| Вот как его готовят на Нюксенице: Овсяные хлопья или крупу залейте водой и поставьте в теплое место. Чтобы быстрее закисло, добавьте корочку ржаного хлеба. Через 1-2 суток всё перемешайте, процедите через сито, чтобы вся жидкость отделилась. Часть отстоявшейся воды слейте — для большей густоты. Доведите «овсяное молочко» до кипения, непрерывно помешивая, чтобы не подгорел. Готовый кисель разлейте в блюда для застывания. Перед подачей на стол посыпьте сверху сахаром или полейте сметаной. В других рецептах приготовления овсяного киселя есть свои нюансы. Допустим, если готовили сладкий кисель, то в овсяное молочко добавляли мед, немного соли и, непрерывно помешивая, нагревали до загустения. В горячий кисель в скоромные дни могли положить сливочное масло, а в постные — растительное. Готовый кисель разливали в тарелки или миски, смазанные маслом, для остывания. Ели кисели горячими и холодными. И еще несколько рецептов блюд северной нюксенской кухни: 2 Рыбник Для теста: Для начинки: Сделайте дрожжевое тесто. На раскатанный пласт теста выложите подсоленую рыбу, сверху — зеленый или обжаренный репчатый лук, масло сливочное кусочками. Прикройте рыбу тестом, оставив небольшое отверстие для выхода пара. Дайте тесту подняться. Выпекайте не менее получаса. После выпечки смажьте маслом. 3 Сиченики Для сочней: Для начинки: Замесите крутое пресное тесто, подержите немного в прохладном месте, раскатайте круглые соченьки, положите на одну половину начинку, второй закройте и защипните по краю. Пеките 30-40 минут в предварительно разогретой духовке до румяной корочки, затем укутайте в полотенце, чтобы отмякли. Смажьте маслом. Можно посыпать толокном. 4 Шаньги гороховые Замесите тесто пожиже, чем на обычные оладьи. Выпекайте на горячей сковороде, на масле с двух сторон до румяной корочки. Горячие шаньги посыпать толокном. Подавать на стол горячие со сметаной. 5 Дежонь Для сухомеса — смеси, которая должна получиться не как тесто, а как мелкая крупка: Для «полевы» (аналог «подливы»): Возьмите толокно для сухомеса, смешайте с солью и, подливая воду, разотрите вилкой до состояния мелкой крупки. Простоквашу (можно обычный кефир или сладкий кефир «Снежок») смешайте со сметаной. Добавьте в полеву ягоды или варенье, перемешайте. Сухомес насыпьте в широкое блюдо, полейте сверху полевой. Ешьте, не перемешивая, забирая того и другого понемногу и схлебывая. |
| С. Лесной не уставал восхищаться ВК: «В дощечках Изенбека все оригинально и непохоже на нам уже известное» (с. 29). Но дело не в том, что историография ВК коренным образом расходится с научными представлениями об истории Европы в античности и раннем средневековье (защитники ВК в этом–то и видят ее ценность), а в том, что, даже доверившись этому сомнительному источнику, мы встретимся с неразрешимыми противоречиями в самом его тексте. Приведем один достаточно выразительный пример. В советских публикациях (в «Неделе», в журналах «Техника–молодежи» и «В мире книг») постоянно пересказывается текст с дощечки под 9. Там рассказывается, что старец Богумир имел жену Славуну, трех дочерей – Древу, Скреву и Полеву и двух сыновей – Севу и Руса. От этих-то детей Богумира и произошли племена русичей: древляне, кривичи, поляне, северяне и русы. Далее говорится, что эти племена образовались в Семиречье, 161 где жили русичи. за морем (?) в краю зеленом. И происходило это за 1300 лет до Иерманариха. 162 Из края зеленого упомянутые племена переправились через Ра реку (Волгу?), пришли к морю Готскому (переводчики ВК полагают, что речь идет о Черном море). На берегах этого моря, возле Дона, они встретились с готами. А следом за славянами двигались гунны 163 ... Поклонников ВК восхитил этот рассказ, легендарность которого признавали даже Лесной и Миролюбов. Но дело опять–таки не в этом, а в том, что, вопреки рассказанному, на дощечках 4а и 10 потомком Богумира назван один Орь, от которого пошли какие–то «три рода». На дощечках 4г и З6а говорится, что у Оря было три сына: Кий, Пащек (Щеко) и Горовато (Хорев). Из дощечки З6а следует, что Пащек был праотцем чехов, а Горовато – хорватов. Значит, если поверить, что древнерусские племена произошли от детей Богумира, то окажется, что другие славянские народы – чехи и хорваты – также происходят от них (ведь Орь – потомок Богумира). Древляне и поляне, происхождение названий которых объяснено было на дощечке 9, на дощечках 4б и 7 а упоминаются вновь, но на этот раз говорится, что «древичами» (древлянами) их называли потому, что они живут в лесах, «а на полях наше имя было поляне». Подобных противоречий в ВК множество. |
| Ubah III имел несомненный вкус и склонность к Италии. Отсюда он вызывает мастеров обстраивать и перестраивать Кремль, и дворец, и соборы. More Italico, отзывается Герберштейн об этих новых московских постройках. Достаточно известны имена Аристотеля Фиоравенти, Алевиза, Пьетро Солари. Всего меньше сказывается в это время влияние Византии… Русские дипломаты в начале XVI-ro века больше были заняты проектами о союзе с Солиманом, чем грезами об «отчине Константиновой» или крестовом походе на Цареград. Об этом напоминали скорее с Запада, где со всем вниманием учитывали силу Москвы в международном обороте… Есть все основание считать Ubaha III западником. Еще более Bacuлuя III, сына «чародеицы греческой» (так называет Софию Курбский), женатого во втором и спорном браке на Глинской, воспитанной уже вполне по западному. «А здесь у нас старые обычаи князь великий пременил», это относится не только к политическим или социальным переменам. «Ино земля наша замешалась…» Интересно отметить, любимый лекарь Bacuлuя III, Николай Немчин, ведет беседы и даже переписку на темы о соединении церквей. По-видимому, у него было немало единомысленников на Москве («короткие связи» в высшем церковном обществе, как выражается Голубинский), — и Максиму Греку пришлось вступить с ним в полемику и спор. Любопытно, что Николай Немчин обращался, между прочим, к архиепископу Вассиану Ростовскому (родной брат Иосифа Волоцкого), как будто в расчете на сочувствие или хотя интерес. Кроме того, Немчин прилежал и звездозаконию… Забелин не без основание говорил, что в действиях Ubaha III многое заставляет вспоминать о Маккиавели. О Василии это можно повторить тем более. В его жестком и властном единодержавстве, на которое так роптали в боярских кругах, чувствуется скорее подражание современным итальянским князьям, нежели давним византийским василевсам. 5. Борьба с ересью «жидовствующих». Еще больший поворот к Западу Уже в XIV-м веке в Новгородских краях проявляется какое-то религиозное брожение, — эта «ересь стригольников» была, кажется, прежде всего противо-иерархическим движением. В конце XV-ro века встречаемся с другим и более сложным движением. Это — ересь жидовствующих. В Новгороде она захватывает верхи клира, перекидывается на Москву, и здесь «прозябает» под благоволительным покрытием Державного. Об этом движении мы знаем недостаточно, и больше всего от свидетелей не очень достоверных, от пристрастных противников и врагов, от Геннадия Новгородского и особенно от Иосифа Волоцкого. И к тому же, «Просветитель» Иосифа Волоцкого, наш главный источник, издан был в поздней редакции (хотя и по очень надежному списку, рукопись принадлежала Нилу Полеву), и многих важных известий не находим в редакции первоначальной, сохраненной в Макариевских Минеях. И вообще в описаниях полемистов нелегко различить, что было главным и что второстепенным, или даже только случайным. |
| Иван III имел несомненный вкус и склонность к Италии. Отсюда он вызывает мастеров обстраивать и перестраивать Кремль, и дворец, и соборы. More Italico, отзывается Герберштейн об этих новых московских постройках. Достаточно известны имена Аристотеля Фиоравенти, Алевиза, Пьетро Солари. Всего меньше сказывается в это время влияние Византии... Русские дипломаты в начале XVI-ro века больше были заняты проектами о союзе с Солиманом, чем грезами об “отчине Константиновой” или крестовом походе на Цареград. Об этом напоминали скорее с Запада, где со всем вниманием учитывали силу Москвы в международном обороте... Есть все основание считать Ивана III западником. Еще более Василия III, сына “чародеицы греческой” (так называет Софию Курбский), женатого во втором и спорном браке на Глинской, воспитанной уже вполне по западному. “А здесь у нас старые обычаи князь великий пременил,” это относится не только к политическим или социальным переменам. “Ино земля наша замешалась...” Интересно отметить, любимый лекарь Василия III, Николай Немчин, ведет беседы и даже переписку на темы о соединении церквей. По-видимому, у него было немало единомысленников на Москве (“короткие связи” в высшем церковном обществе, как выражается Голубинский), — и Максиму Греку пришлось вступить с ним в полемику и спор. Любопытно, что Николай Немчин обращался, между прочим, к архиепископу Вассиану Ростовскому (родной брат Иосифа Волоцкого), как будто в расчете на сочувствие или хотя интерес. Кроме того, Немчин прилежал и звездозаконию... Забелин не без основание говорил, что в действиях Ивана III многое заставляет вспоминать о Маккиавели. О Василии это можно повторить тем более. В его жестком и властном единодержавстве, на которое так роптали в боярских кругах, чувствуется скорее подражание современным итальянским князьям, нежели давним византийским василевсам. 5. Борьба с ересью “жидовствующих.” Еще больший поворот к Западу Уже в XIV-м веке в Новгородских краях проявляется какое-то религиозное брожение, — эта “ересь стригольников” была, кажется, прежде всего противо-иерархическим движением. В конце XV-ro века встречаемся с другим и более сложным движением. Это — ересь жидовствующих. В Новгороде она захватывает верхи клира, перекидывается на Москву, и здесь “прозябает” под благоволительным покрытием Державного. Об этом движении мы знаем недостаточно, и больше всего от свидетелей не очень достоверных, от пристрастных противников и врагов, от Геннадия Новгородского и особенно от Иосифа Волоцкого. И к тому же, “Просветитель” Иосифа Волоцкого, наш главный источник, издан был в поздней редакции (хотя и по очень надежному списку, рукопись принадлежала Нилу Полеву), и многих важных известий не находим в редакции первоначальной, сохраненной в Макариевских Минеях. И вообще в описаниях полемистов нелегко различить, что было главным и что второстепенным, или даже только случайным. |
| Никольская церковь в селе Лучинском, вероятно, по случаю ветхости, была построена новая и к новопостроенной церкви 7201 (1692) года ноября в 5 день, по благословенной грамоте дан антиминс ко освящению церкви Николая Чудотворца в Московский уезд, в село Лучинское; взял антиминс тоя ж церкви поп Максим Петров и расписался. В 1704 году в селе Лучинском с деревнями Сычевкою и Слабошенною, принадлежавшими боярину Федору Петровичу Шереметеву, числилось 35 дворов крестьянских, в них 128 человек. Наталья Петровна Шереметева отдала село Лучинское Ея Высочеству Цесаревне Наталье Алексеевне, и 1727 года, мая в 30 день оно пожаловано Павлу Феодоровичу Балк-Полеву (умер 1743 года); после владел селом (1749-1783 годы) его сын Федор Павлович по разделу с матерью Анною Дмитриевною, урожденною Порецкою и сестрами Марьею, женою Семена Кирилловича Нарышкина и Матреною, женою Сергея Васильевича Салтыкова. В 1794 году село Лучинское принадлежало посланнику в Бразилии Петру Федоровичу Балк-Полеву (родился в 1777 году, умер 23 июля 1849 года, был женат на Варваре Николаевне Салтыковой). Ныне в сельце Лучинском на месте бывшаго храма находится часовня с кладбищем, на котором между прочими погребена Федосья Семеновна Поливанова, рожденная Полтева, супруга Тульскаго Обер-Почтмейстера, Премьер-Майора Якова Тимофеевича Поливанова. В сельце же помещается Лучинское Волостное Правление и земская школа». Автор проекта часовни – выдающийся архитектор Владислав Осипович Грудзин (Владислав Адам Грудзин). В конце 1860-х – начале и середине 1870-х годов Грудзин заведовал строительством в большинстве городов Московской губернии, имел обширную частную практику, является автором нескольких десятков церковных и гражданских построек в Москве и Московской области, происходил из католической семьи польско-литовских дворян Гродненской губернии. В 1842–1844 годах учился на отделении гражданских инженеров Лесного и межевого института в Санкт-Петербурге. Примерно с этого времени стал именоваться на русский лад Владиславом Осиповичем Грудзиным. |
| IV, оп. 24, 66, л. 290), «по завещанію преподобнаго Нила, понахиду поют по нем и обедню служат, а службы ему нет, точію тропарь, кондак і икосъ чтется на память его въ 7 день маія». Вероятно, что запись списана с более древней рукописи и, так сказать, отстала от жизни, потому что, как показывает Е. В. Романенко, в качестве местночтимого святого Нила Сорского начали поминать около середины XVII в., а в составе Собора белозерских святых – с рубежа XVII и XVIII вв. 60 . Но из нее следует, что, дополняя свое письменное завещание просьбой о сорока днях службы по нем, Нил просил не поминать его как святого. Нил Сорский умер 7 мая 1508 г. и был похоронен около церкви Сретения на территории основанного им скита. Записи посмертных чудес Нила Сорского начали появляться в XVIII в., а в первой половине XIX в. в его ските, уже давно переставшем быть скитом, было создано малоинформативное, основанное главным образом на его сочинениях его Житие 61 . 6 Нилу Сорскому приписывались учеными еще некоторые произведения, но без достаточных к тому оснований. Среди них – так называемое Послание иноку–князю Константину–Кассиану Мангупскому, озаглавленное в списке (РГБ, собр. МДА фунд., 36/185, 2–я пол. XVII в., л. 23–26) «Послание от божественных писаний во отоцех к скорбящему брату». Содержание послания не дает, однако же, оснований для атрибуции его преподобному Нилу и не позволяет также признать греком его получателя (об этом человеке говорится как о недавно крещенном). Возможно, что некоторые послания из числа безосновательно приписывавшихся Нилу Сорскому на деле принадлежат Нилу Полеву, но этот вопрос нуждается в изучении. Несколько более основательно с Нилом Сорским связывается большой период, повторяющийся в разных посланиях и роднящий его с так называемым «Посланием к иконописцу», которое послужило одним из источников «Просветителя» Иосифа Волоцкого 62 . Эта связь подкрепляется тем, что в древнейшем дошедшем до нас списке «Просветителя» (РНБ, Соловецкое собр., 326/346) Нил собственноручно переписал как раз (но не только) ту его часть, куда входит текст, основанный на «Послании иконописцу». |
| На той же бранью под градом Казанью доблествение храбрствовавшим и усердно в подвизания пострадавшим и убиенным: князю Дмитрию Ивановичу Микулинскому, в иноцех Дионисию 590 , Михаилу Афанасьеву, сыну Брудкову-Гендаурову, Андрею Григорьеву сыну, Тепринскому, Григорию Ишутину сыну, Изъединова, Тферичем, вечная память… и т. д. На той же брани убиенным: княз. Петру Никитичу Щепину-Оболенскому, Дмитрию Иванову сыну, Чулкову, Ивану Борисову сыну, Жирову-Заборовскому, Игнатию Прокопьеву сыну, Константинову, Бежечаном, Леонтию Борисову сыну, Шушерину, во иноцех Леониду, Федору Сурвацкому, Володимерцем, Володимеру Васильевичу Полеву, во иноцех Вениамину, Григорию Михайлову сыну, Турову, Стефану Васильеву сыну, Путилову, во иноцех Павлу, Костромичем, вечная память. Благоверному князю Ивану Амашуку Черкасскому, убитому от безбожных Турок за православную веру, вечная память. Избиенным от нечестивых Татар ради Христовы веры: Ивану, Стефану и Петру, вечная память. И всем Православным Христианам, на тех бранех пострадавшим и всячески нужно скончавшимся, вечная память. И всем Православным Христианам представившимся, вечная память». К памятникам покорения Казанского царства относятся, также, многочисленные каменные столбы с иконами, что ставили по пути следования московской рати (один из столбов, или, вернее, куски его, служат теперь подсвечником пред иконой в церкви села Дубенского Арзамасского уезда). Этот тип памятников нечто новое; до сих пор лишь ставились церкви и многочисленные часовни (большей частью, исчезнувшие); остались, например, в Чердыне, где имеется надпись « сии страдальцы убиени быша от Нагайских татар на рати над рекою Вишерой в 1547 году Генваря 6 дня числом их 85». Борьба Ионнна Грозного в Ливонии не ознаменовалась какими-либо памятниками, а могилы русских борцов охранялись только суеверным страхом жителей. При сыне Грозного, Феодоре Иоанновиче, набеги казанских и астраханских татар сменяются набегами крымских, в память избавления от коих в 1591 г. строится Донской монастырь и учреждается крестный ход. |
| Вольномыслие, порожденное ересью жидовствующих и имевшее последователей в среде заволжских старцев, продолжало существовать до середины XVI века, когда из него, – вольномыслия, – выродилась новая ересь Матвея Башкина и особенно Феодосия Косого. Однажды в великий пост, к священнику Благовещенского собора Симеону пришел Матвей Башкин на исповедь и просил его растолковать некоторые недоуменные места из книг священного писания. Вопросы Башкина показались священнику Симеону подозрительными. Последний, спустя несколько времени, так говорил Сильвестру о Башкине: „пришел на меня сын духовный необычен и великими клятвами и молением умолил себя приняти на исповедь в великий пост, и много вопросы простирает недоуменныя от меня поучения требует, а иное меня и сам учит“. Сильвестр ответил Симеону: „каков тот сын духовный будет, слава про него недобра носится“ 43 . Вскоре эта слава дошла до царя, которому донесли, что „прозябе ересь и явися шатания в людех в неудобных словес о божестве“ 44 , и при этом указали на Матвея Башкина. Царь велел его схватить, держать под палатою в подклети, и поручил его Иосифовским старцам – Герасиму Ленкову и Филофею Полеву. Башкин не сознавался в ереси и выдавал себя за христианина православного. „Но нетерпя Бог“, говорится в летописи, „злоначинание, попусти на ниво гнев свои, нача бесноватися зле мучим от него, и язык свой долу извесившу, и на много время так мучим крычаше разными гласы и по мучении злую свою ересь и нача исповедати“. Оказалось, что Башкин и его единомышленники 1) хулили Иисуса Христа, отвергая Его равенство с Богом Отцом; 2) Тело и Кровь Иисуса Христа в таинстве Евхаристии ставили ни во что и считали простым хлебом и вином; 3) церковью называли собрание верующих, а церкви-храмы отвергали; 4) иконы называли идолами; 5) отвергали таинство покаяния, говоря, как перестанет человек грешить, если и не покается пред священником, то нет ему греха; 6) укоряли вселенские соборы, предания и жития св. отцев и вообще все Божественное писание называли баснословием, а Апостол и Евангелие излагали неправильно 45 . Таково учение Матвея Башкина и его единомышленников. |
| Третьей «нелюбкой» назван спор между ними же по вопросу об отношении к раскаявшимся еретикам. Наконец, последней «нелюбкой» («и до сех мест»!) назван конфликт, произошедший около 15081509 гг. в заволжских пустынях между проживавшими там постриженниками Иосифа Нилом Полевым и князем-иноком Дионисием Звенигородским, с одной стороны, и заволжскими старцами, во главе которых опятьтаки назван Вассиан Патрикеев, – с другой. Как видим, начало спора отнесено к церковному собору 1503 г., а главным предметом назван вопрос об отношении к монастырскому землевладению. По жанру «Письмо» представляет собой рассказ, ведущийся от лица очевидца событий, который в ответ на конкретно заданный вопрос излагает основные вехи знаменитого спора между двумя авторитетными монастырями. Судя по дате списка и по тому факту, что в тексте упоминается о смерти Вассиана Патрикеева (1532 г.), «Письмо» было написано не ранее 1540х гг. В рассказе о «нелюбках» важная роль отведена Нилу Полеву и Дионисию Звенигородскому, однако рассказчик сообщает и неприглядные для их репутации факты. Нил Полев рассказывает о своем уходе из монастыря Иосифа в заволжские скиты без благословения учителя. Отношение влиятельных старцев Дионисия и Нила к рассказчику мы вправе определить как доверительное, предполагающее равноуважительные отношения. В конце «Письма» автор позволяет себе крайне рискованное замечание: «Иосиф все благочинье и благоговеиньство снимал с Кирилова монастыря, – и се ныне диявол мнением не смирну вражду положи меж таких светил!» Притом, что общий тон «Письма» по отношению к Иосифу и его монастырю неизменно уважительный, это замечание мог позволить себе только очень близкий Иосифу человек. «Письмо» содержится в сборнике, принадлежавшем известному книжнику, бывшему архимандриту Иосифо-Волоколамского монастыря Вассиану Кошке. В состав сборника входят Послания Иосифа Волоцкого и материалы о нем, в частности Житие, написанное Саввой Черным, «Волоколамский патерик» и «Надгробное слово Иосифу», составленное Досифеем Топорковым. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла БАШКИН Матвей Семенович († 3-я четв. XVI в.), еретик. Из боярских детей, его отец Семен Иванович и дядя Алексей Иванович были совладельцами дер. Башкино в вол. Вел. Слобода Переяславского у. В 1547 г. Б. вместе с Ф. Г. Адашевым, Ф. М. Нагим, Ф. И. Шуйским и Д. Р. Юрьевым выступал поручителем за опального кн. И. И. Турунтая-Пронского. В сер. XVI в. братья Федор и Матвей Башкины уже имели поместья в Боровском у., в 1550 г. их имена входили в число избранной тысячи дворян, намеченных царем Иоанном IV Васильевичем Грозным к испомещению под Москвой и выдвижению на ответственные посты в гос-ве и войске. Деятельность Б. как главы еретического кружка стала явной весной 1553 г.- во время борьбы за престолонаследие, связанной с болезнью Иоанна Грозного. Великим постом 1553 г. Б. пришел на исповедь к своему духовнику свящ. кремлевского Благовещенского собора Симеону. По сообщению Симеона, Б. задавал много «недоуменных» вопросов и говорил о том, что необходимо на деле применять евангельские заповеди. В др. раз Б. пригласил Симеона участвовать в беседах на духовные темы в кружке своих знакомых, впосл. неск. раз приезжал для бесед на подворье к Симеону, читал ему Евангелие и просил толкований. Во время посещений Симеоном дома Б. последний сам толковал Апостол. Основываясь на словах ап. Павла (Гал 5. 14-15), Б. высказывался против полного и кабального холопства, порвал полные и кабальные расписки и стал держать своих людей «добровольно». С подобными рассуждениями духовного сына свящ. Симеон согласился: «И мне то показалося добро». Петровским постом, в июне того же года, Б. вновь пригласил в свой дом Симеона и показал ему Апостол, в к-ром воском отметил мн. места, предназначенные для обсуждения. На этот раз рассуждения и толкования духовного сына показались священнику «развратными» и он посчитал нужным известить об этом протопопа московского Благовещенского собора Сильвестра , к-рый уже слышал о Б. и заметил Симеону: «Каков тот сын духовной будет, слава про него недобра носится». Симеон и Сильвестр в присутствии прот. Андрея (см. Афанасий, митр. Московский ) и окольничего А. Ф. Адашева доложили царю о своих подозрениях, Симеон принес царю Апостол, исправленный Б. Ознакомившись с делом, Иоанн Грозный повелел посадить Б. «под полатою у собя в подклете», а расследование о ереси поручил волоколамским старцам Герасиму (Ленкову) и Филофею (Полеву). Расследование затянулось из-за отсутствия в столице царя, к-рый со 2 июля по 18 авг. находился в Коломне на смотре войск. |
|
|
