| Противодействие закону о земских начальниках исходило, по мнению князя, " от бюрократической и либеральной оппозиции " Бюрократы Победоносцев и Манасеин, " понятия не имеющие о деревне и о провинции " (а Манасеин вдобавок ещё и " либеральный человек по своим политическим взглядам " ), естественно сомкнулись с либеральной фрондой Государственного совета в своей ненависти к земским начальникам. Объединяло их, в глазах Мещерского, то, что все они рабы доктрины и теории, формально-рационального мышления. Оппозицию Победоносцева, его невольное единство с " шайкой Лориса " Мещерский объяснял именно этим: " Ну что такое протест Победоносцева в этом вопросе? Ничего ровно: повторение слов Манасеина, а Манасеина протест и того менее. Ни тот, ни другой этого вопроса практически не знают. Все их возражения - теория и фраза!.. " Размежевание с " бюрократическим либерализмом " , в котором оказался замешан даже Победоносцев, стало последним важным этапом в самоопределении Мещерского как идеолога консерватизма (двумя предыдущими этапами можно считать размежевание с " аристократическим европеизмом " Шувалова - Валуева и с славянофильским " либерализмом " Аксакова - Чижова). Отвергнув последовательно идеи конституционализма частной поземельной собственности в конце 1860-х гг., свободу слова, печати, независимый суд и принцип самоуправления в виде земских учреждений в течение 1870-х гг., в конце 1880-х Мещерский признал даже бюрократию в лице самых верноподданных её элементов враждебной принципу того идеального самодержавия, которое могло бы стать " палладиумом России " . Мещерский - Александру III, 22 октября г.]//ГА РФ. Ф. 677. Оп. 1. Ед. хр. 897. Л. 89 об. Этими годами датируется основная масса записок Победоносцева к Мещерскому по поводу " Гражданина " (РГАДА. Ф. 1378. Оп. 2. Ед. хр. 4-7). РГАДА. Ф. 1378. Оп. 2. Ед. хр. 7. Л. 38. Там же. Л. 34. Там же. Л. 11 об. Там же. Ед. хр. 6. Л. 26 об. Ср., напр., записки Победоносцева (РГАДА. Ф. 1378. Оп. 2. Ед. хр. 6. Лл. 12-13, 23, 29-29 об.) и " Дневник В.П.Мещерского за 1882 год января, 23 сентября, 15 декабря] " (СПб., 1883. |
| Архив Подлинные документы XV-XVII вв. из архива Е. м., сохранившиеся в коллекции «Грамоты Коллегии экономии» РГАДА, копийные книги мон-ря кон. XVII - нач. XVIII в. (РГАДА. Ф. Спасо-Евфимиева мон-ря. Оп. 1. 1, 35), подборки грамот в копиях нач. XIX в. (ГИМ. Увар. 17; РГБ. Рум. 58, 59) и др. представляют наиболее полное собрание актов по истории землевладения и хозяйства мон-ря во Владимирском, в Гороховецком, Московском, Муромском, Нижегородском, Тверском, Угличском и Юрьевском уездах за 1425 г.- 1700-е гг. Основной комплекс материалов XVII - нач. XX в. (РГАДА. Ф. 1203. 25136 ед. хр.) состоит из общей документации: грамот, памятей из приказов Большого дворца, Монастырского и др., указов Синода, Суздальской и Владимирской духовных консисторий, Коллегии экономии и др. Значительную часть фонда составляют хозяйственные материалы, переписка настоятелей с приказчиками и посельскими старцами в Алаторском, Владимирском, Верхнеломовском, Гороховецком, Казанском, Московском уездах (в т. ч. по подворью в Москве), Нижегородском, Пензенском, Суздальском, Тверском, Угличском, Шацком и Юрьевском уездах. Особую ценность представляют описи монастырского имущества 1610, 1660, 1758 гг. и др. Данные о внутримонастырской жизни содержатся в документах по личному составу братии, в именных и послужных списках монашествующих и бельцов, в делах о пострижении и рукоположении в сан. Информация, особенно за 1-ю пол. XVIII в., содержится в делах о состоянии приписных обителей, за XIX - нач. XX в.- в отчетах благочинного суздальских мон-рей. Положение крестьян в монастырских вотчинах зафиксировано в росписях крестьян, рекрутов и работных людей, в делах о сыске беглых. В архиве сохранились судебные дела духовенства, монашествующих, крестьян и служителей XVII-XVIII вв., имеются дела о положении заключенных в арестантском отд-нии, большое количество материала по истории строительства и о состоянии святынь, памятников архитектуры и искусства. Часть архива Е. м., хранящаяся в ГА Владимирской обл. (Ф. 578. |
| Социальное происхождение и положение певцов . Центральные хоры комплектовались из наиболее талантливых в муз. отношении людей, к-рых находили в различных районах и в разных слоях населения. Довольно часто патриарший хор восполняли детьми и родственниками певчих этих же хоров. В подьяки патриаршего хора с 1687/88 г. был принят сын подьякона Никиты Григорьева, Андрей, а с 1691/92 г.- его 2-й сын, Петр (РГАДА. Ф. 396. Оп. 2. 127. Л. 20; 143. Л. 15 об. и др.). По социальному происхождению все певцы, отцы к-рых также служили певчими дьяками и подьяками, могут рассматриваться как выходцы из служилых слоев населения. Примером пополнения центральных хоров представителями др. категорий служилых людей является зачисление в них певчих из местных профессиональных хоров. Архиерейские певчие дьяки и подьяки обычно сопровождали своего владыку в поездках в столицу, участвовали в торжественных богослужениях и обрядах вместе с государевыми певчими и П. п., поэтому лучшие из них становились известными патриарху, их вызывали для службы в патриаршем хоре. Так, летом 1655 г. был «прислан от Макария митрополита Новгородского» подьяк И. К. Шушерин, буд. крестовый дьяк царевен «больших», автор известного Жития патриарха Никона (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 38. Л. 162). В марте 1680 г. в 6-ю станицу подьяков был зачислен подьяк Архангельского архиепископа Елисей Степанов; в февр. 1687 г. в ту же станицу - подьяк хора Нижегородского митрополита Петр Фёдоров; в марте 1689 г. в 1-ю станицу - подьяк Казанского митрополита Гаврила Родионов, а во 2-ю станицу - подьяк Холмогорского епископа Семен Матвеев; в 1695 г. «из дому» Тверского архиепископа в патриарший хор был взят подьяк Андрей Прохоров, «из дому» Крутицкого митрополита - Андрей Алексеев и т. д. (Там же. 99. Л. 19; 122. Л. 15; 129. Л. 13, 14; 156. Л. 276, 280). В авг. 1644 г. по указу патриарха подьяк Казанского митрополита Кондрат Иванов, «который взят был к Москве в подьяки и на Москве прослушиван, в подьяки не пригодился и отпущен назад в Казань» (Там же. 18. Л. 435 об.). Нередко попадали в государев и патриарший хоры и представители посадского населения. В 90-х гг. XVII в. в московском Китай-городе «у малого кружальца, что за харчевнями в переулке» располагался двор посадского человека Дмитрия Исаева, дети к-рого служили в подьяках ( Зерцалов. 1893. С. 25). Встречается большое количество указаний, что принимаемые в штат певцы по происхождению новгородцы, ростовцы, казанцы, суздальцы, псковичи, вологжане и т. д. (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 34. Л. 223; 137. Л. 282; 152. Л. 13 об. и др.; Ф. 236. Оп. 1. 43. Л. 96 и др.; РИБ. Т. 23. Стб. 112, 190, 201, 253, 344, 446, 699). Нек-рые из них несомненно являлись посадскими людьми. |
| Филигрань: Щит с буквой В под короной, под щитом надпись NICOLAS LEBE – Лихачев, 1957, 1958 (1594 г.). 52) ГИМ, собр. А. И. Хлудова, 239. Сборник (л. 220–221), 90-е годы XVI в. Филигрань: Щит с буквой В под короной, под щитом надпись NICOLAS LEBE – Лихачев, 1957 (1594 г.). 53) РНБ, Q.I.1153. Сборник (л. 15 об. – 16 об.; текст обрывается на словах: «аще кто в вас не блюдет, благослове. » – далее отсутствует один лист), кон. XVI в. Филигрань: Топор под полумесяцем – типа Лауцявичюс, 1692 (1585–1588 гг.). 54) РГАДА, ф. 196 (Собр. Ф. Ф. Мазурина), оп. 1, 1109. Сборник (л. 63–64 об.), кон. XVI в. 55) РНБ, собр. Общества любителей древней письменности, F.217. Сборник (л. 237–238 об.), нач. XVII в. Филиграни: Щит с лилией под короной – Лихачев, 1963, 1964 (1607 г.); Кувшин с одной ручкой под розеткой, на тулове литеры HI – Гераклитов, 411 (1607 г.); Гроздь винограда-Лихачев, 1962 (1607 г.). 56) Научная библиотека Саратовского университета, 382. Сборник (л. 18 об. – 21), 20-е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под полумесяцем, на тулове литеры T H. Проложная статья – в составе компиляции с Антониевской редакцией Жития Федора Ярославского. 57) Институт истории, философии и филологии Сибирского отделения РАН, 3 77. Пролог (л. 54 об. – 56 об.), 20-е годы XVII в. Филигрань: Кувшин с одной ручкой под короной и полумесяцем, на тулове литеры РВ под полумесяцем – Дианова и Костюхина, 691 (1623 г.). 58) ГИМ, Музейское собр., 1389. Пролог (л. 50–51 об.), 30-е годы XVII в. Филигрань: Гербовый щит под короной – Дианова и Костюхина, 220 (1633 г.). 59) РГАДА, ф. 381 (Собр. Синодальной типографии), 383. Сборник (л. 77–80), 30–40-е годы XVII в. Филиграни: Щит с рогом изобилия под короной, контрамарка AD – Дианова и Костюхина, 1131 (1634 г.). 60) Научная библиотека Московского университета, 1832. Сборник (л. 1–3; Проложная статья – в составе Минейной редакции Жития Федора), 40-е годы XVII в. Филигрань: Щит с лилией под короной, под щитом литеры ID – Дианова и Костюхина, 901 (1624–1631 гг.). |
| Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Ч. I. М., 1833. С. 328. Глинка С. Н . Обозрение истории армянского народа. Ч. II. М., 1833. С. 237; Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Ч. I. М., 1833. С. 327. См.: Сообщение Таможенного приказа в Посольский приказ о товарах, привезенных в Москву армянскими и азербайджанскими купцами//Армяно-русские отношения в XVII в. Сборник документов. Том I. Ереван, 1953. С. 3–4. Документ хранится в: РГАДА. Ф. 100. Сношения России с Арменией. г.]. Д. Л. 1–3. Цит. по: Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Ч. II. М., 1838. С. 71. Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Ч. I. М., 1833. С. 328. Подробное описание «о поднесении Царю Алексию Михайловичу трона и кресел от Испаганской Армянской компании в 1659 году» см.: Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Ч. II. М., 1838. С. 64–67; Приезд из Испагани в Москву представителя армянской торговой компании купца ходжа Закара Саградова с алмазным троном и другими дарами царю Алексею Михайловичу//Армяно-русские отношения в XVII в. Сборник документов. Т. I. Ереван, 1953. С. 21–34. Его имя (как и имена многих других армянских деятелей) в документах Посольского и других приказов часто разнятся, даже в пределах одного приказа. Например: «ходха Закар Саградов» (Там же. С. 21), «купчина арменин Ходжа Захарей Сарадов» (Там же. С. 22), «прикащик армянин Закарий» (Там же. С. 23), «арменин Захарья Шараманов (от арм. — Шариманян)» (Там же. С. 29), «Захарко Савельев сын арменин» (Там же. С. 29–30, 32), «арменин Захарей Шаматов» (Там же. С. 30) и т. д. В делах Печатного приказа он значится как Захар Сарадаров: «по челобитью армян Степана Ромодамского да Захарья Сарадарова». См.: РГАДА. Ф. 233 (Печатный приказ). Оп. 1. Ед. хр. 183. Л. 138. [Приходная книга печатных пошлинных денег, июль 1674 г.]. Собрание актов, относящихся к обозрению истории армянского народа. Ч. II. М., 1838. С. 64, 67. |
| В 2014 г. Ю. Д. Рыков и А. В. Кузьмин переиздали опубликованную А. А. Зиминым и С. А. Левиной Иоасафовскую летопись, снабдив ее археографическим предисловием и таблицей исправлений и опечаток . Большим событием в исторической науке стала и вышедшая в 2015 г. «История о делах великого князя Московского», где Юрий Дмитриевич выступил редактором . Незадолго до нового 2016 г. было принято решение о ликвидации Отдела книги и чтения. Благодаря вмешательству С. В. Мироненко Ю. Д. Рыков перешел работать в архивохранилище лично-монастырских фондов РГАДА. Здесь ему была поручена важная работа по проверке наличия фондов. Многие запомнят Юрия Дмитриевича в светло-синем халате, склонившегося над архивной коробкой (или, как он ее называл по библиотечному, – «картоном»), тщательно изучающим ее содержимое. Неоднократно мне приходилось видеть его рассматривавшим жалованные грамоты Строгановым XVI–XVII вв., различные конволюты и даже переписку XVIII–XIX столетий. Для многих сотрудников архивов и библиотек характерно «замыкание» в документах родного архивохранилища. Однако Юрий Дмитриевич был лишен подобной замкнутости. Часто его можно было встретить в рукописном отделе РГБ или изучающим новейшую литературу в Исторической библиотеке. Не забывал он выбираться и в петербургские и региональные архивы. Фактически до самой своей смерти Юрий Дмитриевич продолжал научные занятия: вносил последние правки в свои статьи, поданные в сборники памяти А. А. Амосова и Т. А. Лаптевой, обсуждал состав сборника работ своего друга и однокурсника Н. К. Фомина. Для сотрудников РГАДА памятен эпизод, произошедшей за несколько дней до начала самоизоляции в связи с распространением коронавирусной инфекции. Для написания очередной статьи Ю. Д. Рыкову срочно понадобилось посмотреть несколько рукописей, хранящихся в Отделе рукописей РГБ. В неприсутственный день он пришел в архив только для того, чтобы распечатать «отношение» и отдать его «на подпись». Каково же было его огорчение, когда он узнал, что читальные залы РГБ уже начали закрываться на карантин… |
| 1990. Ч. 1. С. 13-14). «З. ц.»-2 включает большое число статей, как правило, малого объема: богословского (в т. ч. «естественнонаучного», преимущественно космологического), догматического и полемического (антилатинского), канонического (и псевдоканонического), а также учительного (зачастую в вопросо-ответной форме) содержания; ряд входящих в него текстов носит апокрифический характер (постатейную роспись состава см.: Иосиф, архим. Оглавление ВМЧ. Стб. 365-388 (2-я паг.); Крутова. 1990. Ч. 1. С. 67-183; Ч. 2. С. 185-267, с пометой II). Состав и структура «З. ц.»-2 (обилие мелких статей разнородного содержания) роднят ее с Изборником 1073 г. и отчасти с Пандектами Никона Черногорца, но от последних отличает отсутствие тематических разделов. При дробности, сложности и даже пестроте содержания «З. ц.»-2 сравнительно невелика по объему, ее списки, как правило, не являются отдельными книгами, а входят в сборники смешанного состава. Главным источником формирования «З. ц.»-2 является Изборник Святослава 1073 г. В связи с этим следует отметить типологически близкий опыт перекомпоновки статей Изборника и дополнения его др. текстами, сопровождающими древнейший рус. список «Пчелы» (РГАДА. Ф. 370. (РО Б-ки МГАМИД). 370), к-рый был переписан в 1-й четв. XV в. в одном из новгородских мон-рей игум. Стефаном (Каталог славяно-рус. рукописных книг XV в., хранящихся в РГАДА. М., 2000. С. 206-214. 79). Из др. источников сборника можно указать Измарагд, Пролог (преимущественно учительную его часть), Пандекты Никона Черногорца в древнейшем переводе, Кормчую книгу неустановленной редакции, Изборник 1076 г. и др. Для ряда статей «З. ц.»-2 источник не определяется однозначно. Патериковые повести и ряд поучений «З. ц.»-2 могут в равной степени восходить и к учительной части Пролога, и к Пандектам Никона Черногорца, к-рые в свою очередь служили источниками проложных статей (см., напр.: Давыдова С. А. Патериковые чтения в составе древнерусского Пролога//ТОДРЛ. 1990. Т. 43. С. 263-281; Словарь древнерусского языка, XI-XIV вв. М., 2008. Т. 8. С. 701-762. Прил.; Прокопенко Л. В. Состав и источники Пролога за сентябрьскую половину года по спискам XII - нач. XV в.//Лингвистическое источниковедение и история рус. яз. (в печати)), для нек-рых случаев нельзя исключить посредства «Мерила праведного» . Отдельные канонические статьи могли быть заимствованы как из Кормчей, так и из Пандектов. Слабо исследовано и не получило четкой характеристики ядро памятника, общее для большинства его списков, не выявлены преобладающие тенденции развития - увеличение или сокращение числа статей. Время возникновения «З. ц.»-2 определяется по преимуществу датировкой старших списков - не позднее сер. XV в. Статьи, имеющие датирующее значение (такие как антилат. полемические тексты, Шестоднев Георгия Писиды и др.) и указывающие на время не ранее кон. XIV в., не относятся к ядру сборника, а являются принадлежностью отдельных списков или небольших их групп. |
| С момента возникновения и до кон. XI в. древнерус. певч. традиция была только устной; в значительной мере такой способ передачи как самого мелоса, так и законов певч. мастерства благодаря особенностям знаменной нотации сохранялся и впосл., особенно в XII - 1-й пол. XV в. Древнейшая нотированная рукопись, содержащая песнопения З. р.,- Типографский устав с Кондакарем (рубеж XI и XII вв.; тогда же был переписан фрагментарно сохранившийся минейный Стихирарь - БАН. 4.9.13). Лишь с рубежа XI и XII вв. можно говорить о З. р. в строгом значении этого термина, т. е. о текстах песнопений, записанных знаменами («знаменованных»). Ранее в богослужебные книги иногда вносились только начертания отдельных мелизматических формул - фиты (т. н. фитная нотация), к-рые обозначали более или менее протяженные мелодические обороты, также воспроизводившиеся по памяти (см.: новгородские служебные Минеи 1095-1097 гг.- РГАДА. Тип. 84, 89, 91; Путятина Минея XI в.- РНБ. Соф. 202; Цветная Триодь XI/XII в.- РГАДА. Тип. 138 и др.). Большая часть дошедших до нас списков гимнографических книг XI-XIV вв.- Миней, Триодей и разновидностей Октоиха - содержит ненотированные тексты, к-рые распевались либо на основе комплекса существующих типовых мелодических моделей - самоподобнов (в древнерус. традиции называются подобнами ), обширная подборка к-рых содержится в певч. приложении Типографского устава, либо при индивидуальном комбинировании формул в самогласнах , которые первоначально запоминали в процессе обучения наряду с подобнами. Преимущественно устный способ усвоения и распространения визант. церковного пения оказал существенное влияние на формировавшийся мелос З. р. и особенности его дальнейшего развития. Фундаментом для него, насколько можно судить по поддающимся достоверной реконструкции более поздним певч. формам, стало восприятие тетрахордной звукорядной системы, принципов ладовой организации и формульной структуры ( осмогласие ), а также ладово-мелодическая основа визант. монодии. Специфика бытования, общая для всех древних певч. культур, обусловила возможность вариативного мелодического наполнения устойчивых ладово-ритмических структур, видоизменения формул и даже интонационного контура песнопений, переинтонирования текстов в условиях восточнослав. интонационности. Одновременно устная традиция, заучивание напевов на память способствовали длительному сохранению визант. основы песнопений, которая просматривается в большей или меньшей степени как в графике нотированных текстов, так и в мелосе знаменных песнопений вплоть до совр. печатных изданий. Появление нотации идеографического типа, фиксировавшей лишь самую общую певч. информацию, хотя и вносило большую стабильность в распев текстов, но вместе с тем оставляло значительные возможности для мелодической вариантности. |
| Ф. 389. Оп. 1. Кн. 17. Л. 159 об.— 160). О Луцких и Владимирских епископах — Теодорович. Город Владимир. С. 40–41, 47–53; привилей Федору Гулевичу на Луцкую епископию 1541 г. (РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 24. Л. 141 об.— 142) и экспектатива его сыну Михаилу на Луцкую или Владимирскую кафедру 1554 г. (РГАДА. Ф. 389. Оп. 1. Кн. 38. Л. 65). О Холмских епископах — Площанский. Прошлое Холмской Руси. Ч. 1. С. 100–148. О Перемышльских епископах — Добрянский. История епископов. С. 33–52. О епископах Пинских и Туровских — Грушевский. Пинское Полесье. С. 100–102; грамота от 11 октября 1529 г. об обмене землями между пинским старостой Иваном Михайловичем и Пинским еп. Тихоном. Описание Рукописного отделения Виленской публичной библиотеки. Вильно, 1903. Вып. 4. Прил. 6. Материалы, собранные этими исследователями, почти не содержат сведений о пастырской деятельности архиереев, сообщают главным образом об их участии в совершении поземельных сделок и в судебных спорах из-за земли. Вслед за митр. Макарием и другие исследователи отмечали негативное воздействие на нравственный облик православной иерархии практиковавшегося Ягеллонами «подавания» высших церковных должностей. Вместе с тем исследователи разных направлений отмечали, что подобная практика распоряжения церковными должностями существовала и в католической Польше и, по-видимому, именно оттуда была перенесена на восточнославянскую почву, став источником кризисных явлений в жизни обеих Церквей (Chodynicki. Ko?scio³ prawos³awny. S. 127; Левицький. Bhympiшhii стан. С. 26–27). Исследования последнего времени о происхождении лиц, занимавших епископские кафедры в Польской католической Церкви 1-й пол.— сер. XVI в., рисуют иную картину (Wyczaˆnski A. Polityka i Koˆsciˆˆo³ w dobie Odrodzenia. Nominacje biskupie Zygmunta Starego. Kultura polska a kultura europejska. Prace ofiarowane Januszowi Tazbiorowi w szeˆsdziesi¹t¹ rocznicê urodzin. Warszawa, 1968; Dybkowska A. O powo³ywaniu biskupˆow za panowania Zygmunta Augusta//Miêdzy monarch¹ a demokracj¹. |
| Разрастание российского приказного делопроизводства привело к использованию в нем и таких грамотных людей, как П. п. По крайней мере со времени патриарха Филарета (Романова) им поручалось вести т. н. ставленнические дела. Ставленник оплачивал труд задействованных в его деле П. п. (включая дьяка, обучавшего подьяков ведению делопроизводства), внося определенную сумму денег в Казенный приказ (АИ. Т. 4. С. 562-563). В документах этого ведомства сохранилось большое количество записей о помесячной выплате ставленнического жалованья П. п. Размеры жалованья зависели от количества ставленников в тот или иной месяц. Так, в 1626-1629 гг. подьяку Якову Леонтьеву с его товарищами, 2 «меньшим станицам», выплачивалось по алтыну со ставленника; количество же последних в нек-рые месяцы превышало 30 чел. (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 1. Л. 187, 280 об., 470 и др.; 3. Л. 196-210, 300-309 и др.). Однако со временем в ведении дел установилась «многая волокита», повлекшая и значительное увеличение со стороны ставленников денежных расходов - «по 4 рубли и болши». В 1675 г. патриарх Иоаким решил упорядочить ставленническое делопроизводство, определив и размеры пошлины, предназначавшейся П. п., а также персонально «за подьяческое ученье» дьяку патриаршего хора Феодору Константинову - всего 1 р. 96 к. (АИ. Т. 4. С. 563). Как людям, владевшим грамотой, П. п. достаточно часто поручали переписывание непевч. книг. Напр., в 1654 г., находясь при патриархе Никоне в «походе» в Троице-Сергиевом мон-ре, подьяк Матвей Кузьмин переписывал там для иерарха «Серапионовский Служебник» (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 38. Л. 145). В февр. и окт. 1671 г. подьяк Павел Остафьев получил по 1 р., а в апр.- продукты (крупы, толокно, солод) за «письмо» книги «Матвеевы правила», причем в окт. вместе с ним за то же был пожалован и подьяк Павел Иванов (Там же. 73. Л. 257; 75. Л. 283; Ф. 236. Оп. 1. 22. Л. 282). В окт. 1680 г. подьякам Ивану Веригину и Александру Исакову выдали по 1 р. за то, что они переписали в Правильне на Патриаршем дворе Устав (Там же. 102. Л. 279 об., 422). В 1693 г. Александр Исаков упоминается уже как отставной подьяк, который по приказу патриарха в Чудовом мон-ре у старца Евфимия писал книги «уставным письмом». По-видимому, Александр стал писцом высокого класса. С апр. 1693 г. он был зачислен в «патриаршие книгописцы» с окладом 6 р. и значился в этой должности до 1702 г. (Там же. 147. Л. 111 об.; 152. Л. 21 об.; 179. Л. 21 об.). |
|
|
