| Сходным образом Н. представлен и на др. новгородских иконах 50-60-х гг. XVI в., которые отличаются более сложным иконографическим замыслом, включающим фигуры др. русских, в т. ч. новгородских, святых. Таков 2-сторонний образ Божией Матери «Знамение» и Зачатия св. Иоанна Предтечи из собрания И. С. Остроухова (ГТГ; см.: Антонова, Мнёва. Каталог. Т. 2. Кат. 371. С. 29; Images Saintes: Maître Denis, Roublev et les autres: Galerie Nationale Tretiakov, Moscou. 3 déc. 2009 - 13 juin 2010. P.; Zurich, 2009. N 5. P. 46-47), вероятно предназначавшийся для Воскресенской ц. Павлова мон-ря на Торговой стороне, где в 1532 г. Богдан (Иаков) Корюков устроил придел «во имя свое Иакова брата Господня по плоти», а в 1533 г. им же был сооружен придел в честь Зачатия св. Иоанна Предтечи (ПСРЛ. Т. 3. С. 248; НовгорЛет. С. 324); на это указывают центральная композиция на обороте иконы, а также фигуры св. Иоанна Предтечи и ап. Иакова Иерусалимского, помещенные среди святых на полях этой стороны. Очевидно, икона была исполнена не ранее 1558 г., когда были обретены мощи представленного на поле свт. Никиты Новгородского. Его фигура составляет пару с образом свт. Иоанна Новгородского, а на нижнем поле помещено поясное изображение Н., свидетельствующее как об активизации почитания юродивого после 1554 г., так и о том, что его рассматривали как одного из «новых» новгородских чудотворцев. Сходный замысел имеет икона свт. Иоанна Новгородского, свт. Петра, митр. Московского, прп. Александра Свирского и прп. Иоанна Рильского (сер. XVI в., частное собрание), судя по отсутствию образа свт. Никиты Новгородского написанная до 1558 г. В ее верхней части, по сторонам сегмента с образом Богоматери «Воплощение», помещены поясные фигуры святых Космы и Дамиана, вмц. Варвары и Н. («Оагиос Микула Кочановъ»). Несмотря на значительные утраты живописи, можно утверждать, что образ святого, занимающий второстепенное положение по сравнению с фигурами др. рус. святых, был исполнен в соответствии с установившейся традицией; его индивидуальным признаком является лишь наглухо запахнутая шуба с длинными пустыми рукавами, полностью скрывающая руки. |
| Разумеется, там, где нет материальной возможности иметь полный иконостас, можно ограничиться одним лишь деисисом, в самом крайнем случае — только иконой Христовой. Однако произвольный отказ от полноты иконостаса есть отказ и от всего того, чему Церковь учит нас через него. Примечания . Мошин В. О периодизации русско-южнославянских литературных связей//Труды Отдела древнерусской литературы. XIX. М. —Л., 1963, с. 52. Говоря о присяге, приносимой при договоре князя Игоря с греками, летописец сообщает: «Мы же, елико нас хрестилися есмы, кляхомся церковью святого Илье в съборней церкви, и предлежащем честным Крестом...». Церковь св. Илии, «яже есть над Ручаем [...] се бо бе сборная церкви, мнози бо беша варязи хрестеяне и козаре» (Повесть временных лет. Изд. АН СССР. М.—Л., 1950, с.38—39). . Лазарев В.Н. Михайловские мозаики. М., 1966, с.9. . Греков Б.Л. Киевская Русь. М., 1953, с. 497. . Левченко М.В. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956, с. 551. . Д.С.Лихачев справедливо замечает: «В грозные годы татарщины единство церковной власти для всей Руси имело большое политическое значение. В общерусской церковной власти митрополита обрисовывался прообраз грядущего объединения и ее светской власти...». Не случайно после митрополита титул «всея Руси» принимают и князья (см.: Лихачев Д.С. Культура Руси времени Андрея Рублева и Епифания Премудрого. М.-Л., 1962, с. 10). . Характерно, например, что Димитрий Донской, который «всех князей русских привожаше под свою волю» (Никоновская летопись. ПСРЛ, XI, 1897, с. 10), даже после Куликовской битвы не мыслил в общерусских государственных категориях. Перед смертью он честно, по его княжеским понятиям, разделил собранные вокруг Москвы земли между своими сыновьями, чем создал классическую возможность для новых, к счастью, не последовавших усобиц. . Лихачев Д.С. Указ.соч., с. 88. . Лазарев В.Н. Андрей Рублев и его школа. М., 1966, с. 60. «Житие Сергия Епифания Премудрого»//Памятники древней письменности и искусства. Вып. 58. Спб., 1885. Характерно, что большинство монастырей, так или иначе связанных с именем преподобного Сергия, были посвящены именно Пресвятой Троице (см.: Федотов Г. Святые Древней Руси. Париж, 1931, с. 154) — антитезе «ненавистной розни мира сего». |
| Явление иконы свт. Николая Чудотворца вел. кн. Димитрию Иоановичу на Угреше. Икона. XIX в. (ЦАК МДА) Явление иконы свт. Николая Чудотворца вел. кн. Димитрию Иоановичу на Угреше. Икона. XIX в. (ЦАК МДА) Постепенно война с Мамаем, Куликовская битва становились теми событиями в биографии Д. И., на к-рых сосредоточивалось внимание, в то время как др. ее стороны оставались в тени. Такой характер носит биография Д. И. в «Книге степенной царского родословия» - памятнике исторической мысли сер. XVI в. В ее вводной оригинальной части содержатся похвалы благочестию Д. И., желавшему в жизни подражать «многотрудному животу преподобных отец» и стремившемуся «равен мучеником быти», а также говорится, что его наставниками были выдающиеся подвижники: митр. Алексий, преподобные Сергий Радонежский и Димитрий Прилуцкий. За исключением рассказа о построении Кремля все содержание биографии Д. И. ограничивается рассказом о войне с Мамаем, почерпнутым из «Летописной повести». В царствование Иоанна Грозного Д. И. получил почетное прозвище Донской, так же стали именоваться основанная князем накануне Куликовской битвы ц. Успения в Коломне и хранившаяся там икона Божией Матери (см. Донская икона Божией Матери ), к-рую царь взял с собой в Казанский поход 1552 г. В «Сказании об основании Троицкого мон-ря в Юрьеве» (село в Нижегородской губ. на р. Пьяне) рассказывается, что Иоанн Грозный, узнав во время похода о поражении передовых отрядов, решил вернуться в Москву, однако во сне увидел Тихвинскую икону Божией Матери и Д. И., Пресв. Дева приказала царю продолжить поход (Нижегородские ЕВ. 1890. 4. С. 153). Почиталась гробница Д. И. в Архангельском соборе. В «Степенной книге» говорится, что в правление вел. кн. Василия III Иоанновича «у гроба сего святопочившего самодержавнаго великаго князя Дмитрия» чудесным образом «свеща небесным огнем сама по себе возгореся и необычьным светом оба полы светяше», она горела, не сгорая, много дней; свеча сохранялась в соборе в 60-х гг. XVI в. (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 2. С. 406). По сообщению Разрядной книги нач. XVII в., в 1524/25 г. свеча горела 6 дней (Разрядная книга 1475-1605. М., 1977. Т. 1. Ч. 2. С. 191). |
| В 1724 г., при перенесении мощей св. кн. Александра Невского из Владимира в с.-петербургский Свято-Троицкий мон-рь (см. Александро-Невская лавра ) 30 авг., в день обретения мощей Д. А., был установлен общий праздник святым Александру Невскому и Д. А. В 1805 г. во имя Д. А. был освящен придел в монастырском соборе в честь св. Отцов семи Вселенских Соборов. Житие и служба На рубеже 50-х и 60-х гг. XVI в. в высших светских и церковных кругах возник замысел создания «Книги степенной царского родословия» - произведения, в к-ром древнерус. история изображалась бы как серия биографий правивших Русской землей государей и где уделялось бы значительное внимание и жизни, и посмертной судьбе членов династии Рюриковичей. В тексте Степенной книги, работа над к-рой была завершена в 1563 г., в перечне «новых чудотворцев» - членов династии Рюриковичей - под 4 марта значилось «Житие преподобнаго великого князя Данила Донскаго [так!], иже на Москве» (ПСРЛ. Т. 21. Ч. 1. С. 39). В Житие («Иже о блаженном великом князе Даниле сказания») внесены рассказы о чудесах у надгробия Д. А. с кн. Шуйским и коломенским купцом. Степенная книга называет Д. А. «святым», «праведнодержавным» (Там же. С. 315). В сообщении о его рождении он характеризуется как «наследник Русьскому царствию» и «великий князь». Князь прославляется как миротворец, который даже в ходе междоусобиц «бес кровопролития брань утоляше и мир составляше», благодаря чему «ни от кого же неврежена бысть держава его» (Там же. С. 291, 296). Правление Д. А. рассматривается как переломный этап в истории династии Рюриковичей и Русской земли, с ним связывали переход столичного статуса к Москве: «От Всеволода же Юрьевича и до Данила Александровича в Володимери державствоваху. От Данила же на Москве Богом утвержено бысть царствие Русских государей» (Там же. С. 4). Св. князь Александр Невский и Даниил Московский. Икона. Кон. XVIII - нач. XIX в. (ГМИР) Св. князь Александр Невский и Даниил Московский. Икона. Кон. XVIII - нач. XIX в. (ГМИР) Повесть о Д. А. из Степенной книги под 4 марта включена в состав Миней Четьих Иоанна Милютина (ГИМ. Син. 803), на ее основе была составлена краткая проложная редакция, изданная в 1662 г. (Пролог. Март-Август. М., 1662. Л. 20-21). В кон. XVIII в. митр. Платон (Левшин) на основе Степенной книги, летописей и «Истории Российской» кн. М. М. Щербатова составил новое Житие Д. А. ( [Платон (Левшин), митр. ]. Служба и Житие преподобного и благоверного отца нашего Даниила, великого князя Московского. М., 1791). |
| 50-х - 60-х гг. XIV в. претендовал суздальский кн. Дмитрий Константинович (в 1359-1362 даже занимавший его реально), а в 1371-1374 и в 1375 гг.- кн. Михаил Александрович Тверской . Первоочередной задачей А. как руководителя московской политики являлось установление равновесия сил в регионе при главенстве Москвы и по возможности восстановление политического и церковного влияния в Смоленске и Брянске, достигнутого вел. кн. Симеоном Иоанновичем и утраченного с утерей его малолетним племянником владимирского стола. Опора на авторитет митрополита всея Руси позволяла в это время вел. кн. Димитрию Иоанновичу игнорировать ярлыки на великое княжение, выдававшиеся его соперникам в раздираемой усобицами Орде часто сменявшимися ханами и претендентами на сарайский трон, и отстаивать свои интересы силой оружия. Одновременно с той же целью А. стремился не допустить возобладания пролитовских сил в тех севернорус. княжествах, где они имелись (семейство кн. Александра Михайловича в Твери, зять Ольгерда Борис Константинович кн. Городецкий в Нижегородском княжестве), выступая в качестве верховного арбитра во внутридинастических распрях. При верности интересам Москвы его политика была в этих вопросах весьма взвешенной и не носила характера грубой и неприкрытой поддержки «своих» против «чужих». Даже тверское летописание (Рогожский летописец), сохранившее наибольшее число известий о деятельности А. и настроенное по отношению к нему не слишком дружелюбно, лишь однажды, в связи с насильственным задержанием в 1368 г. в Москве кн. Михаила Александровича (ПСРЛ. Т. 15. Вып. 1. Стб. 87), содержит прямое обвинение в адрес святителя (при этом следует иметь в виду, что для того времени подобное насильственное задержание было весьма мягкой формой давления на тверского князя с целью подписания мирного договора на московских условиях). Во всех известных по источникам спорных ситуациях А. выступает как поборник освященной временем традиции. В конфликте 1357 г. между вел. кн. тверским Василием Михайловичем и его племянниками, детьми казненного в Орде Александра Михайловича, А. |
| (кон. 30-х - сер. 40-х гг. XIV в.- 5.07.1402, Переяславль-Рязанский (ныне Рязань)), вел. кн. Рязанский (не позднее июня 1353-1371, 1372-1380, 1381-1402). Из рязанских Рюриковичей; сын вел. кн. Рязанского Иоанна Александровича, отец вел. кн. Рязанского Феодора Ольговича . По мнению А. В. Кузьмина, имянаречение О. И. было связано с почитанием в Рязанском вел. княжестве Олега Игоревича Красного. Впервые упомянут в источниках 22 июня 1353 г., когда его войска захватили входивший в Московское княжество г. Лопасню на р. Оке (ПСРЛ. Т. 15. Стб. 63). В 1365 г. совместно с вел. кн. Пронским Владимиром Димитриевичем (Ярославичем) и козельским кн. Титом Семеновичем разбил на Воине у Шишовского леса под Ст. Рязанью правителя Бездежского улуса, мурзу Тагая, который до этого сжег Переяславль-Рязанский (Там же. Стб. 80). Победители отняли у ордынцев всю добычу и полон. В кон. 60-х - нач. 70-х гг. XIV в., во время «замятни» в Орде, О. И. захватил часть пограничных владений, ранее принадлежавших русским князьям. Проводил политику, направленную на укрепление княжеской власти, но не сумел полностью подчинить Пронское княжество. В дек. 1370 г. направил в Перемышль на р. Моче рать под командованием вел. кн. Пронского Владимира Димитриевича на помощь вел. кн. Владимирскому св. Димитрию Иоанновичу для отражения 2-го похода Литовского вел. кн. Ольгерда на Москву. Рязанцы не участвовали в военных действиях, т. к. вел. кн. Литовский Ольгерд, боясь попасть в окружение, запросил мира. 14 дек. 1371 г., в период кратковременного обострения отношений с Московским великим княжеством, проиграл сражение у с. Скорнищева (ныне микрорайон Канищево в черте Рязани) войскам под командованием кн. Д. М. Волынского Боброка (Там же. Стб. 98-99). О. И. бежал из столицы, где москвичи посадили на вел. княжение вел. кн. Пронского Владимира Димитриевича. Свергнув его в апр. 1372 г., О. И. вернулся в Переяславль-Рязанский, но был вынужден примириться с вел. кн. Владимирским Димитрием Иоанновичем. В 70-х гг. XIV в. сохранял нейтралитет, когда тот боролся за ярлык на Владимирское великое княжество против блгв. вел. кн. Тверского Михаила Александровича. Обеими сторонами признавался третейским судьей по спорным вопросам (напр., в московско-тверском договоре от 1 сент. 1375; см.: ДДГ. 9. С. 28). Летом 1373 г. владения О. И. были разорены изгонной ратью ордынского темника Мамая. В 1378 г. разрешил московским войскам вел. кн. Димитрия Иоанновича и его союзников войти в свои владения навстречу движению ордынских войск эмира Бегича. Помимо москвичей против захватчиков действовала рязанская рать под командованием пронского кн. Даниила Владимировича. Помощь О. И. способствовала победе войск рус. князей над ордынцами в битве на р. Воже в 1378 г. Местью за это стал последовавший осенью того же года новый разгром владений О. И. изгонной ратью из Мамаевой Орды. Были захвачены и сожжены располагавшийся на Куликовом поле Дубок и Переяславль-Рязанский, откуда раненый О. И. был вынужден бежать. |
| В кон. 1259 г. по приказу отца вместе с дядей волынским кн. Васильком Романовичем Л. Д. встречал и сопровождал пришедшего с войсками на Галицко-Волынскую землю кн. Бурундая, участвовал по приказу ордынцев в разрушении укреплений русских городов на Волыни и в Прикарпатье - Владимира-Волынского, Данилова, Кременца, Луцка, Львова и др. Зимой 1259/60 г. был вынужден участвовать в грабительском походе войск Бурундая на земли М. Польши, во время к-рого с жителями Сандомира («Судомиря») на р. Висле Л. Д. вел переговоры о почетной сдаче, однако ордынцы не стали выполнять ее условия. За эту двоякую позицию Л. Д. было выражено порицание в польск. анналах (Там же. Стб. 848-855; «Великая хроника». 1987. С. 307-314). В 1264 г., после смерти отца, Л. Д. унаследовал волости, преимущественно расположенные в Западной, а в 1269 г.- в Вост. Галиции и Забужье. Л. Д. был обвинен волынским летописцем в убийстве в 1268 г. принявшего монашество бывш. Литовского вел. кн. Войшелка , крестного отца его сына Юрия (Георгия) Львовича . Убийство произошло во владимиро-волынском Михайловском монастыре. Согласно версии местного летописца, Л. Д. «уби Воишелка завистью, оже бяшеть дал землю Литовьскую брату его Шварнуви» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 859, 868, 891). В борьбе против внешних соседей Л. Д. неоднократно привлекал военную помощь из Орды, будучи в хороших отношениях с ханами и со всесильным темником Ногаем. За это он получил порицание от составителя Волынского летописца кн. Владимира (Иоанна) Васильковича , т. к. во время возвращения из этих походов ордынцы неоднократно разоряли земли Юго-Зап. Руси. Л. Д. сохранял мирные отношения с Литовским вел. кн. Тройденом (ок. 1272-1282), который в 1274 г. захватил у правителя Галицкой земли г. Дорогичин. Зимой 1274/75 г. ордынцы привлекались для ответных действий русских князей в Понеманье (Чёрная Русь) во время осады, когда Л. Д. захватил Дорогичин и русские войска осаждали Новогрудок. В 1276 г. Л. Д. захватил у Тройдена г. Слоним. В 1273 г. Л. Д. возглавлял коалицию князей Юго-Зап. Руси, которая помогала во внутрипольск. делах правителю Кракова кн. Болеславу V Стыдливому. В 1277 г. вместе с малопольск. князьями Болеславом V, Лешеком II Чёрным и силезскими Пястами он примкнул к союзу с чеш. кор. Пшемыславом Оттокаром II в его борьбе против герм. кор. Рудольфа Габсбурга. Одной из причин, побудивших Л. Д. включиться в войну за пределами Юго-Зап. Руси, стал вновь поднятый вопрос о наследстве Бабенбергов, на которое ранее претендовал его покойный брат кн. Роман Данилович (Piastowie. 1999. S. 195; Флоря. Исследования. 2007. С. 216). |
| В 50-х гг. XIII в. по соглашению с галицко-волынскими князьями землями с восточнослав. правосл. населением управлял сын галицко-волынского кн. Даниила Романовича Роман. Общение между «русскими» и литов. подданными Миндовга способствовало распространению Православия среди литовцев. Так, принял Православие сын Миндовга Войшелк , ставший монахом и основавший, по свидетельству Ипатьевской летописи, монастырь между «Литвой» и Новгородком, возможно, Успенский Лавришевский. Присоединение Миндовга к католичеству оказалось недолговечным. Крестоносцам не удалось подчинить Жямайтию. В битве у оз. Дурбе в 1260 г. войско ордена было разгромлено, тогда же начались восстания на землях Юж. Прибалтики и Пруссии против власти крестоносцев. В этих условиях в кон. 1261 г. Миндовг под давлением жямайтов отрекся от католичества, приказал убивать и арестовывать находящихся в стране католиков и поддержал восстания племен против ордена. С этого времени постоянная борьба с экспансией ордена стала одной из главных линий в деятельности политической элиты Л. в. к. На территорию Л. в. к. во 2-й пол. XIII в. приходили жители Пруссии и Прибалтики, не желавшие подчиняться крестоносцам. Миндовг был убит в 1263 г. в результате заговора противников. Началась борьба за великокняжеский стол, из к-рой вышел победителем Войшелк, опиравшийся на поддержку галицко-волынских князей и населения Чёрной Руси. Его соправителем стал младший сын Даниила Галицкого Шварн. В 60-х гг. XIII в. литов. влияние распространилось и на Вост. Белоруссию - в Полоцке сел «из литовской руки» кн. Гердень. Ок. 1270 г. у власти в Л. в. к. встал язычник Тройден, воевавший и с орденом, и с польскими и рус. князьями. Язычниками были и его преемники. Вместе с тем среди литовцев-язычников стало распространяться Православие. Тройдена волынский летописец сравнивал с Иродом и Нероном, но его 4 брата были христианами и жили «преизлиха любяще веру и нищая» (ПСРЛ. Т. 2. Стб. 869). Очевидно, литов. правители, приверженцы языческого политеизма, не преследовали православных, но на землях Л. в. к. Православие было не господствующей, а терпимой религией. Попытки Тройдена расширить границы своего гос-ва наталкивались на сопротивление не только галицко-волынских князей, но и Золотой Орды и закончились безрезультатно. |
| Инок Косма был прославлен как местночтимый святой по благословению Суздальских архиереев, в частности, возможно, неслучайно в синодике К. Я. м. упомянуты князья суздальские, архиереи Суздальской епархии, а также настоятели Евфимиева суздальского мон-ря (Владимирские ГВ. 1884. 5. С. 1). Летом 1445 г. в окрестностях Владимира воины казанского царевича Мамутяка (Махмуда) «многих избиша и изграбиша, а села пожгоша люди изсекоша, а иных в плен поведоша» (ПСРЛ. Т. 26. С. 197-198). В июне 1445 г. в сражении под стенами Евфимиева суздальского монастыря было разгромлено войско вел. кн. Василия II Васильевича Тёмного, попавшего в плен к татарам. Очевидно, во время набега мон-рь был разорен и погибли его насельники, были уничтожены хранившиеся в нем книги и документы. Архив К. Я. м. и др. имущество было разграблено в Смутное время (нач. XVII в.). Из царской грамоты владимирскому воеводе следует, что с 80-х гг. XVII в. мон-рь становится домовым патриаршим, в XVIII в.- синодальным. В 1725-1726 гг. К. Я. м., разоренный в период секуляризационных реформ Петра I, был приписан к Волосову во имя святителя Николая Чудотворца монастырю . По штатам 1763-1764 гг., мон-рь был отнесен к 3-му классу. В янв. 1653 г., во время богомольного «похода» во Владимир, К. Я. м. посетил патриарх Московский и всея Руси Никон , «слушал обедню, а после обедни... пожаловал милостыни» (РГАДА. Ф. 235. Оп. 2. 34. Л. 112-113). Впечатления о посещении К. Я. м. в 1836 г. оставил в автобиографических записках архиеп. Тверской и Кашинский Савва (Тихомиров) . Братия До 2-й пол. XVII в. сохранились лишь случайные сведения о насельниках. В описаниях мон-ря 1665-1675 гг. впервые дается полный список братии: игумен, 4 черных священника, в т. ч. духовник, ризничий, 10 старцев, в т. ч. казначей, конюший, сушильный, житный, пономарь, подкеларник, 2 «крылосных», а также 6 служек. С 1665 по 1675 г. игуменом К. Я. м. был буд. Воронежский епископ свт. Митрофан . В 1-й пол. XVIII в. состав монашествующих менялся. Наиболее полно сохранились сведения за 30-40-е гг. XVIII в. Кроме игумена в К. Я. м. проживали 2 иеромонаха, 8 монахов, 4 белых священника, белый диакон, послушник и белец-псаломщик. В 50-х - 1-й пол. 60-х гг. XVIII в. состав братии фиксируется «офицерской» описью 1763 г., а также перечислены миряне: 3 колодника, присланные из Канцелярии тайных розыскных дел, 3 сторожа, «канцелярий» (подьячий и келейник), иконописец, 7 конюхов, столяр, повар, 3 скотника, 10 служителей без жалованья, отставные военные - 2 поручика, подпоручик, капрал, 4 солдата, кирасир. В 1759-1766 гг. в К. Я. м. проживали игумен, заштатный игумен, 6 иеромонахов, 2 иеродиакона, 5 монахов, 2 белых священника, 3 бельца (пономарь, просвирник, звонарь). |
| Мы будем основываться на следующих редакциях, обозначая их теми же буквами, что и Яблонский, у которого читатель может найти, и более подробные указания на рукописи: Редакция А – напечатана Тихонравовым, отд. 1, стр. 70–144. Редакция Б – напечатана им же, отд. 1, стр. 3–69. Редакция В – не опубликована (видимо, близка к редакции Д). Редакция Г – напечатана Тихонравовым, отд. 2, стр. 3–60. Редакция Д – напечатана в «Великих минеях-четьих» (сентябрь, дни 25–30,СПб., 1883, стлб. 1408–1463). Редакция Е – издана факсимильно литографским способом в лавре в 1853 году и архимандритом Леонидом в «Памятниках древней письменности» (СПб., 1885), а также в «Великих минеях-четьих» (указ. том, Стлб. 1463–1563). Редакция Н – помещена в Никоновской летописи, под 1392 годом (ПСРЛ, т. XI, 127–147). Задачей настоящей статьи является доказать: 1) что ни редакция Б, ни редакция Е, ни тем более другие, не могут быть в целом приписаны Епифанию; 2) что редакция Г, с одной стороны, и редакции В – Д, с другой, не могут характеризоваться как первая и вторая Пахомиевские редакции. И редакция Епифания и первая редакция Пахомия дошли до нас лишь в виде «инкрустаций» в текст, являющийся в основном второй редакцией Пахомия. Редакция Б, вопреки Н. С. Тихонравову, не может принадлежать Епифанию. Если считать редакцию Б «Епифаниевской» редакцией, то становятся трудно объяснимыми совпадения редакции Б с житием Варлаама Хутынского, писанным в Новгороде Пахомием Сербом до прихода его в Троицкий монастырь. Пришлось бы предположить, как и сделал Тихонравов, что Пахомий имел в своем распоряжении в Новгороде текст в редакции Б (Епифания, по Тихонравову) и внес в него стилистические поправки и дополнения, откуда они перешли сначала в редактированное им «Житие Варлаама Хутынского», а потом, в редакцию Г «Жития Сергия» («первую Пахомиевскую редакцию», по Тихонравову). Это путь сложный и неправдоподобный. Выходит, что в Новгороде Пахомий редактировал «Житие Варлаама», взяв за образец Епифаниевское «Житие Сергия» (редакция Б), а в Троицком монастыре при написании нового «Жития Сергия» (редакция Г) взял за образец не Епифания, а редактированное им самим, Пахомием, «Житие Варлаама». |
|
|
