| Совершенно бессмысленным явилось позднее распространенное турками в сербском народе мнение, что Милош Обилич коварно нанес смертельную рану султану Мурату. Совершенно невероятно, чтобы во время большой решающей битвы предводитель турок принял неизвестного или малоизвестного сербского воеводу, да еще со спрятанным кинжалом. Для того, чтобы оправдать свое поражение, турки пустили в ход этот слух, поскольку подвиг сербских витязей свидетельствовал о превосходстве наших воинов, кроме того, средневековая рыцарская мораль просто не допускала подлого убийства. По следам ложного слуха о коварстве Милоша и была сложена народная песня " Королевич Марко и Муса Кеседжия " , в которой рассказывается, как уже почти поверженный Марко воспользовался скрытым в одежде кинжалом, чтобы убить Мусу. Как будто Марко-Сербин не мог, как настоящий богатырь, просто так, без хитрости победить турка. Никто из историков не изучал специально последствий брака Оливеры, дочери князя Лазаря и княгини Милицы, с сыном Мурата Баязидом. Сколько лжи проникло в наше сознание вследствие этого события? Туркам просто было распространить байку о предательстве Вука Бранковича после его смерти (1396), когда произошла ссора Бранковичей и Лазаревичей " . Отшельник, с удивлением: " Почему же Косовская битва опутана такой ложью в сознании сербов? " Наставник: " Это легко понять, если хорошо изучить умоначертание турецких завоевателей и их политику, где ложь и разжигание ссор и столкновений в народе были чуть ли не главным способом ведения войны и давления на народ. Турецкие султаны не вступали в битву, их командные позиции были крепко защищены, с них открывался хороший обзор поля боя. Гибель султана Мурата и его сына Якуба, который командовал частью фронта, свидетельствует лишь о катастрофическом поражении турецкого войска. Князь Лазарь со своими ратниками буквально ворвался в самый центр схватки. При таком ведении боевых действий главнокомандующий может погибнуть и от более слабого неприятеля, который попросту сосредоточит все свои силы в той точке поля боя, где находится полководец противника. Князь Лазарь не попал в плен, но погиб в битве, так уж случилось. Турки выдумали, что в битве произошел перелом: вначале успех сопутствовал сербам, как раз тогда и было послано известие в Париж, а затем, когда Баязид вывел резервное войско, якобы победа досталась османам. Это один из их вымыслов, сфабрикованный с тем, чтобы опровергнуть донесения европейцев о поражении турок, как будто слишком рано (т.е. до исхода битвы) посланные. |
| И Лазарь оправдал выбор собора. При нем Сербия около 10 лет наслаждалась спокойствием, хотя платила уже ежегодную дань Турции. Лазарь успел даже возвратить Герцеговину, часть Далмации и весь Банат 49 ). Но впоследствии он отказался (1389 г.) от платежа подати, как потому, что не мог переносить турецких насилий, так и потому, что правители и народ требовали освобождения Сербии от турецкого ига. И вот между ним и султаном Мурадом произошла замечательная Косовская битва, положившая конец независимости сербской. В битве на Коссовом поле 50 пал как Лазарь, накануне битвы напутствованный св. тайнами, так и султан Мурад 51 . По смерти Лазаря Сербиею управляла супруга его Милица 52 до совершеннолетия сына своего, Стефана Лазаревича. Когда же Стефан достиг совершеннолетия, – преемник Мурада Баязед назначил его правителем Сербии, с титулом деспота, и заключил с ним договор, по которому Сербия поставлена была в ленную зависимость от Турции и обязана была платить султану подать в 10 раз большую, нежели какую прежде платила, и помогать ему во всех его предприятиях. Договор этот скреплен был родственными узами: Стефан должен был отдать в супружество за султана младшую сестру свою Милеву 53 . Благочестивый, благородный, прямодушный Стефан Лазаревич, снискавший любовь и доверие не только своих подданных, но и турецкого правительства, во все время управления (1389–1427 г.), в котором несколько времени участвовал и младший брат его Бук или Волк, свято сохранял заключенный с султаном договор: он исправно платил султану подать и помогал ему во всех походах, именно против болгар (1390–1392 г.), против валашского воеводы Мирчи (1394 г.), венгерского короля Сигизмунда (1396 г.) и пр. В мирное же время старался, сколько мог, водворить в своем государстве порядок и благоустройство, и оставил добрую о себе память. Скончался 19 июля 1427 г. 54 . Пред смертию своею Стефан завещал управление Сербией) родственнику своему Юрию Бранковичу 55 . Юрий Бранкович (1427– 1457 г.), носивший титул «господина Срьблем и поморию и по Дунавию», был человек властолюбивый, непостоянный, ничем недовольный 56 . |
| Тот, первый, был праведником в собственных глазах и в глазах мира. Сей, второй, был грешником и в глазах мира, и в своих собственных глазах. Итак, тот – официальный праведник, а сей – официальный грешник. Так обозначило их мерило человеческое. Но по мерилу Божию, тот, стоявший вдали, был выдвинут в первый ряд, а сей, зазнававшийся пред алтарём, осаждён [назад], в самую глубь, в [число] последних. Произошло это две тысячи лет назад. Впрочем, было это и вчера. Властолюбивые народы Европы либо не способны упомянуть имя Божие, либо – если подчас и снисходят до того, чтобы помолиться Богу, дабы люди видели их – хвалятся пред Богом и ставят Бога вровень с собой или даже ниже себя. «Боже, не таковы мы, как прочие народы!» – вот суть их молитвы, вот основа их миросозерцания. «Боже, не таковы мы – ни как прочие народы, ни как эти презренные сербы». А угнетаемые сербы стояли на коленях у дальней стены сего вселенского храма Божия, в прахе [и пепле] руин своего государства, среди груд костей своих погибших братий, в луже крови собственных детей, и, ударяя себя в грудь, с плачем причитали Господу Богу: Боже, милостив будь к нам, грешным! Боже, милостив будь к нам, грешным! Вот вам, братья, два рода людей и два типа народов. Фарисей и мытарь – это два рода людей. Гордые и властолюбивые народы Европы и, скажем, народ сербский – это, как видите, два типа народов. Там – национальное высокомерие и надмение. Здесь – людская искренность и сокрушенность. Там – шовинизма вплоть до обезьяньей групповой наглости, здесь – публичное признание своего личного ничтожества. Истинно говорю вам: сербы заслуживают Божия наказания за свои многие личные грехи, [творимые] изо дня в день. Но те же самые сербы за одно своё коренное свойство достойны [и] похвалы. В чём же состоит эта исконная черта сербского народа? В обвинении самих себя. Когда бы не постигала их беда, сербы возвышают голос перед небом и землёй: «Мы виноваты! По нашей собственной вине пришло к нам лихо! На Косовом [поле] не турки виновны [в нашем поражении], а Вук Бранкович! За Мáрицу вина лежит не на азиатах, а на Вукáшине. Боже, милостив будь к нам, грешным сербам, и спаси нас!» |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Душан, имевший виды утвердить свое господство на всем юго-востоке Европы, не прочь был воспользоваться помощью с Запада против турок, но на столько далек был чрез политический союз входить в какие-нибудь религиозные сделки с латинством, что подданных своих, осмеливающихся, принять латинство лишал гражданских прав, а распространителей латинства определял ссылать в рудокопни. (Между тем лживые латинские писатели не перестают до настоящее времен уверять будто сербские короли Милутин и Стефан-Душан находились в религиозном союзе с римскою Церковью). Когда после Душана (в конце XIV века и в начале XV века), Сербское царство стало ослабевать и турки более и более утверждались в Европе, для пап настало более благоприятное время склонять сербов, вместе с греками, к союзу с римскою Церковью, обещанием помощи против турок. Но большая часть сербов, также как и греков, скорее готовы были подпасть под политическое господство турок, нежели согласиться на религиозный союз с Римом. Последний сербский властитель, Юрий Бранкович, после флорентийского Собора, согласился было вступить в союз против турок с венгерским королем Владиславом и воеводою Гуниядом; но когда сообразил, что этот союз заправляется папскими агентами и направляется к распространению латинства на Востоке, то сам перешел на сторону турок, убежденный, как говорит сербское предание, что от турок сербам более можно ожидать религиозной терпимости и уважения к православию, чем от католиков. Наконец, когда турки заняли уже почти весь юго-восточный полуостров Европы и Сербия теряла последние остатки своей самостоятельности, сербская княгиня Елена решилась предложить свои земли в полное подданство папе и вступить в союз с римскою Церковью на условиях флорентийского договора. Но сербы возмутились против такого решения, сами призвали в свои владения турок, и княгиня-предательница должна была удалиться из своей земли на Запад. После падения Сербского царства, латинская пропаганда, хотя и продолжала раскидывать свои сети между сербами, также мало имела успеха. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| После Душана нет известий о сношениях сербов с папами в продолжение всего последнего столетия существования сербского государства. Приготовляясь в ферраро-флорентийскому собору (бывшему в 1438 – 39 г.), греки приглашали было принять участие в нем вместе с другими православными народами и сербов. Но тогдашний деспот сербский (Юрий Бранкович), несмотря на все убеждения приходившего к нему с приглашением императорского посла, не только не захотел послать своих уполномоченных, но даже и ответной грамоты императору (cм. Hism. Consil. Florenm. Cuponyлa, sect. III, cap. 2, ed. Roberti Creyghton, 1660, р. 45). Последний сербский деспот, младший сын сейчас названного Юрия, Лазарь, предпочитая для своего государства католичество игу турецкому, завещал было его перед своею смертью, не только в церковное, но, так как умирал без наследников, даже и в государственное ленное владение. Однако папе не посчастливилось в Сербии и на этот последний раз. Когда легат его явился в страну для провозглашения в ней, при содействии вдовы Лазаревой Елены, власти св. седалища, то бояре и народ, предпочитая вопреки князю лучше иго турецкое, чем католичество, поспешили сами призвать к себе турок, чем тотчас же и положен был конец всяким папским мечтаниям (у Райнальда ап. 1458, nn. 18 и 19, ГaммepaHismoire de l’Empire Ommoman, в nepeboдe Dochez’a, ed. Paris, 1840, livre XIII, t. 1, р. 259, col. 1). О римско-католической церкви в пределах бывшего сербского государства Римскими католиками во владениях сербов были – во-первых, потомки древних романо-итальянских поселенцев их адриатического побережья и принадлежавших им островов, и во-вторых – покоренная ими северная половина племени албанцев или шкипетаров. Для весьма незначительного сравнительно числа всех этих католиков, папами учреждено было, может быть в видах католической пропаганды и между самими православными сербами, весьма значительное число епархий. Именно – этих последних в конце XII века было не менее десяти, а в конце XIII beka не менее пятнадцати. В высше-административном отношении их разделение было таково: 1) епархии западной части побережья, соседнего с Рагузой, и островов были подведомы архиепископу или митрополиту рагузскому; 2) епархии остального побережья и внутренней Албании, за исключением города Диррахия с его округом, составляли из себя архиепископский или митрополичий диоцез антиварский; 3) город Диррахий или Дураццо с своим округом представлял собой особую, в большую часть времени существования – безепископальную, архиепископию или митрополию диррахийскую. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| В одной грамоте своей Стефан писал: «Промыслом Всевышнего Сербия избавилась от порабощении Измаильского, начавшегося с Косова поля: пришел царь Персидский и сокрушил Агарян; меня же Бог избавил из руки Персов». Грозный Тимур потребовал от Баязета смириться пред ним – грозою Востока. «Не лучше ли будет, – думал султан, – если одержу победу над врагами? Тогда и восток и запад будут в моих руках». И послал жестокий отказ Тимуру, а к Стефану послан гонец, чтобы Стефан спешил с войском к нему. Стефан хотел быть верным благодетелю. В страшном сражении Анкирском войска Тимура окружили Баязета. Стефан три раза врубался в ряды неприятеля, чтобы спасти Баязета. Когда отряды его уменьшились и не было уже никакой надежды на победу, Стефан пробился сквозь ряды неприятеля, спас жизнь сыну Баязета Сулейману и прибыл в Константинополь. Царьград также трепетал Тимура; но тот обратился на Египет и, разгромив его, пошел в Азию. Стефан отправил посла к Тимуру с просьбою освободить сестру его, жену Баязета. «Что значит герой Македонский? Он обошел всю землю и ничего не удержал за собою, на стыд себе», так говорил Тимур послу Стефанову. И прибавил, что «придет к ним назад не морем с востока, а сухим путем с севера и пройдет весь запад». Так высоко о себе думал Тимур: и однако освободил Марию, которая до того времени, нагая до пояса, подносила питье Тимуру, тогда как Баязет под столом с собаками питался крошками 101 . Стефан утвержден был в звании деспота и со стороны Византийского императора. Сыновья Баязета скоро перессорились: Сулейман занял западные долины, а старший брат – восточные. Сулейман стерег Стефана на пути его из Константинополя в Сербию. Стефан отправился в Митилену и оттуда на корабле прибыл в Албанию. Юрий, женатый на тетке Стефана, на этот раз дал ему отряд свой, и Стефан благополучно прибыл с братом Вуком в свой стольный город Сребреницу 102 . Но после того Бранкович соединился с пашами Сулеймана, чтобы покорить Сербию султану. Стефан отдал половину войска под команду брата Вука, а с другою вступил в бой с пашами и ловким маневром разбил на голову пашей; Вук не был счастлив; Юрий истребил почти весь отряд его. Это было в 1402 году. Старший сын Баязета вступил после того в союз со Стефаном, уже как независимым владельцем. Зато Вук, оскорбившись на брата, поспешил к Сулейману; Милица поспешила за ним вслед, чтобы уговорить; не догнав его в Сербии, неустрашимая явилась в ставку Сулеймана и успела примирить султана со Стефаном 103 . |
| Мудро привел духовных агнцев, Да во Христе добре скончаются, И примут мучения венец, И вышния славы причастники будут, И так соединенное великое множество, Вместе с добрым и великим господином, С доброй душой и твердейшей верой, Как в прекрасный покой и на благоуханную пищу, На неприятеля устремились, И умертвили дикого зверя и великого противника, И несытого ада всеядца, Великого Амурата и сына его. О чудес множество. Был схвачен храбрый страдалец Беззаконными агарянскими руками И край страдания приял, И мучеником Христовым стал Великий князь Лазарь . Возникает вопрос: воздействовал ли мученический подвиг святого князя Лазаря и его дружины на сербское общество и прежде всего – дворянство. С одной стороны, приходится дать отрицательный ответ: смерть Лазаря привела к очередному междоусобию. Летописные источники с горечью сообщают: «Сынъ же первый великаго князя Лазаря, князь великий Стефанъ, остася с материю своею еще сый мълад и с братом своимъ Волком. И не точию ото изьмаилтъ, но и окрестънии и единоврнии на брань вооружишася» . Уже около 1392–1393 года против Стефана составляется заговор, как сообщает Константин Философ: «дьявол, который сеет плевелы, разъярил на великую борьбу неких великашей, которых отец его покорил под свои ноги, они стремились уйти из-под его власти и измыслили многие тяжкие клеветы против него, принося их перед Баязидом. Одни говорили, что Стефан поднимает венгров против него, а другие говорили, что они хотят самостоятельно служить его (то есть Баязида) державе». Известны имена этих двух обвинителей – Николай Зоич и Новак Белоцеркович. Это обвинение закончилось для Стефана Лазаревича благополучно, потому что среди дворян, посланных к султану, нашелся верный ему человек, который его известил о заговоре, и Стефану удалось оправдаться пред султаном . Последующее правление Стефана было омрачено постоянной борьбой с его родственниками: вначале с дядей – Вуком Бранковичем, затем – племянником, Георгием Браноквичем: он в 1402 году заручился помощью турок и вышел против него на битву при Триполье, недалеко от Грачаницы, которую проиграл. В результате этой междоусобной войны Сербия лишилась шанса сбросить власть турок. Всего через шесть лет, в конце 1408 года, против Стефана Лазаревича восстает его брат Вук, который вместе с Бранковичами призвал турок Сулеймана. В ответ Стефан пригласил на помощь венгров. Венгерские и турецкие отряды опустошали страну, пока она не разделилась на две части по миру 1409 года, и это разделение было прекращено лишь казнью Вука и Лазаря Бранковича в 1410 году Мусой – братом и соперником Сулеймана . Казалось, сербская знать ничему не научилась, и кровавый Косовский урок не пошел на пользу. |
|
|
