| В районе Ярославля последователь и друг Неронова, священник Григорий Иванов и три его брата также проводят в своей общине программу христианского оздоровления прихода и мира 125 . Сведения о реформационном движении внутри церкви и церковного общества за 1630-е годы слишком отрывочны, чтобы можно было составить вполне ясную картину его распространения. Видимо, это движение литургического и нравственного возрождения охватило преимущественно северную и верхневолжскую часть России, которая позже, после раскола, стала главной территорией развития старообрядчества, и отчасти Москву. В столице это движение возглавлялось группой тогдашних ведущих представителей культурного общества, которые были связаны с печатным делом. 8. Печатное дело В Московской Руси книгопечатание началось значительно позже, чем на западе Европы, и даже почти что на полстолетие позже, чем в русских областях Польши и Литвы, на которых не отразились ни татарское иго, ни польская культурная блокада, которой подверглись восточно-русские области. Первые русские печатные книги, вышедшие из типографии неизвестного печатника, были изданы в Москве около 1550 года. С 1553 года началась работа печатных мастеров Ивана Федорова и Петра Мстиславца, которая, однако, прервалась на несколько лет 126 . Хотя в 1558 году издание книг снова было восстановлено, тем не менее, за весь XVI век в Москве было напечатано всего лишь 16 разных изданий книг, причем, все они были богослужебные. В начале следующего века, благодаря событиям Смуты, книгопечатание почти совсем приостановилось, и за два первых десятилетия XVII столетия, с 1601 по 1620 год, вышли только 23 издания тоже исключительно богослужебных книг. После возвращения патриарха Филарета из польского плена издательская деятельность, взятая теперь правительством в свои руки и преимущественно проводившаяся Печатным Двором, оживляется. В последующее десятилетие (1621–1630) в Москве выходят уже 45 разных богослужебных и богословских книг, то есть почти в два раза больше, чем за годы 1601–1620. |
| Утешенный местию, Иоанн искал дальнейшего рассеяния в делах государственных. Боясь вторичного Ханского нашествия и желая взять меры для безопасности Москвы, он уничтожил ее посады: всех купцев и мещан перевел оттуда в город и запретил им строить высокие деревянные домы, опасные в случае пожара; осмотрел, распорядил войско; велел Касимовскому Царю, Саин-Булату, с передовою дружиною идти на Шведов к Орешку, и сам отправился в Новгород. Казалось, что ему нелегко было увидеть сие позорище лютых казней, ужасное знамение его гнева, – то место, где в страшном безмолвии людей камни вопияли на губителя, – место скорби, уныния, нищеты и болезней, которые там еще свирепствовали. Наместники Новогородские велели собраться всем жителям пред пустым необитаемым двором Архиепископским и читали им грамоту Иоаннову: Царь писал, чтобы они были спокойны и готовили, по древнему обычаю, запасы для его прибытия. Очистили ему двор и сад на Никитской улице; поставили в Софийской церкви новое место Царское и над ним златого голубя как бы в знак примирения и незлобия; обновили и место Святительское в сем без владыки осиротелом храме. Взяли строгие меры для безопасности Царского здравия: не велели хоронить в городе людей, умирающих от болезни заразительной; отвели для них кладбище на берегу Волхова, близ монастыря Хутынского; с утра до ночи ходили стражи по улицам, осматривая домы и запирая те, в коих сей недуг обнаруживался; не пускали к больным и Священников, угрожая тем и другим, в случае непослушания, сожжением на костре. Сия жестокая строгость имела однако ж благодетельное следствие: в начале зимы Духовенство объявило торжественно Посланнику Государеву, что мор совершенно прекратился в Новегороде – и 23 Декабря для обрадования жителей, приехал к ним новый их Архиепископ Леонид, поставленный в Москве из Архимандритов Чудовского монастыря; а на другой день и сам Государь с детьми своими и с знатнейшими чиновниками. Еще двор Иоаннов, несмотря на избиение столь многих Вельмож, казался пышным и блестящим; еще являлись у трона мужи, украшенные сединою и заслугами. Походную или воинскую Думу его составляли тогда Бояре и Князья Мстиславский, Воротынский, Пронский, Трубецкой, Одоевский, Сицкий, Шереметев и знатнейший между ими Петр Тутаевич Шийдяков Ногайский; Окольничий Василий Собакин; Думные Дворяне Малюта Скуратов и Черемисинов; Печатник Олферьев; Дьяки Андрей и Василий Яковлевы Щелкаловы, главные дельцы по смерти злосчастного Ивана Махайловича Висковатого. Полки собирались в Орешке и в Дерпте, чтобы воевать вместе и Финляндию и Эстонию в отмщение Королю Шведскому за неисполнение Эрикова безумного договора и за неудачу Магнуса под Ревелем. |
| На Варварском крестце раздвинуты были ряды масляной, сельдяной, луковой, медовой, судовой, пушечной, свечной и мыльной, между ними сделана улица шириною в 3 1/9 сажени. С Ильинского крестца сосланы были для простора хлебники, калачники, щепетильники и игольщики; торговцы молочными товарами сведены с больших улиц и площадей на другие приличные им места. – Пожар в Июне 1648 года, последовавший за мятежом народным, столько истребил в Москве церквей и домов, что указом того же года Сентября 14, дозволено всем служащим, у которых сгорели домы, выехать из Москвы по 1 Января 1649 года. Указом 1669 года повелено: «священному чину людям многих дворов не иметь». Большие улицы в Китае были Никольская, Ильинская, Варварская и Зачатская. Между первыми двумя, соединенными малою Богоявленской, находилось известное нам в XV веке урочище Пять улиц, на коем стояли церкви: Воскресение Христова и Св. Иоанна Предтечи. Улицы сии сообщались одна с другою посредством переулков, из коих значатся в делах: Воскресенский и Козьмодемяновский между Никольскою и Ильинской улицами; с Ильинской на Варварскую вели: Веденский, Посольский и Ипатский; с Варварской на Зачатскую улицу Псковский, смежный с Псковскою горой, на Варварке и Знаменский между старого Государева двора (Знаменского монастыря) и Английского подворья. Большая Никольская улица, по свидетельству Таннера, заселена была иконописцами 161 ; по одну сторону ее находился ножевой ряд и Печатный двор, а по другую сайдачный, седельный, колокольный, ветошный и другие ряды. Рейтепфельс признается, что Греческий двор не много уступал бывшему в Риме Греческому кварталу 162 . Ильинская улица составляла вместилище торговли; там были старый и новый гостиный и торговые ряды, лавки с погребами и палатками. На Варварской улице, кроме выше исчисленных лавок, кроме Боярских и гостиных дворов, между церквами занимали места Старый денежный, Мытный и Посольский дворы, Английское подворье и Старые тюрьмы. За Посольским двором была Вшивая биржа, где в шалашах помещались цирюльня. На трех больших улицах лежали три крестца: Никольский, Ильинский и Варварский. На сих перекрестках, где стояли издревле часовни, приводились к крестному целованию, объявлялись Царские и Патриаршие указы, продаваемы были печатные листы лубочной печати, производился мелочный торг и вывозимы были тела безродных тюремных сидельцев из Константиновского и Никольского застенков, из Большой тюрьмы, из Черных палат и других узилищ, для сбора денег на их погребение. Ильинский крестец особенно замечателен Поповскою избою, потом Тиунскою палатою 163 и сборищем безместных попов, известным с XVI века под именем Крестца. Он был позорищем торговых казней, кои указом 1685 г. Февраля 5, велено было совершать над преступниками у Лобного места, пред Спаскими воротами. |
| 5) Наконец, пр. Голубинский указал диспутанту на те несообразности и противоречия, какие выступают в его книге по поводу уверения, что русские смотрели на позднейших греков, как на утративших чистоту своего православия. – Второй оппонент Г. Белокурова, пр. Н.Ф. Каптерев : 1) на основании приходо-расходных записей печатного двора показал, что Арсений оставил должность келаря у Троицы не после 28 февр. 1660 г., как утверждает автор, а ранее этого времени. 2) Выяснив некоторые несообразности, неизбежные при утверждении автора, что Арсений был заведующим печатным двором, оппонент доказывал, что он занимал не эту должность, а служил в приказе книгопечатных дел, вероятно, в качестве «судного старца». 3) По поводу уверения автора, что в Москве в половине XVII в. появилось «новое мнение», что греческая церковь все сохранила у себя неизменно, оппонент, на основании нескольких свидетельств, доказывал, что такое мнение совсем не было для Москвы новым, не считая возможным согласиться с диспутантом и в том, что это мнение впервые было заявлено русскому обществу, образовавшимся в конце первой половины XVII столетия, или точнее с первых лет царствования Алексея, особым кружком лиц, интересовавшихся церковными делами. 4) Автор в своей книге утверждает, что цель посольства Суханова на восток состояла в том, чтобы порешить, поднятый «книгой о вере», вопрос о благочестии греков. По поводу этого утверждения, оппонент подробно развивал и доказывал ту мысль, что посольство Суханова на восток не имело никакой связи с книгой о вере и, что он послан был с иной целью, ничего собственно общего не имеющей с вопросом о благочестии Греков. В качестве частного оппонента сделал магистранту несколько замечаний проф. Н.И. Субботин . Между прочим, он указал на неправильность его уверения, что будто бы задача «сказания», написанного Павлом Белокриницким, состояла в том, чтобы доказать православие современной греческой церкви. Такой задачи у Павла быть не могло, ибо зачем же раскольники стали бы отделяться от восточной церкви, если считали ее православной и зачем бы стали они принимать Амвросия, как еретика, по второму чину? Павел поставлял своей задачей доказать не православие греческой церкви, а только существование в ней трех-погружательного крещения. |
| Точно также, называемый у г. Иванова приказ книгопечатного дела и в официальных документах не называется приказом, а просто печатным двором: «на печатном дворе у дела книг печатных, быть Павлу, митрополиту сарскому и подонскому, а с ним кому великий государь укажет» 448 . Печатный двор существовал еще при митрополитах, вовсе не был каким-либо правительственным и судебным учреждением и потому не причислялся и не может быть причислен к патриаршим приказам. Если, таким образом, несправедливо мнение г. Иванова, что патриарших приказов было семь, то точно также не вполне справедливо и мнение преосвящ. Филарета, что их было только четыре, так как на деле их было пять: разряд, духовный, казенный, церковных дел и дворцовый. Что духовный приказ, опущенный пр. Филаретом, действительно существовал при патриархах, хотя и очень короткое время, на это мы имеем положительные данные, которые и приведем в своем месте. Патриарх был духовною главою, и в известных отношениях, управителем всей Русской церкви; вместе с этим, он был епархиальным архиереем и наконец владельцем обширных населенных и не населенных земель, – которые принадлежали ему, как первому сановнику русской церкви. Сообразно такому положению патриарха, его управление должно было простираться на всю русскую церковь , на его епархию и на частные его земли и, таким образом, быть общецерковным, епархиальным и частно-владельческим. При учреждении приказов, как центров всего патриаршего управления, самое лучшее было бы держаться указанного разделения патриаршей власти, – одни из приказов назначались для общецерковного управления, другие для епархиального, третьи для управления патриаршими землями и лицами, жившими на них. На деле, это разделение патриарших приказов не было проведено во всей строгости, и именно, при их учреждении вовсе не было обращено внимания на различие между обще церковным и епархиальным патриаршим управлением, так что каждый приказ, заведовавший известною областью епархиального управления, в тоже время имел в своем ведении, какие-либо отправления, простиравшиеся на всю патриархию. |
| При Патриархе Иоасафе еще интенсивнее, чем при Патриархе Филарете, продолжается печатание книг. После пожара в Китай-городе в 1642 году Печатный двор некоторое время функционировал в Кремле, пока шли ремонтно-восстановительные работы на самом Печатном дворе 106 . В целях пополнения книжного фонда на Печатный двор были затребованы древние пергаменные рукописи из Кирилло-Белозерского монастыря 107 . Параллельно Печатному двору работает в “друкарне нового заводу” Василий Федорович Бурцев, “подьячий азбучного дела”. Он издает целый ряд книг, пользующихся повышенным спросом: Часовник, Святцы, Азбуки, Каноник и т. д. В изданных им книгах был введен титульный лист по примеру украинских и белорусских печатников 108 . Всего Московским печатным двором при Патриархе Иоасафе было напечатано более 30 изданий. Большинство книг перепечатывалось с прежних, причем выходило по нескольку изданий одной книги, преимущественно без изменений. Московский печатный двор начинает расширять репертуар издаваемой продукции при Патриархе Иоасафе. «…первые предвестия перемен в московском книгоиздательстве относятся еще к последнему году жизни Патриарха Иоасафа I. За три месяца до смерти Иоасафа (умер 28 ноября 1640 г.) начат был печатанием первый том “Пролога”; за два дня до его смерти приступили к печатанию “Маргарита” — собрания слов и проповедей Иоанна Златоуста, плодовитейшего писателя и главного столпа византийского христианства. Издание было закончено и выпущено в междупатриаршество 1 ноября 1641 г; повторено в 1698 г.» 109 . Чрезвычайно интересен Трефологион, содержащий в основном службы русским святым. До этого русские службы в печатных богослужебных Минеях могли быть, но находились в конце книги. А в годовом круге Трефологиона службы русским святым были собраны все вместе и расположены в Месяцесловном порядке. Как в середине XVI века появились в русской книжности “Книга новых чюдотворцев”, “Каноники новых чюдотворцев”, так аналогично в печатном мире появился в год 650-летия со дня Крещения Руси Трефологион. |
| 3 Кроме 500 червонцев, которые Павел и Алипий обязались ежегодно выдавать Амвросию, по тому же условию они должны были за свой счет доставить в Белую Криницу, семейство Амвросиева сына и здесь «купить ему в вечную собственность дом, со двором и огородом в 1.000 червонных», а в случае смерти Амвросия, выдать ему вознаграждение, также не менее 1.000 червонцев. Условие это заключено было тайным образом, по причине его соблазнительного содержания, и объявлено не было; для формы же составлено было другое письменное условие подобного же содержания но без упоминания о 500 червонцах и обязательствах в пользу Амвросиева сына, которое и было распространяемо между старообрядцами, а в последствии внесено Павлом в 4 часть составленной им церковной истории (напечатана в Черновцах). 5 Неизлишним почитаем заметить здесь, что сам Амвросий, допустивший совершить над собою указанный чин приятия от ереси, в последствии, отвечая на запрос патриарха Константинопольского, не показал в церкви греческой ни одной ереси, ради которой мог бы оставить ее, напротив, главною причиной своего удаления в раскол поставил свои личные неудовольствия против патриарха, за оказанные ему, по его мнению, несправедливости., (См. Объяснение Амвросия, от 26-го января 1848 г., напечатанное в Павловой церков. истории, стр. 209–215). 6 При поставлении Кирилла Амвросий, очевидно, поступил вопреки апостольскому и соборным правилам (Св. Ап. пр. 1; Перв. Всел. соб. пр. 4; Седьм. Всел. соб. пр. 3), повелевающим, чтоб епископа поставляли, по крайней мере, три епископа и никак не менее двух. 7 Это засвидетельствовал о нем один из московских депутатов, ездивших в 1847 году за миром в Белую-Криницу (см. Русский Вестник 1864 г., 3, статью «Поездка в Белокриницкий монастырь», стр. 65, примечание), Свидетельство его имеет силу тем более, что высказано печатно в такое время, когда еще не могло быть и слухов о намерении Онуфрия присоединиться к церкви. 8 Приведенные здесь и приводимые ниже выражения заимствованы из шестого Послания к беспоповцам. |
| Гатцука, Н. А. Попова и А. А. Котляревского. М., 1893. С. 307-314; Шереметев С. Д. Архим. Леонид (Кавелин). М., 1901; Языков Д. Д. Обзор жизни и трудов рус. писателей и писательниц. СПб., 1909. Вып. 11. С. 91-116; Ягич И. В. История слав. филологии. СПб., 1910. М., 2003п. С. 638-640; Никольский А. Леонид (Кавелин)//РБС. 1914. Т. 10. С. 196-206; Немировский Е. Л. Труды по истории рус. первопечатания во 2-й пол. XIX-XX вв.//Книга: Исслед. и мат-лы. М., 1964. Сб. 9. С. 402-408; Иннокентий (Просвирнин), свящ. Труды архим. Леонида (Кавелина) (1822-1891)//БТ. 1972. Сб. 9. С. 226-240; Минкова Л. О. М. Бодянски и българското възраждане. София, 1978; СвДР. С. 169-170; Куев К. М. Съдбата на старобългарската ръкописна книга през вековете. София, 19862; Рукописные собрания ГБЛ: Указ. М., 1986. Т. 1. Вып. 2. С. 246-251; Пуцко В. Г. ЛеонидКавелин - калужский краевед//5-я краевед. конф. Калужской обл. Обнинск, 1990. С. 371-375; Дилевски Н., Иванова К. Леонид//КМЕ. 1995. Т. 2. С. 521-524; Марченко Н. В. Л. А. Кавелин и Оптина пуст.//Мон-ри в жизни России: Мат-лы науч. конф. Калуга; Боровск, 1997. С. 236-247; Киприан (Керн), архим. Отец Антонин Капустин, архим. и начальник РДМ в Иерусалиме: (1817-1894). М., 2005. (МИЦ; 21); Дмитриевский А. А. Рус. духовная миссия в Иерусалиме. М.; СПб., 2009. С. 172-392; Хитрово В. Н. Статьи о Св. Земле: Из истории РДМ в Иерусалиме. М.; СПб., 2011. С. 83-202; Смирнова И. Ю. Митр. Филарет и Правосл. Восток: Из истории межцерк. связей. М., 2014. И. Ю. Смирнова Рубрики: Ключевые слова: ЕВГЕНИЙ (Болховитинов Евфимий Алексеевич; 1767 - 1837), митр. Киевский и Галицкий, историк, археограф, библиограф АРСЕНИЙ (Суханов Антон Путилин; † 1668), келарь Троице-Сергиевой монастыря, дипломат, писатель, заведовал Московским Печатным двором ДМИТРИЕВ Лев Александрович (1921 - 1993), литературовед, археограф, исследователь средневек. рус. книжности, издатель и переводчик древнерус. памятников ДРУЖИНИН Василий Григорьевич (1859 - 1936), историк, исследователь старообрядчества, археограф, палеограф, собиратель древнерус. и старообрядческих рукописей и икон ЕВФИМИЙ († 1705), мон. московского Чудова в честь Чуда арх. Михаила в Хонех муж. мон-ря, писатель, переводчик, редактор, библиограф |
| Когда и при каких обстоятельствах была подана эта докладная записка, мы не знаем. Известно только, что решение царское по этому вопросу последовало 29 июля 1696 (7204) года, и решение совершенно противоположное тому, о чем просил патриарх Адриан. После приведенной выше приказной справки о св. мощах и книгах, бывших в Посольском приказе, читаем следующую помету: 7204 г. июля 29 царь Петр указал «вышеписанные печатные и писмянные книги в Посольском приказе пересмотреть и переписать имянно да и в приказе Малыя России такия же книги, которыя есть на лицо, переписать же и взять их в Посольской приказ с роспискою. А переписав те все книги собрать и держать в Посольском приказе в бережении и записать для ведома в книгу» 95 ; (мощи записать также в книгу и держать в приказе в бережении). Память в Малороссийский приказ об этом царском повелении была отправлена от 20 августа. – Таким образом передача книг из Посольского приказа на Печатный двор не состоялась. Но с этого времени началось пользование посторонними для приказа лицами, и в том числе и Печатным двором, (пользование) книгами, бывшими в Посольском приказе. 29 апреля 1697 (7205) г. велено было прислать из Посольского приказа в приказ Книг печатного дела – «печатную греческую книгу – евангелие на 4 евангелиста толкование Феофилакта архиеп. болгарского для правления впредь к тиснению тех книг евангелиев», каковая книга тогда же и была отправлена. Иногда книги, взятые из Посольского приказа, не возвращались ему более 15 лет. Так в 1714 г. (августа 1) Заиконоспасского монастыря иеромонахом префектом Гавриилом были взяты следующие книги: 1) книга история Ивана Кантакузена; 2) книга история Григория Пахимера; 3) книга Анастасия библиотекаря; 4)Три книги концилиорум омниум; 5) книга конционес фунебрес; 6) книга требник Якова Гоара; 7) книга польская Мартына Кромера; 8) книга де сакрис аркавис Депре; 9) книга корнукопия понционаторум; 10) книга на виршах польская; 11) книга коркондация; 12) промптуариум ковнубиали; 13) книга Иоанна Антония Веласквес; и 14) тетрадочки казнодииские. – Все эти книги возвращены были только в 1731 г. апреля 9-го 96 . Это именно обстоятельство возможность пользоваться Печатному двору и другим лицам и учреждением книгами Посольского приказа, не передавая их из этого приказа, вероятно, и было одной из причин оставление их в Посольском приказе в 1696 г. |
| Атака на знак перемен была предпринята со всей серьезностью. Противостояние инновациям в области молодежной моды всегда и везде являлось делом почти безнадежным. Зато успех в подобном предприятии, пусть неполный и временный, окупался сторицей. Он свидетельствовал о силе идеологической организации, имеющей реальную власть над обществом; он означал торжество охранительных тенденций, демонстрировал наличие контроля — в данном случае церковного — над развитием страны. Сама форма выступления патриарха против брадобрития ярко показывала глубину уже осуществившихся в России перемен. После опыта с Сильвестром Медведевым, успешно противопоставившим авторитету патриарха Иоакима естественное право человека «рассуждати себе», Адриан вынужден был со всей серьезностью обращаться к разуму паствы. Новый патриарх не рискнул дать ход идее «соборного осуждения» Медведева и всех якобы «латиномудрствующих еретиков» в русском православии. Ни книга «Остен» Евфимия Чудовского, изображающая собой обличительные материалы антиеретического собора, ни острополемический «Щит веры» Афанасия Холмогорского не были допущены к изданию контролируемым Адрианом государевым Печатным двором. Проигранный «мудроборцами» спор послужил хорошим уроком новому патриарху. Адриан прекрасно помнил, что сам несгибаемый Иоаким «не рад был, впутавшись в такое дело, много раз со слезами жаловался на монаха Евфимия, который подбил его на это» . Еще 17 июля 1690 г., когда Адриан управлял делами Церкви в межпатриаршество, Евфимий был суровым указом изгнан с должности справщика Печатного двора за серьезные ошибки в редакторской работе , опальному пришлось на много лет покинуть Чудов монастырь и саму Москву. Изгнав главного доносителя на Медведева, Адриан менее всего склонен был к продолжению богословского спора с самим Сильвестром. 11 февраля 1691 г. тот был казнен — но не за «еретические» взгляды, а по обвинению в «волхвовании» с целью завладеть патриаршим престолом и царской короной… Не входила в планы Адриана и канонизация верховного «мудроборца». Отстаивавший идею святости своего друга и покровителя Игнатий Римский–Корсаков, продолжавший к тому же пропаганду необходимости активной внешней политики России на юго–западе, 30 апреля 1692 г. был хиротонисан в митрополиты Сибирские и Тобольские с указом немедля выехать в свою епархию . |
|
|
