| Платон совершенно верно говорил про Гавриила, что у него «все делается числом, мерою и весом», 72 но для Платона, представлявшего себе добро не иначе, как в атмосфере дружбы, была непонятна нравственная ценность действий вне этих отношений, и несомненно, что под «ласкательством второго рода» Платон разумел прежде всего деятельность м. Гавриила. На самом деле деятельность Гавриила была деятельностью человека нравственного долга, но в духе Филарета. «Вы, отец наместник, – писал однажды Филарет своему «другу» Антонию, – думаете подвигнуть меня в близость к исповедникам. – Далеко. – Довлеет, аще с мытарями проповем Божие милосердие... 73 Можно стучать в запертую дверь с молитвою, но с советами можно войти только в отверстую», 74 – говорит он в другом месте. Платон не понимал и не признавал нравственной возможности «закрытых дверей» сердца в отношениях людей связанных одним общественным подвигом и законом нравственного долга. Отсюда для него был несносен Петербург одинаково как со своими действительными «ласкателями», так и с деятелями нравственного долга, но закрытых дверей сердца. И он бежит из Петербурга в Москву. «Смирение, рассуждает Платон в одной из проповедей, различно может понимаемо быть и не все то, что под сим именем почитается, заслуживает честь добродетели. Смиренным, например, иногда почитается тот, кто страшится каких либо важных предприятий и убегает от великих званий. Сие не может всегда почитаться добродетелью, а некоторым естественным недостатком и слабостью духа. Если же бы кто, имея дарование и способности, от великих, возлагаемых на него должностей отрицался, тот не избежал бы и греха пред Богом, яко данный от Него талант в пользу свою и других обратить не хотящий. Смирение... с благородством духа есть вместительно... Смирение, намекает Платон на петербургских деятелей, иногда состоит и в одной наружности, а внутренность наполнена высокомерием и гордостью. Сей обманчивый вид на себя приемлющие люди умягчают свои слова яко елей; но они суть стрелы: униженностью своею и притворною боязливостью представляют себя готовыми ко всяким услугам; но через то тщатся сокровенные свои ко вреду других замыслы произвести в действие: показывают вид набожности и частыми воздыханиями являют себя быть напоенными духом благочестия, но сие творят дабы сим видом, прельстив простых свою корыстолюбивую алчность насытить... |
| Платон, быв пострижен, успокоился, видев своё давнее желание исполнено. И по духу евангельскому всякий христианин должен быть всегда воздержен, нестяжателен, смирен, послушлив, трезв, богомолен, никакими излишними заботами себя не связывать, а притом, хотя может иметь жену, по слабости плоти, но жить с ней целомудренно и более, по Апостолу, пребывать в посте и молитве, нежели предаваться сладострастию. Хотя почитал он безженство нелёгким бременем для немощи плоти, но напротив, всегда со страхом воображал супружеское состояние, каким трудностям, заботам, скорбям, бедствиям подвержен женатый и мирской человек, содержа жену, дом, воспитывая детей, устрояя их к местам и всем им во всём сострадая; и ежели какое от того получают утешение и удовольствие, но сия чаша несравненно более горестию растворена. Но что же ещё должно терпеть в мире от соседей, от клеветников, от завистников, от разных внезапных заключений, от всегдашних соблазнов и случаев ко греху, от сует и забот, яко непрестанных волнений моря житейского. Всё сие живо воображая, Платон ублажал безжённую жизнь и уединенную, а мирскую оплакивал, а через то и борьбу плоти облегчал. Притом уединённая монашеская жизнь, кроме того что подаёт меньше случаев ко греху, а более тишины, много содействует к богомыслию и к приобретению просвещения, беспрепятственным упражнением в премудрости духовной и мирской. Так рассуждал Платон. И потому, когда после Государыня Императрица Ekamepuha II, избирая его в учителя к сыну своему, Государю Наследнику, спросила: «почему он избрал монашескую жизнь?» – ответствовал, что по особой любви к просвещению. На сие Императрица: «да разве нельзя в мирской жизни умножать просвещение?» Льзя, ответствовал он, но не столь удобно, имея жену и детей и разные мирские суеты, сколько в монашеской жизни, где он по всему свободен. Сей ответ решил Императрицу в избрание его в учителя. Итак быв Платон своим состоянием доволен, как бы другие ни рассуждали, жил в монастырском уединении, проходя должность учительскую. Ибо определён учить Реторику и Катихизис в семинарии толковать. Притом, скоро по пострижении, в том же месяце отправлен в Москву для произведения во иеродиакона, где и посвящен в московском Успенском соборе, августа 30 дня 1758 года, преосвященным Тимофеем, митрополитом московским, пастырем добродушным. |
| В августе 1792 года во Франции была свергнута монархия. Напуганная событиями во Франции Екатерина II принимала свои меры в России. Еще в самом начале Французской революции, в 1789 году, общество литераторов в Москве решило перевести все сочинения Вольтера, изданные Бомарше в 69-ти томах. Когда об этом было доведено до сведения Екатерины II, она вспомнила о владыке Платоне и своим рескриптом на имя московского главнокомандующего Еропкина повелела управе благочиния и обер-полицмейстеру наблюдать, чтобы «такое издание отнюдь не было печатаемо ни в одной типографии без цензуры и апробации преосвященного митрополита Московского Платона». Именно в ту пору слова «фармазон» (масон), «мартинист» и «вольтерьянец» начали приобретать в России ругательный, уничижительный смысл. Последней каплей, переполнившей чашу терпения императрицы, стало убийство шведского короля Густава III. Он был убит выстрелом в упор 16 марта 1792 года на бале-маскараде в Стокгольме. Убийство сразу же было приписано масонам. Дело в том, что, несмотря на то что королем формально был провозглашен малолетний сын убитого – Густав IV, реальная власть в стране перешла к верховному руководителю шведских масонов Карлу Зюдерманландскому. В 1792 году, в апреле, подверглись репрессиям русские масоны. Н.И. Новиков был взят и отвезён в Шлиссельбург, а князь H. H. Трубецкой, И. П. Тургенев и И. В. Лопухин были допрошены князем Прозоровским по особенным пунктам, присланным из Петербурга, и сосланы в деревню. Как писал Ф. В. Ростопчин, арест Новикова был связан с попавшим в правительственные руки письмом баварских иллюминатов к московским розенкрейцерам. За связь с Лопухиным и Тургеневым митрополита Платона чуть было не обвинили в масонстве. Оправдало его только найденное в бумагах Новикова письмо Лопухина , который писал, что «никак не мог убедить Платона вступить в их общество». В России была ужесточена цензура, введены многочисленные запреты, в том числе на преподавание французского языка, что коснулось даже Духовной академии. Везде искали крамолу. Митрополита Платона это угнетало. Сбылись его предсказания: новые идеи проложили дорогу новым потрясениям. |
| 63 Но Платону мало благоволения, он ищет атмосферы дружбы и принимает благоволение за дружбу, дающую право на полную взаимную искренность и взаимную заботу о счастье друга. Платон осмеливается высказывать откровенно свои убеждения и симпатии, не согласные с мнением царственных покровителей, и не может понять, почему его доброжелательная искренность может быть неприятна последним. Платон обижается и скорбит, если они не высказывают ему внимания в той мере, какого требует не благоволение лишь, а дружба. Но для царственных особ благоволивших к Платону были совершенно непонятны и странны эти претензии и они, чтобы уклониться от последних, сохраняя благоволение к Платону, отстраняют его подальше от себя и от дел, по которым он должен бы был иметь непосредственное с ними соприкосновение. Такова именно была причина отстранения Платона, этого, по общему признанию, знаменитейшего человека своего времени, от дел центрального церковного управления. Через три года по вступлении на кафедру Московскую Платон совершенно не вызывается в Петербург для присутствия в Синоде. Но уже прежде своего невольного устранения от Синода, Платон со своим идеалом дружеских отношений оказался здесь нетерпимым для других и в свою очередь почувствовал свое положение несносным. Он нашел там атмосферу взаимного недоверия и недоброжелательства, а главное осторожного молчальничества, или же прямо ласкательства пред сильными мира в ущерб интересам церкви. Еще до архиерейства, когда Платон, состоя законоучителем при Дворе, был сделан архимандритом Троицкой Лавры, то по сообщению самого Платона «следовало новому архимандриту и в Синоде быть членом, поскольку было определено всегда архимандритам Троицкой Лавры быть в Синоде членами; но на сей год он до того не допущен по внушению одного из синодальных членов, хотя впрочем с ним весьма дружно обходившимся, который, зная свободность Платонова нрава и рассуждения, заключил, но неизвестно почему, что от него по делам может воспоследовать какое либо затруднение». |
| Возникает вопрос, почему этот авторитетный, образованный архиерей проявил себя не в полную силу на поприще церковно-государственных отношений. «При такой громкой и широкой известности, при таком ореоле славы естественно было бы ожидать, что Платон явится руководителем церковно-правительственной деятельности своего времени, что он станет у кормила церковного корабля... Ум, дарования, авторитетность – все было у него» 85 . Платон был современником трех царствований и маловероятно, что условия всегда были так неблагоприятны, что не представлялось возможным плодотворно работать в данном направлении. Главная причина, по мнению Б.В.Титлинова, заключалась в характере митрополита Платона, который «был не из тех, какие нужны для церковных политиков, неизбежно принужденных, стоя у кормила власти, считаться с многообразными обстоятельствами» 86 . Сам митрополит Платон писал в автобиографии, что отличительными свойствами его характера были «прямодушие и искренность». Он признавался: «Почти все то было у него на языке, что на сердце: а потому был свободен в словах и не скрывал других пороки, или страсти» 87 . Неумение и нежелание идти на компромисс лишили его возможности влиять на отношения Церкви и государства в современный ему период, на вопросы, выходящие за пределы возглавляемой им епархии. Оказавшись в политической изоляции, Московский митрополит всю свою энергию и силы употребил на подготовку «просвещенных пастырей». Платон, несомненно, осознавал, что одной из главных причин роста сектантского движения, популярности философии энциклопедистов и притягательности масонства, был низкий уровень образованности и упадок нравственности православных священнослужителей. Платон стремился возрастить «ученое и культурное духовенство через гуманитарную школу. Он хотел поднять и возвысить духовный чин до социальных верхов – в век, когда его старались снизить и растворить в “третьем роде людей” и даже в безликой податной ассе. Вот почему Платон так заботился применить обучение и воспитание в духовных школах к вкусам и понятиям “просвещенного” общества» 88 . Благодаря трудам митрополита значительно повысился не только интеллектуальный, но и нравственный уровень московского духовенства, что в целом благотворно сказалось на росте престижа данного сословия в обществе. |
| предназначена на содержание отличных воспитанников Академии с наименованием их пожизненно Платоновыми и с особым строем жизни, определенным специальной инструкцией митрополита Платона 15 ; институт платоников перешел в новую Академию и существовал с небольшим перерывом (с 1824 по 1837 гг.) и с некоторыми видоизменениями до 1860 года. Если здания и финансовые средства обеспечивают материальное существование всякого ученого учреждения, то необходимейшим прямым питательным источником его ученой и учебной жизнедеятельности является библиотека. И этот первейший источник своей ученой жизнедеятельности новая академия заимствовала от тех же детищ митрополита Платона. Именно, библиотека Троицкой семинарии легла в основу библиотеки новой Академии, войдя в нее полностью: а на обогащение и процветание этой библиотеки митрополитом Платоном положено особенно много заботь и трудов и немало собственных личных средств 16 . Около двух с половиной сотен томов ценных изданий пожертвованы митрополитом Платоном из собственной библиотеки с завещанием: «все сии книги, мне собственно принадлежащие, отдаю навсегда в библиотеку семинарии Троицкой Лавры. Почему их и числить казенными и поставить в особо устроенном шкафе, не смешивая с другими и при них и сей (представленный митрополиту Платону) каталог хранить». Другие книги приобретались по личной инициативе, выбору, или же во всяком случае при живом непосредственном участии митрополита Платона. Кроме библиотеки Троицкой семинарии в основание академической библиотеки легла часть книг старой академии, а также полные библиотеки бывших питомцев старой Академии и семинарии и ближайших учеников митрополита Платона – Мефодия, архиепископа псковского (в 1816 г.) и Августина, архиепископа московского (в 1823 г.), завещавших свое книжное богатство в лице Академии старым, воспитавшим их платоновским учреждениям. Таким образом, можно сказать, не обинуясь, что слава библиотеки новой Академии есть прежде всего слава митрополита Платона. Из других научных средств Академии нелишне вспомнить, что основу минералогического кабинета новой Академии составили пожертвованные митрополитом Платоном в Троицкую семинарию (в 1790 г..) деревцо окаменелое и гриб окаменелый, и затем пожертвование, сделанное Академии в 1823 году одним из воспитанников Троицкой семинарии, с такой мотивировкой: «сие потому более для меня приятно, что я нахожу случай хотя несколько быть признательным к тому месту, где получил воспитание и образование» 17 , т. |
| По Императоре Nempe III вступила на престол Императрица Ekamepuha II. Обнародовано, что будет Императрица в Москву для коронования в сентябре месяце. Архимандрит тотчас отправился в С.-Петербург, вместе с Платоном и, побыв там с месяц, возвратился в Лавру и, заключая, что по коронации не преминет Императрица посетить Лавру, поручил ректору Платону сделать надлежащее к тому приготовление. Он по должности сие взяв на себя, изготовил приветствия, оду, канты, иллюминацию и на 40 человек особую торжественную одежду, с венками на главах и пальмами в руках, и речи от себя (чему всему есть особое печатное описание) и в ожидании Высочайшего присутствия, всех занимал в надлежащих упражнениях. Между тем празднован был, как везде, так и в Лавре, день коронации, сентября 22 дня, а при сем случае Платон говорил проповедь в Лавре. Потом и действительно скоро воспоследовало Императорское Лавры посещение, октября 17 дня. У Лавры встречена была архимандритом с братиею. На другой день, на литургии проповедь говорил наместник Иннокентий. После обеда Императрица посетила семинарию, где, по приветствии от учеников, ректор говорил Императрице речь, а потом нечаянные были учинены диспуты, по желанию и побуждению графа Григория Григорьевича Орлова, что всё принято Ея Величеством благоволительно, и пожалован он с учителями довольно денежною наградою. А в 1763 году, в марте месяце, по имянному Императрицы указу, определён в Лавру ректор Платон наместником на место Иннокентия, который выбыл во епископа, викария новгородского, в Олонец. Наместничью должность Платон и принял неохотно, и проходил с тягостию. Поскольку с нею соединено было не только смотрение за монахами и всегдашнее принятие гостей, но и хлопотливое в соборе вотчинными делами приказное правление: что ректора отвлекало от приятного для него в школе упражнения, ибо он оставался притом и Богословия учителем. Почему и располагался было от наместнической должности отказаться; но вот что открылось. Воспоследовал того года в мае месяце паки Императрицы поход в Ростов, для перекладывания мощей Димитрия Ростовского в новую раку, и далее в Ярославль. |
| А потом был и её духовником. Ибо Великая Княгиня не пожелала ни у кого исповедоваться, кроме Платона, даже отозвалась, что она скорее без исповеди останется, нежели чтобы кому другому, кроме его, поручила свою совесть. Да и подлинно, столь к Платону была благосклонна, что не иначе с ним обходилась, как со своим искренним другом, и казалось, что она, кроме своего супруга, его всем предпочитала. Совершение брака Великого Князя, 1773 года, было окончанием учения Государю Наследнику. За труды, понесённые Платоном при сем обучении через 10 лет, определён ему пенсион по смерть по 1000 руб. Теперь возвратимся на первое. По принятии сих драгих гостей в Твери, и удостоившись их посещения в Трехсвятском, и проводив, Платон начал сбираться в Москву. Простившись с Тверью и со своею паствою, но не так, чтобы в неё не возвращаться, а надеясь, что он паки в ней останется, отбыл в Москву и прибыл 1775 года января 27 дня, с приметным всей паствы Тверской об нём сожалением. Тотчас по прибытии явился ко Двору с прошением письменным, чтобы он уволен был от Московской епархии. Но князь Потёмкин, который был тогда во всей силе при Дворе, и любя Платона, не хотел от него прошения принимать, даже хотел воспретить, чтобы никто не принимал. Но когда Платон представил, что указ у него в руках, и что он его не объявит в Синоде, доколе не будет его прошение представлено Императрице, и не будет на то решения – согласился уже князь, и послал прошение к Императрице, от которой через несколько минут оное ему возвращено, с надписью рукою Императрицы: «Держусь Моего указа». Итак Платон, не имея что более делать, принуждён был в тот же день объявить указ в Синоде, и провозглашён московским архиепископом. Вступив в правление новой епархии, нашёл многое, что требовало всего его подвига. Перед тем в Москве была жестокая моровая язва, и наибольшая часть в Москве духовенства померла, на их места определены по большей части из разных епархий бродяги, которые, в своих местах не возмогши ужиться, бросились в Москву. |
| В течение сих дней Государь сам собою дал указ в Троицкой семинарии быть больнице, с назначением на оную по две тысячи рублей в год. По совершении коронации 16 , на другой день Платон был с прочими духовными на аудиенции, и говорил приветственную речь, потом на четвертый день был он у Государя, по случаю вручённой ему от Государя 90 000 р. суммы на раздачу бедным, где долго Государь с ним разговаривал и склонял, чтобы ехать в Петербург, от чего митрополит всячески, представляя свою слабость и старость, отрицался. К чему и Императрица прежде много его уговаривала. Но он и ей тоже представлял. В разговоре своём Государь благоволил ему открыть многие на него, митрополита, наговоры и не безважные, которые все были сущая и злобная клевета. Ибо многие и светские и духовные всемерно старались, и ныне может быть стараются, чтобы его до Государевой доверенности не допустить. Слыша то митрополит из уст Государевых, просил Государя, стоя на коленях, чтобы он учинил правосудие, повелел бы исследовать, и ежели он окажется виноват, то бы его наказал по строгости законов, а ежели другие окажутся клеветниками, то и их клевету и злобу унять. Но на сие Государь не иное что говорил, как только, что ему о сем говорили. По коронации и по прошествии праздников Пасхи, митрополит зная, что Государь намерен посетить Лавру, ходил к Государю просить его о посещении, и притом дозволил бы ему наперёд отправиться в Лавру. Каковое обещание и дозволение и получил. И Платон при слабости здоровья, которая продолжалась во всю бытность Государеву в Москве, отправился в Лавру, куда приехав, надлежащее к принятию Государя Императора и Высочайшей Фамилии чинил распоряжение. В Лавру Государь Император и с Императрицею и со всею Фамилиею прибыл 23 апреля ввечеру, в 8 часу. По надлежащем сретении и по входе в покои архимандричьи, Государь тотчас митрополиту говорит, что он завтра будет обедать в Вифании. Удивился сему Платон и несколько смутился, ибо всё приуготовление сделано в Лавре, а в Вифании ничего, кроме того, что покои были поубраны. |
| Холодный Филарет, совершающий добро для человека, как жертву небу, а не человеку, не чувствует потребности и не принимает нравственной обязательности сердечной, дружественной связи и общения между добротворящим и добро воспринимающим. Возлюбленный особою отеческою любовью м. Платона, который «особливое прилагал, в рассуждении его воспитания, отеческое старание», 36 Филарет считал Платона для себя «более, чем наставником», 37 но отцом. В Троицкой семинарии он писал в честь Платона стихи: «Пой в песнях великих героев, Омир! Дела же Платона ты петь не дерзай: Поэты наклонны и правду превысить – А как превозвысить деянья отца?!» 38 Но вызванный в Петербург, он не пожелал возвратиться снова в Лавру, под «кроткую тень» 39 Платона, чтобы быть «утешением его старости», 40 как хотел и просил от Синода Платон. На вопрос первенствующего члена Синода митрополита Амвросия, желает ли он исполнить желание м. Платона, – Филарет ответил сурово-холодно, что, приняв обет монашества, он отрекся от своей воли и предал себя воле Божией и воле начальства. 41 Не так представлял себе свои отношения к людям, возращенным своею любовью, м. Платон. Его душа искала таких отношений, в какие стал к нему и стоял до смерти другой его любимый ученик – Евгений, после архиепископ Ярославский. Вместе с Филаретом неволею вызванный в Петербург, он на вопрос Амвросия не только ответил полным согласием, но и усердно просил возвратить его к своему духовному отцу. Когда Евгений возвратился в Лавру, то был «принят не иначе как сын» и затем «постоянно каждую неделю бывал три раза» в Вифании: «во вторник, в четверг после полудня и там оставался до следующего утра; в субботу же приезжая после полудня был там и воскресенье до утра понедельника; сверх того на каждый праздничный день, когда не было ученья, приезжал накануне и уезжал на утро праздника, проводя там обе ночи». И этот образ отношений был настолько по душе Платону, что однажды «благословив пришедшего Евгения, крепко сжал его руку и неоднократно поцеловал ее, так что Евгений едва мог вырвать свою руку». 42 Из писем к Евгению видно, что Платон был весьма огорчен образом действия Филарета и только заступничество Евгения успокоило дух Платона .. «Неприятно мне, – пишет |
|
|
