| (14-го) 24-го декабря польный гетман приказал собраться казакам на раду, и выслал к ним комиссаров, своего племянника и Киселя. Когда эти комиссары прибыли в назначенное место над Днепром, казацкие довбиши взяли бубен польского гетмана и ударили в него, созывая раду. Явились их тысячи. Комиссары говорили им речь: «Вы сделали преступление, которому подобного не было на свете от века–веков; вы не только подняли руки свои на войско вашего государя, но еще хотели привлечь на нас татар: мы об этом получили подробное известие. Все мы знаем. Так ли?» Казаки подтвердили, что действительно Павлюк сносился с ханом. «За такую измену – продолжали комиссары – вы сами себе подписали приговор собственной вашей кровью; вы в бою утратили орудия, хоругви, камышину, печать, все знаки, данные вам королем, все гольности, право избирать из среды себя старших, погубили и самое имя казацкое. Теперь у вас должен быть уже иной порядок. Если вам даруется жизнь, то это вы должны приписать великодушию его величества короля к побежденным. Впереди стоял избранный казаками старший. Комиссары сказали ему: «Положи бунчук, булаву, печать, все полковники и старшина тоже положите ваши знаки; вам дадутся другие начальники». Избранные начальники повиновались. «Следует – продолжали комиссары – поверить реестры, чтобы узнать: кто из вас погиб; дети изменников не будут включены в казацкие ряды, но это будет на вальной раде, которая соберется после того, как о вас сделается постановление на сейме, а до того времени вы будете слушать пана Ильяша Караимовича и повиноваться ему во всём». Вместе с Караимовичем назначены были в полки полковниками люди, так же, как и он, преданные правительству, но только временно, до сеймового постановления, а в заключение казакам велели присягнуть; казаки все исполнили, и дали от себя присяжный лист, достопамятный тем, что он был подписан Богданом Хмельницким, бывшим в это время войсковым писарем. В дневнике современника Окольского (источника, впрочем, не везде безукоризненной верности) присяжный лист этот приведен в таком виде: «Мы, наинежайшие подножки его королевской милости нашего милостивого пана, светлейшего сената и всей Речи Посполитой, наших милостивцев верные подданные: Левко Будновский и Лютай – войсковые асаулы, полковники: черкасский Яков Гегнивый, каневский – Андрей Лагода, чигиринский – Григорий Хомович, корсунский – Максим Нестеренко, переяславский – Ильяш Караимович, белоцерковский – Ячына, яблоновский – Терешко, судьи: Богдан и Каша, и писарь Богдан Хмельницкий, затем все сотники, атаманы и братия чернь, молодцы войска его королевской милости запорожского, на будущие времена даем сие свидетельство как для нас, так и для наших потомков, на вечную память о каре наших преступлений против непобедимого величества его королевской милости нашего милостивого пана и всей Речи Посполитой, и о милосердии над нами. |
| — Ихь виль, дас ду эндлихь ден мунд хальт. (Я хочу, чтоб ты заткнулся.) День седьмой Весь этот день самолеты не покидали неба над плацдармом. Весь день шли бои в воздухе. Кто-то кого-то даже сбивал. Особенно грузно наваливались немецкие бомбардировщики на сшибленные с высоты Сто остатки первого батальона. Но хоть и медленно, вроде даже неохотно опустился на землю долгожданный вечер, затихла канонада, оседала вздыбленная земля, овражными токами тащило к реке дым, копоть, сажу, растягивая и осаживая на воду смесь пыли и дымной мглы. Благословен будь Создатель небесный, оставивший для этой беспокойной планетки частицу тьмы, называемой ночью. Знал Он, ведал, стало быть, что Его чадам потребуется время покоя, чтобы подкопить силы для творенья зла. Будь все время день, светло будь — все войны давно бы закончились, перебили бы друг друга люди, некому стало бы мутить белый свет. Допущен наконец-то был до работы с непокорным берегом начальник политотдела дивизии. Уж отвел он душеньку, уж наболтался вдосталь. Повторив для начала угрозу, что он такого произвола просто так не оставит, коли здесь, среди закостенелого руководства, управы на аполитичных олухов не найдет, самому Мехлису напишет, начал передавать новую информационную сводку — много чего наши войска позанимали, особенно в Белоруссии. Мусенок сообщил, между прочим, что учрежден орден Богдана Хмельницкого, что город Переяславль переименован в город Переяславль-Хмельницкий. Затем долго диктовал статью Емельяна Ярославского из «Правды» под названием «Боевые приказы Верховного главнокомандующего товарища Сталина», выдающееся творение по постыдности низкопоклонства даже среди самых рабски-подхалимских статей. В заключение Мусенок приказал переписывать патриотический стишок «Гвардейское знамя», чтобы не надули, велел телефонистам вслух повторить записанное. Алый шелк широко развернули, Стали строже удары сердец. На почетном стоит карауле У заветного стяга боец. Боевое гвардейское знамя, Я тобой, как победой, горжусь! Я к тебе припадаю губами, — |
| Сочувствие к Павлюку и его выписчикам возврастало между реестровыми. Томиленко все ещё не смел разделять его явно, но и не противодействовал ему. Тогда угодники панской власти, вероятно, действуя но наущению Киселя, старавшегося, но собственному его признанию, производить между казаками раздоры, подобрали кружок казаков, собрали раду на реке Русаве и потребовали к себе Томпленка. Там низложили его с достоинства и дали старшинство переяславскому полковнику Савве Кононовичу, родом великоруссу, преданному панским видам. Вместе с Томпленком отрешили ненадежных старшин и заместили их другими лицами, настроенными и подкупленными заранее. Писарь Онушкевич, должно быть заправлявший этой интригой, остался в своем звании при новом старшом. Окончив свое дело, послали к коронному гетману утверждения новоизбранного казацкого начальника. Конецпольский утвердил его, но утверждение не застало в живых Савву Кононовича. Весть о перевороте» передана была в Сичу скорее, чем коронному гетману. Павлюк, услышав, что Томпленка заменил Кононович, немедленно вышел со своими выписчиками, стал кошем у Крылова и отправил в Переяславль отряд, по известию одного современного польского дневника, под начальством чигиринского полковника Карпа Скидана и Семена Быховца. Посланный отряд переправился через Днепр, ночью ворвался в Переяславль внезапно, когда там никому не снилось о таком посещении. Схватили Савву Кононовича, писаря Хведора Онушкевича и новопоставленных старшин, заковали и повезли за Днепр; всё это сделано было с такой быстротой, что переяславские казаки не спохватились отстаивать свое начальство. В Крылове, на раде, поставили узников посреди майдана, по казацкому обычаю, выговорили им преступления их против войска, измену казацкому делу и казнили. Кононовича и Онушкевича расстреляли; других предали смерти иным способом. По всему видно, к этому событию относится народная песня о Саве Чалом, один из прекраснейших памятников украинской поэзии; это можно предполагать в особенности по тем вариантам, в которых изменника Саву не убивают казаки тотчас же в его собственном доме, как в других вариантах, а везут в кандалах и предают смерти на казацкой раде. |
| Так всё-таки «край»! Укеры близ Гамбурга могут спать спокойно? Как-то Хайдеггер высказался о «Майн кампф»: «В этой книге верна только нумерация страниц». В Грушевской «Истории» верна еще эта выдавленная из себя этимология, хотя и сразу замазанная смехотворным для учёного «край крещёного мира». Маскировка «края, окраины» Но ирония проговорки ещё глубже. Признание начато с песни «що hiдe прожити». Слова не выкинешь: первое/единственное объяснение, как пришло вместе с «жалистной песней», так и тянется мотивом уличных попрошаек «сами мы не местные». «Что, негде вам прожити?» - и Россия щедро нарезает гигантские куски: Слобожанщина (Харьковская, Донецкая, Луганская, Сумская, часть Запорожской, Днепропетровских областей), отбитый у поляков Киев (тоже не было в «приданном Богдана Хмельницкого»), Новороссия (Одесская, Николаевская, Херсонская). Да, Новороссия - не политический лозунг XXI века, а официальное название российской губернии века XVIII. В 1764 году Екатерине принесли проект расселения бежавших от турецких гонений сербов, болгар, греков. Выделенную землю назвали «Новая Сербия», губернию: Екатерининской. Екатерина, утверждая, заменила название на Новороссийская. И опять, как при Переяславской Раде, никакой Украины. А Крым в 1954 году даже оформили как подарок, с дарственной припиской на «открытке»: «К 300-летию Переяславской Рады 1654 г». Обстоятельства дарения Но российские земли давались под расселение и малороссам, и выходцам из центральных российских губерний. Причина украинского национализма, госпереворота, майдана, войны: желание зачистить подарок от потомков дарителя. Здесь от «украинских» племен антов, княжны Ганны и прочих фэнтэзи - выход на актуальные темы, XXI век, СВО. Международное право признает границы, но с условием, что внутри них народы имеют право на определение своей судьбы, на выживание. Из 25 миллионов русских, самая большая «разделённая нация», основная часть: оставшиеся на Украине. Переворот-2014 и судьба его не признавших – основание вернуться к вопросу о границах административных - ставших вдруг государственными. |
| Украинское государство, как и весь мир, признали эти избрания законными. Кравчук перешел работать депутатом в Верховную Раду, а гражданин Денисенко в 1992 году перешел на работу в другую организацию, созданную и зарегистрированную в 1990 году – УАПЦ-Киевский патриархат, на должность заместителя ее руководителя – Мстислава Скрипника. Ни Мстислав, ни УАПЦ ни тогда, ни сейчас не имели и не имеют никакого отношения ни к УПЦ, ни к РПЦ, где до этого трудился Филарет. Что закреплено уставами, зарегистрированными в Минюсте Украины. Филарет был 120-м, Блаженнейший Владимир – 121-м Киевским Митрополитом. Сегодня Блаженнейший Митрополит Онуфрий – 122-ой Митрополит Киевский и всея Украины. Кравчук был первым президентом Украины, Порошенко – пятым. Что тут сложного? В администрации гаранта Конституции и законности разучились считать? Может быть, Петр Алексеевич никогда не встречался ни с Блаженнейшим Митрополитом Владимиром, ни с Блаженнейшим Митрополитом Онуфрием, понятия не имел, кто они такие и на какой кафедре пребывают? Кстати, и по лекалам раскола М. Денисенко на «киевской кафедре» тоже не сидел, а подсиживал, пребывая в замах у Скрипника и Романюка, которые его изгоняли. Недаром А. Мороз именовал М. Денисенко «расстриженным тремя патриархами» (каноническим и двумя раскольничьими). Так что 50-летний юбилей существует лишь в воспаленном воображении анафемы и в головах коррумпированных сановников. А вот 24-летие лишения М. Денисенко священнического сана и 19-летие отлучения от Церкви – это реальность. Отпразднуют ли эти даты наши власти? Стоит также отметить, что «новым Иерусалимом», небесным градом, о котором сказано в Апокалипсисе, образно называли христианские города (грузинскую Мцхету, болгарский Тырново, ту же Москву и многие другие), а не епископские кафедры. Три первых Киевских (тогда – русских) митрополита имели кафедру в Переяславе-Русском (ныне Переяславе-Хмельницком), Ярослав Мудрый перенес кафедру в Киев в 1037 году. В 1199 году Киевские митрополиты перенесли на 150 лет кафедру во Владимир-на-Клязьме, затем в Москву (в Киеве оставляли викарного епископа), после раздела Руси на Литовскую и Московскую кафедра Киевских Митрополитов в Литве находилась в Вильно, в Новогрудке. |
| — Ихь виль, дас ду эндлихь ден мунд хальт. (Я хочу, чтоб ты заткнулся.) День седьмой Весь этот день самолеты не покидали неба над плацдармом. Весь день шли бои в воздухе. Кто-то кого-то даже сбивал. Особенно грузно наваливались немецкие бомбардировщики на сшибленные с высоты Сто остатки первого батальона. Но хоть и медленно, вроде даже неохотно опустился на землю долгожданный вечер, затихла канонада, оседала вздыбленная земля, овражными токами тащило к реке дым, копоть, сажу, растягивая и осаживая на воду смесь пыли и дымной мглы. Благословен будь Создатель небесный, оставивший для этой беспокойной планетки частицу тьмы, называемой ночью. Знал Он, ведал, стало быть, что Его чадам потребуется время покоя, чтобы подкопить силы для творенья зла. Будь все время день, светло будь — все войны давно бы закончились, перебили бы друг друга люди, некому стало бы мутить белый свет. Допущен наконец-то был до работы с непокорным берегом начальник политотдела дивизии. Уж отвел он душеньку, уж наболтался вдосталь. Повторив для начала угрозу, что он такого произвола просто так не оставит, коли здесь, среди закостенелого руководства, управы на аполитичных олухов не найдет, самому Мехлису напишет, начал передавать новую информационную сводку — много чего наши войска позанимали, особенно в Белоруссии. Мусенок сообщил, между прочим, что учрежден орден Богдана Хмельницкого, что город Переяславль переименован в город Переяславль-Хмельницкий. Затем долго диктовал статью Емельяна Ярославского из «Правды» под названием «Боевые приказы Верховного главнокомандующего товарища Сталина», выдающееся творение по постыдности низкопоклонства даже среди самых рабски-подхалимских статей. В заключение Мусенок приказал переписывать патриотический стишок «Гвардейское знамя», чтобы не надули, велел телефонистам вслух повторить записанное. Алый шелк широко развернули, Стали строже удары сердец. На почетном стоит карауле У заветного стяга боец. Боевое гвардейское знамя, Я тобой, как победой, горжусь! Я к тебе припадаю губами, — |
| Несть любви к отечеству, ибо все почти служат более для пользы своей, нежели для пользы отечества; и наконец, нет твёрдости духа, дабы не токмо истину перед монархом сказать, но ниже временщику в беззаконном и зловредном его намерении попротивиться». И это было вполне естественно и неизбежно. Чем меньше человек имеет права, нужды и побуждений обращать свою мысль и чувство к общественным условиям, среди которых живёт, тем более он чуждается их, мало-по-малу грязнет в своих собственных мелочных интересах, делается полным эгоистом. 1870. Гетманство Юрия Хмельницкаго I 3 28-го сентября 1659 года, царский главный воевода князь Алексей Никитич Трубецкой прибыл в Переславль с наказом, где ему поручалось утвердить в Малой Руси гетмана, кого пожелают и изберут казаки. Выговскому не отнималась надежда на примирение. Трубецкой должен был и его пригласить на раду, как будто бы ничего не было, и даже признать его в гетманском звании, если бы этого хотели казаки. Но это сказано было, очевидно, для соблюдения вида справедливости и готовности предоставить казакам управляться по своим правам. Впрочем, в этом случае правительство могло писать из Москвы что угодно, будучи уверено по ходу дел, что Выговского никак не захотят выбирать казаки после того, как они его недавно низложили; напротив, если бы он осмелился приехать в Переяславль, то казацкая рада приговорила бы его к казни. По прибытии в Переяславль, московский военачальник получил, через переяславскаго полковника Тимофея Цыцру; письма от Юрия Хмельницкого, обозного Носача и семи заднепровских полковников 4 ). В них извещалось, что на раде казацкой, происходившей на реке Русаве, Выговский низложен с гетманства, и казаки отдали знамя, булаву, печать и все гетманские дела Юрию Хмельницкому. Трубецкой немедленно отправил к Заднепровскому войску путивльца Зиновия Яцына с письмом, где уговаривал Юрия служить верно государю по примеру своего родителя, Богдана, а с тем вместе всех казаков убеждал последовать примеру левобережных полков: принести повиновение великому государю в своих винах и учиниться у государя в вечном подданстве по-прежнему. В казацком войске после разделки с Выговским, при неопытности и молодости Хмельницкого, начал входить в силу Сомко, шурин Хмельницкого. По известию Украинской летописи, он внутренне досадовал, что выбор в гетманы пал не на его особу, но делать было нечего. За Юрия стоял горячее всех Иван Сирко и убеждал казаков никого не допускать к гетманству, кроме сына Богданова. Сомко должен был притворяться довольным и поздравить своего молодого племянника. Войско из-под Белой Церкви прибыло в Трехтемиров, и там, на просторной долине, называемой Жердева, собралось на раду. |
| Вообще говоря, история закулисных переговоров гетмана Богдана Хмельницкого с Карлом Х — это первый звонок. Оказывается, не всё так просто. В жизни ничего не проходит бесследно. Украина десятилетиями стойко боролась с ополячиванием, но незаметно для себя приняла и усвоила многое из польской культуры. В том числе из польской политической культуры. Там всё построено на договоре. Договорились, разграничили сферы интересов, подписали документ… И снова начали торговаться, качать права. Политическим идеалом Москвы был не договор, а служение государю, и с ним, как с отцом, торговаться не пристало. Вот и получается, что Хмельницкий и московские власти изначально по-разному смотрели на политический статус Малороссии. Урок второй: Измены и шатания украинской элиты 1 После смерти Хмельницкого на Украине началась разруха, по-украински «руина». Это было время бесконечных гетманских измен и шатаний. Бесконечных попыток перечеркнуть решения Переяславской рады, порвать с Москвой и вернуться в Польшу. К этому стремятся не все, далеко не все. Запорожская Сечь, рядовое казачество и беднейшие слои населения традиционно выступают за московскую линию. Казацкая верхушка, напротив, смотрит в сторону Польши, и смотрит, конечно, не бескорыстно. Старшину Запорожского войска по-прежнему соблазняют вольности и права польского шляхетства. Старинная украинская песня называет «паньство великое» «несчастным лакомством» казацкой старшины. Это лакомство поляки будут постоянно использовать в качестве приманки, усиливая разлад в казацкой среде. Разлад стремительно доходит до открытой вражды и противостояния. И даже до братоубийственной войны. Летом 1658 года две противоборствующие казацкие армии выходят на битву под Полтавой. Побеждает откровенно пропольская партия под началом преемника Хмельницкого Ивана Выговского. 2 При Хмельницком Выговский был генеральным писарем, это что-то вроде канцлера. По своему происхождению Выговский был украинским шляхтичем и свою карьеру начал на польской военной службе. В Запорожское казачье войско Выговский попал при странных обстоятельствах. Богдан Хмельницкий нашёл его среди пленных после одного из сражений с королевскими войсками. Скорей всего, Выговский обратил на себя внимание своей образованностью (в своё время он закончил Киевско-Могилянскую коллегию). Примкнув к казакам, Выговский очень быстро занял одну из ключевых должностей в старшине. Однако не ратные подвиги выдвинули его, вот что главное. Хитросплетение политических дел являлось его стихией. |
| Таковы непосредственные результаты Переяславской рады. Однако историки по сей день спорят о том, каким был статус двух субъектов этого соглашения. Союз нерушимый? В украинской историографии речь идет о «военном союзе» между двумя державами, «Украиной и Москвой». Однако если Московское государство фигурирует во множестве источников той эпохи, то следы государства Украина в них отыскать сложно. Есть большие сомнения в том, стремился ли Хмельницкий к созданию государства Украина. Как должны были поступить казаки, если бы они действительно стремились к созданию собственного независимого государства? Понятно, что за образец они должны были бы принять устройство Речи Посполитой - как хорошо знакомое и привычное им самим. О чисто республиканской форме правления речи не было, казаки просто не владели соответствующей политической теорией. Республикой считала себя польско-литовская держава, но и в ней верховный суверенитет принадлежал королю, хотя и был специальным образом ограничен. Когда на польский престол за столетие до этого бы избран валашский воевода Стефан Баторий, то, например, тот же Иван Грозный просто отказывался поначалу воспринимать его как ровню «природным» монархам. И такое восприятие было характерно не только для внешних наблюдателей. Не существовало способа объяснить, почему вдруг равные по рождению люди должны признавать над собой верховную власть человека, выдвинутого из собственной среды. И как определить, кто именно должен стать таким человеком? Богдан Хмельницкий вплоть до принесения присяги русскому царю именовался «гетманом Его королевской милости войска Запорожского». Иными словами, гетманом он был не только потому, что так решили сами казаки, поскольку такое решение можно в любой момент пересмотреть, а потому, что в этом качестве его признал и соответствующим образом пожаловал сам польский король. Да и само войско формально было не толпой вооруженных разбойников потому, что было королевским. А формальности в вопросах власти всегда важны. Следовательно, если бы казаки задумали в результате «национально-освободительной» борьбы обрести свое собственное государство, им пришлось бы пригласить к себе какого-нибудь правителя со стороны и далее возвести его на престол. Однако ничего подобного мы не наблюдаем. Казаки лишь выбирают, к какому уже существующему монарху попроситься в подданство. |
| Л. представлялся своими сторонниками как главный идеолог и вдохновитель создания УАПЦ. Часть исследователей, однако, считает, что не менее важную, а возможно, более значительную роль в организации и разработке идеологических принципов автокефалистского раскола сыграл Чеховский - идеолог т. н. украинского христианского социализма, воплощением идей к-рого, по его мнению, была УАПЦ. В статьях, публиковавшихся в автокефалистской печати, Л. по сути повторял идеи Чеховского, изложенные им в программной работе «За Церкву, Христову громаду, проти царства тьми» (К., 1922). Л. и Чеховский считали, что необходимо политизировать церковную жизнь в сторону «революционности» и церковного «советоправия», они ратовали за ограничение роли «епископата» УАПЦ за счет усиления полномочий «церковных рад». Как формальный глава УАПЦ, Л. имел очень ограниченные полномочия. Фактическими руководителями церковной орг-ции автокефалистов были глава ВПЦР Мороз (до 1924) и «благовестник» Чеховский, в тот период тесно связанные с ГПУ, а впоследствии репрессированные. Л. занимался организацией на Украине автокефалистских общин и руководил на местах захватами православных храмов. Первоначально советские власти содействовали УАПЦ, используя ее против Патриаршей Церкви. Тем не менее иногда прямые насильственные акции автокефалистов, провоцировавшие беспорядки, вызывали у властей негативную реакцию. В ночь на 5 февр. 1923 г. Л. был 1-й раз арестован в г. Богуслав (по др. данным - в с. Михайловка под Богуславом) по обвинению в организации захвата его сторонниками Вознесенского собора в г. Переяслав (ныне Переяслав-Хмельницкий) 2 янв. того же года. Его поместили в комендатуре богуславского отдела ГПУ, но уже 26 февр. выпустили на поруки ВПЦР. Уже через 2 дня после освобождения Л. снова принял участие в захвате автокефалистами храма в мест. Борисполь Полтавской губ. (ныне город Киевской обл.). Участвовал он в насильственных захватах храмов и в дальнейшем. В дек. 1925 г. в Харькове Л. был арестован 2-й раз. Его обвинили в «антисоветской переписке» с представителями УАПЦ в Зап. Европе - С. Шелухиным и Е. Бачинским. В янв. 1926 г. Л. был освобожден из тюрьмы. |
|
|
