| Eminentissime atque illustrissime Nomini Tui observantissimus cultor Christianus Fridericus Matthae Professor Mosquensis Mosquae d. XV Ap. 1806. (Высокопреосвященнеший и знаменитейший митрополит покровитель многоуважаемый! С величайшим удовольствием я получил в дар от Тебя Твою церковную историю особенно потому, что на ней сделана надпись твоею собственно рукою и на греческом языке. И хотя Ты уже давно увековечил имя свое в отдаленнейшем потомстве незабвенными памятниками Твоих дарований, Твоей образованности, красноречия и мудрости, но вот к остальным Твоим памятникам присоединился и сей новый памятник, как бы прибавок сверх меры и как от избытка. А что Тебе, высокопреосвященнейший и знаменитейший митрополит, понравился сделанный мною разбор греческих синодальных книг, о чем благосклонно Ты заявил мне – за это приношу величайшую благодарность и с своей стороны почитаю за великое для себя счастье. Сколько только мог, занимался я с трудом, ревностью и маленьким умом, может быть, очень небольшою ученостью, чтобы сколько-нибудь угодить таким мужам, как Ты. Я чувствую, что немного осталось мне жить и годов, или же месяцев, или дней, но о Тебе и Твоих ко мне благодеяниях оставлю воспоминание разве только с душою, и если есть чувство у умерших о том, что было здесь, я и из гроба буду взирать на Тебя и воздавать почтение. От души желаю, чтобы Бог , по благоволению своему, продолжил до последних пределов годы Твоей жизни в нерушимом здравии и в высшем покое). Современники митрополита Платона усматривали в его церковно-историческом труде преимущественно такие достоинства: любовь сочинителя к православной церкви, правильность исторического взгляда, беспристрастие и отважность в изложении исторических событий и суждении о них. С отзывом современников согласилась и позднейшая историческая критика 18 . Официальное же рассмотрение российской церковной истории Платона, которому она подверглась в 1823 году признало нужным исключить из нее несколько мест «в отвращение неблагоприятных суждений» 19 . |
| Хотя древность предоставляет нам примеры неимоверных усилий, какие прикладывали к исправлению своей речи знаменитые трибуны. Например, всем известный Демосфен набивал рот камешками и добивался членораздельности звучания, произнося свои речи под шум волн. Лишь заходящее светило его слушало. И нам тоже не должно мириться со своими дефектами произношения. Этим делом логопеды занимаются. Благо тому, чьи родители еще в детском возрасте обращали внимание на исправление таких дефектов. Ибо в зрелом возрасте уже намного сложнее научиться выговаривать правильно тот или иной звук, сложнее избавиться от звуковой кашицы, что десятилетиями постоянно варится в наших устах. Но все-таки безнадежных случаев нет. Господь через умелых врачей, равно и по нашим молитвам врачует все недуги. Есть святые покровители, которым в таких случаях следует молиться. Например, можно обращаться к святому праведному Иоанну Кронштадскому. Он молился за некоторых заик, и его молитву слышал Бог . Есть и другие наши благочестивые соотечественники, которые обладали несравненной по силе и по убедительности речью. Таким словом и слогом отличался митрополит Платон Левшин . О нем государыня Екатерина так и говорила: «Платон кого угодно может заставить плакать». Митрополит Платон был придворным проповедником, но не царедворцем, не льстивым сановником. Молиться в данном случае подобает об упокоении его души с испрашиванием затем дара слова: Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего митрополита Платона, и его святыми молитвами разреши мою гугнивость, избави меня от языка косного, прилипчивого, даруй мне чистоту, ясность и громкость звучания. Не хочу больше быть такой водокачкой скрипучей, а хочу быть я гейзером могучим. Особенно помогает достигать некой благозвучности чтение в храме Божьем. Потому что через церковное чтение мы очень быстро познаем все то, что нам мешает говорить. И буквально все спрятанное в душе становится явным через чтение. Даже особенности духовного устроения, какие-то сокрытые психологические тайны – все явлено бывает в нашем чтении. |
| Самым блестящим светилом иерархии Екатерининского времени был Московский митр. Платон (Левшин), сын дьячка одного подмосковного села. По успешном окончании старой Московской Академии (1758 г.), Платон был взят в учителя риторики в Троицкую семинарию. Вскоре стал префектом и ректором ее (1761 г.). Платону пришлось выдвигаться еще среди самодурства рабьей эпохи. Барское самодурство заражало и некоторых духовных владык. Новый московский митрополит Амвросий (Зертис-Каменский) был взбалмошным шляхтичем и за какой-то, как показалось ему очень непочтительный, ответ молодого начинающего преподавателя Платона (Левшина) приказал тут же пред всей Академией высечь его розгами. Спас Платона лишь ректор Академии. Платон считал всегда Гедеона (Криновского) «великим себе благодетелем, первым по родителях своих». Гедеон имел слабость к франтовству и поэтому очень интересовался деньгами. Злые языки сочинили поговорку: «Гедеон нажил миллион». Восхищаясь Платоном, его привычной скромной бедностью, Гедеон однажды подверг молодого преподавателя тяжелому испытанию. Гуляя по берегу монастырского озерка рядом с Платоном, Гедеон вдруг мощным толчком сбросил Платона в воду. Тот вылез промоченный до нитки. Гедеон быстро схватил мокрого Платона под руку, дотащил до своей квартиры, открыл свой богатый гардероб и приказал: выбирай себе любую шелковую рясу и подрясник и переодевайся. Самодурство в польско-панском стиле. Министр народного просвещения гр. И. И. Шувалов прослышал о талантливом учителе Троицкой семинарии и решил послать его для иностранного образования в Парижскую Сорбонну. Но Гедеон не пустил заграницу своего любимца. Екатерина II вскоре по воцарении пожаловала в Троицкую лавру. Платон произнес одно из своих блестящих приветственных слов. Голос, дикция Платона и его жестикуляция — все было торжественно приподнятое и в то же время живое, популярное. Словом — оратор Божиею милостию. Екатерина была под большим впечатлением высокой цветущей фигуры Платона и даже не без женского кокетства спросила оратора: зачем он пошел в монахи? «По особой любви к просвещению» — был его ответ. |
| Просвещенческое морализаторство оказало огромное влияние не только на литературу и театр в России, но и на духовную жизнь, в первую очередь на церковную проповедь второй половины XVIII и начала XIX bb. Помимо светских писателей Ломоносова, Фонвизина и др., некоторые идеи Просвещения можно встретить, например, у архиепископа Феофана Прокоповича. Митрополит Платон (Левшин), энергичный администратор, пастырь, глубокий богослов и талантливый проповедник, также оказался под воздействием просвещенческих воздействий морализаторства. Митрополит Платон жил в сложных условиях триумфального распространения идей Вольтера и атеистических философов и, хотя он не мог или не считал полезным вступать с ними в прямую полемику, его магистральной богословской темой оставалась апология основных христианских истин. В связи ли с апологетической окраской своей проповеди, или под гипнозом морализаторского века, митрополит Платон в нравоучении исходит не из идеальных требований христианства — самоотречения, преданности Богу, но из реального состояния своей столичной паствы, и пытается нравственные истины христианства приблизить к ее пониманию естественной нравственности . Признак XVIII b. — нравоучительство — отразилось и на литературной деятельности святителя Тихона Задонского. Но его творения — совсем иного духа, они заряжены духом святоотеческим. Его нравоучение — это не теоретизация морали, не просвещенческое " моралите " , оно основано на глубоком знании паствы и растворено болезнующей пастырской любовью. По накатанным рельсам из XVIII b. в XIX была перенесена инерция восприятия христианства в качестве исключительно нравственного императива. Безразличие к сущностным основам религии укоренилось в образованных слоях общества, сделалось еще более глубоким. Однако во второй четверти XIX b. в богословии и проповеди возникает сильная ответная реакция на просвещенческую секуляризацию сознания. Во многом заслуга в этом принадлежит все тому же Московскому митрополиту Платону. Это были первые плоды реформированной им системы духовного образования. Питательной средой возрождающегося православного богословия в России было изучение и, главным образом, перевод святоотеческих творений, предпринятый духовными академиями с начала XIX в. |
| В постройке новой семинарии Платон нашел не одно только удовлетворение своей склонности к хозяйству, но и новое возбуждение для жизни своего творческого духа. Еще семинария не была выстроена, а уже стала любимым детищем Платона потому, что с самого начала ее основания, можно сказать, с первого камня, положенного в основание нового храма науки, Платон начал осуществлять свою широкую идею школы церковно-национальной. Эту идею он проводил в организации школ, подчиненных его управлению, но яркое, полное выражение эта идея нашла в устройстве Вифанской семинарии и отражение глубокой идеи гениального просвещенного русского ума можно усматривать в подробностях как внешнего, так и внутреннего строения семинарии. Новый семинарский корпус был красивым изящным зданием, отражавшим и присущее Платону чувство изящного и высоту его идейного духа. На том месте где «дремучий лес стоял, где от зноя странник прохладу обретал», появилось здание с башнями по углам и полуциркулем посредине, в котором помещается парадная палата богословская или аудиториум, украшенная бюстами барельефами. Этот замок имел парадный фас к пруду, где тогда и дорога пролегала, а задний фас составлял ров с подъемным мостом. Можно было думать, что это здание назначалось для обитания рыцаря вельможи, а не для детей сельского духовенства, преимущественно детей сельских причетников, которые, по понятиям того времени, причислялись к людям низкой породы. Из грязных деревенских изб дети этой породы, по мысли основателя семинарии, должны были переселиться в рыцарский замок и воспитываться в сознании своего благородства, человеческого достоинства, что служит первоначальною естественною основою нравственно-религиозного воспитания в духе христианства. Изящный корпус своим видом должен был содействовать общей задаче воспитания, намеченной Платоном – научать «лучшему между людьми обхождению и пристойной смелости». Высота сферы понятий Платона таким воспитанием имела в виду возвысить духовное сословие в обществе и изменить тот сословный безрелигиозный взгляд, по которому духовные лица, руководители верующих и выразители их религиозного сознания, причислялись к среднему сословию. Когда к весне 1800 г. семинарский корпус был окончен строением, мысль Платона нашла в нем свое выражение, он приходит к мысли новой, что «не худо было бы поместить в нем Академию. Для Академии было бы вполне прилично здание, которое само наук-науку составляет. Учитель поэзии в лаврской семинарии, изображая красоту созданного в Вифании храма наук, писал: |
| Воспитай человека в сознании его человеческого богоподобного достоинства, просвети, улучши его рассудок светом православного христианского разумения согласно с его природой и с стремлением к небесному, сохрани чистое сердце – стойкое в борьбе со злом, способное к деятельной любви и этим воспитаешь истинного христианина – к этому было направлено образование и воспитание в духовных школах Платоновского времени. Одним из могучих средств для воспитания просвещенных богословов сердцем и разумом, возвышенного в них настроения Платон признавал развитие в юношах чувства красоты, чувства эстетического. Педагогика времени м. Платона еще не дошла до мысли о тесной связи высших чувств: религиозного, нравственного и эстетического, но высота сферы понятий Платона и отчасти и предания старой школы привели его к убеждению, что искусство имеет высокое образовательное значение в религиозном образовании человека. Поощряя всячески развитие поэтического дара в питомцах, как средства к возвышению духа и услаждению в горестях жизни он отмечал влияние поэзии и на себе самом. «Когда бродил я по пустыни Вифанской и гулял грустный и отягченный старостью, вдруг ободряюсь прелестью новой музы и плененный ее приятностью, по-видимому, начинаю юнеть», писал он на сборниках стихотворений, поднесенных ему в день его Ангела 1804 г. Глубокий любитель и тонкий ценитель красоты в искусстве, он любил музыку, видя в ней средство для воспитания благородства в личных качествах человека внутренних и наружных. Как в Троицкой семинарии, так в Вифанской юные музы, по распоряжению м. Платона, занимались музыкой и заведены были оркестры, которые управлялись особым капельмейстером с назначением ему жалованья. Но заведением оркестра в Вифанской семинарии не ограничился Платон в своих заботах о развитии в ней жизни. У него явилось желание приобрести для семинарии и дорогой музыкальный инструмент – орган, который в церквах инославных введен в богослужебное употребление. Орган, заменяющий целый оркестр мог придать особенную торжественность и музыкальное достоинство пьесам, которые исполнялись семинаристами, особенно в дни семинарских праздников. |
| Этот бесцерковный аскетизм был пробуждением мечтательности и воображения. Развивается какая-то нездоровая искательность духа, мистическое любопытство. Вторая половина века вообще отмечена каким-то мечтательным и мистическим подъемом и в народных массах. Это было время развития или возникновения всех основных русских сект – хлыстовства, скопчества, духоборства, молоканства» 62 . В XVIII в., когда масонство стало популярным, в нем даже духовенство не всегда видело опасность. И Платон действительно был дружен с видными масонами. Более того, «испытав» по указу Екатерины II в основах православной веры известного русского масона Н.И. Новикова, он пришел к выводу, чтобы «побольше было таких православных христиан, как он» 63 . Однако в «отчетном» письме к императрице об издаваемых в типографии Н.И. Новикова сочинениях западных «просветителей», Платон писал: «Суть книги самые зловредные, развращающие добрые нравы и ухищряющиеся подкапывать твердыни святой нашей веры. Сии то гнусные и юродивые порождения так называемых энциклопедистов следует исторгать, как пагубные плевела, возрастающие между добрыми семенами» 64 . Неприятие идей западных просветителей во второй половине XVIII в. спровоцировало увлечение масонством (зачастую поверхностное) той части русского образованного общества, которая была одинаково далека как от философии энциклопедизма, так и от строгого следования основам православного вероучения. Русские масоны противодействовали влиянию идей энциклопедизма тем, что «отвлекали на свою сторону значительную часть образованной русской публики и внушали ей свое миросозерцание, правда, фантастическое, туманное и не выдерживающее богословской критики, но, во всяком случае, существенно различное от мировоззрения энциклопедистов» 65 . Именно неприятие новой либеральной идеологии отчасти сблизило русское духовенство с некоторыми представителями русского масонства, что, очевидно, и дало основание Б. Башилову говорить о принадлежности митрополита Платона к данному братству. Любопытно, что ровно через 10 лет после «собеседования» с Новиковым, в 1796 г., Платон, вникнув в устав «вольных каменщиков», изменил мнение по этому вопросу. |
| Тут были греки и сербы, далматы и французы, немцы, англичане, итальянцы. Общаясь с ними, людьми учеными и знающими свет, иеромонах пополнял свое образование, даже выучился французскому языку, благодаря чему мог читать в подлиннике сочинения французских проповедников Фенелона, Массийона, Бурдалу и Боссюэ 60 . Посещал иеромонах Платон и дворец наследника, где собирались известные люди: обер-гофмейстер великого князя Н.И. Панин; один из главных деятелей в области просвещения И. И. Бецкой; крупнейший меценат И.И.Шувалов; писатели А.П.Сумароков, Д.И.Фонвизин; кабинет-министр И.П.Елагин, кстати, один из виднейших тогда масонов. Разговоры, которые они вели в присутствии Павла Петровича, представляли странную смесь серьезного с крайне легкомысленным. С одной стороны, в беседах обсуждались политические интересы России, оценивалось ее прошлое, предлагались меры для улучшений и преобразований. С другой – разговоры эти часто переходили на анекдоты и шутки, быть может, простительные для людей взрослых, но неуместные в присутствии царственного отрока. Распущенность нравов отражалась в распущенности разговоров, в которых рассказы о прекрасном поле занимали видное место. Но то ли нужно было наследнику? Первое занятие по Закону Божию с великим князем Павлом Петровичем отец Платон провел 30 августа 1763 года в присутствии императрицы. Призвав Бога на помощь, он начал речью о пользе и важности богословского учения 61 . Объяснив пользу учения, иеромонах в оставшееся время «увещевал» высокого ученика в необходимости «прилагать к тому великое внимание и прилежание». – Христианское учение есть православное и спасительное, – говорил Платон. – Первое потому, что учение, которое христиане содержат, древнее – помянул я суды Твои от века и утешился 62 – и такое, с которым никакая языческая история в сравнение прийти не может. Ибо все, сколько их ни было, языческие писатели писали уже о том, что было после потопа; а что прежде потопа, о том ничего не писали достоверно, разве только некими догадками, и то из наших же христианских книг по большей части взяв. Следовательно, и христианское учение, в оных книгах содержимое, есть самое древнее. А самое древнее учение, без сомнения, должно быть истинное, ибо первое благочестие должны люди воспринять от Бога. Второе потому, что учение христианское премногими исполнено таинствами, такими, которым человек премного дивиться может, но понять не может. |
| Особливо Платону нравилось, что всё в Лавре находил готовое, яко то всегда довольный стол, и напитки, и выезд, и ни мало о том не заботился. Должность была для него не затруднительна, всеми любим, с учителями друг, ни в чём неоскуден, здоров и весел, и летом весьма часто, со властями и со учителями, посещали превесёлое и милое загородное место, называемое Корбуха, где и баня летняя была. Там прогуливался Платон с товарищами по садам и лесам; плавал по прудам, пристойными играми веселились и в дружеских, нередко учёных, разговорах нечувствительно время проходило, при вкушении благовонных испарений и при оглашении пением разных птиц. Поистине то время было райское и весна лет Платоновых. Всегда он о сём времени с воздыханием воспоминал, яко наступившие потом разные не малотрудные должности, и заботы, и мирские суеты, а притом и болезни нередкие, не дозволяли ему уже таковым удовольствием наслаждаться. В 1761 году по отбытии наместника и семинарии ректора Гавриила в Московскую академию в ректора и архимандрита, Платон определён ректором и Богословия учителем. В том же году лишился он благодетеля своего, архимандрита Гедеона, который произведён во епископа в Псков, а на место его пожалован во архимандрита, придворных певчих уставщик, иеромонах Лаврентий Хощатовский, родом белоруссец, человек неучёный, но добродушный и учащих и учащихся усердный любитель. Он прибыв в Лавру в 1762 году, столь полюбил ректора Платона, что он всегдашним и почти неотлучным пребыванием при нём почитал уже себя несколько отягощаемым, всегда с ним обедал, всегда ужинал, всегда всюду с ним выезжал, однако благодеяниями его и ласковостью столь взыскан, что никогда без благодарности имени его поминать не мог. При сем в первый раз случилось узнать Платону, что есть придворный нрав. Видя, что архимандрит ректора жалует, все власти, все соборные, все учителя, его яко на руках носили. Но единожды, по некоторому случаю прогневался на него архимандрит и через две недели его к себе не допускал. Все власти, и соборные, и учителя или холодно с ними стали обращаться, или и совсем отвращались. Но когда паки архимандрит в прежнее любовное обращение его принял, тогда и все переменились и стали по-прежнему. Тогда Платон, приметив сие, а после жив при Дворе, сказал, что и в монастырях, есть что-то похожее на придворное. |
| Отец... – Это название после соединялось и с именем Филарета, и вполне справедливо, ибо и он заботился о благе духовенства и оказал ему проявлений любви не меньше Платона. 62 Но и отцы, и любовь отеческая бывают разные. Есть любовь по долгу, и есть любовь как движение сердца. Первая имеет все внешние проявления и плоды любви; под ее покровом живется благополучно, но веет холодом, ибо нет в ней того, что согревает и теплом одухотворяет все дела любви. Отец по долгу, муж по долгу.., кто променяет их на отца и мужа по сердцу?! Они могут исполнять самым точным образом свои обязанности в отношении к семье, семья будет по возможности обеспечена во всем необходимом, и все же сиротливо будет чувствовать себя такая семья, ибо холодом веет на нее от всех забот ее отца. Таков Филарет в своих заботах о духовенстве. Это отец – только по долгу пред Богом. Совсем иную черту отметила Москва, называя отцом Платона. Она подметила, что у него любовь – это движение его сердца, которое не только созидает и благотворит, но и во всех своих проявлениях, проникая до самых дорогих святынь человеческой личности, греет, как желанное теплое летнее солнце. Она подметила, что он отец по сердцу, и в свою очередь полюбила его от сердца. Глава III В старой Москве с ее исконно-славянскою дружелюбивою душою среди подчиненного себе мира м. Платон имел полный успех и полное удовлетворение по осуществлению своего жизненного идеала. Но Платон считал свой жизненный идеал нравственно-обязательным для всех на каких бы ступенях общественного служения они не стояли, во всех сферах общественной жизни и общественных отношений. Здесь был источник глубочайшего трагизма души великого иерарха во всю его жизнь. Со своим идеалом он явился в Петербург при Дворе, в качестве законоучителя сначала наследника престола, а затем августейших невест последнего. Удостоенный милостей царской фамилии, Платон привязывается к ней любовью дружбы и искренних отношений. И в свою очередь встречает в ответ самые благоволительные отношения, в общем сохраняющиеся до конца его жизни. |
|
|
