| Святой Паламон, учитель святого Пахомия, от чрезмерных подвигов в старости страдал селезенкой, и все его тело ослабело. Он ел изредка и не пил воду, а иногда только пил воду и совсем ничего не ел. Братья пришли к нему и принялись уговаривать его не разрушать свое тело, но проявить о нем хотя бы небольшую заботу, чтобы из-за чрезмерного напряжения не причинять себе сильной и долгой боли. Только через несколько дней он послушался и принял лекарство, смягчающее боль. Вскоре оказалось, что боль не проходит, а, напротив, стала усиливаться. Тогда старец оставил целебную пищу, сказав: «Мученики Христовы, когда им отсекали части тела, отрубали голову, жарили на огне, были стойкими ради Бога до самой смерти. Неужели я проявлю слабость при малейшей боли и поврежу себе? Неужели сбегу с поля боя, испугавшись кратковременной скорби? Когда я уступил и стал принимать пишу, которая должна была бы, казалось, дать облегчение телу, никакой пользы я не получил. Так что вернусь к прежнему своему подвигу, в котором, как я убежден, и заключено всякое успокоение. В нем я и получу исцеление. Ибо принимаюсь за подвиг не по человеческому разумению, но ради Бога». И так мужественно совершая подвиг, он целый месяц терпел тяжелую болезнь, в ней же посетил его Господь. Пахомий предстал перед ним, и Господь даровал ему послабление, чтобы он в добром расположении духа прожил старость. 2. Как-то братья во главе с Пахомием Великим отправились на остров, чтобы нарезать (свежих) веток. Феодор готовил обед, и тут Пахомия скрутило болезнью. Он дрожал, и Феодор прикрыл его власяницей. А тот, как только понял, что сделал Феодор, сказал: «Сними это с меня, и накинь мне на плечи циновку, как и положено братьям». Феодор, казалось, забыл о строгом повелении брата. Он нашел коврик из пальмовых листьев и протянул Пахомию, убеждая принять этот удобный покров. Тот взглянул на коврик и со слезами сказал: «Брат, в нашей власти и труды, и отдохновение братьев. Мы домостроительствуем обо всех их нуждах. Поэтому, конечно же, мы должны полностью пренебрегать собой. Зачем нам нужно то, что сверх наших нужд или несвоевременно, или нарушает обычай? Где у тебя страх Божий? Скажи мне, брат, ты обошел все скитские помещения? Посмотрел ли ты, нет ли в них немощных, которые действительно нуждаются? Меня не обманешь, брат! Ведь совершать беззаконие что в малом, что в великом — это одно и то же. Если они свои скорби переносят с благодарностью Богу, то почему мы должны сетовать?» |
| Преподобный Паламон, учитель Пахомия Великого, если видел на ночных молитвенных бдениях, что Пахомия одолевает сон, выходил с ним на гору. Они там набивали мешки песком, перетаскивали их в какое-нибудь другое место и высыпали. Так они заставляли свое тело и косный ум трезвится в молитвах и псалмопениях. Старец говорил ему: – Трезвись, Пахомий, чтобы не искусил тебя лукавый, и не обратился весь твой труд в ничто. Обычно Пахомий, стоя на службе, простирал руки к небу и уже не опускал их, но в исступлении, словно распростершись на Кресте, истощал свое тело и тем самым отрезвлял душу. 2. Об авве Сармате говорили, что он всегда постился и ограничивал себя, пока не обрел такую власть над сном, что говорил сну: «Ступай прочь», и тот уходил. А когда говорил сну: «Приходи», тот приходил. Авва Исайя говорил: «Брат, совершай бдение с достоинством. Не лишай свое тело необходимого отдыха, исполняй службу умеренно и разумно, а то начнешь бодрствовать ночами кряду, а душа твоя на все это разозлится и убежит прочь с поприща. Достаточно тебе пока мыслить, что дело добродетели — это разумный телесный труд, а всякие плоды страстей возникают от нерадивости. Если ты возлюбишь вольготную жизнь, то ведение от тебя уйдет, а если возлюбишь труд, то страсти к тебе близко не подойдут. Стоит тебе облениться, как страсти без труда в тебя проникнут. Не ищи успокоения, брат, пока ты скован телом, и не доверяй себе, если увидишь себя расслабившимся, но при этом не подвергающимся нападениям страстей. Ведь твои враги могут коварно выжидать время, не вступая в бой, пока человек полностью ослабит свое сердце, считая, что достиг покоя. Тогда они внезапно ворвутся в несчастную душу. Точнее они поймают ее, как дети ловят воробьев. Они ее пересилят, начнут грабить и безжалостно топтать, вводя во все новые грехи, о прощении которых ты молился в начале своего пути. Будем стоять в страхе Божием и беречь себя, исполняя все наши обязанности. Будем хранить добродетели, которые не дают врагам уничтожить нас. Труды и тяготы кратковременны, но они не только сохраняют нас от зла, но и украшают душу венцами еще до исхода ее из тела. Наш Господь и Учитель, зная беспощадность наших врагов и жалея род людской, заповедал нам со всей сердечной строгостью: «Будьте готовы во всякое время, ибо не знаете, в какой час придет вор, да не придет внезапно и не найдет вас спящими» (Ср.: Мф 24:42-43). И еще: «Смотрите за собою, чтобы сердца ваши не отягощались объедением и пьянством и заботами житейскими, да не найдет на вас внезапно час смерти (Ср.: Лк 21:34 и далее). |
| У святого Пахомия был обычай выходить за стены кельи и отправляться в пустынное место для молитвы, а после молитвы возвращаться. Часто, когда он возвращался, лукавые бесы, чтобы поиздеваться над ним, выходили ему навстречу, словно он высокопоставленный чиновник, и приказывали друг другу: – Дайте пройти человеку Божию. А Пахомий, опираясь на веру и надежду на Христа, только смеялся над ними, относясь к их играм, как к лаю диких собак. Увидев его мужество и невозмутимость, они все вместе собрались и с криками навалились на стены его кельи и принялись как будто сотрясать и крушить ее — святому даже показалось, что началось сильное землетрясение. Тем не менее он продолжал сохранять невозмутимость. Снова натянув духовную струну, он стал во весь голос петь Псалом: ««Бог нам прибежище и сила»« (Пс 45:2) и так далее. Как только он завершил пение, духи исчезли, как дым, и воцарилось великое безмолвие. Бесы ведут себя, как собаки — их гонят, они убегают, но скоро снова без зазрения совести возвращаются. Нечистые снова вернулись и попытались смутить Пахомия. Собравшись в кучку и взяв толстые канаты, крепко привязали их к листу с дерева и принялись изо всех сил тянуть его в разные стороны, словно это огромный камень. Они рассчитывали рассмешить святого, и тогда они восторжествовали бы над ним. Но Пахомий, увидев их глупость, стал сетовать на них Господу, и толпа духов тут же стала невидимой. Когда он вновь увидел, что они скопом к нему приближаются и собираются воевать, он попросил Господа отнять от него сон, и всю ночь и весь день провел без сна, чтобы восторжествовать над врагами, по слову Писания: »«И не возвращусь, доколе не истреблю их; поражаю их, и они не могут встать, падают под ноги мои»« (Пс 17:38-39). В следующий раз, когда святой отдыхал, к нему подошел бес, стал перед ним и сказал: – Радуйся, Пахомий, я Христос, пришел к тебе, как друг. Святой благодаря духовной рассудительности понял уловки врага и рассудил так: «Присутствие Христовой святости исполнено радости и свободно от всякого страха. Кроме того, все человеческие помыслы совершенно исчезают перед величием истинного видения. А я сейчас нахожусь в смятении и сохраняю способность рассуждать». |
| Старец Пахомий управлял вверенной ему от Бога обителью 18 лет. Он был истинный пастырь своего словесного стада, строго наблюдал общежительный устав обители и порядок церковных служб, которых неопустительное и благочинное совершение доставляло слушателям душеспасительное удовольствие. Как ни обременен он был делами, но всегда присутствовал на келейном правиле и у церковных служб, приходил в храм первым и уходил последним. Братия имела к нему сыновнюю любовь и уважала его благоговение, постничество, скромность и добродетельную жизнь. Он был хорошим проповедником и любил повторять Евангельские слова: «нудится Царствие Божие, и нуждницы восхищают е». При нем значительно умножилась братия в пустыни. В его настоятельство были в Саровском братстве и такие достойные люди, которые устроили другие обители. Некоторые были вытребованы высшим начальством в настоятели обителей для введения монашеского общежительного устава. Дремучий Саровский бор сделался рассадником иноков для разных обителей. Старец Назарий, один из великих светильников, вызван был митрополитом Санкт-Петербургским Гавриилом для восстановления древнего Валаама. Местный епископ Феофил старался удержать у себя знаменитого отшельника о. Назария и представил его митрополиту малоумным и неопытным в духовной жизни. Тогда Гавриил проник тайну и ответил: «У меня много своих умников, пришлите мне вашего глупца». И невольно пришлось отпустить смиренного подвижника. Когда же о. Назарий упрочил благосостояние Валаама, то он пожелал уединиться снова в Сарове, где и скончался. Многие старцы отказывались от должностей и принятия священства, не желая расстаться с уединенной жизнью простого инока. Был случай, что один Саровский монах уклонился от епископского сана по своему великому смирению. Таковы были подвижники во дни о. Пахомия, которым соревновал или даже предшествовал он в подвигах до глубокой старости. За строгую и благочестивую жизнь старец Пахомий был уважаем и любим не только своим братством, но и посторонними лицами всякого звания. Митрополит Новгородский Гавриил писал о. Пахомию и просил его избрать кого-либо из старцев настоятелем Югской пустыни. Отовсюду приезжали за духовным наставлением к о. Пахомию и явились значительные благотворители. Некоторые из постриженников Пахомия, ревнуя подвигам святости своего игумена, сами удалялись в необитаемые места, там в уединенных кельях отшельники подвизались в благочестии. Так, при нем поселились в хижинах в глубине монастырского леса известные пустынники: игумен Назарий, иеросхимонах Дорофей, схимонах Марко, иеромонах Серафим. |
| Сего же великаго въ иерархех, иже апостольскую власть преизрядне приимшаго и весма ревнителя тем бывша , на немже, яко на херувиме, Дух Святый почиваше, красящих и тростию управления словес его. Но понеже нужна, убо беаху и неудобна и древним онем списателем, тех, иже по Бозе житие подробну написати или по достоинству похвалити, ради тех высокаго жития и любви еже к Богу нынешнаго последн ейшаго рода, наипаче попре многу. Недостижно по достоанию похвалам коснутися , но убо не толма разумом своим упован, окусихся еже выше моея меры на сие божественое дело. Темже сего ради, на всесилнаго Бога надежду възложив , святаго же и дивнаго великаго въ архиереох Петра митрополита благо вещателных молитв на помощь призвав , по возможному мне худейшому предложити слово, и отчасти твоему величьству беседу изрещи. Вем бо, вем, яко божественаго и невечерняго света сын и наследник был еси, светлый же и въистинну поведник божественых велений, отче, быв и истинный Божий человек, и дивный божественый служитель, и всем всякы быв по апостолу да всех Христови приведши, — тем же пречюдный и дивный въ архиереох , святителю Петре, в чюдесех преизобилный, пресладчайший милостем источниче, иже струями учений твоих верных сердца услаждая, скорый помощниче и теплы молитвениче , да не негодуеши за дерзновение, иже рукою моею недостойною твое го множества чудесем коснутися. Аще бо начну подробну глаголати, лето постигнет мя поведающа, и не постигнути могуща тво их чудес величств о, елика сътворил еси и твориши. Укрепляющем тя Христе [xl] . Сего же великаго, иже в ерархох апостольскую власть преизрядне приемшаго и весьма ревнителя тех, божественому житию бывша , како мощно кому от человек по достоинству похвалити? Понеже бо нужна бяаху и неудобна и древним онем списателем тех, иже по Бозе, житие подобн о написати и похвалити ради тех жестокаго житиа и любви еже к Богу. Нынешняго же последн яго нашего роду наипаче многу нужду имут, иже такова велика мужа хотящеи похвалам коснутися , аще и ангельскыи языкы имут. Но понеже не тольма, разумом своим упова юще, окусихся, еже выше моея меры на дело сие великое, ельма же повелен быв самодержцем всея Руси, паче же и благословением архиереа, иже того самого блаженнаго Петра высокый престол содрьжащаго. Тем же и сего ради, всю надежду на всесильнаго Бога возложив , могущаго мя на божественое и великое се дело умудрити, святого и дивнаго великаго во архиереох Петра митрополита , бого вещателных молитв на помощь призывая , поелико возможному мне худейшему мало нечто того величеству о пренесении честных мощей того же блаженнаго отца Петра благочестивому слуху нашему беседу прострети, како и когда и коея ради вины того чистое пренесение случися. |
| Правильное, здоровое, свободное, ненасильственное руководство молодежью, неодностороннее и вместе с тем святоотеческое, литургическое и богословское, весьма быстро вдохнет в нее новое дыхание, способное воплотить наши надежды за короткий промежуток времени в жизнь. Наша молодежь легко поддается греху, и поэтому мы ей часто не доверяем. Однако, по мнению отцов ранней Церкви – Пахомия Великого и Василия Великого , составивших правила для монахов, монашеского общежития, по признанию отцов Пято-шестого Вселенского Собора (691–92 гг.), молодежь, вступившая с ранних лет на путь святости, податлива и способна «быть приводимой изначально ко исполнению всякого доброго подвига " 1. Свидетельство тому – вся монашеская традиция Церкви. Конечно же, за этим кроется множество опасностей, но все же они не столь велики, чтобы из-за них преступать через предание отцов Церкви, возлюбившей подготавливать души с молодых лет и приносить их Создателю творения. Этим я, разумеется, не хочу сказать, что необходимо поставить целью обращение всей молодежи в монашество. Монашество – плод, который пожинают жаждущие его. И это должно происходить со всяким благоразумием духовным, психологическим углублением и сознательной ответственностью. Легче было бы нам рождать монахов! Но если нам предстоит потрудиться для возвышения монашества в душах, уже погрузившихся в суетный мир и воспитанных под влиянием его идей или же сформировавшихся так или иначе в монастырях старого образца, то многого мы вряд ли добьемся. Скорее задохнемся в поисках выхода, выпуская постановления, законы, уставы. 2 . Итак, здесь мне бы хотелось сделать одно признание. Не только мирское мудрование чинит препятствия монашеству и его развитию, в исправлении коего должна проявляться забота пастырской деятельности нашей Церкви. Но и среди многих христиан существует широко распространенное и между тем абсолютно неверное, надуманное, преувеличенное представление о монашестве. Наделяя монашество вымышленными чертами, мы лишаем его простоты, подлинности, небесного обаяния и святоотеческого образа. |
| В преклонных летах, до такой степени сохранял он стыдливость, что когда однажды, вместе с учеником Феодором, должен был переплыть на пути реку, сперва просил он его отойти, а потом и один не мог решиться обнажить свое тело, и озабоченный такой мыслью, сам не чувствовал, как сверхъестественною силою оказался уже на другом берегу реки. Часто посещая Антония, Аммоний принимал также в своей пустыне великого старца и вместе с ним избрал недалеко от Нитрийской горы, где уже начинали смущать его многие ученики, поприще для новых подвигов иноческих: пустыню Келий, так названную от их множества. Ее прославил впоследствии постническими трудами, знаменитейший из учеников Антония, Макарий Александрийский , который вместе с другим соименным ему Макарием Египетским , обитателем Скитской отдаленной пустыни, на рубеже Ливии, сделался преемником славы великого своего наставника и украшением пустыни; вся она внезапно процвела иноками, вдоль берегов Нила, начиная от Фиваиды до Александрии, и от поморья Чермного до внутренней Ливии. Но в Фиваиде собственно образовался первый устав жития иноческого, под руководством великого Пахомия, современника и друга Антониева. Рожденный от языческих родителей, неволею взят он был на службу воинскую, и в нищете своей призренный христианами, почувствовал влечение узнать их милосердую веру, которую восприял по возвращении из похода. Жажда уединения возникла в нем вместе с просвещением духовным, и, найдя в пустыне древнего отшельника Палемона, просил он быть принятым в его затвор. Долго не соглашался старец, не доверяя его юным годам, но юноша не уступал старцу в совершенном отчуждении пищи и всего, что только могло ласкать немощную плоть, которую томил непрестанными бдениями, трудами и хождением по колючим терниям, в память язв Христовых. Он любил совершенное безмолвие, и однажды посреди этого безмолвия, в пустыне, называемой Тавенскою, услышал голос: «Здесь оснуй обитель, и соберутся к тебе братия, чтобы жить по уставу, какой тебе дам». И в то же время Ангел вручил ему медную доску, на ней был начертан устав жития иноческого. |
| Увидев святого, монахи поставили носилки на землю и попросили Пахомия помолиться о них и об усопшем брате. Святой прочел положенные молитвы и прошение, обратился к братьям и сказал: - Прекратите петь Псалмы. Затем он велел собрать одежду покойного, сжечь ее и похоронить тело без положенного псалмопения. Родители и родственники покойного были изумлены таким нововведением и принялись умолять святого разрешить им пропеть обычные для такого случая псалмы. Но Пахомий отказал им. Все окружили его и спросили: - Что это за невиданное правило, отче? Ведь только враги не щадят тела покойного. Нас постигло великое бедствие, оно, как дикий зверь, ворвалось в наш дом, оставив за собой только скорбь и плач. Как-то и твоей святости не подобает так нас унижать. Отмена псалмопения становится для нас позором. Лучше бы он не становился монахом, тогда по крайней мере ты избавил нас от неизбывной скорби. Они говорили преподобному и многие другие вещи и умоляли разрешить псалмопение ради души покойного. - Братья, - отвечал им Пахомий, - я еще больше вас скорблю об усопшем. Ведь вы только видимую оболочку замечаете и ради нее направляете всю свою заботу, а я думаю о его душе и ради его души, как его духовный отец, отдал такое распоряжение. Вы же причиняете душе еще большую боль, думая, что воздаете ей почести. А я, напротив, забочусь о том, чтобы избавить его от бесчестия и доставить ему хоть какое-то оправдание. Поэтому я и считаю, что не нужно прислуживать умершему телу, но только бессмертной душе, которая вновь получит это тело нетленным в Воскресении. Если я разрешу торжественные похороны, меня будут осуждать как человекоугодника, что ради того, чтобы произвести впечатление пышностью похорон, я предал благо этой души и закрепил за ней вечные муки. Бог, будучи источником благости, требует от нас только дать Ему повод, чтобы излить обильно Свою благость на нас и отпустить нам грехи не только в этом веке, но и в будущем. Господь сказал, что хулящие Духа Святого ни в нынешнем веке, ни в будущем не сподобятся прощения. Этими словами подразумевается, что прощение за грехи в нынешнем веке может состояться и после окончания нынешней жизни. |
| Если начнете оказывать приязнь другим князьям, а не своему, то уподобитесь неверной жене, которая хочет прелюбодействовать со всеми, в последствии же узнает муж и накормит ею собак, и весь род ее будет опозорен. И еще скажу вам, чада мои, если кто о своем князе мыслит зло и передается другому князю, тот подобен Иуду, который был любим Господом и замыслил продать Его князьям иудейским, купил для них село крови для погребения. Преследуемый всюду великою скорбию и проклятый от всех людей, он бежал в Иерусалим, и на пути из Иерусалима от великой печали и скорби заболел, отек, как, бочка, и упавши на поле, расселся пополам. Епископство его получил другой и дети его, по пророчеству, впали в пагубу. Поэтому и вы, сыновья мои милые, не могите работать иному князю, чтобы не впасть в то же зло. Друзьям малым и великим, покоряйтеся. Если позовут вас на пир то садитесь на последнем месте, по евангелию, ибо сказано: когда будешь зван на брак, не садись на переднем месте, потому что, когда придет кто-нибудь из званных почетнее тебя, придет позвавший тебя и скажет: друг, уступи это место другому, а ты встань, тогда начнешь со страхом садиться ниже. Но когда будешь позван на пир, садись на последнем месте. Тогда, если подойдет к тебе позвавший тебя и скажет; друже, сядь выше, — тебе будет честь и слава пред всеми, сидящими с тобою. Яко всяк возносяйся смирится, а смиряяйся вознесется. Фотий был родом грек из Мореи; с юных лет жил в пустыне и воспитывался под руководством опытного старца Акакия, впоследствии м. монемвасийского, которым был послан в Константинополь к патриарху, а этим поставлен в митрополита русской церкви. Не зная хорошо славянского языка, при отправлении в Россию, Фотий взял себе в помощники товарища по жизни, болгарина иеромонаха Пахомия, который занимался у нас составлением житий святых и получил название Логофета. И личный характер, и предшествовавшие обстоятельства располагали Фотия к мирной жизни пустынножителей; но с поставлением в митрополита, он должен был отказаться от прежних привычек. |
| Наиболее видным из ранних проповедников раскола Новгородского края был священноинок Варлаам, бывший перед этим протопопом главного псковского соборного храма Святыя Тройцы. По всей вероятности, он начал свою миссионерскую деятельность уже в первые же годы после церковного раскола. Уйдя из Пскова, этот влиятельный представитель клира постригся в Печерском монастыре и поселился в Крестецкой пустыни, где он и был схвачен властями за свою проповедь старой веры. Он бежал, через несколько лет был снова схвачен, отпущен, снова попал в тюрьму и наконец был казнен в 1685 году. Он обходил села и города, нередко бывал в Новгороде и позже был признан первым и главным устроителем новгородской старообрядческой Вместе с ним вели проповедь крестецкий священник Илья и многочисленные “простецы”, в особенности некий Иван Из других старообрядческих миссионеров в Новгородском краю в конце 1670–х и начале 1680–х годов выделялись своей энергией какой-то Тихон Федоров, живший на берегах Волхова, Иван Меркурьев и дьячок Иван Герасимов, проповедовавшие в окрестностях Организатором первой дошедшей до сведения властей гари в Новгородском краю был некий поп Петр села Фёдово Ново–Торжского уезда. Ночью с 9 на 10 марта 1682 года его последователи из деревень Блюдиха и Будово и из погоста Прутна в числе полусотни человек покончили с жизнью добровольным аутодафе. Встревоженные власти послали в село Фёдово пристава, чтобы остановить дальнейшее распространение самосжиганий, но местные крестьяне спрятали священника и чуть не убили самого пристава. Дальнейшие посылки властей для уговора ни к чему не привели, но когда в деревню были посланы стрельцы, то население встретило их крайне враждебно, избило до “полумертвия” дьячка Егорку, прислужника Федьку Санина и пристава Прошку Сидорова, так что сопровождавшие их стрельцы — всего пять человек — и десятские с перепуга разбежались. К сожалению, дальнейшее развитие событий в Фёдове осталось ввиду отсутствия последующих документов неизвестным, но и сохранившиеся данные показывают, как решительно были настроены крестьяне, решившие защищать своего проповедника Во время другой новгородской гари сгорели шестнадцать человек, но главные районы распространения самосжиганий лежали не непосредственно около Новгорода, но далее на восток в Поморье, в землях старой новгородской колонизации. Общее число жертв гарей и правительственного террора в Новгородской области в конце XVII века все же было довольно велико, так как в старообрядческом Синодике дается список с более чем 70 именами, в который, видимо, не входят упомянутые гари. Указание Синодика о гибели иноков Пахомия, Варлаама и их учеников — без указания их числа — свидетельствует еще о каком-то не упомянутом в литературе Недаром в начале 1680–х годов митрополит Корнилий доносил в Москву, что “в Новгородских пределах обретаются многие церковные В числе этих миссионеров особенно отличался некий Тимошка, перекрещивавший своих последователей в районе Хутынского |
|
|
