| Начало было, таким образом, положено… И в том же году эта, вновь возникавшая как бы из пепла, обитель была наделена, с утверждения Кавказского Наместника, в достаточном количестве земельными участками для возведения на них храмов и других монастырских зданий, а также и для хозяйственных «угодий». Дано было и дозволение приступать к устройству обители. Но Высочайшее положение об учреждении монастыря, вызванное ходатайством строителей через посредство Св. Синода, последовало только 8-го декабря 1879 года 18 . Согласно этому «положению», новая обитель учреждена – как отрасль Афонского Пантелеймоновского монастыря, и должна наравне с ним соблюдать общежительный старо-афонский устав. При этом, на одинаковом основании о находящимися в России греческими монастырями: Никольским в Москве, Екатерининским в Киеве и Ново-Нямецким Молдаванским в Бессарабии 19 , она подлежит, в отношении поведения ее братии, наблюдению местного епархиального Начальства и Святейшего Синода, – а в отношении внутреннего ее строя и хозяйственной части стоить в зависимости от Пантелеймонова монастыря. В помощь о. иеромонаху Арсению строителем новой обители и экономом был назначен афонскими старцами о. Иерон. Он так рассказывает об этом в своих записках. Когда бывшие на Афоне для поставления о. Макария во игумена два патриарших экзарха возвращались обратно в Константинополь, то старцы послали меня провожать их. Пред отправлением в дорогу я зашел к о. Макарию. Когда я уходил от него, он сказал, чтоб, во время моего пребывания в Константинополе, отец Азария (монах в столице Турции, управлявший монастырскими – афонскими делами) дал знать в Сухум о. Арсению о том, что я – в Константинополе. Спросить о. Макария: для чего это было нужно – мне было некогда. Прибыв в Константинополь, я передал монаху о. Азарии слова о. архимандрита. Тот немедленно послал в Сухум телеграмму о. Арсению о том, что о. Иерон в Константинополе. А о. Арсений быстро же ответил: пусть приезжает о. Иерон в Сухум. О. Азария показал мне телеграмму о. Арсения и сказал, что он меня требует к себе в Сухум. Я с удивлением замечаю ему, что Афонские старцы ничего не сказали мне относительно моей поездки на Кавказ. А о. Азария говорит, что ему лично уже раньше было известно об этом. Сообщено было для того, чтобы потом вовремя дать знать о. Арсению. Поезжай, ничтоже сумняся, – прибавил он. Там о. Арсений ждет тебя. Я возражаю: да я ведь ничего с собою не взял из одежды; у меня нет даже и пары белья для перемены. А о. Азария невозмутимо парирует: не беспокойся! Все необходимое даст тебе здешняя братия. Нечего было делать. Сходил в посольство. Взял для себя паспорт и отправился в Сухум… ) III. На Кавказе 20 . |
| С успехом автор изучил и литературу пособий – иностранных и русских, критически оценил их научное значение и воспользовался в своем труде лишь теми отдельными суждениями и выводами своих предшественников по работе, которые оправдываются свидетельством источников. Впрочем, автору остался неизвестным очень хороший и полезный для него труд: Pappadopoulos Jean. Theodore II Lascaris, empereur de Nicée. Paris, 1908. Г. Барвинок не только изучил печатную литературу вопроса, но отчасти привлек в научный оборот и рукописное предание. Это – весьма важно и свидетельствует о понимании автором задач византологической науки, которая требует от каждого исследователя научных проблем из истории Византии обязательного обращения к рукописному преданию, еще недостаточно исследованному и весьма богатому по своему содержанию. Правда, г. Барвинок в приложении к своему сочинению напечатал только гимн и молитву Влеммида, заимствованные им из библиотеки Московской Синодальной и Афонского Пантелеймонова монастыря, но для целей своего исследования автор просмотрел несколько и других рукописей греческих и славянских, а равно познакомился с описаниями греческих рукописей разных книгохранилищ, указал те манускрипты, в которых находятся еще неизданные труды Влеммида, и составил довольно полный список последних. Выполнение этой задачи стоило автору большого труда и, несомненно, является делом полезным и важным. Сочинение г. Барвинка написано по плану правильному и языком – за немногими исключениями – литературным. Его суждения и выводы подтверждаются свидетельством источников и по своему существу являются – в большинстве – основательными. В частности, немалого труда автору стоило изложить учение Никифора Влеммида об исхождении Св. Духа, – хотя не все в этом изложении отличается отчетливостью, ясностью и последовательностью. Но глава о литургических сочинениях Влеммида, снабженная разысканиями на основании рукописного материала, дает несколько новых данных из области литургической науки. Несвободно сочинение г. Барвинка и от других недостатков. |
| В известных “Рассказах странника о благодатном действии молитвы Иисусовой” есть прекрасное наставление под заглавием: “Исповедь внутреннего человека, ведущая к смирению”. “Внимательно обращая свой взор на самого себя, говорит автор, и наблюдая ход внутреннего моего состояния, я опытно уверился, что я не люблю Бога, не имею любви к ближним, не верю ничему религиозному и преисполнен гордостью и сластолюбием. Все это я действительно нахожу в себе посредством подробного рассматривания моих чувств и поступков”. И затем автор пересматривает свои внутренние настроения, из чего и приходит к вышеизложенным заключениям. “Я вижу себя, говорит он, гордым, любодейным, неверующим, не любящим Бога и ненавидящим ближнего: какое состояние может быть греховнее? Может ли быть участь бедственнее той, которая предстоит мне, и за что строже и наказательнее будет определение суда, как не за таковую невнимательную и безрассудную жизнь, которую сознаю в себе?” Думаю, эта “исповедь”, наравне с “Генеральным исповеданием грехов” святителя Димитрия Ростовского и такими сочинениями святителя Феофана Затворника , как его “Начертание учения о христианской жизни” и подобными, могут быть хорошими пособиями для духовника к тому, чтобы вести святое дело исповеди с пользою для кающихся. Хорошо интеллигентным исповедникам давать листок из сочинений того же святителя Феофана, изданный Афонским Пантелеймоновым монастырем под заглавием: “Что внутрь нас деется” 6 . Необходимо всех православных вводить в понимание духовной жизни по-православному: без этого весьма трудно им исполнять долг исповеди, а духовнику исповедать их. Это необходимо и в виду распространяющихся рационалистических заблуждений, которые, с одной стороны, не дают должного значения добрым делам, а с другой, – хвалятся своею праведностью; с одной стороны, проповедуют, что спасаются люди верою без дел, с другой, – выставляют напоказ свои мнимые добродетели. А понятия об основе всех добродетелей – святом смирении совсем не имеют. Мы живем в такое время, о котором святые отцы даже в отношении подвижников пророчествовали, что тогда не будет чудотворцев, а спасаться люди будут только смирением. |
| Томас Виттемор и Мустафа Кемаль Ататюрк. Анкара, 8 июля 1932 года© Cemal Iksel «Ужаленный» русской темой, Томас продолжал свои филантропические проекты и в 20-х годах: его усилиями функционировал Комитет спасения русских детей-изгнанников, а потом Комитет по делам образования русской молодежи в изгнании. Целое поколение эмиграции было обязано своим обустройством в новой жизни Томасу Виттемору. На этой почве у него сложились приятельские отношения со всеми видными фигурами рассеяния — от Рахманинова до князя Юсупова. Кроме того, Виттемор бесконечно отправлял материальную помощь русскому Пантелеймонову монастырю на Афоне, за что благодарные иноки принимали его потом по епископскому чину. Пожалуй, более всего он прославился на русском поприще тем, что стал посредником в головоломной операции по спасению колоколов Данилова монастыря в Москве : их собирались переплавить, но Виттемор убедил американского промышленника Крейна купить их у большевиков и подарить Гарвардскому университету (в 2008-м они вернулись в Москву). Еще более поразительно то, что Томас лично прибыл в СССР в 1930 году, чтобы руководить снятием, проверкой и транспортировкой колоколов. Но к концу 20-х точкой приложения кипучего энтузиазма Виттемора уже становилась Турция. Что-то неуловимое изменилось в культурной атмосфере Запада: чудовищные потрясения звали искать новых путей для мысли. В 1928-м Уильям Батлер Йейтс написал стихотворение «Плаванье в Византий», сразу ставшее очень популярным. Прежде презираемая Византия входила в моду. Коко Шанель стала изготавливать бижутерию в «византийском» стиле. Виттемор почувствовал, что здесь открывается окно каких-то великих возможностей. Недолго попреподавав в США, он создал Византийский институт — со штаб-квартирой в Бостоне, ученой библиотекой в Париже (она и сейчас существует) и «производственной базой» в Стамбуле. Тратил он на это собственные средства, уверенный, что вскоре сумеет заинтересовать Византией множество филантропов. Не будучи византинистом, не очень много зная о византийском искусстве, он приехал в 1929 году в Стамбул и каким-то способом очаровал Халил-бея, с 1910 года возглавлявшего Оттоманский музей: для старой Турции этот легендарный человек воплощал европеизм, а для новой — преемственность. Еще одним его сторонником сделался Юнус Нади, создатель главной турецкой газеты «Джумхуриет». |
| Благодаря его грамотной тактике основные военные действия разворачиваются не на нашей территории. И ещё много чего, что служит во благо нашей Родины, сделано им, и этого не видят, разве что только слепые, да неразумные. Тяжёлые времена нынче – гибнут люди, города превращаются в руины, горе пришло на смену спокойной мирной жизни. Но, тем не менее, в России чувствуется стабильность – на прилавках всё есть, несмотря на всемирные санкции против России, социальные выплаты производятся вовремя, ведётся грандиозное строительство дорог по всей стране, воздвигается жильё и ещё много чего, о чём можно говорить с гордостью. Но, тем не менее, недовольство среди определённой группы граждан растёт, и всё это «благодаря» слаженной работе диверсионных СМИ. И тут я вспомнил, когда начинался майдан, один корреспондент брал интервью у молодого человека, спешащего присоединиться к толпе беснующихся. Когда ему задали вопрос: «Чего вы ждёте от новой власти?» Глупо улыбаясь, тот ответил: «Я хочу, чтобы мои дети могли свободно ездить за границу». На что получил встречный вопрос: «А разве сейчас этому кто-то препятствует?» Не найдя, что ответить, революционер ушёл прочь в толпу. Небольшая личная справка: когда я был на Афоне в 2012 году в Русском Свято-Пантелеймоновом монастыре, тогда уже многие говорили, что в обитель наехало много насельников и трудников из Украины. В Салониках мы ужинали в кафе, и нам пригласили русскоязычную официантку, приехавшую из Украины. В Италии моя супруга пыталась объяснить продавцу, какое мороженое она предпочитает, когда продавец поняла, что мы русские – пригласила нам украинку. Там же в Италии мы купили дополнительную экскурсию по христианскому Риму – наш гид тоже оказался выходцем из Украины. Хочу заметить, что молодой человек имел богословское образование, и экскурсия прошла интересно. Всё это происходило ещё до событий на майдане, уже тогда украинцы колесили по всему миру. Существует определённая прослойка в обществе, которая способна только крушить всё на своём пути, эти люди толком и не знают, что будет построено взамен уничтоженного ими, зато они слепо верят, что истребляют врага. |
| 65 Разумеется, – оговоримся, – это приложимо, если трактуемая неполнота надписаний не зависит от неисправности оригинала, которым руководствовались переводчики Номоканона на славянский язык. Но такому предположению не может быть места, иначе русские издатели Номоканона, раз они проверяли переводы по оригиналу (см. у А. С. Павлова , в изд. 1897 г., стр. VI) не упустили бы хотя отчасти внести относящиеся сюда исправления. Сверх же того, тоже предположение не согласуется и с рядом списков Номоканона, которые были известны автору и в которых во всех рассматриваемая сторона оригинального текста Номоканона та же, как и в принятом теперь у нас переводном его тексте. Не подтверждается оно и наблюдениями над значительным количеством списков Номоканона, находящихся в библиотеке Афонского Пантелеймоновского монастыря, согласно особому сообщению нам от 21 окт. 1899 г. достопочтенного о. Матфея, заведующего сею библиотекою. Наконец, нам известен еще один греческий список Номоканона, где имеется особое подтверждение, как видится, – общепринятого отсутствия эпиграфов над всеми его главами. Мы имеем в виду, неизвестный автору список Номоканона в рукописи Берлинской королевской библиотеки (XVI в.). Номоканон составляет здесь часть весьма обширного сборника (составленного по наперед обдуманному плану), которому сделано особое подробное оглавление. В той части последнего, которая соответствует Номоканону, на сей раз воспроизводятся почти совершенно те же надписания, какие имеются и в переводе Номоканона – при Требнике (См. Studemund. W. und Cohn, L. Verceichniss der griechischen Handschriften der Königl. Bibliothek zu Berlin, 1897, S. 196–198). Это оглавление мы нашли небесполезным присоединить к настоящему отзыву, как приложение под 68 Для наглядного представления открывающегося здесь противоречия по указанию источников, достаточно сравнить: а) статьи 68 и 121 с ст. 107, 146 и 147; б) статьи 86–88, 115 и 117–118 с ст. 7–13, 15, 19 и многими другими; в) статью 112 с ст. 67, 83, 85 и др.; г) статьи 116 и 216 с ст. 1–6, 10, 45, 66 и другими; д) статьи 120 и 122 с ст. 176; в) ст. 123 с ст. 214. |
| 3 . Но вы скажете, что успех подобной молитвы зависит от праведности молящихся? Нет, сильны бывают пред Богом молитвы и грешников, только, конечно, кающихся. Вспомните жителей города Устюга. Они слезными молитвами своими пред иконою Богоматери спаслись от каменной тучи, которая готова была разразиться над городом за грехи их. О старцах Пантелеймонова монастыря на Афоне пишут: «Когда они завидят тучу, готовую или сильным ливнем или градом погубить в их виноградниках созревающий виноград, они по звону колокола становятся все на молитву, и лишь прострут свои руки к небу, гроза проходит и разражается вихрем где-нибудь в месте пустынном». Так и в житейских, хозяйственных делах молитва одинаково действенна, как и в делах касающихся спасения. Итак блажен тот, кто имеет твердую волю и умеет молиться горячо: он безопасен на путях своих, – молитва оградит его, защитит, утешит, утвердит. Он подобен скале, которой не могут причинять вреда никакие бури морские («Душ. чт.»). 8. Молись во время испытания Когда от скорби сердце ноет И дух уныния томит, Одна молитва успокоит, Одна молитва укрепит. Спокойствия найти не льстись В утехах суетного света: В нем нет тепла; в нем нет привета. Одно... молись! молись! молись! (Бутовский) 9. Неотступность в молитве «Аминь, аминь глаголю вам... елика аще [чесо] просите от Отца во имя Мое, даст вам» ( Ин. 16:23 ), – сказал Господь, и еще с подтверждением: – «Аминь, аминь глаголю вам». Какой стыд для нас, что мы не умеем пользоваться таким неложным обетованием! И добро бы только нам стыд от того: а то наводится тень на самое обетование, будто оно слишком велико и неисполнимо. Нет, вина вся на нас, и главным образом в том, что мы не сознаём себя верными рабами Христовыми, и совесть не дает нам чаять какой-либо милости от Господа. К тому же и то бывает, что если иногда и приступает кто просить о чем Бога, то с раздвоенною душою: помянет о том мимоходом в молитве своей раз и два – и бросает, да и говорит потом: «Не слышит Бог». Нет, прося чего-либо особенно, надо держать неотступность и неутомимость в молитве, подобно вдове, которая и безсердечного судию докучанием своим заставила удовлетворить ее прошению. Настоящие молитвенники, испрашивая что-либо в молитве, соединяют с молитвою пост, бдения, лишения всякого рода и всякое благотворение, и притом просят не день, не два, а месяцы и годы; за то и получают. Им подражайте, если желаете иметь успех в молитве (из кн. «Мысли на каждый день года», еп. Феофана Затворн. стр. 164–165). 10. Условия благоприятной Богу молитвы |
| Отсюда мы пошли назад. Подошли к воротам, около которых стояло какое-то большое чудовище, похожее на корову; оно сильно зарычало, я испугалась и – вдруг очнулась... Лежала в постели, около меня никого не было. («Душ. собес.» 1894 г. вып. 8). 7. Видения обмиравшего (Из рукописей библиотеки Афонского Пантелеймонова монастыря). Крестьянин Симеон Федотов, 25-ти лет от роду, в 1788 году 14 ноября поехал в лес за дровами, наклал тяжелый воз и возвращался домой. В одном месте воз опрокинулся и придавил ему оба бедра, которые и были совсем раздавлены, спинная кость свихнута, одна нога вывихнута, и он без памяти был привезен товарищами домой. Управляющий отправил его в город к лекарю, но уже по прошествии 7 недель, лекарь, осмотрев его, объявил, – что нога заросла хрящем, спинная кость сильно повреждена, и что все медицинские средства не могут ему помочь, – и решительно отказался его лечить. На масленице в самое заговенье, на рассвете, он почувствовал себя так дурно, что тотчас послал отца своего за священником, – и только что ушел отец его, он увидел возле себя двух юношей, ростом с семилетних мальчиков, одетых в платье, сияющих как луч солнечный; лица их были прекраснейшие. Юноши эти, взяв под руки больного, повели его, как ему казалось, вон из избы, и он видел себя, как он есть, т. е. в одной рубашке со скорченной ногой. В то же самое время показался ему необыкновенно яркий свет, и юноши показали ему мытарей, которые стояли как будто на лестнице – один другого выше. Юноши сказали ему: «ут мы водим души грешных, которых мытари у нас иногда отбивают». Мытари показались ему в человеческом виде, но с ужасными и безобразными лицами, и были столь страшны, что если бы увидел кто из живущих на земле, то в то мгновение умер бы от страха. Юноши, проводя его мимо мытарств, показали ему рай и многие светлые жилища, в которых он увидел ходящих лиц, одетых как бы в ризы зеленого цвета. Он спросил, чем они питаются? «Благодатию Св. Духа», отвечали ему ангелы, водившие его. Они показали ему священника, на котором были ризы обыкновенные золотого цвета; он был стар, с русою бородою, и гулял мимо какого-то храма великолепного вида, на вершине которого видел он крест; с правой стороны блистал свет, во внутрь же храма он не был введен. В левой стороне от храма он увидел сад, в котором находились младенцы до 7 летнего возраста; им тут определено быть. Ниже сего прекрасного сада был другой, но менее светлый, в котором находились младенцы некрещенные. |
| Но абсурдное сосуществование венизелистов и роялистов, совершенно невозможное во время войны, так как одни поддерживали Антанту, другие их противников хорошо объяснил русский консул Каль: «Разделение страны на два якобы враждующих между собою лагеря, из коих один якобы германофильский, а другой явно франкофильский, является, очевидно, наилучшим выходом для маленького государства, принужденного лавировать между двумя европейскими группировками, исход борьбы коих для него еще не ясен». И далее: «несмотря на личную антипатию короля и Венизелоса, порой полную противоположность их политических воззрений, я склонен думать, что антагонизм… далеко не так глубок, как кажется, и каким хотят изобразить его газеты противоположных лагерей. Не допуская мысли о существовании между ними определенного соглашения, я не сомневаюсь, … что между отдельными членами правительств идет обмен мнений и ведутся даже переговоры» [xxxviii] . Это лавирование привело к фактическому предательству Сербии, у которой был с Греции договор. Это предательство единоверцев дало возможность Греции выступить в последний момент на стороне победителей, чтобы воспользоваться успехом последних. Но циничный успех политиков вскружил Греции голову и привел к малоазийской катастрофе. Националистические мечты давно уже стали для греческих монахов гораздо выше православной веры. Последняя стала чем-то вроде традиционной одежды, в которую должен быть одет грек. Отсюда совершенно немыслимые для православного человека вещи, которые творились тогда на Афоне. Любые несогласия с греками после оккупации Афона в 1912 году стали опасны. Во время войны эта опасность еще более усилилась. Любой повод мог бы послужить причинной силового решения вопроса. В то сложное время возникла большая проблема с Крестовоздвиженской келлией. Братия никак не хотела признать старца Лота, выбранного вместо умершего о. Пантелеймона. Смута была столь велика, что генеральный консул просил до приезда в феврале 1916 года Н.В. Кохманского направить в келлию архимандрита Пантелеймонова монастыря Мисаила с целью урегулирования конфликта [xxxix] . |
| Arehm Messageries, caм человек весьма, впрочем, порядочный, удивился, что нынешние Турки вежливее нынешних Французов. Турки просветились больше; Французы огрубели против прежнего. Позднее пошел слух, что Русское Общество Пароходства и Торговли согласилось c Messageries для перевозки поклонников, но русские монахи немедленно приняли меры, чтобы это соглашение расстроилось и чтобы наше Общество вошло в сношение с турецким. Какие же еще меры предлагает эллино-германская редакция Фара против ни в чем политически не повинных русских купцов, отставных офицеров и чиновников, семинаристов, солдат и крестьян, простодушно ушедших на Афон спасаться и не подозревавших никогда, что они, бедные, так страшны. Третья мера вот какая: игуменам быть избираемым только из Греков и никогда из Русских. Но ни в одном афонском монастыре не было ни разу и нет теперь русского игумена. Св. Андреевский скит и св. Ильинские обители зависят от греческих начальствующих монастырей; в тех зависимых обителях, правда, теперь игуменами Русские, но прошлого года в Ильинском скиту скончался игумен отец Паисий, родом болгарин, а не Русский. К тому же из краткого очерка волнений в этом Ильинском скиту мы видели, до чего сильно могут влиять начальствующие монастыри на Афоне на избрание или утверждение игуменов в скитах. В Пантелеймоновском независимом монастыре, или в Руссике, я говорил уже не раз, игумен Грек, отец Герасим. Далее, четвертая мера: запретить иностранным поклонникам посещать Афон без особого разрешения Патриархии. Это осуществимо, конечно; но не скажет за это весь Афон спасибо эллинскому патриотизму. Я говорю не о Русских только, а обо всем Афоне, на котором большинство Греки же. Но Греки эти – монахи; они имеют свои особые предания, свои особые нужды, свои отдельные от эллинских интересов духовные и вещественные потребности. Неизвестно еще, понравится ли афонскому Протату, привыкшему в течение стольких веков к самоуправлению, покориться безусловно таким внушениям племенной и мирской эллинской пропаганды? |
|
|
