| Так, когда Юрий Долгорукий хотел выдать Ярославу Галицкому несчастного двоюродного брата его Ивана Берладника на верную гибель, тο митрополит стал говорить Юрию: грех ти есть, целовавши к нему крест, держати в толицей нужи, а и еще хощеши выдати на убийство, и Юрий послушался митрополита 23 . Так митр. Никифор ходатайствовал пред киевским князем Рюриком за восставшего против него зятя его Романа, и, по ходатайству митрополита, Роман снова получил волость 24 . Любовь архиереев к миротворству, а может быть и уменье миротворить, были причиною того, что князья отправляли иногда епископов в качестве послов для мирных переговоров. Конечно, это бывало не часто, в особенно важных случаях: обыкновенно же являются послами в удельный период бояре и священники. Кроме указанных выше, нам известны следующие случаи посольства епископского: в 1210 г. митр. Матфей ездил ко Всеволоду суздальскому послом от Ольговичей 25 : в 1187 г. черниговский епископ Порфирий ездил в Суздаль ходатайствовать пред Всеволодом за князей рязанских и совершил это ходатайство при помощи владимирского епископа Луки 26 ; в 1206 г. смоленский епископ Михаил ездил к тому же Всеволоду ходатайствовать о прощении своего князя 27 ; в 1288 г. епископ перемышльский Мемнон ездил ко Владимиру Васильковичу Волынскому ото Льва Даниловича Галицкого просить бретского удела на свечу для гроба Даниилова и т. д. 28 . Нелегко бывало архиереям быть миротворцами, особенно не легко, потому что не видно было полезных следствий. Митр. Михаил, который всего более любил быть миротворцем, наскучив непрерывными волнениями, удалился в 1156 г. в Константинополь и не возвращался. «Отшедшу же преосв. Михаилу, митр. киевскому и всея Руси к патриарху в Царьград, (говорит об этом летопись) и тамо ему сущу, услыша наипаче многи волны и которы в Киеве и всеи русской земле и того ради не приложи возвратитися на свои стол в Киев» 29 . Справедливость требует заметить, что летописи сообщают нам два случая непохвального участия архиереев в делах политических. |
| в честь Успения Пресв. Богородицы. В правление В. Ю. в Сев.-Вост. Руси продолжилось монастырское строительство, впервые упоминаются обители: владимирский в честь Рождества Пресв. Богородицы муж. мон-рь и владимирский Княгинин в честь Успения Пресв. Богородицы жен. мон-рь , ярославский в честь Преображения Господня муж. мон-рь и др. Над образами и фресками для церквей и мон-рей работали артели визант. и рус. иконописцев. На протяжении ряда лет были обновлены или сооружены укрепления в Суздале, Владимире, Переяславле Залесском, Москве, Дмитрове, Городце-Радилове на Волге и в др. городах Сев.-Вост. Руси, а также в родовой «отчине» В. Ю. Городце (Городке) на р. Остёр, на территории Переяславского княжества. После смерти киевского кн. Святослава Всеволодовича в Юж. Руси в 1194-1196 гг. за обладание Киевской землей развернулась борьба между Рюриком и Давидом Ростиславичами, с одной стороны, и князьями черниговской ветви (Ольговичами) - с другой. В. Ю., к тому времени прочно утвердивший свое влияние в Рязанской земле (что в итоге привело к созданию независимой от Чернигова епархии во главе с еп. Арсением в кон. 90-х гг. XII в.), старался активно участвовать в этой борьбе. Его признавали «старейшим в Володимере племени», т. е. среди потомков Владимира Мономаха (был единственным здравствующим из его внуков). Это давало ему возможность покровительствовать Ростиславичам и в то же время пытаться играть роль арбитра в их противостоянии с Ольговичами. В 1196 г. В. Ю. женил сына - блгв. кн. Константина Всеволодовича - на дочери белгородского кн. Мстислава (Бориса), племянника Рюрика и Давида, а затем на стороне последних вмешался в войну напрямую, совершив поход на Черниговскую землю. В результате усобицы Киев остался за Рюриком, но Ольговичи не отказались от претензий на него в будущем. Владимирскому князю удалось добиться от Рюрика передачи себе городов Торческа, Корсуни, Богуславля, Треполя и Канева, к-рые ранее киевский князь обещал отдать своему зятю Роману Мстиславичу. В. Ю. послал в эти города посадников, а Торческ отдал зятю Ростиславу Рюриковичу. Это расстроило отношения Рюрика с Романом, к-рый примкнул к черниговским князьям. Между тем узнав позднее (все в том же 1196), что В. Ю. заключил мир с Ольговичами без его ведома, правитель Киева вернул себе эти города. Борьба за киевский стол вновь обострилась в 1202-1205 гг., когда против Рюрика, заключившего союз с черниговскими Ольговичами, выступил владимиро-волынский и галицкий кн. Роман Мстиславич. В. Ю. склонялся к союзу с последним, но, как и в 90-х гг. XII в., старался открыто не втягиваться в усобицу и сохранять роль арбитра. В 1205 г., после гибели Романа, борьбу за Киев и Галич повели Рюрик и сын Святослава Всеволодовича черниговский кн. Всеволод Чермный. В этой ситуации, потерпев неудачу в борьбе с Ольговичами за Галич, сын В. Ю. Ярослав под угрозой военной силы был вынужден оставить княжение в Переяславле Русском и вернуться к отцу. |
| Князья Святополк Изяславич и Владимир Мономах изгоняют кн. Олега Святославича из Чернигова. Миниатюра из Радзивиловской летописи. Кон. XV в. (БАН. 34.5.30. Л. 132 об.) (ок. 1050 - 1.08.1115), кн. черниговский (1078, 1094-1096), тмутараканский (1083-1094), новгород-северский (1097-1115). Из династии Рюриковичей, 2-й сын черниговского и киевского блгв. кн. Святослава (Николая) Ярославича от 1-го брака с некой Кикилией. Отец черниговского и киевского кн. Всеволода Ольговича (основателя Кирилловского Свято-Троицкого монастыря в Киеве), блгв. кн. Игоря (Георгия) Ольговича , кн. Святослава (Николая) Ольговича . На страницах источников О. С. появляется в 70-х гг. XI в., но его политическая судьба в это время восстанавливается лишь гипотетически. В киевское княжение отца (1073-1076) он в 1073-1075 гг. наместничал скорее всего в Турове, откуда зимой 1075/76 г. вместе с двоюродным братом кн. Владимиром (Василием) Всеволодовичем Мономахом был отправлен отцом в 4-месячный поход на Чехию в качестве союзника польск. кн. Болеслава II. В 1076-1077 гг. был перемещен из Турова в Ростов или во Владимир (Волынский). После 3-го вокняжения в Киеве в июле 1077 г. дяди, кн. Изяслава (Димитрия) Ярославича , О. С. находился на Волыни под покровительством др. дяди - черниговского кн. Всеволода (Андрея) Ярославича , к-рый по неизвестной причине вывел его с Волыни в марте 1078 г. Не получив от Всеволода Ярославича волости, О. С. бежал в Тмутаракань (греч. Матарха, Матраха), где княжил его младший брат Роман Святославич. Уже в конце лета с помощью половцев и при участии двоюродного брата князя-изгоя Бориса Вячеславича О. С. после кровопролитной битвы на Сожице с войсками кн. Всеволода Ярославича (25 авг.) захватил отцовский Чернигов, где, очевидно, имел немало сторонников, судя по тому, что даже в отсутствие О. С. черниговцы не открыли ворота соединенному войску его дядей - князей Изяслава и Всеволода Ярославичей. В решающем сражении на Нежатиной Ниве 3 окт. погибли киевский кн. Изяслав Ярославич и кн. Борис Вячеславич, а потерпевший поражение О. С. снова скрылся в Тмутаракани. В борьбе со ставшим киевским князем Всеволодом Ярославичем О. С. и Роман Святославич потерпели сокрушительное поражение: в 1079 г. Романа убили перекупленные киевским князем половцы, а О. С. в Тмутаракани захватили местные хазары, передав его в заключение «за море Цесарюграду», что несомненно стало следствием договора между киевским князем и визант. имп. Никифором III Вотаниатом , т. к. в Тмутаракань был направлен посадник Всеволода Ярославича Ратибор. В визант. плену на о-ве Родос О. С. провел 2 года. |
| Почитание святых Бориса и Глеба сильно развилось в эпоху внуков Ярослава, приводя нередко к своеобразному благочестивому соревнованию между ними. Сын Изяслава Святополк († 1113) устроил святым серебряные раки, сын Всеволода Владимир Мономах († 1125) в 1002 г. тайно, ночью прислал мастеров и оковал серебряные раки листами золота. Но их превзошел сын Святослава Олег (1115), знаменитый " Гориславич " , упоминаемый в " Слове о полку Игореве " . Он " умыслил воздвигнуть сокрушившуюся каменную (церковь) и, приведя строителей, дал в обилии всего, что нужно " . Церковь была готова в 1011 году. Расписав ее, Олег " много понуждал и молил Святополка, чтобы перенести в нее святые мощи " . Святополк не хотел, " зане не он создал ту церковь " . Смерть Святополка Изяславича (1113) вызвала в Киеве новый мятеж, который едва умирил Владимир Мономах, ставший в этом году великим князем. Решив скрепить дружбу со Святославичами совместным торжеством перенесения мощей в Олегов храм, он дал знать Олегу и Давыду (1123). " Владимир, собрав сыновей, и Давыд и Олег со своими сыновьями пришли к Вышгороду. И все святители, игумены, черноризцы, поповство сошлось, наполнив весь город и по стенам градским не уместились " . Наутро, 2 мая 1115 года, в Неделю жен-мироносиц, начали петь утреню в обеих церквах - старой и новой, началось перенесение мощей. При этом произошло своеобразное разделение: " и повезли на санях сначала Бориса, с ним шли Владимир, митрополит и духовенство " . За ним на других санях повезли святого Глеба: " с ним шел Давыд с епископами и духовенством " . (Олег ждал всех в церкви.) Это разделение соблюдалось и в дальнейших поколениях. Святой Борис считался небесным покровителем преимущественно Мономашичей, святой Глеб - преимущественно Ольговичей и Давыдовичей. Доходило до того, что Владимир Мономах в своем " Поучении " , говоря о Борисе, не упоминает Глеба, а в роду Ольговичей, наоборот, ни одного княжича не назвали именем Борис. Вообще же имена Борис и Глеб так же, как Роман и Давид, были излюбленными во многих поколениях русских князей. Братья Олега Гориславича носили имена Роман († 1079), Глеб (1078) Давыд († 1123), один из сыновей его носил имя Глеб († 1138). У Мономаха были сыновья Роман и Глеб, у Юрия Долгорукого - Борис и Глеб, у святого Ростислава Смоленского - Борис и Глеб, у святого Андрея Боголюбского - святой благоверный Глеб († 1174), у Всеволода Большого Гнезда - Борис и Глеб. Среди сыновей Всеслава Полоцкого († 1101) - полный набор " борисоглебских " имен: Роман, Глеб, Давид, Борис. |
| Вскоре после сего исповедания многострадальный Иоанн, Июля 18–го, предал дух свой в руки Господа, которому, спострадал, чтобы с ним воцариться. Мощи его святые, точащие исцеления, как столп крепости от лица вражия, стоят и доныне непоколебимо там, где сам себя до рамен окопал, сперва когда подвизался, а потом когда почувствовал время своего преставления; молитвами сего благословенного затворника да последуем и мы в землю обетованную, как за тем светлым столпом, который святил ночью Моисею в пустыне, когда руководил он народ Израильский. (Из Патерика Печерского.) 19 Июля, Преподобной Макрины, сестры великого Василия, и преподобного отца Дия. В тот же день память благоверного Романа Ольговича, Князя Рязанского. Страдание рязанского князя св. Романа Ольговича Роман Ольгович был Князем области Рязанской в самое тяжкое бедствие нашего отечества в эпоху владычества Татар. Отец Романа, Олег Ингваревич красный, четырнадцать лет страдал в плену у Батыя и, по возвращении своем, только шесть лет управлял Рязанскою разоренною землею. Искушенный страданиями, он переселился в вечность в 1258 году, в образе схимника, 20-го Марта в среду на страстной неделе, передав престол княжеский сыну своему. Роман Ольгович вместе с княжеством, наследовал от отца и все его добрые свойства. Святая вера и благочестие, любовь к православию и христианское терпение были единственным утешением и опорою его в бедственное время порабощения. Вместе с супругою своею Анастасиею, он старался и детям своим: Феодору, Константину и Ярославу, словом и примером передать веру и добродетели свои, как залог утешения в скорби и спасения. Монгольские баскаки и численники, поставленные для сбора поголовной дани и наблюдения за поступками Князей обходились слишком жестоко с побежденными. Роман терпел и молился, надеясь на помощь Божию, и надежда его не обманула. Он имел утешение видеть учреждение в Орде православной епархии и ослабу земли Русской от насилия варваров. Так в 1261 году Митрополит Кирилл поставил в Сарай Епископа Митрофана, а чрез пять лет скончался жестокий Хан Беркай. |
| После несчастной кончины Великого Князя, чтобы не возбуждать нового кровопролития со стороны Ольговичей, он уступил Киев Святославу Черниговскому, ибо не пользовался междоусобиями для личных выгод. Брат его Роман, идучи княжить в Киев, отдал отчину свою Смоленскую сыну; возмутились против юного властителя Смоляне и предложили Мстиславу быть их Князем. Мстислав принял город, но дождался брата Романа и отдал ему Смоленск, с таким словом: «береги его, я взял его для того, чтобы сохранить». Уже не хотел он более вступаться в междоусобия Ольговичей и Мономаховичей; но его самого, не думавшего о уделах, пригласили к себе Новгородцы, ибо искали храброго Князя, который мог бы их защитить. Сперва приняли они к себе другого Мстислава, также из рода Мономахова, который был ослеплен вместе с братом Ярославом во Владимире, по жестокости Великого Князя Всеволода; оба несчастные слепца чудно прозрели близ Смоленска, после усердной молитвы в церкви святых страстотерпцев Бориса и Глеба, на том месте, где пострадал святой Глеб. Молва о чуде разнеслась повсюду; народ смотрел на них, как на угодников Божиих и Новгородцы, враждебные к Великому Князю, приняли их к себе. Вскоре, однако скончался Мстислав и нужен был щит Новгороду против могущественного Всеволода. Вече Новгородское обратилось к сильному дому Князей Смоленских и стало звать к себе храброго Мстислава. Долго не соглашался Витязь идти княжить там, где прежде него не ужились два старших его брата, Рюрик и Роман. Довольствуясь быть щитом родовой своей области и, чуждый всякого честолюбия, отвечал Новгородцам: «не пойду от братьев и от своей отчины». – «А мы разве не твоя отчина?» возразили Новгородцы и умолили его придти на княжение. Радостно зашумел вольный город, когда явился к ним Мстислав; его встретили со крестами и иконами, и с восторгом внимали его присяге в храме Софийском: блюсти великий Новгород. Скоро загремел голос Мстислава на Вече; собрались дружины, двадцать тысяч воинов стало под хоругвь Князя, Всеволод ничего уже не смел предпринять. |
| Но Порфирий, пришедши в Рязань, повел дело не так, как хотел Всеволод, и тайком от его послов. Всеволод рассердился, хотел было послать в погоню за Порфирием, но потом раздумал; впрочем, оставя в покое Порфирия, он не хотел оставить в покое Глебовичей и тем же годом выступил против них в поход, взявши с собою князя муромского и Всеволода Глебовича из Коломны; он переправился чрез Оку и страшно опустошил Рязанскую волость. Этим походом Всеволод, как видно, достиг своей цели, потому что после, во время войны с Ольговичами, мы видим рязанских князей в его войске; притом же Пронск был возвращен Всеволоду Глебовичу, который там вскоре и умер. Но когда в 1207 году Всеволод Великий собрался идти на Ольговичей к Чернигову и, соединившись в Москве с сыном своим, Константином новгородским, дожидался здесь также и прихода князей рязанских, то вдруг пришла к нему весть, что последние обманывают его, сговорились с Ольговичами и идут к нему для того, чтоб после удобнее предать его. Все рязанские действительно явились с дружинами, их было восьмеро: Роман и Святослав Глебовичи, последний с двумя сыновьями, да племянники их, сыновья умерших Игоря и Владимира, двое Игоревичей – Ингварь и Юрий, и двое Владимировичей – Глеб и Олег. Всеволод принял их всех радушно и позвал к себе на обед; стол был накрыт в двух шатрах: в одном сели шестеро рязанских князей, а в другом – великий князь Всеволод и с ним двое остальных рязанских, именно Владимировичи – Глеб и Олег. Последние стали говорить Всеволоду: «Не верь, князь, братьям нашим: они сговорились на тебя с черниговскими». Всеволод послал уличать рязанских князей князя Давыда муромского и боярина своего Михаила Борисовича: обвиненные стали клясться, что и не думали ничего подобного; князь Давыд и боярин Михаил долго ходили из одного шатра в другой, наконец, в шатер к рязанским явились родичи их – Глеб и Олег и стали уличать их; Всеволод, слыша, что истина обнаружилась, наконец, велел схватить уличенных князей вместе с их думцами, отвести во Владимир, а сам на другой же день переправился через Оку и пошел к Пронску, где сидел сын умершего Всеволода Глебовича, Михаил; этот князь, слыша, что дядья его схвачены и Всеволод приближается с войском к его городу, испугался и убежал к тестю своему в Чернигов – знак, что он был также на стороне схваченных князей и на стороне черниговского князя, своего тестя: иначе для чего было бы ему бояться Всеволода, всегда благосклонного к отцу его? |
| Святой благоверный князь Роман Олегович Рязанский (в миру Ярослав) родился незадолго до нашествия татар на Русскую землю, в 1237 году. Он происходил из доблестного рода рязанских князей, заботившихся о вере и благочестии. Родоначальник рода, правнук святого равноапостольного великого князя Владимира, князь Ярослав-Константин и его дети князья Михаил и Феодор (память 21 мая/3 июня) прославились святостью жизни. Внук Константина Владимир Святославич был примером бескорыстия и самоотвержения, святой Муромский чудотворец Петр († 1228; память 25 июня/8 июля) также был внуком Константина. Дед святого князя Романа князь Олег основал Ольгов Успенский монастырь недалеко от Рязани. Два деда — князья Юрий и Олег Игоревичи — погибли в 1237 году за веру и отечество в битве с Батыем. Святой князь Роман умножил добродетели своих предков, прославив Рязанскую землю подвигом исповедничества. Детство и юность святого князя Романа пришлись на самый первый период монголо-татарского ига и это оставило отпечаток на судьбе святого князя Романа, как и тысяч его современников. Он лишился также и родителей. Об отце святого князе Олеге Игоревиче известно, что он был взят Батыем в плен и вернулся на родину в 1252 году. Неизвестно, как уцелел от татар юный князь Роман. Существует предположение, что он был увезен епископом Рязанским и Муромским Евфросином Святогорцем в Муром. Лишенный родных и крова, святой князь Роман с юности шел к исповедническому подвигу путем скорбей и страданий. Воспитание его было, по благочестивому русскому обычаю, церковное. Начало премудрости — страх Божий — полагалось в основание жизни через чтение Священного Писания. Кроткий князь с юности пламенел любовью ко Христу и утверждался в православной вере. Благочестие и терпение, любовь к отчизне и совершенная преданность воле Божией отличили будущего страстотерпца и исповедника. Когда отец вернулся из татарского плена, благоверный князь был уже семейным человеком. Его супруга княгиня Анастасия происходила из рода великого князя киевского и отличалась искренней верой и благотворительностью. Трое сыновей — княжичи Феодор, Ярослав и Константин — воспитывались в благочестии и страхе Божием. |
| Ина молитва О преславный страстотерпче, великий угодниче Божий, принеси нашу слезную молитву Господу Богу нашему, умилостиви Его к нам, грешным, да отымет от нас гнев Свой праведный, да умирит страну нашу многострадальную, да утвердит мир и тишину, да низпослет нам изобилие плодов земных и да возбранит врагом нашим обиду творити сирым и безпомощным. Припадающе к иконе твоей, воспоминаем с верою страдания твоя, за Христа претерпенная, и молим тя: не остави нас и испроси нам у Господа благая временная и вечная, да славим прославившаго тебе Бога во веки. Аминь. Святой благоверный князь Роман Олегович Рязанский (в миру Ярослав) родился незадолго до нашествия татар на Русскую землю в 1237 году. Он происходил из доблестного рода Рязанских князей, заботившихся о вере и благочестии. Родоначальник рода правнук святого равноапостольного великого князя Владимира князь Ярослав-Константин и его дети князья Михаил и Феодор (память 21 мая) прославились святостью жизни. Внук Константина Владимир Святославич был примером бескорыстия и самоотвержения, святой Муромский чудотворец Петр (†1228; память 25 июня) также был внуком Константина. Дед святого князя Романа князь Олег основал Ольгов Успенский монастырь недалеко от Рязани. Два деда, князья Юрий и Олег Игоревичи, погибли в 1237 году за веру и Отечество в битве с Батыем. Святой князь Роман умножил добродетели своих предков, прославив Рязанскую землю подвигом исповедничества. Детство и юность святого князя Романа пришлись на самый первый период монголо-татарского ига, и это оставило отпечаток на судьбе святого князя Романа, как и тысяч его современников. Он лишился также и родителей. Об отце святого, князе Олеге Ингваревиче, известно, что он был взят Батыем в плен и вернулся на родину только в 1252 году. Неизвестно, как уцелел от татар юный князь Роман. Существует предположение, что он был увезен епископом Рязанским и Муромским Евфросином Святогорцем в Муром. Лишенный родных и крова, святой князь Роман с юности шел к исповедническому подвигу путем скорбей и страданий. Воспитание его было, по благочестивому русскому обычаю, церковное. Начало премудрости – страх Божий – полагалось в основание жизни через чтение Священного Писания. Кроткий князь с юности пламенел любовью ко Христу и утверждался в Православной вере. Благочестие и терпение, любовь к Отчизне и совершенная преданность воле Божией отличали будущего страстотерпца и исповедника. |
| Половцы опустошали Фракию: Алексий Комнин III и Митрополит Российский молили его быть спасителем Христиан единоверных. Мужественный Роман вступил в землю Половецкую, завоевал многие вежи, освободил там пленных Россиян, отвлек варваров от Константинополя и, принудив оставить Фракию, с торжеством возвратился в Галич. 1204 г. Страшный Князь Галицкий ошибся, думая, что Ольговичи и Рюрик не дерзнут нарушить мира. Не жалея казны своей, не жалея отечества, они наняли множество Половцев и взяли приступом Киев января]. Варвары опустошили домы, храм Десятинный, Софийский, монастыри; умертвили старцев и недужных; оковали цепями молодых и здоровых; не щадили ни знаменитых людей, ни юных жен, ни Священников, ни Монахинь. Одни купцы иноземные оборонялись в каменных церквах столь мужественно, что Половцы вселили с ними в переговоры: удовольствовались частию их товаров и не сделали им более никакого зла. Город пылал; везде стенали умирающие; невольников гнали толпами. Киев никогда еще не видел подобных ужасов в стенах своих: был взят, ограблен сыном Андрея Боголюбского; но жители, лишенные имения, остались тогда по крайней мере свободными. Все добрые Россияне, самые отдаленные, оплакивали несчастие древней столицы и жаловались на его виновников. Мало-помалу она снова наполнилась жителями, которые укрылись от меча Половцев и спаслись от неволи; но сей город, дважды разоренный, лишился своего блеска. В церквах не осталось ни одного сосуда, ни одной иконы с окладом. Варвары похитили и драгоценные одежды древних Князей Российских, Св. Владимира, Ярослава Великого и других, которые на память себе вешали оные в храмах. Рюрик и Черниговские Владетели, довольные злодеянием, вышли из Киева: судьба наказала первого. Роман пришел с войском к Овручу и сверх чаяния предложил тестю мир, убеждая его отказаться от союза Ольговичей; склонил даже и Всеволода Георгиевича забыть досаду на Рюрика и снова отдать ему Киев, как бы в награду за разорение оного. Такое удивительное Великодушие было одною хитростию: Князь Галицкий желал только отвлечь легковерного тестя от Черниговских Владетелей (которые тогда счастливо воевали с Литвою); примирил их со Всеволодом и в доказательство своей мнимой дружбы к Рюрику ходил с ним, в жестокую зиму, на Половцев; взял немало пленников, скота – и вдруг, будучи в Триполе, без всякой известной причины велел дружине схватить сего несчастного Князя, отвезти в Киев, заключить в монастырь. Рюрик, жена его и дочь, супруга Романова, в одно время были пострижены; а сын его, зять Всеволодов, отведен пленником в Галич, вместе с меньшим братом. Наказав тестя, Роман возвратился в свою область, и хотя, в угодность Великому Князю, отпустил Рюриковых сыновей, но бедный отец остался Монахом. Довольный освобождением зятя, Всеволод посадил его на престол Киевский. |
|
|
