| Сакулин П. Н. Синтетическое построение истории литературы. М., 1925. С. 74. 93 Истрин В. М. Рецензия на книгу: Владимиров П. В. Древняя русская литература Киевского периода. XI–XIII вв.//ЖМНП. 1902. С. 221. 94 Православие – это не просто православная вера и приверженность Иисусу Христу, но и образ мышления, жизни и творчества. 95 Робинсон А. Н. Литература Киевской Руси среди европейских средневековых литератур//Славянские литературы. М., 1968. С. 84–85. 96 Робинсон А. Н. Литература Древней Руси… С. 40. 97 Прежде всего, это исследования В. С. Горского, А. Н. Робинсона, И. Е. Даниловой, М. Н. Громова, В. М. Ничик, А. Д. Сухова, В. Ф. Пустарнакова, А. И. Абрамова, Л. В. Полякова, В. В. Милькова, А. Ф. Замалеева, Я. М. Стратий, С. В. Бондаря и др. В них рассматриваются особенности средневекового мировоззрения на разных диахронических уровнях. Существенно дополняют их труды по истории православной эстетики (А. Ф. Лосева, С. С. Аверинцева, В. В. Кускова, К. В. Шохина, В. В. Бычкова), категориальному анализу различных феноменов культуры, типологии, поэтике, семиотике (Ю. М. Лотмана, Б. А. Успенского, А. М. Панченко, Г. М. Прохорова, А. Я. Гуревича, И. П. Смирнова, В. Н. Топорова, А. Л. Юрганова). Результаты этих исследований учтены мной при характеристике мировоззренческих стадий. 98 Видимо, поэтому Д. С. Лихачев и писал: «…Общего развития, захватывающего своим движением всю литературу, в древней Руси не было». (См.: Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. М., 1967. С. 19). Развитие мировоззрения и средневекового мышления и является, на мой взгляд, тем «общим развитием», наличие которого отрицал Д. С. Лихачев, но которое как раз и захватывает своим движением всю древнерусскую литературу. 99 Художественный (или творческий) метод, основанный на типизации, обобщении и вымысле станет формироваться только в переходный период, после начавшейся в 40-е годы XVII века секуляризации сознания, в результате которой произойдет дифференциация синкретического метода познания-отражения на два самостоятельных, на основе средневекового метода отражения. Речь об этом пойдет ниже. 100 |
| Даниил демонстрирует нам высокоразвитое эстетическое чувство. Он хорошо чувствует и красоту архитектурных форм, и с особой силой удивительное искусство живописцев, создающих в мозаике жизнеподобные образы («яко жив»), и, наконец, большое мастерство прикладников и облицовщиков. О высоком уровне эстетического сознания первого периода русской средневековой культуры свидетельствуют и художественные достоинства русской литературы XI- XII вв., о которых много писали и пишут литературоведы. Отчасти мы уже могли убедиться в этом и здесь по приведенным цитатам из «Слова о законе и благодати» Илариона, «Слова о полку Игореве». Мож но указать еще и на многие высокохудоже ственные страницы «Повести временны: лет». Наряду с развитым историческим со знанием ее автора (1, 17) обращает на себ; внимание и его художественный талант Вот, например, как изображает он русских уводимых в плен половцами: «…стражюще печални, мучими, зимою оцепляеми [цепенеющие от холода], в алчи и в жажи [жажде и в беде, опустневше [осунувшиеся] лици. почерневши телесы; незнаемою страною, языком испаленым, нази ходяще и боси, ногы имуще сбодены терньем; со слезами отвещеваху друг к другу, глаголюще: «Аз бех сего города», и други: «А яз сея вси»; тако съупрашаются со слезами, род свой поведающе и въздышюче, очи возводяще на небо к вышнему, сведущему тайная» (234). Художественная сила этого образа, достоверность изображения и яркая выразительность несомненно выводят его в ряд высших художественных достижений русских книжников того времени. И таких образов немало в «Повести временных лет». Есть в ней и целые законченные художественные рассказы, шедевром среди которых может быть назван рассказ об ослеплении Василька (248–254). Целый комплекс художественных средств выражения – от передачи психологических состояний действующих лиц и высокого драматизма события до детального натуралистического описания самого процесса ослепления-находим мы в этом небольшом рассказе. При изучении древнерусской эстетики этого времени нельзя не остановиться на первом и фактически единственном до XVII в. |
| Для русской культуры это было время крупнейших духовных деятелей, книжников, живописцев, среди которых на первых местах стоят Сергий Радонежский, Стефан Пермский, митрополит Алексей, митрополит Киприан, Епифаний Премудрый , Феофан Грек, Андрей Рублев 157 , а завершают более чем столетний период русской средневековой классики такие выдающиеся фигуры, как Дионисий, Нил Сорский , Иосиф Волоц-кий. Эти две группы имен знаменуют собой эпоху высшего расцвета русской средневековой культуры. Тогда же, в период конца XIV-haчaлa XVI в., складываются основные формы русского средневекового эстетического сознания и находят наиболее полное выражение в художественном мышлении и отчасти в эстетической мысли. Прежде чем перейти непосредственно к эстетике, имеет смысл вспомнить, что к концу XIV в. значительно расширяются общекультурные горизонты русской читающей публики. Возрастает интерес к переводной литературе, состав которой значительно расширяется. В это время Русь получила возможность познакомиться на славянском языке с выдающимся памятником византийской философско-религиозной мысли- «Ареопагитиками». Первый славянский перевод был завершен иноком Исайей в 1371 г., видимо, на Афоне 158 . С этого времени сочинения Псевдо-Дионисия занимают видное место в духовной культуре русичей. Напомню, что в «Ареопагитиках» были сформулированы основные положения христианской онтологии, гносеологии, богословия, мистики и эстетики; Псевдо-Дионисий разработал христианскую апофатику (систему отрицательных обозначений божества), теорию символизма, отказался от дискурсивного мьшления применительно к божественной сфере заменив его антиномизмом. Сочинения Псевдо-Ареопагита оказывали сильное влияние на крупнейших деятелей русской средневековой культуры, начиная с Епифания Премудрого , Феофана Трека, Андрея Рублева и кончая Аввакумом и Симеоном Полоцким (XVII в.). В это же время славяне получили на родном языке и другой важный памятник византийской культуры XI в- «Диоптру» («Душезрительное зерцало») Филиппа Пустынника 159 . В этом большом сочинении, написанном в виде диалога Души и Плоти (где Плоть выведена мудрым учителем Души!), дана достаточно полная картина христианской антропологии, основанная на богатом антично-византийском материале. Написанная в популярной форме, «Диоптра» была широко распространена на Руси, активно способствовала приобщению русских читателей к антично-византийским учениям о человеке, основу которых составляла сложная диалектика души и тела. При этом телу отводилась в ней роль едва ли не более высокая, чем душе, то есть христиа! антропология была представлена в ш лее полном и развитом виде, а не ригористических крайностях. |
| 1351 . Бухаркин П. Е. Старчество и смена писательского типа в русской литературе//Вестник С.-Петерб. ун-та. СПб. 1993. 2: История, языкознание, литературоведение. 2. 70–78. 1352 . Бычков В. В. Русская средневековая эстетика XI-XVII века. М. 1995. 638. 1353 . Варнава (Беляев) , еп. Основы искусства святости. Опыт изложения православной аскетики. Н. Новгород 1995. 1. 476. О трех степенях Богопознания; 2: О предметах религиозного познания; 3: «Душевный человек» в борьбе со страстями (начало)]. 1996. 2. 456. «Душевный человек» в борьбе со страстями (продолжение)]. 1997. 3. 539. «Душевный человек» в борьбе со страстями (продолжение)]. 1998. 4. 411. «Душевный человек» в борьбе со страстями (окончание). Жизненный путь епископа Варнавы (биогр. очерк)]. 1354 . Васильев А. Андрей Рублев и Григорий Палама //ЖМП 1960. 10. 33–44. 1355 . Власова А. А. Трансформация аскетического идеала святогорцев-славян в русской культуре//Агиологическое древо русской культуры. М. 2000. 46–59. 1356 . Глушкова В. Люди и монастыри. Воронеж 1997. 478. 1357 . Голейзовский Н. К. Заметки о творчестве Феофана Грека//ВВ 1964. 24. 139–149. 1358 . Голейзовский Н. К. «Послание иконописцу» и отголоски исихазма в русской живописи//ВВ 1965. 26. 219–238. 1359 . Голейзовский Н. К. Исихазм и русская живопись XIV-XV вв.//ВВ 1968/1969. 29. 196–210. 1359-а. Голейзовский Н. К. «Послание о рае» и русско-византийские отношения в середине XIV века//Искусствознание. Ж-л по истории и теории искусства. М. 2001. 2. 82–114. 1З60. Гролимунд Василий. Между отшельничеством и общежитием: Скитский устав и келейные правила. Их возникновение, развитие и распространение до XVI века//Монастырская культура: Восток и Запад/Ред. Водолазкин Е. Г. СПб. 1999. 122–135. 1361 . Демина Н. А. Андрей Рублев и художники его круга. М. 1972. 172. [С анализом исихастских влияний ( Исаак Сирин , Палама и др.)]. 1362 . Денисенко А. Студииний статут Печерського монастиря//Kuib. старовина. Kuib 1996. 1. 125–126. 1З6З. Древнерусские иноческие уставы. Уставы российских монастыреначальников/Сост. еп. Амвросий (Орнатский) . М. 2001. 293. |
| Основы христианской этики, в центре которой стоит принцип любви к ближнему, еще в середине XI в. кратко изложил новгородский епископ Лука Жидята. «Любовь имеите со всяцем человеком, а боле з братиею, и не буди ино на сердци, а инов устех» 118 , -писал он, излагая основные христианские заповеди о справедливости, милосердии, негневливости, терпении, великодушии, смирении, добродетельной жизни. Феодосий Печерский со ссылкой на Бога призывал русичей быть милостивыми не только по отношению к своим единоверцам, но и к иноверцам. Если встретишь голодного, нищего или больного иудея, сарацина, булгарина, латинянина или какого иного еретика или язычника, «всякого помилуй и от беды избави я, яже можеши, и мъзды от Бога не лишен будеши», Бог ведь и сам заботится ныне о неверных (ТОДРЛ 5, 173). Проповедь любви к людям в противовес вражде и распрям, постоянно царившим между русскими князьями, с особой силой звучит у русских летописцев, которые наиболее ясно видели печальные последствия для всего народа неисполнения этой вроде бы простой, но трудноосуществимой нравственной заповеди. Народ с неприязнью относился к братоубийственным стычкам между князьями, часто бывшими родственниками или братьями, как многочисленные дети князя Владимира. Не случайно первыми русскими святыми стали жертвы княжеской междоусобицы братья Борис и Глеб. Широко распространившийся в народе культ Бориса и Глеба, целый ряд литературных памятников, им посвященных 119 , ясно выражают неприязнь народа к княжеским распрям. Именно поэтому христианская заповедь любви к ближнему под пером русских летописцев и в понимании их читателей часто превращалась в конкретный призыв к конкретным людям о прекращении взаимной вражды или в восхваление братской взаимопомощи. Прославляя князя Изяслава, пролившего кровь свою за брата, Нестор создает настоящий гимн любви как главному принципу бытия, сформулированному еще в Евангелии. «Аще кто речеть: любьлю Бога, а брата своего ненавижю, ложь есть». Как можно любить невидимого Бога, если не любишь брата своего, которого видишь? От Бога идет заповедь: «…да любяй Бога, любит брата своего. В любви бо все свершается. Любве ради и греси расыпаются. Любе бо ради сниде Господь на землю и распятъся за ны грешныя, взем грехы наша, пригвозди на кресте,…Любве ради мученици прольяша крови своя. Любве же ради сий князь пролья кровь свою за брата своего, свершая заповедь господню» (ПЛДР 1,214–216). Христианские формулы основных нравственных норм и законов сразу же наполнялись на Руси конкретным историческим, социальным или бытовым содержанием, переносились на почву реаль – «ной действительности и или укоренялись Щ в ней в качестве жизненно значимых ориентиров, или отбрасывались как не имеющие практического применения. Во многом этот вывод относится и к сфере эстетики. |
| См.: De Bruyne E. Études d " esthétique médiévale. Brügge, 1946, t. 1-3; Tatarkiewicz W. Op. cit., 1962, t. 2: Estetyka sredniowieczna: Mathew G. Byzantine Aesthetics. London, 1963; Balthasar H. U. von. Op. cit.. Bd. 2; Perpeet W. Ästhetik im Mittelalter. Freiburg in Br.; München, 1977. 4 Об этом свидетельствует и многолетний опыт автора по изучению этих периодов в истории эстетики. См.: Бычков В. В. Малая история византийской эстетики. Киев, 1991; Он же. Русская средневековая эстетика: XI-XVII века. М., 1992. 5 Об эстетическом сознании древних русичей, возникшем на основе святоотеческого, см.: Бычков В. В. Феномен древнерусского эстетического сознания. - Утренняя звезда. М., 1993. 1, с. 221-236. 6 См. классические справочники по патристике - «Патрологии»: Quasten J. Patrology. Utrecht; Bruxelles, 1950-1960, vol. 1-3; Altaner В., Stuiber A. Patrologie. Freiburg; Basel; Wien, 1966. 7 См., в частности, работы: Ферреро Г. Величие и падение Рима. М., 1915 - 1925, т. I-V; Виппер Р. К). Очерки истории Римской империи. Берлин. 1923; Stein E. Geschichte des spätrömischen Reiches. Wien, 1928; Mommsen Th. Römische Geschichte. 2. Aufl. München, 1976. Bd. 1-8; Friedländer L. Sittengeschichte Roms. 2. Aufl. Köln, 1957; Kostovtzeff M. L Gesellschaft und Wirtschaft im römischen Keiserreich. Leipzig, 1931. Bd. I, II: Heuss A. Römische Geschichte. Braunschweig, 1960; Bengtson H. Römische Geschichte: Republik und Kaiserzeit bis 284 n. Chr. München, 1973; Seel O. Römertum and Latinität. Stuttgart, 1964; Geffken J. Der Ausgang der griechisch-römischen Heidentums. Heidelberg, 1920; Alföldi A. Studien zur Geschichte der Weltkrise des 3. Jahrhunderts nach Christus. Darmstadt, 1967; Grant M. The climax of Rome. Boston; Toronto, 1968; Dill S. Roman society from Nero to Marcus Aurelius. New York, 1957; Chríst К. Der Untergang der antiken Welt. Darmstadt, 1970; Kahrstedt U. Kulturgeschichte der römischen Kaiserzeit. Bern. 1958; Kulturgeschichte der Antike. Berlin, 1978. Bd. 2: Rom. 8 См. подробнее: Cumont F. Die orientalische Religionen im römischen Heidentum. Leipzig; Berlin, 1931; Nillson M. P, Geschichte der griechischen Religion. München, 1950. Bd. 2: Die hellenistische und römische Zeit; Latte K. Römische Religionsgeschichte. München. 1967. 9 |
| PselAutob Michele Psello, Autobiografia. Encomio per la madre, ed. U.Criscuolo. Napoli 1989 (Index 337–348). [s.XI] PselAux P.-P.Joannou, Démonologie populaire – démonologie critique au XIe siècle. La Vie inédite de S. Auxence par M. Psellos. Wiesbaden 1971. [s.XI] PselBas P.Gautier, Basilikoi logoi inédits de Michel Psellos, in: Studi di filologia bizantina II. Catania 1980,103–157. [s.XI] PselBois Michael Psellus, De operatione daemonum, cur. I.Fr.Boissonade. Accedunt inedita opuscula Pselli. Nürnberg 1838. [s.XI] [z.T. ersetzt durch PsPselDaem] PselCerul Michele Psello, Epistola a Michele Cerulario, ed. U.Criscuolo. Napoli 21990 (Index 47–49). [s.XI] PselChald Textes de Psellus relatifs aux „Oracles chaldaïques“, in: Oracles chaldaïques avec un choix de commentaires anciens. Texte établi et traduit par E.des Places. Paris 1971,153–224. [s.XI] PselChron Michele Psello, Imperatori di Bisanzi (Cronografia). ... Testo critico a cura di S.Impellizzeri. o.O., Fondazione Lorenzo Valla – A. Mondadori 1984. [s.XI] PselChrys J.Bidez, Michel Psellus, Epître sur la Chrysopée etc. (Catalogue des manuscrits alchimiques grecs VI). Bruxelles 1928. [s.XI] PselChrysob P.Gautier, Un chrysobulle de confirmation rédigé par Michel Psellos. REB 34 (1976) 79–99. [s.XI] PselCol P.Gautier, Collections inconnues ou peu connues de textes pselliens. Riv. Stud. Biz. Slav. 1 (1981) 39–69. [s.XI] PselCruc P.Gautier, Un discours inédit de Michel Psellos sur la Crucifixion. REB 49 (1991) 5–66. [s.XI] PselDoct Michael Psellos, De omnifaria doctrina, ed. L.G.Westerink. Nijmegen 1948. [s.XI] PselEnd A.R.Littlewood, Michael Psellos and the witch of Endor. JÖB 40 (1990) 225–231. [s.XI] PselEpist A.Karpozelos, Δο νκδοτες πιστολς το Μιχαλ Ψελλο. Δωδνη 9 (1980) 299–310. [s.XI] PselEss Michael Psellus, The Essays on Euripides and George of Pisidia and on Heliodorus and Achilles Tatius, ed. by A.R.Dyck. Wien 1986. [s.XI] PselFor Michaelis Pselli orationes forenses et acta, ed. G.T.Dennis. Stuttgart–Leipzig 1994. [s.XI] |
| PselGreg Michaelis Pselli de Gregorii Theologi charactere iudicium, ed. P.Levy. Leipzig 1912 (Index 100–108). [s.XI] PselHag Michaelis Pselli orationes hagiographicae, ed. E.A.Fisher. Stuttgart–Leipzig 1994. [s.XI; n.8 spurium] PselHist Michaelis Pselli Historia syntomos, ed. W.Aerts. Berlin 1990 (Indices 173–206). [s.XI] PsElias Pseudo-Elias (Pseudo-David), Lectures on Porphyry’s Isagoge, ed. L.G.Westerink. Amsterdam 1967. [s.VI] PselKonst K.Snipes, A Letter of Michael Psellos to Constantine the Nephew of Michael Cerularios. GRBS 22 (1981) 89–107. [s.XI] PselLampros Sp.Lampros, NE 16 (1922) 361–392. [s.XI] PselLap Il De lapidum virtutibus di Michele Psello, ed. P.Galigani. Firenze 1980 (Index). [s.XI] PselLaz P.Gautier, La défense de Lazare de Philippoupolis par Michel Psellos. TM 8 (1981) 151–169. [s.XI] PselLettres P.Gautier, Quelques lettres de Psellos inédites ou déjà éditées. REB 44 (1986) 111–197. [s.XI] PselMalt I–III E.V.Maltese, Epistole inedite di Michele Psello I.II.III. SIFC, 3.ser., 5 (1987) 82–98.214–223; 6 (1988) 110–134. [s.XI] PselMalt IV E.V.Maltese, Il ms. Barocci 131 per l’epistolario di Michele Psello. Aevum 63 (1989) 186–192. [s.XI] PselMB Michael Psellus, ed. C.Sathas, Μεσαιωνικ Βιβλιοθκη IV.V. Athen–Paris 1874. 1876. [s.XI] PselMin Michaelis Pselli scripta minora, ed. E.Kurtz – F.Drexl, I–II. Milano 1936–1941 (Index I 491–505; II 336–345). [s.XI] PselMon P.Gautier, Monodies inédites de Michel Psellos. REB 36 (1978) 83–151. [s.XI] PselMus Lettres de Michel Psellus sur la musique, ed. Ch.E.Ruelle, Rapports sur une mission littéraire et philologique en Espagne. Archives des missions scientifiques, sér.III, 2 (1875) 612–619. [s.XI] PselNicet A.M.Guglielmino, Un maestro di grammatica a Bisanzio nell’XI secolo e l’epitafio per Niceta di Michele Psello. Sicul. Gymn. 27 (1974) 421–463. [s.XI] PselNicol P.Gautier, Éloge funèbre de Nicolas de la Belle Source par Michel Psellos. Βυζαντιν 6 (1974) 9–69. [s.XI] PselOr Michaelis Pselli Oratoria Minora, ed. A.R.Littlewood. Leipzig 1985. [s.XI] |
| Кстати, культу Семерых в книге досталось больше, чем другим. В первых трех томах читатель вообще не видит ни одного вменяемого образа священника: монахи разграбленного монастыря и коррумпированный верховный септон не имеют даже подробного описания внешности, не говоря уже о какой-то степени влияния на людей. В четвертой и пятой книгах ситуация несколько меняется. Возникают несколько хорошо проработанных эпизодических героев, а также новый, проводящий самостоятельную политику «клюнийский» 2 верховный жрец. Впрочем, общий тон эти нововведения не изменили. Именно поэтому мир Мартина не средневеков по своей сути. Средние века – это не вассально-ленные отношения, не рыцари, дамы, менестрели и турниры. Всё это там, конечно, было, но не всегда, не везде и в разных вариациях. А вот то, что сущностно определяет Средние века, – это христианство. Оно было настоящим «культурным кодом» эпохи; все сферы жизни – политика, экономика, социальные отношения, культура – постоянно испытывали на себе мощнейшее воздействие Церкви, которая реально цементировала лоскутный европейский мир. Той степени секуляризации сознания, которая характерна для Вестероса и окрестностей, средневековая Европа достичь не могла в принципе. Неприязнь к наиболее близкому христианству культу со стороны Мартина наталкивает на мысль, что первая и вторая тенденции на самом деле являются гранями одной и той же – автор не признает идею личного Бога. Если Его нет – нет и живого богообщения, только набор внешних формальных правил. Если Христос не умирал за людей на кресте, не «попрал смертью смерть», то физическая гибель человека будет лишь окончательным, бессмысленным и всегда несвоевременным итогом. Если нет Бога как Гаранта миропорядка (от чего не отказывались даже самые ярые критики Церкви эпохи Просвещения), то не может быть вообще никакого смысла у происходящего; весь мир оказывается царством слепой случайности, в котором каждый оказывается одновременно творцом и рабом хаоса. Наконец, если Бога нет, то нет и общих, универсальных моральных правил; понятия нравственного и безнравственного упраздняются, а потому убийство и инцест могут получить сочувствие и даже оправдание, а долг и честь оказаться глупой блажью. |
| Но и входило ли описание их в задачи писца, особенно, если часовня стояла где-нибудь за деревнями, напр. на кладбище? Однако, косвенные указания на существование часовень мы найти можем. В погосте Спасском на Оредежи есть деревня «На Шуче на луке у часовни» (III, 82); в Городенском п. Лад. – Совиж у часовни (XI, 13), в Песотцком – Мошино у часовни (XI, 53), в Куйвошском п. Ореховского у. – Коркома у часовни (XI, 144, 177). Огладба у часовни (XI, 160), Микулино у часовни (XI, 170), Сояла у часовни и Сояла за часовнею (XI, 190), в Корбосельском п. Новзово у часовни (XI, 204), на Кавгале у часовни (XI, 207), в Келтушском – Ханыково у часовни (XI, 251), на Кобылицах у часовни (XI, 256), в Лопском – Лехкола в Сироле у часовни (XI, 258); Гавикала у часовни (XI, 267), в Ижорском – Лисино часовня (XI, 421), Воронье у часовни и Подгорье у часовни (XI, 437); в Корельском у., в Сакульском п. – Лагновалка у часовни (XII, 35), на Петерве у часовни (XII, 45), Вилокала у часовни (XII, 64), в Ровдужском п. – Костино у часовни (XI, 81), Бульнеево у часовни (XII, 82), Липовое у часовни (XII, 103). Мы нарочито выписали все места, где заметили упоминание о часовнях. Из них ясно, что часовни встречаются во всех уездах, кроме Копорского и Ямского; часовни упоминаются во многих погостах, но упоминаются совершенно случайно, – поскольку писцу нужно было определить положение деревни. Отсюда неизменное «у часовни». Но зная любовь народа строить часовни на кладбищах, при источниках – родниках, – мы можем предполагать не без оснований, что часовень в погостах пятины было несравненно больше, чем сколько упомянуто. Строились эти часовни, вероятно группой деревень, если деревни были малы; или деревней, если она была значительна. В эти часовни, за дальностью расстояния от церкви могли собираться жители деревень, в них проводить часы службы в праздничные дни. В часовни могли ставить тела умерших. Словом, – деревенская часовня в начала XVI ст. имела для деревни тоже значение, какое она имеет в деревне и в настоящее время. |
|
|
