| Что служит топливом для возгорания гнева? Из слов аввы Дорофея явствует, что “когда возгорится раздражительность, если он и замолчит, но будет продолжать смущаться и возбуждать себя, то он делается, как мы сказали, подобным тому, кто подкладывает дрова на огонь, и они горят, пока наконец образуется много горящего уголья”. “Горючее” гнева — все те же смутительные помыслы, распаляющие в душе эту страсть. А чтобы еще раз подчеркнуть, что гнев, как всякая страсть — болезненное, мучительное состояние, авва Дорофей обращается к иной параллели, не связанной с развернутой метафорой возгорания пламени из искры. Гнев он сравнивает с раной на теле человека: “…была у него рана, и он приложил пластырь (то есть сделал поклон), и исцелил рану, то есть гнев…”. Что приходит на смену “пламени”? Метафора разгорания конфликта из “искры” смущения в “пламя” гнева, казалось бы, исчерпана: что может быть страшнее бушующего пламени? что еще может быть после него? Однако авва Дорофей находит меткое соответствие и для последней стадии, для злопамятности: “…как горящее уголье, когда оно угаснет и будет собрано, может лежать несколько лет без повреждения, и даже, если кто польет его водою, оно не подвергается гниению: так и гнев, если закоснеет, обращается в злопамятность…”. Из уже упоминавшегося “медицинского” сравнения страсти с раной преподобный Дорофей также выводит развернутую аналогию. Гнев не может слишком долго держать человека в возбуждении. Даже если он не искоренен совсем, состояние вражды принимает другие, более “спокойные” формы. Тот, в чьем сердце поселилась злопамятность, “…подобен человеку, имеющему рану и положившему на нее пластырь, и хотя он в настоящее время заживил рану, и она заросла, но место еще болезненно; и если кто-нибудь бросит в него камешком, то место сие повреждается скорее всего тела и тотчас начинает источать кровь. То же самое претерпевает и оный человек: была у него рана Но она еще не совершенно зажила; есть еще остаток злопамятности, который составляет верхнее закрытие раны, и от него удобно возобновляется вся рана, если человек получит хотя легкий ушиб”. |
| Гнев авва Дорофей в сравнении с другими этапами развития злопамятности описывает наименее выразительно. Безусловно, на это есть свои причины. Прежде всего не требовалось в поучении к монахам, стремившимся контролировать каждый свой помысел (что, понятно, приходило не сразу), тратить время на борьбу с пороками, которых у них не было. Научиться держать себя в руках во внешнем поведении, — это первое, с чего начинал каждый из них еще в миру. Ясно, что гнев учеников аввы Дорофея принимал иные, не столь ярко выраженные формы. Поэтому третий этап развития конфликта он обозначает, кроме “гнева”, еще другим словом: “Раздражение же обращается в дерзость”. Значит, дерзость, то есть внутренняя решимость удовлетворить свою мстительность (неважно, будет ли она осуществлена), — это одна из форм гнева. Об этом особенно хорошо следует помнить нам, живущим в обществе, где также (правда, по другим причинам) слишком прямые проявления гнева считаются неприличными. Ярость и гнев в нынешнем “цивилизованном” обществе позорны не потому, что они по сути — покушения на заповедь “не убий”, а потому что открывают постыдную слабость характера… А вот дерзость, то есть внутренне контролируемый гнев, в наше время почитается прямо-таки доблестью. Однако человек, одержимый любой формой гнева, как подчеркивает преподобный Дорофей, претерпевает тяжелые мучения духа, он не свободен, он “побеждается сею страстию…”, то есть страдает… В чем состоит “злопамятность”? “Случается, что, когда между братиями произойдет смущение или возникнет неудовольствие, — показывает развитие конфликтной ситуации авва Дорофей, — один из них поклонится другому , но и после сего продолжает скорбеть и иметь помыслы против брата. Таковый не должен пренебрегать сим, но пресечь оные вскоре, ибо это есть злопамятность!”. Итак, злопамятность, — это неизжитое, затаившееся в душе зло на человека. Злопамятность мучит и изматывает прежде всего самого того, в чьей душе она поселилась. Все взаимоотношения с “предметом” мстительной памяти отравлены немирным состоянием духа. Человек и хотел бы освободиться от этого огорчающего его чувства, да не так-то это просто! |
| Человек готов бороться со всеми остальными пороками, но этот, столь сладостный для него, сохранить в тайне. И поэтому благодать не может проникнуть в душу такого человека. У одних это – сребролюбие, у других – осуждение людей, у третьих – плотские похоти. Помните: когда человек не борется со своим грехом, он далек от Христа. Святые Отцы говорят: «Со всеми грехами сразу бороться невозможно, порази змею в ее главу, и тогда змея будет мертва. Если же ты будешь резать тело змеи на части, то все равно она останется жива». Значит, каждый из нас по своей совести должен рассудить, какой грех самый пленительный для него и с каким расстаться ему труднее всего, в котором тяжелее исповедаться, потерять который он боится больше, чем потерять свое вечное спасение. Авва Дорофей рассказывал, как однажды к нему пришел некто из братии и покаялся, что ворует пищу. Авва с любовью спросил: «Почему ты делаешь это?» Тот ответил: «Я голоден, и мне не хватает пищи за трапезой». Тогда Преподобный сказал: «Я благословляю тебя есть сколько ты хочешь, только не воруй». Через некоторое время оказалось, что этот человек ворует снова. Авва Дорофей опять спросил его: «Почему ты делаешь это, ведь я благословил тебя есть сколько ты хочешь?» Тот ответил: «Мне стыдно братии». Тогда Дорофей говорит: «Приходи ко мне, ты ведь не стыдишься меня, и у меня ешь, что хочешь, пока ты не насытишься, только не воруй». И вот, снова оказалось, что этот несчастный брат ворует. И снова спросил его Преподобный: «Зачем ты это делаешь, неужели ты стесняешься и меня, своего отца?» Тот сказал: «Нет, отче, я не стесняюсь тебя, но я не могу не воровать, я привык, и поэтому я испытываю мучение, если не украду что-нибудь». Тогда авва захотел узнать: «А что же ты делаешь с тем, что крадешь, всё поедаешь?» Брат ответил: «Нет, отче, я насыщаюсь и в трапезе. То, что я ворую, я несу в свою келлию и прячу, а затем, когда пища начинает гнить, я потихоньку выношу ее и кормлю осла». Да, братия и сестры! Иногда и у нас бывает грех совершенно бессмысленный, грех дикий, однако в этом грехе мы находим какое-то тайное наслаждение. |
| Из всего разнообразия лжи мыслью, то есть ошибочного принятия одной из своих “ролей” в жизни за подлинного себя, маска “подозрительного судьи” распознается легче других. Здесь уже сам факт присутствия в душе смутительных подозрений должен прямо сигнализировать нам, что с нами не все в порядке. Надо исповедать это греховное состояние, попросить у Господа прощения в нем и освобождения от него, а затем в дальнейшем старательно избегать подобного. Но и все другие маски будут распознаны и совлечены, если выполнять то, чему учат святые отцы, и обращаться за помощью к Богу. “ Ложь словом” по авве Дорофею и как к ней относится Дейл Карнеги Если ложь мыслью в соответствии с 9-м поучением преподобного аввы Дорофея состоит в непреднамеренной подмене себя подлинного некоей “ролью”, в которой человек хотел бы себя видеть, то ложь словом — это уже сознательное искажение действительности. Поэтому, следуя подходу преподобного Дорофея, можно было бы рассмотрение второго типа лжи озаглавить вопросом: кому ложь выгодна? Для объяснения, что такое ложь словом, авва Дорофей, естественно, обращается к жизненным реалиям, с которыми постоянно имели дело его ученики, то есть к особенностям быта его монастыря. “А словом лжет тот, — разъясняет он, — кто, например, от уныния поленившись встать на бдение, не говорит: «прости меня, что я поленился встать», но говорит: «у меня был жар, я до крайности утомился работою, не в силах был встать, был нездоров», и говорит десять лживых слов для того, чтобы не сделать одного поклона и не смириться Опять, если он пожелает чего-нибудь, то не хочет сказать: «я этого желаю», но все извращает слова свои, говоря: «у меня такая-то болезнь, и это мне нужно; это мне приказано», и лжет до тех пор, пока не удовлетворит своему желанию”. Авва Дорофей прямо называет три причины, побуждающие людей лгать, которые также являются основой всякого греха. Это, во-первых, сластолюбие, то есть стремление исполнить всякое свое желание; во-вторых, сребролюбие — стремление к приобретению материальных ценностей; и, в-третьих, славолюбие, которое в случае с иноками аввы Дорофея выражалось в нежелании смириться. |
| В смущение пришел преподобный Серид, когда явился пред ним доброзрачный юноша в блестящей воинской одежде и объявил, что он желает поступить в монахи для спасения души своей. Серид не тотчас принял юношу в обитель, а прежде хотел узнать внутреннее его настроение: благоразумный авва опасался, не сделал ли он чего худого, незаконного и хочет, может быть, в стенах обители укрыться от правосудия. Он поручил Дорофею испытать молодого человека и узнать душевное его состояние. Дорофей, побеседовав с юношею, нашел, что он чист душою и невинен. Доложили о юноше преподобному Варсонофию. Великий старец велел принять его без всякого сомнения, провидя его спасение. После этого Досифей был принят в обитель; настоятель отдал его под руководство Дорофею. Приняв юного Досифея на свои руки, Дорофей в деле руководства его на пути подвижнической жизни показал великую духовную опытность. Он постепенно вел молодого инока по аскетической лестнице, мало-помалу приучал его к аскетическим упражнениям, именно к упражнениям в воздержании и посте, и в молитве, и в отчуждении от земного, чувственного, и в прилеплении к небесному, божественному. Главным же образом Дорофей старался развить и воспитать в нем самоотречение и послушание, то есть довести его до того, чтобы он не знал и не имел своей воли, а жил и действовал по воле духовного отца-руководителя. Чтобы лучше наблюдать за внутренним состоянием Досифея, за его мыслями и чувствами, влечениями и действиями, Дорофей взял его к себе в больницу, которою заведовал, и возложил на него нелегкую обязанность ухода за больными. И ревностным делателем явил себя Досифей; и воистину сына послушания обрел в нем его блаженный руководитель. К воздержанию и посту мудрый руководитель приучал молодого подвижника таким образом. Настало время принимать пищу в первый раз. Дорофей сказал ему: «Иди ешь, чтобы быть сыту; только скажи мне, сколько съешь». После трапезы Досифей явился к наставнику и сказал: «Я съел один хлеб и полхлеба». Хлеб был в четыре литры. «Сыт ли ты?» – спросил Досифея наставник. |
| Пересматривая рукописи, встречаешься с таким явлением: в ряде рукописей 167–171, 185) «Лествица» и авва Дорофей списываются в одну общую тетрадь. Случайно ли соединил именно этих двух авторов XIV и XV век и выделял их из большого числа писателей, переведенных с греческого? Есть ли тут сознательный выбор чтения? Надписи на рукописях говорят нам, по-видимому, о последнем. Вот рукопись 165 аввы Дорофея и 156 «Лествица», приписки писцов свидетельствуют, что писаны они разными лицами, но по заказу одного и того же читателя «священноинока Матфея». Вот эти характерные приписки (пусть обозреватель библиотеки не проходит без внимания эти несколько строк, часто затерянные где-нибудь в конце рукописи, в них мы вплотную подходим к живому историческому лицу – к переписчику и его переживаниям, к его мыслям, к его отношению к самому делу переписки и к содержанию книги – да о многом еще говорят нам эти несколько строк): «Помощь Святыя Троиця съписася книга сиа, ей же именование «Лествица», на имя священноиноку Матфею, рукою грубаго и худого страннаго последняго во иноцех, смиреннаго многими грехи Варлаама». На другой: «В обители царстей Святая Живоначальная Троица, в устроении преподобного игумена Сергея, на имя священноиноку Матфею списася сия книга в лето 6922 (1414 г.) Индикта 7 месяца февруаря в 8 день на память св. мученика Феодора Стратилата. Списасяжеся сия книга при настоятельства преп. игумена Никона рукою многогрешнаго инока Антоша. Ты же священноиноче Матфею, помяни мя грешнаго в святых ти молитвах. Спаси Христе писавшаго и имети хотящаго сию книгу». Нужно отдать должное, читатель XV века, выбирая себе чтение, проявлял большое понимание внутреннего смысла, выделяя и соединяя именно этих двух авторов. Трудно, быть может, найти две книги, так мало сходные по внешним признакам, по стилю, по писательским приемам, по характеру авторов, «Лествица» – это отточенные афоризмы, выкованные фразы, по отчетливости мысли дающие впечатление чего-то математического; невольно напрашивается сравнение с мыслями Паскаля – «Лествица» какая-то математика души. Авва Дорофей – скорее лирик, простым, доступным языком, бесхитростными рассказами намечающий и решающий по существу глубочайшие мысли и жизненные задачи. В беседах его такая безыскусственность, что не догадаешься, что говорил и писал человек большой учености. «От усердия к чтению (в молодых годах) я не замечал – говорит о себе авва Дорофей , – что я ел или что пил, или как спал...», «я омывался водой, изсыхая от безмернаго чтения...» «и во время сна книга была подле меня на столе моем, и, уснув немного, я тотчас вставал для того, чтобы продолжать чтение». Несмотря на это, трудно найти книгу столь некнижно подходящую к своим задачам. |
| Единственная цель, с которой авва Дорофей и выстраивает поэтапное развитие страсти, и проводит детальные аналогии — вооружить учеников знаниями, как проще победить искушение: “Вот, вы слышали, что такое начальное смущение и что раздражительность, что такое гнев и что злопамятность Посему и говорю вам: всегда отсекайте страсти, пока они еще молоды…”. Строение 8-го поучения аввы Дорофея этап в чем состоит чем прекратить сравнение 1) смущение слово брата (оскорбление); возбуждение помыслов молчание, молитва, поклон от сердца малый уголек; подкладывание лучинок к угольку до появления дыма; уголек дымится, бросает искры; “малая былинка” 2) раздражительность (“острожелчие”, вспыльчивость) отмстительное восстание на опечалившего; раздражение и возбуждение сердца воспоминанием; “жар крови около сердца” замолчать, перестать смущаться и возбуждать себя воспламенение;подкладывание дров в огонь 3) гнев(страсть, “дерзость”) “продолжать смущаться и возбуждать себя” сделать поклон, т. е. “заживить пластырем рану” много горящего угля; рана в чем состоит чем прекратить сравнение 4) злопамятность (страсть) скорбь и помыслы против брата; воздавание злом за зло: делом, словом, видом, взглядом, неудовольствием на брата в сердце своем; злорадством, отсутствием радости от благополучия обидчика, огорчением от его успеха; при повторном оскорблении после примирения — смущение также и о прежнем “пролить кровь свою”; стараться не питать ни одного помысла в сердце своем; молиться за обидчика, т.е. проявить к нему сострадание, любовь и смирение; “очистить внутренний гной зажившей сверху раны” угасшие уголья, которые могут сохраняться несколько лет; не совсем еще зажившая рана, которая возобновляется даже от легкого ушиба; “большое дерево”, которое трудно искоренить Сколько раз нужно услышать урок, чтобы его усвоить? “Искусством из искусств” называет преподобный авва Дорофей труд человека над своей душой. “Какой человек, желая научиться искусству, постигает его из одних слов?”, — задает вполне риторический вопрос наставник и сам же отвечает на него: “Нет, сперва он работает и портит, работает и уничтожает свое дело; и так, мало-помалу, трудами и терпением научается искусству А мы хотим искусству искусств научиться одними словами, не принимаясь за дело”. |
| Наконец, друг наш, имея самое доброе к нам расположение и желая всячески поддержать нас, не всегда имеет достаточно сил и средств для сего. Но о Боге сказать этого нельзя, ибо Он всемогущ - Ему все возможно, невозможного для Него нет. " Итак, - заключает великий авва, - мы знаем о Боге, что Он любит и щадит Свое создание, что Он есть источник премудрости и знает, как устроить все касающееся до нас, и что Ему нет ничего невозможного, но все служит воле Его. Мы должны также знать, что все, что Он ни делает, делает для нашей пользы, и должны принимать это с благодарностью, как от Благодетеля и благого Владыки, хотя бы то было и скорб-ное. Ибо все бывает по праведному суду, и Бог, Который столько милостив, не презирает ни малейшей нашей скорби " [с. 148]. Христология и сотериология Преподобный авва Дорофей - " достославный в отцах " Догматические темы в богословии Обе эти темы у преподобного Дорофея лишь выдвигаются. Представляются они как единое целое. Господь сошел на землю, воплотился, стал ради нас человеком, во всем подобным нам, кроме греха, дабы " подобным исцелить подобное " [с. 22]. " Он, - учит святой авва, - принял самое естество наше, начаток нашего состава, и сделался Новым Адамом, по образу Бога, создавшего первого Адама, обновил естественное состояние и чувства сделал опять здоровыми, какими они были вначале. Сделавшись человеком, восставил падшего человека, освободил его, порабощенного грехом и насильственно им обладаемого " [с. 22]. Воплотившийся Господь освободил нас " от мучительства вражия " , низложил всю его силу, сокрушил крепость, избавил, освободил нас от его владычества, от повиновения врагу и рабства, " если только мы сами не захотим согрешать произвольно " [с. 22]. Он очистил нас " Святым Крещением от всякого греха, ибо Святое Крещение отъемлет и потребляет всякий грех " [с. 22]. Антропология Преподобный авва Дорофей - " достославный в отцах " Догматические темы в богословии Преподобный отмечает, что Бог создал человека по Своему образу. Этот образ Он видит в бессмертии, самовластии, украшении " всякой добродетелью " [с. 20] (Ср.: с. 144). Все прочие суждения о человеке уходят в область аскетики. Так, объясняя изречения: Воздадите Образу сотворенное по образу и Почтим Первообраз, преподобный призывает: " Научимся сему от Апостола, который говорит: Очистим себе от всякия скверны плоти и духа (2 Кор. 7, 1). Соделаем образ наш чистым, каким мы и приняли его, омоем его от скверны греха, чтобы обнаружилась красота его, происходящая от добродетелей... Познаем свое достоинство... Не будем оскорблять образа Божия, по которому мы созданы " [с. 194, 195]. Когда кто пишет портрет царя, то употребляет для сего (чтобы не обесчестить правителя) дорогие, самые лучшие краски, и старается изобразить его как можно величественнее и изящнее, чтобы смотрящие на него думали, что видят самого царя. " Так и мы, созданные по образу Божию, не будем бесчестить своего Первообраза " [с. 195]. |
| – Не знаю. Досифей пришел в другой раз, и снова старец сказал: – Не знаю. Иди спроси игумена. Ученик нимало не колеблясь направился к авве Сериду. А преподобный Дорофей успел заранее предупредить его и попросил, когда придет Досифей и начнет расспрашивать о Писании, побить юношу. – Ничего не знаешь, так молчи! Как ты смеешь спрашивать? – ругал авва Серид Досифея.– Тебе ли разбирать Священное Писание? – И, побив его, отпустил. Ученик смиренно принял побои и, вернувшись к старцу, показал ему на свои щеки, красные от пощечин, и сказал: – У меня и на спине есть след от удара. Досифей был тихий и старательный. Вместе с преподобным Дорофеем он нес послушание в монастырской больнице, и больным нравилось, как он работает, потому что юноша все делал тщательно и чисто. Но иногда случалось, что он раздражался на больных п говорил гневные слова; после этого он все бросал и, плача, уходил в кладовую. Его утешали, но он не успокаивался. Тогда братия отправлялись к старцу Дорофею. – Отче, пойди узнай, что с Досифеем, почему он так рыдает,– говорили монахи. Авва Дорофей шел в кладовую. – Что с тобой? – спрашивал он. – Прости меня, отче, я рассердился и нехорошо отвечал брату. – И не стыдно тебе, – укорял старец ученика, – сердишься, плохо разговариваешь с братом… Разве ты не знаешь, что тем самым обижаешь Христа? Досифей низко опускал голову и ничего не отвечал. Когда старец видел, что юноша наплакался, он тихо говорил ему: – Господь простит тебя, вставай, с сегодняшнего дня положим начало исправлению. Будем стараться, и Бог поможет. Получив прощение как от Самого Господа, Досифей радостно вскакивал и шел к больным. Скоро в больнице к этому привыкли, и если Досифей плакал, то все знали, что он кого-нибудь обидел. Тогда братия сразу шли к старцу и говорили: – Отче, иди в кладовую, там есть для тебя работа. Старец стыдил и утешал ученика, и снова тот вставал и с верой возвращался на свое послушание. Досифей очень хорошо перестилал постели. Когда мимо него проходил авва Дорофей , юноша говорил ему: |
| Простить и примириться… Однако возможна и такая ситуация: охваченный обидой человек " замолчит, но будет продолжать смущаться и возбуждать себя… " , — рассматривает дальнейшее развитие страсти авва Дорофей. Обиженный действительно внешне держит себя в руках, чтобы не наговорить лишнего, но душа не обрела умиротворения. Какими усилиями возможно бороться с " гневом " , выросшим из раздражения и укрепившимся в душе? Увы, каких-то " чудодейственных " средств, " снимающих " гнев механически, без тяжело дающихся внутренних усилий, здесь нет. Если так, то куда должна направляться внутренняя борьба с гневом? То, что в этом случае советует преподобный, также не ново и уже знакомо. Надо примириться. То есть действительно, на самом деле принять в свое сердце человека, который вызвал в душе бурю негодования. За этим стоит глубочайший акт общения личности человека с иной личностью. Человек, ощущающий в себе неисчерпаемую красоту образа Божия (а на интуитивном уровне свое " величие " чувствуют все) должен признать такую же личностную глубину в другом человеке. Он должен признать в нем такую же богоподобную личность, какой ощущает себя сам, признать, что Бог любит и его крестной голгофской любовью как всякого человека. Он должен почувствовать, насколько не соответствует его мелочный гнев величию того, против кого он вспыхнул. И должен, как говорит авва Дорофей, отдать искренний поклон прощения… И тогда кровоточащая рана страсти, образовавшаяся в его собственной душе, будет уврачевана. " Пролить кровь свою… " Но и здесь остается опасность. " Иной сделав поклон, исцелил этим гнев, — продолжает авва Дорофей, — …была у него рана, и он приложил пластырь Но она еще не совершенно зажила " . От малейшего прикосновения рана возобновляется. И тогда " огонь " раздражения и гнева может перегореть в " золу " злопамятности. Злопамятность тем и опасна, что в ней нет столь остро переживаемого смятения, которое нельзя не заметить, в ней, напротив, всегда остается " ровный " фон болезненной ненависти. К ней человек может привыкнуть, может ее не замечать и не помнить, но как только на горизонте общения появится тот, кто явился предметом этой " злой памяти " , она сразу же даст о себе знать… |
|
|
