| Это архиепископ Антоний (Храповицкий), впоследствии глава РПЦЗ; епископ Феодор (Поздеевский), после нашумевшей Декларации митрополита Сергия (Страгородского) примкнувший к лагерю «непоминающих», и епископ Евдоким (Мещерский), в будущем председатель обновленческих ВЦС и Синода (все трое побывали в должности ректора МДА). Это не значит, что архимандрит Иларион не был в дружбе с другими иерархами, окончившими жизнь мученическим подвигом. Он дружил, к примеру, с епископом Прокопием (Титовым), епископом Иувиналием (Масловским), архиепископом Петром (Зверевым) и многими другими будущими священномучениками. Но на примере дружбы с тремя вышеназванными иерархами хотелось бы показать два ценных душевных качества отца Илариона, редко встречающихся в одном человеке. С одной стороны, это открытость и дружелюбие в отношениях практически со всеми людьми. С другой – самостоятельность мышления, независимость и твердость в отстаивании собственной позиции. С митрополитом Антонием архимандрит Иларион познакомился еще в бытность свою Владимиром Троицким и с тех пор поддерживал с владыкой Антонием теплые, дружеские отношения. Вероятно, высокопреосвященный Антоний в какой-то степени повлиял на решение В. Троицкого принять монашество. Последний так вспоминал о своей беседе с архиепископом Антонием Волынским на праздник Покрова 1912 года: «“Все еще рябчиком ходишь?” – встретил меня святитель. Обо многом поговорили и вообще весьма утешился» . Будучи инспектором МДА, архимандрит Иларион отзывался о своем старшем товарище-архиерее как о «глубокочтимом святителе» , который «неустанно ратует за очищение нашего богословия от католической схоластики» . Тем не менее, дружба и взаимоуважение обоих иерархов вполне уживались в них с самостоятельностью богословской мысли. Что же касается научной ценности богословских рассуждений митрополита Антония, то архиепископ Иларион высказывался о ней критически. По воспоминаниям С. Волкова, «знаменитый в те годы ученый архиепископ Антоний (Храповицкий) отозвался о работе Флоренского достаточно резко, сказав: “Или я уже ничего больше не смыслю в философии, или это просто хлыстовский бред!”». |
| Наступило лето 1937 года, когда распоряжением советского правительства все исповедники православия были обречены на смерть. Уполномоченные НКВД стали собирать через осведомителей сведения о ссыльных, вызывая их затем на допросы в качестве «дежурных свидетелей». Один из таких «свидетелей» показал: «Будучи религиозным, я случайно узнал, что в городе Турткуле по Чимбайской улице в доме 40 организована молельня, в которой происходит богослужение. В один из воскресных дней в начале августа 1937 года я отправился в эту молельню для того, чтобы прослушать литургию. Прежде чем допустить меня в церковь, священник Скадовский спросил меня, давно ли я говел, и когда я ему ответил, что лет десять тому назад, то на литургию меня не допустил, а предложил в один из ближайших дней прийти на исповедь. Через несколько дней я пришел на исповедь, и Скадовский, допустив меня в молельню, стал меня исповедовать. Во время исповеди Скадовский вел контрреволюционную агитацию... После окончания исповеди в доме, где живут Титов и Скадовский, тут же при молельне, оба они в моем присутствии продолжали вести контрреволюционную агитацию, убеждать меня в том, что единственная законная власть — это монархический строй, что советскую власть признавать не нужно, а надо против нее всячески бороться. В целях того, чтобы их контрреволюционная деятельность не была раскрыта органами советской власти, Титов и Скадовский в присутствии нескольких лиц вести контрреволюцонную агитацию остерегаются и предпочитают обрабатывать верующих в контрреволюционном духе один на один. Ввиду того, что я, хотя человек и религиозный, но придерживаюсь той группы церковников, которые признают советскую власть, то решил сообщить об этом органам НКВД, что и сделал». 24 августа 1937 года архиепископ Прокопий и священник Иоанн Скадовский были арестованы. При допросе священника Иоанна Скадовского следователь сказал ему: — Вы обвиняетесь в том, что вместе с архиереем Титовым организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой среди верующего населения проводили контрреволюционную монархическую агитацию; признаете ли в этом себя виновным? |
| И в прежнее время я ею не занимался и ни в каких организациях и обществах не участвовал; и теперь, при советской власти, политики я не касался и не касаюсь, ни к каким организациям и обществам не принадлежал и не принадлежу, ни в каких политических выступлениях не участвовал и не участвую и преступлений против советской власти не совершал». Преосвященный Амвросий был приговорен к трем годам заключения и отправлен вместе с архиепископом Херсонским Прокопием (Титовым) в Соловецкий концлагерь. 30 ноября 1928 года архиереям было объявлено, что после лагеря они ссылаются на три года в Уральскую область. В ссылку через Екатеринбург и Тобольск они ехали вместе. 7 апреля, в праздник Благовещения, они прибыли в Тобольский изолятор, откуда их в тот же день освободили. Но свобода оказалась краткосрочной, уже 9 апреля их вновь арестовали и заключили в Тобольскую тюрьму, в которой они пробыли полтора месяца. С началом судоходства первым же пароходом они были доставлены в город Обдорск. Через месяц владыка Амвросий был отправлен отсюда в небольшое село Шурышкары, где он пробыл до 5 июля 1931 года, когда был возвращен в Обдорск. 30 июля 1931 года епископ Амвросий и архиепископ Прокопий вновь были арестованы. Подлинной причиной ареста явилась ненавистная безбожным властям глубокая вера святителей, их нежелание идти на компромиссы, сам образ жизни, который они вели в глухой ссылке; раздражало, что архиереи осмелились служить Божественную литургию в ссылке, хотя на службах присутствовало всего несколько человек, раздражало и то, что святители переписывались с находившимся на крайнем севере Патриаршим Местоблюстителем митрополитом Петром. Решение об их аресте было принято в Москве, и потому допросы свидетелей и поиск обвинений начались уже после ареста. Дочь церковного старосты Антонина Рочева показала: «В прошлом году, когда пошли разговоры среди населения, что закроют церковь, Полянский моей матери и моему отцу говорил: " Собираются вас закрыть, осквернить церковь, давать закрывать ее не надо, иначе все будете безбожниками, и вас Бог накажет. |
| За лучшее магистерское сочинение ему была присуждена премия митрополита Московского Макария. Однако сам автор ни от таких отзывов, ни от присуждения премии ничуть не возгордился. Имея высокие критерии, каким должна соответствовать работа на столь ответственную тему, он понимал, сколько еще нужно бы сделать и изучить, чтобы раскрыть ее насколько возможно полно и достойно такого драгоценного предмета, как Церковь. Как глубокий богослов и смиренный человек, он был достаточно защищен от уязвляющей душу гордости, которая могла бы обнаружиться после высоких похвал уважаемых профессоров. После защиты диссертации Владимир Алексеевич отправился в путешествие в Киев и в Житомир. Здесь он встретился с епископом Прокопием (Титовым), с которым был весьма дружен. Вместе с ним он в этот приезд много раз бывал у архиепископа Антония (Храповицкого), к которому, как многие студенты Духовной академии, и в особенности желавшие принять монашество, относился с большим уважением. Подошел Великий пост 1913 года, подошло и время прехождения Владимира Алексеевича к иному пути. В детстве он получил строго православное воспитание; можно сказать, что его главной воспитательницей была Православная Церковь с ее возвышенным, ни с чем не сравнимым богослужением, с воспитующим волю к добру уставом. Лишь став студентом и приступив к писанию работ о Церкви, он смог осознать и понять то, что чувствовал с детства. Теперь он знал, за что и почему любил православное богослужение, и эта любовь, соединенная с желанием уединения, привела его к мысли принять монашество. Останавливало в решении принять иноческий постриг только одно: он знал, что, став монахом, не будет свободен в выборе церковного послушания и может быть определен на любую церковно-административную должность, к чему он не чувствовал в себе ни малейшего призвания. Иночества, молитвы, научных занятий – вот чего он жаждал для своей души. Но в выборе любого жизненного пути есть риск – найдя то, что желаешь, найти и то, чему противится душа. Наконец Владимир Алексеевич все же решился и в день празднования Торжества Православия подал прошение о пострижении. |
| Приблизительно в это время Иван Георгиевич познакомился с выдающимся архиереем Русской Православной Церкви епископом Херсонским Прокопием (Титовым) и в результате общения с ним стал склоняться мыслию к принятию священного сана. Было к этому и Божие призвание. Во время Первой мировой войны Иван Георгиевич был мобилизован рядовым в действующую армию и направлен в 457-ю пешую Таврическую дружину. Дружина стояла в городе Херсоне в ожидании отправки на фронт. Но вскоре произошла Февральская революция, и Иван Георгиевич был по возрасту освобожден от службы и вернулся в свое имение. Пришедшая в результате революции советская власть конфисковала имение, оставив Скадовскому и его семье дом и некоторое количество сельскохозяйственного инвентаря, чтобы можно было заниматься хозяйством, но без использования наемного труда. В 1918 году, решив принять сан священника, Иван Георгиевич раздал все свое сельскохозяйственное имущество крестьянам. Епископ Прокопий был в это время в Петрограде, и Иван Георгиевич уехал в Одессу, где митрополит Платон (Рождественский) рукоположил его в сан священника. По рукоположении он получил назначение в Благовещенский женский монастырь, основанный его дедом, но от назначения отказался и был прикомандирован к архиерейской церкви города Херсона. С 1922 по 1925 год отец Иоанн служил третьим священником городского собора; в связи с тем, что собор захватили обновленцы, он перешел в храм при кладбище и служил здесь до 1926 года. Оставив богатство и всякое материальное благополучие, отец Иоанн сделал главным служением своей души Истину, вменяя ни во что все земные удобства. В 1926 году в кладбищенский храм был взят певчий из обновленцев, причем без установленного в то время для этих случаев чина приема. Увидев такое явное пренебрежение к церковным правилам, отец Иоанн ушел из храма и по благословению архиепископа Прокопия стал молиться дома. В конце 1929 года гонения на Русскую Православную Церковь усилились, и отец Иоанн был арестован. Отвечая на вопросы следователя, священник сказал: «Я придерживаюсь монархических убеждений и считаю наиболее нормальной формой государственного правления – монархию во главе с помазанником Божиим, но не протестую против других форм правления и принимаю их как волю Божию. |
| После окончания исповеди в доме, где живут Титов и Скадовский, тут же при молельне, оба они в моем присутствии продолжали вести контрреволюционную агитацию, убеждать меня в том, что единственная законная власть – это монархический строй, что советскую власть признавать не нужно, а надо против нее всячески бороться. В целях того, чтобы их контрреволюционная деятельность не была раскрыта органами советской власти, Титов и Скадовский в присутствии нескольких лиц вести контрреволюционную агитацию остерегаются и предпочитают обрабатывать верующих в контрреволюционном духе один на один. Ввиду того, что я, хотя человек и религиозный, но придерживаюсь той группы церковников, которые признают советскую власть, то решил сообщить об этом органам НКВД, что и сделал». 24 августа 1937 года архиепископ Прокопий и священник Иоанн Скадовский были арестованы. Хотя допросы в то время проводились с применением пыток, архиепископ и священник держались мужественно. – Вы обвиняетесь в том, что вместе со священником Скадовским организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой вели контрреволюционную монархическую агитацию. Признаете ли в этом себя виновным? – спросил следователь. – Нет, не признаю, так как контрреволюционной агитации я никогда не вел. Проживая в городе Турткуле вместе со священником Скадовским, я действительно принимал участие при совершении им богослужений. В беседах с приходившими к Скадовскому верующими я действительно вел пропаганду, но исключительно религиозного содержания. При допросе священника Иоанна Скадовского следователь сказал ему: – Вы обвиняетесь в том, что вместе с архиереем Титовым организовали в городе Турткуле нелегальную молельню, в которой среди верующего населения проводили контрреволюционную монархическую агитацию; признаете ли в этом себя виновным? – Нет, не признаю и по существу дела показываю, – отвечал отец Иоанн, – совершал религиозные обряды и богослужения я в своей квартире, причем при богослужении действительно облачался в ризы. |
| После этого Антоний окончательно решил принять монашество. 5 окт. 1913 г. ректор СПбДА Ямбургский еп. Анастасий (Александров) совершил в академическом храме постриг Антония в монашество с наречением имени в честь прп. Онуфрия Великого. Впервые совершавшийся по древнему чину постриг в храме академии привлек много людей. В числе молившихся были Финляндский и Выборгский архиеп. Сергий (Страгородский; впосл. патриарх) и обер-прокурор Синода В. К. Саблер . 11 окт. того же года еп. Анастасий рукоположил О. во диакона и вскоре - во иерея. Учась в академии, О. вместе с др. студентами-священниками посещал ночлежные дома. По благословению еп. Анастасия с окт. 1913 по июль 1915 г. служил в храме свт. Иоасафа Белгородского в пос. Михайловка, вблизи от ст. Парголово Финляндской железной дороги. В июне 1915 г. окончил СПбДА со степенью канд. богословия за соч. «Вопрос о спасении в сочинениях Филарета (Дроздова), митрополита Московского» и 15 июля того же года был определен на должность преподавателя рус. церковной истории и обличения раскола, проповедничества и истории миссии в пастырско-миссионерскую ДС при Бизюкове Пропасном во имя священномученика Григория, просветителя Армении, мужском монастыре Херсонской и Таврической епархии. Во время гражданской войны Бизюков мон-рь подвергся налету банды махновцев; мн. монахи были убиты, уцелевших, в т. ч. О., крестьяне близлежащих сел отбили у бандитов и доставили в ближайшие селения. О. увезли в г. Берислав Таврической губ. (ныне Херсонской обл.), где по просьбе прихожан викарием Одесской епархии Николаевским еп. сщмч. Прокопием (Титовым) он был назначен настоятелем Успенской ц. В 1922 г. переведен настоятелем Никольской ц. в г. Кривой Рог Екатеринославской губ. (ныне Днепропетровской обл.) и возведен в сан архимандрита. На Киевском совещании 1922 г. избран кандидатом во епископа. В дек. того же года обновленческий Одесский и Николаевский «митрополит» Евдоким (Мещерский) обращался к О. через его брата Андрея с предложением присоединиться к обновленчеству и обещал ему сан епископа, однако О. |
| Упоминавшийся выше как последователь идеи «примирения» митрополита Сергия и «непоминающих» епископ Евгений (Кобранов) с 1935 года проживал в Чимкенте. Очень скоро он наладил письменную связь с митрополитом Кириллом, хотя сам оставался среди тех, кто имел церковное общение с митрополитом Сергием 643 . С митрополитом Кириллом епископ Евгений познакомился в 1920 году, когда оба иерарха находились в заключении в Таганской тюрьме. В 1935 году они вновь встретились, теперь уже в камере Алма-Атинской тюрьмы 644 . Три дня общения выявили как разногласие между двумя архиереями в их оценке возможностей изменения церковной ситуации к лучшему, так и общность их взглядов на положение Церкви в СССР, что лишний раз свидетельствует о несправедливости мнения некоторых исследователей, приписывавших митрополиту Кириллу и митрополиту Петру полный разрыв в общении с иерархией, остававшейся в церковном общении с заместителем патриаршего местоблюстителя. Известие о смерти митрополита Петра привело к возобновлению переписки между митрополитом Иосифом (Петровых) , архиепископом Прокопием (Титовым), находившемся тогда в Кара-Калпакии в г. Туркуль, и архиепископом Серафимом (Самойловичем) 645 . Ссыльные иерархи высказались за то, чтобы главой Русской Православной Церкви признать митрополита Кирилла как последнего из оставшихся в живых кандидата в местоблюстители патриаршего престола, на которого указывали в своих завещательных распоряжениях и Святейший Патриарх Тихон, и митрополит Петр Крутицкий. С этим решением согласился и митрополит Иосиф, хотя именно он являлся возглавителем движения, имеющего наибольшее число последователей. Все это происходило в первые месяцы 1937 года. Сохранившиеся несколько писем из переписки митрополита Кирилла с другими архиереями свидетельствуют о том, что интересы и заботы ссыльной иерархии не изменились. Более всего русских иерархов занимала судьба Церкви, церковная действительность, вопросы церковно-канонические и литургические, и уж менее всего заботила владык их собственная судьба. Для митрополита Кирилла смыслом жизни по-прежнему оставалось исповедническое жертвенное служение, какое церковное большинство оценит только спустя многие десятилетия. |
| После того как обновленцам стало известно место проживания отца Амфилохия, который пользовался большим авторитетом среди православных, он, чтобы избежать преследований, уехал вместе с несколькими монахами и монахинями в тайгу, там они основали скит. В октябре 1923 года все они были арестованы ОГПУ, но поскольку никаких обвинительных материалов против них не оказалось, они были вскоре освобождены. В июне 1924 года отец Амфилохий был назначен настоятелем Минусинской кладбищенской церкви , находившейся в подчинении православного архиерея. Здесь отец Амфилохий открыто выступил против обновленцев, обличая их в отступлении от православия. Обновленцы попытались завладеть кладбищенской церковью и обратились за помощью в ОГПУ, в результате чего отец Амфилохий был арестован, но затем освобожден за отсутствием обвинительного материала. Патриархом Тихоном во время литургии в сослужении с митрополитом Петром (Полянским) , архиепископами Гурием (Степановым) и Прокопием (Титовым) хиротонисан 8 марта 1925 года в Москве во епископа Красноярского . В 1925 году, в ответ на предложение обновленческого архиепископа образовать общую комиссию для примирения и совместного участия в Соборе 1925 года, послал ему резко отрицательное письмо, где заявил: «наше соединение с Вами возможно только тогда, когда Вы отречетесь от своих заблуждений и принесете всенародное покаяние». Такое же письмо было прислано и другим православным епископом Димитрием (Вологодским) . Оба они, и Амфилохий и Димитрий, объявили собор неканоничным и самочинным, а обновленцев - не православными и от всякого участия в переговорах с ними отказались. 13 июля 1926 года епископ Амфилохий был арестован, помещен в тюрьму в Красноярске и затем приговорен к трем годам заключения в Соловецком концлагере . В Соловецкий лагерь к владыке приехала монахиня Варвара , которая после свидания с ним осталась жить вблизи лагеря, помогая епископу посылками и передачами. Живя на Соловках, она получала по 50 рублей в месяц от Красноярского церковного совета и на эти деньги покупала продукты для епископа. |
| В тот же день тело протоиерея Петра было перенесено из больницы в Скорбященскую церковь, настоятелем которой он был. Заупокойную всенощную совершил митрополит Вениамин с викариями и многочисленным духовенством. Тело убитого священника предполагали похоронить рядом со Скорбященской церковью, но власти воспрепятствовали этому, и митрополит распорядился совершить погребение на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры. Пока гроб с телом священномученика стоял в храме, здесь побывало множество людей и непрерывно служились панихиды «об убиенном за веру православную рабе Божием протоиерее Петре». На следующий день в Скорбященской церкви была совершена заупокойная литургия, которую возглавил митрополит Вениамин. С ним служили епископы Прокопий и Артемий и двадцать пять священнослужителей петроградских храмов. Перед началом отпевания митрополит Вениамин обратился с кратким словом к молящимся. «Святители, сопастыри, родные и духовные дети покойного досточтимого отца протоиерея Петра! – сказал он. – Мы собрались здесь, вокруг его гроба, чтобы воздать наш последний долг почившему, по православному церковному обычаю проститься с ним и проводить его до могилы. При прощании обычно много бывает речей. В них выражают те чувства, которыми полна наша душа к тому, кто нас покидает. Но у этого гроба не место речам. Вокруг него должно быть благоговейное молчание. Не речам здесь место, а место плачу и молитве. Будем же, возлюбленные, плакать и молиться, чтобы Господь душу убиенного протоиерея Петра упокоил там, где нет печали и воздыханий, а нас, пока оставшихся в живых, спас и помиловал по великой Своей милости». После отпевания гроб с телом протоиерея Петра по благословению митрополита был пронесен крестным ходом по тому пути, по которому в последний час перед смертельным ранением прошел священномученик. В Троицком соборе была отслужена панихида, а на месте перед входом в дом митрополита, где священник был ранен, – лития. Непростые отношения сложились у митрополита Вениамина с епископом Прокопием (Титовым). |
|
|
