| Нельзя ли выйти из затруднения гораздо проще и естественнее? Я полагаю, что в Повести временных лет нет неправильности в данном месте: «поях со собою 2 брата»; не правильно только всеми читается это место. Нужно читать: не «поях с собою два брата», а «поях с собою другого брата». Что такое чтение не будет в противоречии с древней орфографией, приведу параллельные места из Лаврентьевской летописи и летописца Переяславля Суздальского, составленного в начале XIII века (между 1214–1219 гг). Летопись по Лаврентьескому списку (изд. 3, 1847 г.) стр. 19. Летописей Переяславский (Москва, 1851 г.) стр. 5. «Старейший, Рюрик, седе Новгород, а другий, Синеус, на Беле-озере, а третий Изборьсте, Трувор». «и седе старшии в Ладозе Рюрик, 2 Синеус на Беле езере, 3 Трубер в Изборьсце». Разумеется, число подобных параллельных мест может быть увеличено. 2) В Киево-Печерском Патерике Поликарп дважды – в рассказах о Никите затворнике и блаженном Агапите – называет преподобного Нестора летописцем, причем в последнем случае с явным, по-видимому, указанием, что под его летописью разумеет нашу первоначальную летопись, т. е. Повесть временных лет («якоже блаженный Нестер в летописци написа о блаженных отцех дамиане, иеремии и матфеи и исаакии»; срав. Повесть временных лет под 1074 годом). Вы, глубокоуважаемый Алексей Александрови вслед за Костомаровым, полагаете, что Поликарп не имел основания называть Несторовой Повесть временных лет и что, следовательно, летописец Нестора (о котором упоминает Поликарп) – это (не дошедшая до нас, но использованная составителем Повести) Печерская летопись (доведенная, по вашему мнению, до 1110 года). Я позволю себе усомниться и в этом вашем предположении. Повесть временных лет ко времени Поликарпа должна была иметь широкое распространение и, без сомнения, находилась в Печерском монастыре (где списывание книг особенно было распространено) даже не в одном экземпляре. Повесть эта с самого начала своего составления носила название Летописца («написах книги си Летописец»). Печерское предание усвояло ее преп. Нестору, что заактировано (письменно заявлено) было именно Поликарпом и что, главным образом, и дало основание для дальнейших по данному вопросу недоразумений (т. е. и в то время ссылка понимаема была, как ссылка на Повесть временных лет, а не на предполагаемую Печерскую летопись, – отсюда – мнение о Несторе, как составителе означенной Повести). |
| «Небо Новое» – Изд.: Иоанникий Галятовский. Небо Новое, з звездами сотворенное. Львов, 1665. О исповедании Евгине и о вопросе внучат ея и о болезни Адамове – Слово о Адаме и Евзе от зачала и свершения – Изд.: Тихонравов, Памятники, т. 1, с. 1–15, 298–304; Порфирьев. Апокрифы ветхозаветные, с. 34–46, 90–96, 208–216; Франко, Апокрифы, т. 1, с. 19–23. Палея: Палея историческая – Изд.: Попов А. Книга бытиа небеси и земли/Палея историческая с приложением сокращенной Палеи русской редакции/. – ЧОИДР, 1881, кн. 1. Палея толковая – Изд.: Палея толковая по списку, сделанному в Коломне в 1406 г./Труд учеников Н. С. Тихонравова/. М., 1892 – 1896, вып. 1–2; Публикации отдельных апокрифических сказаний из Палеи см.: Тихонравов, Памятники. СПб., 1863, т. 1, с. 91–232, 259–272. Палея хронографическая – Изд.: Толковая Палея 1477 года: Воспроизведение Синодальной рукописи 210. СПб., 1892, вып. 1; Отдельные апокрифические тексты в кн.: Ложные и отреченные книги русской старины, собранные А. Н. Пыпиным. – ПЛ, СПб., 1862, вып. 3, с. 9–10, 20–21, 24–49, 51–58; и в кн.: Тихонравов, Памятники, СПб., 1863, т. 1, с. 17–18, 24–25, 254–258. Повесть временных лет – Изд.: Повесть временных лет. Ч. 1. Текст и перевод/Подг. текста Д. С. Лихачева, перевод Д. С. Лихачева и Б. А. Романова/. М. – Л., 1950/сер. «Литературные памятники»/; ПЛДР. Вып. I, М., 1978, с. 22–277/Подг. текста О. В. Творогова, перевод Д. С. Лихачева/; Повести Древней Руси XI–XII вв. Л., 1983, с. 23–227. Повесть о Ное – Про Ноя и Евгу – Изд.: П. В. Киреевский. Записи П. И. Якушкина. Т. 2. Л., 1986, с. 39. Повесть о Горе и Злочастии – Изд.: Повесть о Горе-Злочастии. Л., 1984, с. 5–16/серия «Литературные памятники», издание подготовили Д. С. Лихачев и Е. И. Ванеева/; Изборник. М., 1969, с. 597–608/Подг. текста Д. С. Лихачева/. Повесть о Мамаевом побоище – Сказание о Мамаевом побоище – Изд.: Сказания и повести о Куликовской битве. Л., 1982/серия «Литературные памятники», издание подготовили Л. А. Дмитриев и О. П. Лихачева/; ПЛДР. Вып. IV. М., 1981, с. 132–189/Подг. текста В. П. Бударагина и Л. А. Дмитриева, перевод В. В. Колесова/. |
| Забегая вперед, скажу, что в Новгороде архиепископ был не только духовным лицом, но и играл важную политическую роль, об этом я немного позже скажу. Вот сравнение текстов, подробно говорить не буду, покажу на одном примере. Обычно считается, что древнейшая летопись у нас – это «Повесть временных лет». Это отчасти так, а отчасти не так. Потому что как некий связный текст «Повесть временных лет» существует только в издании Дмитрия Сергеевича Лихачева. «Повесть временных лет» как отдельный памятник не сохранилась. Она дошла до нас в составе более поздних летописных сводов Лаврентьевской, Ипатьевской летописей и ряда других. Но, тем не менее, в составе сводов она и представляет собой некое единство. По всей видимости, это не самый ранний летописный текст. В той же новгородской первой летописи сохранились фрагменты более раннего летописного текста, так называемого начального свода. «Повесть временных лет» – это начало XII века, это Киевский свод, а здесь в новгородской первой летописи отразились памятники более раннего времени, конца XI века, может, даже более раннего. Как это все делается? Я просто приведу пример, он имеет непосредственное отношение к тому, о чем мы говорим, потому что речь идет о событиях 1015 года, о конфликте в княжеской семье Рюриковичей после убийства Бориса и Глеба, когда началась борьба между Святополком Окаянным и Ярославом в будущем Мудрым. Ярослав княжил в Новгороде, и эти летописные события связаны с первым упоминанием новгородского вече. Вече в Новгороде упоминается здесь в первый раз. Есть два разных описания, они совпадают, то есть явно восходят к одному и тому же тексту или как-то связаны, – в «Повести временных лет» и в новгородской первой летописи. Грубо говоря, возникает вопрос: кто у кого списал? Или они списали у одного и того же автора? Вот вопрос, который нужно выяснить. Я не буду подробно объяснять, как это выясняется, но вы посмотрите на второй столбец. Посмотрите, что там написано: «и реша ему новгородци: «а ми, княже, под тобе идем». И собра вои 4000: Варяг бяшет тысяща, а новгородцов 3000, и поиде на нь» (Новгородская первая летопись) – это Ярослав собирает войско и ведет на Киев. |
| Повесть временных лет Подготовка текста, перевод и комментарии О. В. Творогова «Повесть временных лет» занимает в истории русского общественного самосознания и истории русской литературы особое место. Это не только древнейший из дошедших до нас летописных сводов, повествующий о возникновении Русского государства и первых веках его истории, но одновременно и важнейший памятник историографии, в котором отразились представления древнерусских книжников начала XII в. о месте русичей среди других славянских народов, представления о возникновении Руси как государства и происхождении правящей династии, в котором с необычайной ясностью освещены, как бы сказали сегодня, основные направления внешней и внутренней политики. «Повесть временных лет» свидетельствует о высоко развитом в то время национальном самосознании: Русская земля осмысляет себя как могущественное государство со своей самостоятельной политикой, готовое при необходимости вступить в единоборство даже с могущественной Византийской империей, тесно связанное политическими интересами и родственными отношениями правителей не только с сопредельными странами – Венгрией, Польшей, Чехией, но и с Германией, и даже с Францией, Данией, Швецией. Русь осмысливает себя как православное государство, уже с первых лет своей христианской истории освященное особой божественной благодатью: оно по праву гордится своими святыми покровителями – князьями Борисом и Глебом, своими святынями – монастырями и храмами, своими духовными наставниками – богословами и проповедниками, известнейшим из которых, безусловно, являлся в XI в. митрополит Иларион. Гарантией целостности и военного могущества Руси должно было являться владычество в ней единой княжеской династии – Рюриковичей. Поэтому напоминания, что все князья – братья по крови,– постоянный мотив «Повести временных лет», ибо на практике Русь сотрясают междуусобицы и брат не раз поднимает руку на брата. Еще одна тема настойчиво обсуждается летописцем: половецкая опасность. Половецкие ханы – иногда союзники и сваты русских князей, чаще всего все же выступали как предводители опустошительных набегов, они осаждали и сжигали города, истребляли жителей, уводили вереницы пленных. |
| выдубицким настоятелем Моисеем для князя Рюрика Ростиславича 968 . Новгородская первая летопись старшего извода, сохранившаяся в единственном списке (только она [из новгородских летописей. – Прим, перевод) и будет занимать нас в дальнейшем) написана семью различными почерками, из которых два первых охватывают 1016–1200 и 1200–1234 гг. Статьи 1136–1137 гг., согласно Шахматову, были написаны секретарем архиепископа Новгородского Нифонта Кириком 969 , которому владыка поручил работу над летописью. К такому заключению исследователь пришел на основе полных датировок в статьях за эти два года, совпадающих по манере с датировками в трактате Кирика о хронологии 970 . Д.С. Лихачев принимает и развивает этот тезис о переработке местной летописи (Софийского временника). Если эти идеи нашли общее признание, то спорным остается вопрос о том, какие именно церкви и монастыри в дальнейшем были причастны к летописанию 971 . Издания: а. Повесть временных лет (приводятся только последние критич. издания): [ПСРЛ. Л., 1926. Т.1. Вып. 1. Стб. 1–286; СПб., 1908. Т. 2. Стб. 1–285; факсимильные воспроизведения важнейших списков: Повесть временных лет по Лаврентьевскому списку. СПб., 1872; Повесть временных лет по Ипатскому списку. СПб., 1871; см. также изд. по Радзивилловскому списку: ПСРЛ. Л., 1989. Т.38. С. 11–103. – Прим. изд. (К.А.)]; Шахматов А.А. Повесть (прим. 941). С. 1–374; Повесть временных лет/Под ред. В.П. Адриановой-Перетц. 4.1: Текст и перевод. Μ., Л., 1950. С.9–188 (С. 188–202: дополнения за 1111–1117 гг. по Ипатьевскому списку) (без текстологии, аппарата); Tschiewskij D. Die Nestorchronik. (SISB. Bd.6). Wiesbaden, 1969. S. 1–274 (перепей, с изд.: ПСРЛ. Т. 1); Müller L. (прим. 49). Bd. 1. S. 1–286 (перепей, с изд.: ПСРЛ. Т.1; см. также дополнения к этому изданию: Bd.2: Textkritischer Apparat zur Nestorchronik. München, 1977; Bd.3/1: Vollständiges Wörterverzeichnis zur Nestorchronik. München, 1979 (For. Sl. Bd.49/50) [см. также: Творогов О.В. Лексический состав “Повести временных лет”: Словоуказатели и частотный словник. |
| Он предпослал рассказу об истории Руси обширное историко-географическое введение, изложив свои взгляды на происхождение славян и на место русичей среди других славянских народов; он описал территорию Руси, быт и нравы населявших ее племен. Помимо летописных источников Нестор использовал переводную византийскую хронику – Хронику Георгия Амартола, в которой излагалась всемирная история от сотворения мира и до середины X в. Нестор включил в «Повесть временных лет» тексты договоров Руси с Византией, добавил к содержавшимся уже в летописях его предшественников историческим преданиям новые: о сожжении Ольгой древлянского города Искоростеня, о победе юноши-кожемяки над печенежским богатырем, об осаде печенегами Белгорода. Нестор продолжил повествование Начального свода описанием событий конца XI – начала XII в. Именно под его пером «Повесть временных лет» превратилась в стройное, подчиненное единой концепции и литературно совершенное произведение о первых веках русской истории. А. А. Шахматов считал, что текст Нестора до нас дошел не в своем первоначальном виде: в 1116 г. «Повесть временных лет» была переработана монахом Выдубицкого монастыря Сильвестром (переработке подверглась, по А. А. Шахматову, лишь заключительная часть «Повести»), Так возникла вторая редакция «Повести временных лет», известная нам по Лаврентьевской летописи 1377 г., Радзивилловской летописи и Московско-Академической летописи (обе XV в.), а также по восходящим к ним (точнее – к их протографам) более поздним летописным сводам. В 1118 г. создается еще одна – третья редакция «Повести». Она дошла до нас в составе Ипатьевской летописи, старший список которой датируется первой четвертью XV в. Однако изложенная выше концепция представляется недостаточно убедительной в той части, которая касается судьбы текста Нестора. Если принять точку зрения Шахматова на существование трех редакций «Повести» и реконструируемый им их состав, окажется трудным объяснить включение в текст второй редакции значительных фрагментов из третьей и, наряду с этим, сохранение явного дефекта – обрыва на середине текста статьи 1110 г., полностью читающейся в той же третьей редакции; требует объяснения и совпадение ряда исправных чтений Радзивиловской и Ипатьевской летописей при неверных или сокращенных чтениях в Лаврентьевской и т. д. Все эти проблемы требуют еще изучения, и этим в какой-то мере было подсказано решение положить в основу издания не Лаврентьевский, а именно Ипатьевский список «Повести временных лет». Таким образом текст издается по Ипатьевскому списку Ипатьевской летописи, хранящемуся в Библиотеке РАН (шифр 16.4.4). Описки и пропуски исправляются в основном по списку той же летописи – Хлебниковскому XVI в. (хранится в РНБ, шифр который, восходя с Ипатьевским к общему оригиналу, часто содержит более правильные чтения. В необходимых случаях для исправления привлекаются и списки так называемой второй редакции «Повести» – Лаврентьевский (РНБ, шифр F. п. 2) и Радзивилловский (Библиотека РАН, шифр 34.5.30). |
| 941 Шахматов А.А. Разыскания (прим. 90) (главные положения); он же. Повесть временных лет. Т.1. Пг., 1916 (перепеч.: The Hague, Paris, 1966) [он же. Повесть временных лет и ее источники//ТОДРЛ. 1940. Т.4. С.9– 150; он же. Киевский Начальный свод 1095 г.//А.А. Шахматов: 1864–1920/Сб. статей и материалов под ред. С.П. Обнорского. Μ., Л., 1947. (Тр. Комиссии по истории АН СССР. Вып.З). С. 117–160. – Прим. изд. (А.Н.)]; Лихачев Д.С. Шахматов как исследователь русского летописания//Там же. С.253–293; Лурье Я.С. О Шахматовской методике исследования летописных сводов//Источниковедение отечественной истории: Сб. статей, 1975 г. Μ., 1976. С.87–107. 942 Эта датировка, которой придерживались Шахматов, Истрин, Приселков и др., в свете последних исследований выглядит окончательно устаревшей, поскольку учреждение митрополии хронологически находилось в непосредственной связи с крещением Владимира в 988 г.: см. выше, раздел II, 3. 943 Д. А. Казачкова [(прим. 238). С.302–307] приписывает Никону (исходя из усматриваемого ею внутреннего родства с Никоновой редакцией летописи, особенно со статьями 1068 и 1071 гг.) также анонимное Слово против двоеверия (Памятники [прим. 202]. Т.З. С. 237–240); при отсутствии других сведений и параллелей это мнение остается более чем шатким. 944 Шахматов А.А. Киевский Начальный свод (прим. 941); Творогов О.В. Повесть временных лет и Начальный свод//ТОДРЛ. 1976. Т.30. С.3–26; Кузьмин А.Г. Начальные этапы (прим. 531). С.55–131. 947 Никто из этих скептиков пока не представил убедительной контраргументации: Brückner А.//ASlPhil. 1926. Bd.4O. S. 141–148; 1927. Bd.41. S.49; Cross S. Introduction to the Russian Primary Chronicle//Harvard Studies and Notes in Philology and Literature. 1930. Vol. 12. P. 86–99; Бугославский С. “Повесть временных лет”//Старинная русская повесть/Под ред. Н.К. Гудзия. Μ., 1941. С. 7–37; Vaillant A. La chronique de Kiev et son auteur//Prilozi na knjievnost. 1954. T.20. P. 169–183. 948 Истрин В. Μ. Замечания о начале древнерусского летописания//ИОРЯС. 1923. Т.26. С.45–102; 1924. Т.27. С.207–251; он же. Очерк (прим. 383). С. 135–152. С этой точкой зрения солидаризовался В. Филипп: Philipp W. (прим. 419). S. 21–33. |
| В этой редакции «Повесть» помещена в лаврентьевской летописи 1377 г., которая продолжает первоначальную летопись, сосредоточиваясь на событиях, происходивших в северо-восточной Руси, в отличие от ипатьевской, древнейший список которой датируется началом 15 века, куда «Повесть временных лет» вошла в еще одной редакции – 1118 г. и где, несмотря на то, что эта летопись обнаружена в Костроме, продолжение «Повести», по преимуществу, относится к истории юго-западной Руси. «Повесть» помещена, также, в радзивилловском и московско-академическом сводах 15 века. Некоторые из источников «Повести» представляют собой отдельные сочинения, вроде «Чтения о житии и погублении блаженную страстотерпцю Борису и Глебу» Иакова Черноризца и, ему же приписываемое, житие святого князя Владимира. «Повесть», писавшаяся в монастырских стенах, отличается строго Христианским воззрением на историю, живым чувством действия промысла Божия во всем совершающемся. В народных бедствиях летописец видит воздаяние за грехи, которым Господь вразумляет правителей – князей, бояр – и простых людей, призывая их к покаянию и исправлению. Такое умонастроение характерно и для позднейших летописцев, в особенности, тех, кто был свидетелем татарского погрома Руси, обрушившегося на нее «по грехам нашим». Как это свойственно было средневековым писателям, летописцы излишне, с точки зрения критической историографии нового времени, доверяли народным преданиям и легендам, но там, где они рассказывали не о старине, а о событиях, самовидцами которых были сами, они обнаруживают исключительную добросовестность, избегая тенденциозных искажений или литературных преувеличений. Тенденциозность, связанная с ориентацией на политические интересы центральной власти или удельных князей, иногда, даже тех или иных группировок, партий, обнаруживается уже только в позднем летописании, не раньше 15 века. «Повесть временных лет» составила ядро позднейших летописей, причем, в одних она воспроизводится текстуально, с содержательно незначительными вариациями, а в других – только излагается с большей или меньшей полнотой. Летописи велись не только в Киеве, но и в других русских городах. Наибольшую важность среди них представляют новгородские летописи. Древнейший список новгородского летописного свода относится к 14 веку, но в составе «Софийского временника» сохранились фрагменты свода 13 столетия, который включал в себя записи, сделанные, по меньшей мере, уже в 11 веке. Новгородские летописи заметно отличаются от киевских не только содержанием, но и стилистически. В отличие от живописных и драматических рассказов из «Повести», они написаны лаконично, сухо, по-деловому, в протокольном стиле, отчасти, напоминающем исландские саги. |
| Наш летописец озаглавил свою летопись: «Повесть временных лет (черноризца Феодосиева монастыря Печерского 1454 , откуду есть пошла Руская земля, кто в Киеве первее нача княжити и откуду Руская земля стала есть». Название «Повесть временных лет» летописец не заимствовал у хронографнстов греческих, у которых принятия названия для их списаний были χρονογραφα или χρονογραφεον (- γραφον) и χρονικν, чт по-русски значит времеписание, временник. Тот список хронографа Амартолова, который был в руках у Болгарского переводчика, имел надписания – над предисловием: Βιβλα χρονικ κα στορικ, чт им было переведено: «книги временные и образные», а при начале самого текста: χρονικν σντομον, временник сокращённый, чт им переведено: «Временник впросте». Слово «временный» по приложению к «лето» (временных лет), представляющее собой не имеющий смысла плеоназм, употреблено летописцем не в его обыкновенном смысле, а в смысле имеющий хронологию ( χροηχς, χρονολογικς), поставленный под годом. Так что повесть временных лет значит повесть лет, снабжённых хронологией (годами), ведённых по хронологии (по годам). Этим названием своей летописи автор хочет указать на то её свойство, что повествование, как мы сказали, ведётся в ней по хронологии, по годам 1455 . Повести собственно временных лет, которая начинается 852 годом, предшествует довольно обширное введение. Речь начинается разделением земли между тремя сыновьями Ноя и размещением языков при столпотворении 1456 , потому что от первых ведут своё начало жребии всех обитателей земли и потому что от второго ведут своё начало все народы. От 70 и дву языку, на которые Бог размесил людей при столпотворении, бысть (и наш) язык Словенеский, – говорит летописец, и затем обращается к Славянам. После речи о первоначальном месте жительства всех Славян в Европе 1457 и об их всех расселении из него по земле или по разным землям, автор в частности говорит о Славянах Русских, именно о расселении разных племён, на которые они распадались, по разным местам Руси и отчасти о происхождении племенных названий. Потом – об основании у племени Полян города Киева, об отдельных родовых княжениях у разных племён и обо всех народах, кроме самих Русских, населявших территорию Руси. За этим, после нескольких вставочных известий, относящихся отчасти к истории других Славян, отчасти к предисторической истории самих Славян Русских и после дополнительных известий о племенах этих последних Славян, летописец говорит о предисторическом быте наших предков, изображая по племенам бывшие у них обычаи, и законы отец, и предания. Речью об обидах Полянам после смерти Кия, основателя Киева, от Древлян и о подпадании их власти Козар летописец оканчивает вступление. |
| «Поучение» отдельно не переписывалось и не читалось. Сохранился его единственный экземпляр в составе Лаврентьевского летописного свода. Для самообличения и покаяния пред Высшим Судьею этого было вполне достаточно. Единожды начертанное Слово бесследно не исчезает. То есть сквозь призму отношения к категории времени проступает проблема греховности человеческой жизни, проблема добра и зла, постоянно присутствующая в древнерусской литературе. Литература Киевской Руси XI–XII веков очень плодовита в жанрообразовательном плане. Древняя Русь быстро усвоила жанровую систему, привнесенную переводной, прежде всего, церковной литературой (собственно, сам церковный Устав, Типикон, и предопределял их ), и стала формировать свою собственную. Конечно же, жанры церковной литературы занимали в древнерусской письменности этого периода ведущее место, однако заметно и значительное развитие жанров мирской литературы. Уже «Повесть временных лет» не укладывалась в воспринятую Русью жанровую систему, поскольку, в отличие от византийских хроник, описывающих царствование одного правителя, представляла собой строгое описание истории событий по летам, отчего и получила наименование летописи. Жанр княжеского жития, о котором уже говорилось выше, также сформировался на древнерусской почве. Вместе с жанром хожений (а в начале XII века появилось обстоятельное описание Святых мест Палестины и Иерусалима в «Житии и хожении игумена Даниила из Русской земли») они стоят на грани перехода от жанровой системы церковной словесности к жанровой системе литературы мирской. В мирской литературе на протяжении многих столетий доминировала историческая тематика, а среди жанров – историческая повесть во многих своих разновидностях: воинской повести, историческом сказании, повести о княжеских преступлениях и другие. Некоторые из них входили в состав летописей, например, изумительная по мастерству описаний «Повесть об ослеплении Василька Теребовльского», помещенная в «Повесть временных лет» под 1099 г. Некоторые, как «Слово о полку Игореве», бытовали самостоятельно. |
|
|
