| Богослужение начинается с Великой Вечерни, но первый возглас священника тот же, что и на Литургии: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святого Духа»..; таким образом, все богослужение обращено к надежде Царства, оно есть то духовное ожидание, что и определяет собою весь Великий Пост. Затем, как обычно, следует вечерний псалом ( Пс.103 ) «Благослови, душе моя, Господа...», Великая Ектения и 18-я Кафизма (часть) Псалтири. Эта Кафизма читается каждый день недели Великого Поста. Она состоит из псалмов 119–133, называемых «песнями восхождения». Их пели на ступенях Иерусалимского Храма, поднимаясь по ним; это была песнь людей, собиравшихся для молитвы, готовившихся к встрече с Богом: «Возрадовался я, когда сказали мне: пойдем в дом Господень...» ( Пс. 121:1 ) – «Благословите ныне Господа, все рабы Господни, стоящие в доме Господнем, во время ночи. Воздвигните руки ваши к святилищу, и благословите Господа. Благословит тебя Господь с Сиона; сотворивший небо и землю» ( Пс.133:1–3 ). Во время чтения этих псалмов священник берет Агнец (Святые Дары), освященный в предыдущее воскресенье и кладет Его на дискос. Затем, после перенесения дискоса с престола на жертвенник, он наливает вино в чашу и покрывает Святые Дары, как это обычно делается перед Литургией. Надо отметить, что все это делается молча, без каких-либо молитв священника. Устав подчеркивает эту особенность: все молитвы были уже прочтены за воскресной Литургией. После малого Входа и пения «Свете Тихий» читаются две указанные на этот день паремии, т. е. чтения из Ветхого Завета, взятые из книги Бытия и Притч. Между этими чтениями (паремиями) совершается обряд, напоминающий нам те времена, когда Великий Пост был главным образом посвящен приготовлению оглашенных к крещению. Во время чтения первой паремии из книги Бытия священник ставит зажженную свечу на Евангелие, лежащее на Престоле; по окончании чтения священник берет свечу и кадило и благословляет молящихся, возглашая: «Свет Христов просвещает всех!» Свеча – символ Христа, Света мира. То, что свечу ставят на Евангелие во время чтения Ветхого Завета, означает, что все пророчества совершились во Христе, который просветил своих учеников, чтобы «они могли разуметь писания». Ветхий Завет ведет к Христу, так же, как Великий Пост ведет к просвещению крещающихся. Свет Крещения, соединяющий оглашенных с Христом, открывает их разум для понимания учения Христова. |
| Идеал нашего пения выражен в церковном песнопении «Свете Тихий», где Святая Церковь приглашает к прославленно Отца и Сына и Святого Духа «гласы преподобными». Церковное пение должно быть преподобное. А что мыслится под именем «преподобного», это, кажется, всем известно. В понятие «преподобного» входит все чистое, святое, церковное, благодатное, божественное, ангелоподобное. Много восстают против минорного пения. Оно, однако, должно быть преобладающим в нашем богослужении. Душа наша, по выражению одного нашего поэта, находится в мире печали и слез. В нашей душе сокрыта тоска по Небу и печаль о постоянных человеческих грехах. Кроме минорного пения допустимо в церкви у нас еще пение величественное, в прославление величия Творца вселенной, но опять пение не трескучее, бесчинное, а строго серьезное, проникнутое благоговейным трепетом и страхом Божиим, как и говорит Псалмопевец: «Работайте Господеви со страхом, и радуйтеся Ему с трепетом» ( Пс. 2:11 ). Или вот описание пророка Исайи прославления величия Божия небесными воинствами: «Вокруг Него стояли Серафимы; у каждого из них по шесть крыл: двумя закрывал каждый лице свое, и двумя закрывал ноги свои, и двумя летал. И взывали они друг к другу и говорили: Свят, Свят, Свят Господь Саваоф! вся земля полна славы Его! И поколебались верхи врат от гласа восклицающих» ( Ис.6:2–4 ). Что касается пения в городах и особенно в шумных столицах, то тут в особенности нужно рекомендовать пение спокойное, минорное и умилительное. В столице везде треск, шум, волнение и суета. Где же жителям столицы успокоить нервы, умиротворить дух, как не в храме? И как тяжело бывает, когда и здесь пение своим бесчинным воплем не настраивает и не успокаивает тебя, а так же волнует и раздражает. Если от пастырей Церкви требуется призвание, чтобы им не быть наемниками, то то же требование должно быть предъявляемо и к церковным певцам. Последние являются в храме лучшими проповедниками христианства. В самом деле – сколько церковное пение, быть может, переродило сердец самых грубых и преступных, сколько оно исторгло слез, молитвенных вздохов, умиления и сокрушения у молящихся... |
| Вот износится служителями алтаря и Св. Евангелие , как образ Спасителя, несущего Свой крест на Голгофу! И как многознаменательна здесь песнь, оканчивающая первую часть вечерни: «Свете тихий святыя славы, – пришедше на запад солнца, – поем Тебя, живот даяй!..» В начале чтений, или «паремий» и т.д., поются, как обыкновенно, «прокимны» изображающие страдания Господа : «Разделиша ризы моя себе, и о одежде моей меташа жребий». «Боже, Боже мой, вскую оставил мя еси? – Суди, Господи, обидящия мя», и т. п. Но не об уничижении Бога во плоти говорит 1-я и 2-я паремия! В 1-й ( Исх.33.11–23 ) Господь Бог вещает Моисею, который глаголал Ему: «Покажи мне славу Твою», – «Лица Моего не можно тебе увидеть, потому что человек не может увидеть Меня и остаться в живых… ты увидишь Меня сзади, а лице Мое не будет видимо (тебе)». А во 2-й паремии ( Иов.42:12–16 ) представляется, как беспримерные страдания и терпение Иова вознаграждены от Бога и беспримерными милостями… Итак вот причина и цель крестных страданий Иисуса Христа! Как Сын Божий, Он имел у Отца неприступную славу прежде сложения мира. Но Он благоволил воспринять на Себя непричастное греху естество человеческое, обесславленное у нас грехом, и путем крестным паки вошел в славу Свою, «дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних» ( Флп.2.10 )! При такой мысли, первые две паремии проливают особливый свет на последующие чтения. Из них первое: пророчество Исаии о крайнем уничижении и страданиях Искупителя ( Ис.52:1–15, 53:1–12, 54:1 ). Затем возвещается слово крестное божественного апостола: «Ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого» ( 1Кор.2:2 ). Наконец, св. апостол и евангелист Матфей благовествует о предании, осуждении, многоразличных муках – перед распятием и на кресте, и напоследок – о погребении Господа Иисуса. Здесь естественный переход к третьей части рассматриваемого богослужения, посвященной исключительно воспоминанию погребения Спасителя. И после обычных вечерних ектений – перед чтением и после чтения «Сподоби Господи», – начинаются самые умилительные погребальные песни . |
| Свет иконы не принадлежит нынешнему веку. Он не приходит извне для кратковременного освещения пространства. От самой иконы, от ликов святых, от преображенной природы просачивается тихий, успокаивающий и радостный свет, который не сотворен, который не вечереет и не угасает. Он исходит как благодать и дар Святого Духа. Иконы, на которых изображены события, произошедшие днем, не более освещены, чем те, на которых изображены события, произошедшие ночью. Тайная Вечеря или Гефсиманское моление изображаются на иконах не в большем затемнении, чем Господь с самарянкой у колодца Иакова, чем Воскресение Христово или Пятидесятница. Событие, представленное иконой, освещает не день и затемняет не ночь. Здесь молчит всякая человеческая плоть 115 . Здесь ни один элемент или событие тварного мира не проявляет дерзость, не живет по-мирски, не проявляет инициативу, но несет свое служение сдержанно и священно, претерпевая «странное изменение» 116 , которое совершается таинством Преображения. Иконе не нужен день; она не боится ночи. Напротив, и ночь, и день нуждаются в преображающей силе и благодати иконы. Поэтому, как солнце, так и луна передаются в иконографическом мире одним символом. И, несмотря на то, что икона не имеет нужды ни в чем, она, тем не менее, не презирает никакую вещь. Все благословляется, все ликует и веселится внутри иконы. Все исполняется здесь нетварным светом 117 . Выражение этой тихой победы невечернего света проявляется и в том, что иконе остаются чуждыми различные драматические световые оттенки и искусственные эффекты, которые характерны для светской живописи при естественном изображении дня и ночи. Здесь мы находимся выше того «смятения», которое вызывается природными изменениями, например, нас не тревожит ночной холод и дневной солнечный зной. В иконе мы ощущаем ясную «погоду» нового неба и новой земли, мы вступаем в мир, который находится за пределами тварного света и замкнутого пространства. По этой причине, события, которые имели место внутри помещения, в доме, всегда изображаются снаружи, наполняя весь мир благодатью Спасения, распространяя свой свет во все народы. Это и есть небесный Иерусалим, грядущий свыше, который не имеет нужды ни в солнце, ни в луне для освещения своего, ибо слава Божия осветила его, и светильник его – Агнец. Спасенные народы будут ходить во свете его ( Откр.21:23–24 ). |
| В этом свидетельстве, по-видимому, отличается песнь со словами «хвалим Отца, Сына…», т. е., может быть, Свете тихий от песни мч. Афиногена с упоминанием о Духе Святом 2225 . Образ исполнения Относительно образа исполнения «Свете тихий» Типикон говорит: «и мы поем», что вполне отвечает поэтически-музыкальному характеру этого «вечернего благодарения». Но на будничной вечерне эта песнь читается («глаголет»), впрочем, не простым чтецом, а самим предстоятелем (гл. 9 Типикона), подобно другим важнейшим молитвословиям (молитвословия, читаемые предстоятелем, исчислены в 7 гл. Типикона, примечание «зри»). Древние уставы о Свете тихий Студийский устав требовал петь Свете тихий «вълы» (медленно и тихо?), как и шестопсалмие (о котором там в другом месте замечено, что оно поется или «глаголется тонком гласом умиленом»), как конец утрени, как предначинательный псалом на вечерне, Сподоби Господи, Ныне отпущаеши, Трисвятое и тропарь, – в противоположность Бог Господь и аллилуиа на утрене, которые, по Студийскому уставу, исполнялись «с воплем и с пением» «светлым гласом», «ясно» 2226 . Это, должно быть, между прочим вследствие неизменного повторения первого рода песней на каждой службе. Этого рода пение, хотя оно совершалось всею братиею, было похоже на чтение. Отсюда колебание дальнейших уставов и споры в Русской Церкви о том, петь или читать нужно эти молитвословия, и в частности «Свете тихий». О способе исполнения последнего на бдении древние списки Иерусалимского устава говорят неопределеннее нынешнего Типикона. Груз. ркп. XIII в.: «народ: Свете тихий»; греч. ркп. XIII-XVI в. и печати. XVI-XVII в.: «и мы: Свете тихий» 2227 ; славянские рукописи: по Служебн. XIII в. Соф. библ. при СПб. Дух. Ак. 518 и 524 – диакон: «Свете тихий святыя славы»; клир: «Безсмертнаго Отца Небеснаго» 2228 . По древнейшим слав. ркп. уставам: «диакон, начертав крест кадилом, возгласит: Свете тихий. Премудрость, уставленный мних входящим священником глаголет:… Святыя славы» 2229 ; по др. ркп.: «диакон – возгласить Премудрость прости, уставленный мних глаголет Свете тихий» 2230 ; по позднейшим то же, только «и мы глаголем: Свете тихий» 2231 . |
| В час как с Проклом Толпа молилась, Земля тряслась. Отрок юный Духом чистым вознесся к небу И слышал глас; Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, Помилуй нас. В Небе Ангел Пел с другими, Сияли хоры, Горел алмаз. Юный отрок Всем поведал, И песнь ответно С земли неслась. Чуть пропели, Стало тихо, Земля окрепла В великий час. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас. Публикуется по первому нотному изданию. Музыка П. Г. Чеснокова, смешанный хор (1910). Свете Тихий Свете чистый пречистыя славы негасимых сияний Отца, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, свете тихий, сияй без конца. Мы пришли до закатного солнца, свет вечерний увидели мы, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, над великим разлитием тьмы, Свет вечерний увидев, поем мы – Мать и Сына и Духа-Отца, Свете тихий, Ты жизнь даровал нам, Свете тихий, сияй без конца, Ты во все времена есть достоин в преподобных хвалениях быть, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, научи нас в сияньях любить Свете тихий, весь мир Тебя славит, Ты, сияя, нисходишь в псалмы, Ты спокойная радуга мира, над великим разлитием тьмы. Свете тихий, закатное Солнце, свет вечерний дневного Отца, Свете тихий, сияй нам чрез ночи, Свете тихий, сияй без конца. Небесная роса День погас, и ночь пришла. В черной тьме душа светла. В смерти жизнь, и тает смерть. Неба гаснущая твердь Новой вспыхнула красой: Там серебряной росой, В самой смерти жизнь любя, Ночь усыпала себя. Ходят ангелы во мгле, Слезы счастья шлют земле, Славят светлого Творца, Любят, любят без конца. Ночью мне виделся кто-то таинственный Тихо склонялся Он, тихо шептал; Лучшей надеждою, думой единственной, Светом нездешним во мне трепетал. Ждал меня, звал меня долгими взорами, К небу родимому путь открывал, Гимны оттуда звучали укорами, Сон позабытый все ярче вставал. Что от незримых очей заслонялося Тканью телесною, грезами дня, Все это с ласкою нежной склонялося, Выше и выше манило меня. Пали преграды, и сладкими муками Сердце воскресшее билось во мне, Тени вставали и таяли звуками, |
| В час как с Проклом Толпа молилась, Земля тряслась. Отрок юный Духом чистым вознесся к небу И слышал глас; Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, Помилуй нас. В Небе Ангел Пел с другими, Сияли хоры, Горел алмаз. Юный отрок Всем поведал, И песнь ответно С земли неслась. Чуть пропели, Стало тихо, Земля окрепла В великий час. Святый Боже, Святый крепкий, Святый безсмертный, помилуй нас. Публикуется по первому нотному изданию. Музыка П. Г. Чеснокова, смешанный хор (1910). Свете Тихий Свете чистый пречистыя славы негасимых сияний Отца, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, свете тихий, сияй без конца. Мы пришли до закатного солнца, свет вечерний увидели мы, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, над великим разлитием тьмы, Свет вечерний увидев, поем мы – Мать и Сына и Духа-Отца, Свете тихий, Ты жизнь даровал нам, Свете тихий, сияй без конца, Ты во все времена есть достоин в преподобных хвалениях быть, Свете тихий, сияй нам, сияй нам, научи нас в сияньях любить Свете тихий, весь мир Тебя славит, Ты, сияя, нисходишь в псалмы, Ты спокойная радуга мира, над великим разлитием тьмы. Свете тихий, закатное Солнце, свет вечерний дневного Отца, Свете тихий, сияй нам чрез ночи, Свете тихий, сияй без конца. Небесная роса День погас, и ночь пришла. В черной тьме душа светла. В смерти жизнь, и тает смерть. Неба гаснущая твердь Новой вспыхнула красой: Там серебряной росой, В самой смерти жизнь любя, Ночь усыпала себя. Ходят ангелы во мгле, Слезы счастья шлют земле, Славят светлого Творца, Любят, любят без конца. Ночью мне виделся кто-то таинственный Тихо склонялся Он, тихо шептал; Лучшей надеждою, думой единственной, Светом нездешним во мне трепетал. Ждал меня, звал меня долгими взорами, К небу родимому путь открывал, Гимны оттуда звучали укорами, Сон позабытый все ярче вставал. Что от незримых очей заслонялося Тканью телесною, грезами дня, Все это с ласкою нежной склонялося, Выше и выше манило меня. Пали преграды, и сладкими муками Сердце воскресшее билось во мне, Тени вставали и таяли звуками, |
| На самом деле, славянское «непостоянно» ничего общего с «изменчивостью» не имеет, это русское значение. По-славянски это значит: то, против чего нельзя «постояти», выстоять. То есть «невыносимое», неодолимое величие. Из слов такого рода и составлен мой словарь – первый в этом роде, поскольку таких выборочных словарей церковнославянского языка еще не было. Это первая попытка, и я предпочла назвать то, что сделала, не «словарем», а «материалами к словарю». Начиная собирать этот словарь, я предполагала, что в него войдет несколько десятков слов, вроде всем здесь известных «живот» или «позор». Но оказалось, что там больше двух тысяч. И это далеко не конец сбора материала – это скорее начало. Диапазон расхождений этих церковнославянских значений с русскими может быть разным: резким, вплоть до противоположного, как в «непостоянном» — или очень мягким и тонким, который можно не заметить. Таким, как, например, в слове «тихий». «Тихим и милостивым вонми оком». Славянское «тихий», в отличие от русского, имеет в виду не акустическую слабость (как русское «тихий» — негромкий) и не пассивность (русское «тихий» в противопоставлении бойкому, агрессивному). Славянское «тихий» противопоставлено «грозному», «угрожающему», «штормовому». Как тишина на море, штиль, отсутствие бури. «Тихий» — это такой, в котором нет угрозы. И, кроме того, слово «тихий» может передавать греческое «радостный», и не только в молитве «Свете тихий». «Тиха бо дателя любит Бог»: Бог любит того, кто подает милостыню с радостью. И еще одно слово, тоже очень важное, в котором смещение по сравнению с русским как будто не слишком значительное – слово «теплый». Славянское «теплый» — не «умеренно горячий», как русское»: это как раз «очень горячий», «жгучий» — и отсюда: «ревностный». «Теплый молитвенник» — горячий, ревностный молитвенник. При этом привычка понимать «тихий», «теплый» в русском смысле во многом и создала образ православия. Что такое православие как стилистика, как образ? На ум сразу же придут образы «тишины» и «теплоты» — в этих самых, как бы неправильно понятых значениях. И таких слов немало, и что с ними делать? |
| По 1-й: Яко Твоя держава. По 2-й: Яко благ и человеколюбец. По 3-й: Яко Ты еси Бог наш. Господи воззвах. Стихиры на «Господи воззвах» на 4-ре. Господи воззвах. Стихиры на «Господи воззвах» на 6-ть. Господи воззвах. Стихиры на «Господи воззвах» на 6-ть (в седмичные дни) и на 10-ть (в недели). Господи воззвах. Стихиры на «Господи воззвах» на 6-ть и на 8-мь. Господи воззвах. Стихиры на «Господи воззвах» на 8-мь и на 10-ть. Слава и ныне. Богородичен или стихира Слава и ныне. Богородичен или стихира Слава и ныне. Богородичен или стихира Слава и ныне. Богородичен или стихира Слава и ныне. Богородичен или стихира Вход (иногда). Вход – в вечер недель (воскресения) 1-й, 2-й, 3-й, 4-й, 5-й седм. и недели Ваий. Свете тихий. Свете тихий. Свете тихий. Вонмем (особ. кн. 1-й седм.). Свете тихий. Вонмем (Тип., гл. 2 и 7). Иерей: Мир всем. Диакон: Премудрость, вонмем. (Тип., гл. 2 и 3). Свете тихий. Вонмем (Тип., гл. 2). Иерей: Мир всем. Диакон: Премудрость, вонмем. (Тип., гл. 2 и 3). Прокимен дне. Прокимен дне или Аллилуиа в субботы: Мясопустную и пред Пятидесятницею. Прокимен паремии.(Тип.) в недели: 1, 2, 3, 4, 5-ю – прокимен великий, в нед. Ваий – прокимен дне. (В седм. дни). Премудрость. (Того-то) чтение. Вонмем (oc. кн. 1-й седм.). Чтение паремии (кн. Бытия). Вонмем. Прокимен дне. Премудрость. (Того-то) чтение. Вонмем Чтение паремии Прокимен дне. Премудрость. (Того-то) чтение. Вонмем Чтение паремии Прокимен паремии. Премудрость. (Того-то) чтение. Вонмем. Чтение паремии (кн.Притчей). Ектенья: Рцем вси. Возгл.: Яко милостив и человеколюбец; Ектенья: Рцем вси. Возгл.: Яко милостив и человеколюбец; Сподоби Господи. Сподоби Господи. Сподоби Господи. Сподоби Господи. Сподоби Господи. Ектенья: Исполним вечернюю молитву. Возгл.: Яко благ и человеколюбец. Мир всем. И духови твоему. Главы ваша Господеви приклоним. Возгл.: Буди держава царствия Твоего. Ектенья: Исполним вечернюю молитву. Возгл.: Яко благ и человеколюбец. Мир всем. И духови твоему. Главы ваша Господеви приклоним. Возгл.: Буди держава царствия Твоего. |
| Недели ваий. Свете тихий. Свете тихий. Свете тихий. Вонмем (осб. кн. 1-й седм.). Прокимен дня. Прокимен дня или: Прокимен паремии Аллилуия, на субботы: (Тип.), на педели: 1, 2, мясо пустную и пред 3, 4, 5-ю – прокимен Пятидесятницей. великий, на Неделю ваий – прокимен дне. (В седм. дни) Премудрость. (Того-то) чтение. Вонмем (особ. кн. 1-й седм.). Чтение паремии (кн. Бытия). Вонмем. Прокимен паремии. Премудрость. (Того-то) чтение, Вонмем. Чтение парем. (кн. Притчей). В е л и к а я Отдельно от утрени В соединении с утренею, т. е. на бдении [В Неделю вечера На Неделю (воскресение) вся 1-я кафизма. стихословия кафизмы вовсе не бывает (Тип., гл. 17) и см. далее таблицу о стихословии псалтири]. При стихословии: При стихословии: Слава и ныне, и: Аллилуиа, Слава и ныне, и: трижды. Аллилуиа, трижды. Ектения малая одна, если один антифон; если же Ектения малая. три антифона кафизмы, то по каждом антифоне малая ектения и особый возглас. Яко Твоя держава. По 1-й: Яко Твоя держава. По 2-й: Яко благ и человеколюбец. По 3-й: Яко Ты еси Бог наш, Бог миловати и спасати. Господи, воззвах. Господи, воззвах. Стихиры на «Господи Стихиры на «Господи воззвах» на 8-мь на 10-ть. воззвах», на6-ть и на Слава и ныне. Слава и ныне. Богородичен или Богородичен или стихира. Свете тихий. Свете тихий. Вонмем (Тип., гл. 2 и Вонмем (Тип., гл. 2 и 7). Иерей: Мир всем. Иерей: Мир всем. Диакон: Премудрость, Диакон: Премудрость, вонмем (Тип., гл. 2 и 3). вонмем (Тип., гл. 2 и Прокимен дне. Прокимен дне. Премудрость. Премудрость. (Того-то) чтение. (Того-то) чтение. Вонмем. Вонмем. Чтение паремии. Чтение паремии. Ектения: Рцем вси. Ектения: Рцем вси. Возгл.: Яко милостив и Возгл.: Яко милостив и человеколюбец. человеколюбец. В с е д н е в н а я В дни года, кроме В дни Великой Великой Четыредесятницы Четыредесятницы Сподоби, Господи. Сподоби, Господи. Сподоби, Господи. Ектения: Исполним Ектения: Исполним вечернюю молитву. вечернюю молитву. Возгл.: Яко благ и Возгл.: Яко благ и человеколюбец. человеколюбец. Мир всем. |
|
|
