...наведе... плъкы... Α бы ты сиа плъкы ущекоталъ...»); во-вторых, ο затмении солнца при перестановке будет говориться в одном месте: Игорь видит затмение («Тогда Игорь възр на свтлое солнце...»), решает пренебречь им, пускается в путь, но грозное предзнаменование как бы преследует его («Солнце ему тъмою путь заступаше...»). Если произвести перестановку, то оба соседствующих фрагмента начинаются одинаково: «Тогда Игорь възр...», «Тогда въступи Игорь...» В-третьих, в начале подражающей «Слову» «Задонщины» последовательность параллельных со «Словом» чтений соответствует тексту «Слова» с предложенной перестановкой. |
| С.393–397; Stökl G. Kanzler und Metropolit... S.150–174; Высоцкий С.А. Древнерусские надписи Софии Киевской XI–XIV вв. Киев, 1966. С.95. (граффито с указанием дня смерти Кирилла); Щапов Я.Н. Византийское и южнославянское правовое наследие на Руси в XI XIII вв. Μ., 1978. С. 139–152, 159–185, 232–246; Czeszak G. Sytuacja košciola prawoslawnego na Rusi w šwietle jarlyków chaskich z XIII i XIV wieku//Czasopismo Prawno-Historyczne. 1979. T.31. S.31–56; Poppe A. Werdegang der Diözesanstruktur... S.279–285; Творогов О.В. Кирилл//СлККДР. Вып.1. С. 225–227. в. Киевские князья-сениоры X – середины XIII в. (с биографическими справками о князьях, упоминаемых в настоящей книге) Относительно родственных связей между князьями см. прилагаемую к настоящему разделу генеалогическую таблицу, в которой имена киевских князей-сениоров выделены жирным шрифтом. В нижеследующем списке указание дня начала княжения, как правило, имеет в виду день интронизации. Настоящий список представляет собой первую попытку такого рода. 1. Игорь Рюрикович – после 944 2. Ольга, вдова Игоря ок. 945 – ок. 960 3. Святослав Игоревич ок. 960 – весна 972 4. Ярополк Святославич 5. Владимир Святославич – 15 июля 1015 6. Святополк Владимирович(в его княжение происходит борьба за киевский стол) 7. Ярослав Владимирович – 20 февраля 1054 8. Изяслав Ярославич – 15 сентября 1068 9. Всеслав Изяславич Полоцкий 15 сентября 1068 – апрель 1069 10. Изяслав Ярославич (во второй раз) 2 мая 1069 – март 1073 11. Святослав Ярославич после 22 марта 1073 – 27 декабря 1076 12. Всеволод Ярославич 1 января 1077 – июль 1077 13. Изяслав Ярославич (в третий раз) 15 июля 1078 – 3 октября 1078 14. Всеволод Ярославич (во второй раз) октябрь 1078 – 13 апреля 1093 15. Святополк Изяславич 24 апреля 1093 – 16 апреля 1113 16. Владимир Всеволодович Мономах 20 апреля 1113 – 19 мая 1125 17. Мстислав Владимирович 20 мая 1125 – 15 апреля 1132 18. Ярополк Владимирович 17 апреля 1132 – 18 февраля 1139 19. Вячеслав Владимирович 22 февраля 1139 – 4 марта 1139 20. |
| князь Олег (?-912), названный в истории Руси «вещим», привел из Ладоги в Киев могучую дружину, состоявшую из воинов северорусских и финских племен и вырвал северян, радомичей, а также полян из-под гнета хазар. Однако в 920-930 годах они смогли снова восстановить свое иго чуть ли не в прежних границах. Только в 965 году киевский князь Святослав Игоревич (942-972) основательно разгромил войска Хазарского каганата и тем самым положил начало распада его громадной империи, простиравшейся «с Востока на Запад от Урала до Карпат и с юга на север от Кавказа почти до верхнего течения Волги». По утверждению Кожинова «хазарское иго было, без сомнения, гораздо более опасным для Руси, чем татаро-монгольское, - в частности потому, что Русь представляла собой только еще складывающуюся народность, государственность культуру». С этим трудно не согласиться, имея в виду, что хазары в отличие от татаро-монголов насильственно насаждали свою иудейскую веру на завоеванных территориях, а непокорных, главным образом славян, продавали в рабство. Причем юноши, девушки, в том числе и дети, продавались ими для разврата и гаремов. Таким образом, Хазарский каганат был даже не тюрьмой, а настоящим проклятием для подвластных ему племен и народов. Святослав же освободил их и взял под свою защиту, чем несомненно содействовал возможности принятия христианства на Руси, которое отнюдь не было для ее разноплеменных жителей громом среди ясного неба. Так, в цикле статей под общим названием «Война Руси с хазарами и ее воссоздание в слове» (1993), не вошедших в это издание, Кожинов между прочим замечает, что определенная часть населения Руси приняла христианство еще в 860-е годы причем тогдашнее крещение русских совершил сам святой Кирилл - общеславянский просветитель. Тем не менее Киевский князь Владимир (?-1015) начал свои реформы с попытки сплотить племена Руси при помощи объединения всех определяющих их бытование языческих богов во главе с богом небесной грозы и грома Перуном, который считался покровителем самого князя и его дружины. |
| Сам А.А.Горский полагает, что «наиболее вероятной предположительной датой» написания «Слова о полку Игореве» является осень 1188 г. “К этому времени, – пишет он, – вернулись из плена Владимир Игоревич и, по-видимому, Всеволод – в «Слове» им (вместе с Игорем) провозглашается слава. В предыдущем, 1187 г., вновь обострились отношения с Кончаком (он воевал «по Роси») – в «Слове» Кончак изображен заклятым врагом Руси. В том же 1187 г. опять неблаговидно повел себя Ярослав Черниговский, уклонившись от военных действий против половцев – он осуждается в поэме. К лету-осени 1188 г. относится заключение сразу нескольких династических браков – Верхуславы, дочери Всеволода Суздальского, с Ростиславом Рюриковичем, дочери Рюрика со Святославом Игоревичем, Владимира Игоревича с Кончаковной. Возможно, именно в это время, в условиях острой борьбы с половцами и хороших отношений между Святославом, Рюриком, Игорем и Всеволодом Юрьевичем (князьями, положительно изображенными в поэме) и было создано «Слово»” . Правда, эти свои рассуждения А.А. Горский завершает существенной оговоркой, что это его предположение относится к «Слову о полку Игореве» в том виде, в котором оно дошло до нас. «Однако, – напоминает он, – уже давно высказывалось мнение о возможности разновременного появления разных частей поэмы. Некоторые исследователи полагали, что основная часть «Слова» была написана во время пребывания Игоря в плену, а заключительная часть (описание бегства из плена) – после его возвращения (но тоже в 1185 г.) . Н.К. Гудзий, разделявший это мнение, считал также, что такие фрагменты, как диалог Кончака и Гзака и провозглашение славы Владимиру Игоревичу, были включены в «Слово» только после возвращения из плена Владимира . По мнению А.Н. Робинсона, «Слово» в основном было написано в 1185 г. после бегства Игоря, а затем до начала XIII в. в него вносились добавления, связанные с возвращением Владимира Игоревича и походами Романа Мстиславича на ятвягов (1196 г.) и половцев (1202 и 1205 гг.) » . |
|
|
