| Вес зависело от богов – и сознание их могущества делало человека рабом их воли, предоставляя на его волю только старание познавать и исполнять их требования. Он силился познавать и исполнять их; но они были слишком сильны для него, – и он иногда падал перед ними, падал тем глубже, чем более чувствовал свое бессилие. Не мудрено, что божество могло иногда представляться славянам страшным и гневным, что они считали долгом вымаливать у своих богов помилования, молитвой и жертвой освобождать себя от их гнева и ярости 54 . «Прошу тебя – говорил князь Владимир Олаву – почитать богов и укрощать себя пред ними покорностью»; опасаюсь, что они прольют на тебя ужас своего бурного гнева и жестокости». И Олав отвечал: «Не боюсь твоих богов. Я, кажется, могу их понять из того, что твое Конунгское величество и твое лице, воспитатель мой, остаются всегда ласковы и светлы, когда ты не ездишь в капище, и не приносишь божествам жертв; в противном случае ты представляешься мне мрачным и скучным, и оттуда я заключаю, что божества, которым ты служишь, управляют, быть может, тьмою» 55 . Руководствуясь чувством страха к богам, славянин некоторых из них считал не только гневным, но и злыми, и, признавая бога света, он признавал и бога тьмы. О боге добра и боге зла, как отдельных божествах у славян, упоминает Гельмольд: «от одного ожидали славяне счастья, от другого бедствий, – и последнего называли Чернобогом, а первого, вероятно, Белбогом» 56 . Кое что подобное встречаем и в летописях отечественных; так в одной волхвы говорят: «два суть бозе, един небесный, другой во аде» 57 . Люнебурские славяне до недавнего времени называли Чернобогом дьявола 58 . В земле лужицких сербов, близ Будишина, есть гора Чернобог, и подле нее другая – Белобог: у окрестных жителей сохранилось о них предание, как о местах языческого богослужения 59 . Трудно определить, какое именно место занимал бог зла в мифологии Славянской; ясно, впрочем, что он был почитаем властелином ада и противником бога добра: это подтверждается и сравнением мифологии славянской с мифологиями других северных народов и народными преданиями всех славян, едва ли могшими образоваться уже в следствие распространения христианства, преданиями, в которых всюду одинаково, одними и теми же страшными чертами рисуются злые духи в противоположность добрым 60 . |
| Почувствовав его пристальный взгляд, Дженни вздрогнула, открыла глаза и поднялась с кресла. — Ланс! Ты очнулся? Наконец-то! Она подошла к его постели и остановилась в двух шагах от нее. Даже на расстоянии Ланселот почувствовал, что от нее пахнет высыхающей водой и свежестью. — Ты купалась? — спросил он, еще не пони мая, как это Дженни вдруг появилась в его доме. — Да, купалась. — Вода холодная? — Жуть какая холодная… Она подошла ближе, опустила голову и заплакала, вытирая слезы руками. Ланселот потянулся было, чтобы взять ее за руку и утешить, но не решился, и снова откинулся на подушку, с улыбкой глядя на плачущую девушку. Напротив было окно с покачивающейся от ветра занавеской, и когда оно тоже стало раскачиваться на стене из стороны в сторону, Ланселот понял, что ему не хватает воздуха и от этого у него кружится голова. Он попытался вздохнуть глубже раз, другой и вдруг разразился раздирающим грудь кашлем. Дженни побежала к столу, потом вернулась, подсунула руку под его подушку, приподняла ее вместе с головой и поднесла к его губам стакан с каким-то остро пахнущим питьем. — Выпей немедленно, Ланс, тебе сразу станет легче. И не бойся кашлять — это очень хороший кашель! — Угу, — сказал он, выпив микстуру и отдышавшись, — кашель просто замечательный. Я бы сказал, девятибалльный кашель. — Доктор Вергеланн очень волновался, что у тебя был «непродуктивный кашель», а теперь ты начал откашливаться, и это правильный кашель. — Кто такой доктор Вергеланн? — Врач, который тебя лечит, доктор Олав Вергеланн. Он из Тронхейма и каждый день приплывает сюда на катере. Неужели ты его не помнишь? Ты ведь даже разговаривал с ним. — Так вот кто это был! Доктор Вергеланн, глава Медицинского центра в Тронхейме, я слышал о нем. — Ну да, это он. В первые дни он от тебя не отходил, даже ночевал здесь. Это он тебя спас! — И ты тоже, Дженни. — Я только выполняла его предписания. — А я в бреду недоумевал, почему это ты время от времени превращаешься в симпатичного старого гнома с бакенбардами? — Доктор Вергеланн и вправду похож на гнома-переростка. |
| Почувствовав его пристальный взгляд, Дженни вздрогнула, открыла глаза и поднялась с кресла. — Ланс! Ты очнулся? Наконец-то! Она подошла к его постели и остановилась в двух шагах от нее. Даже на расстоянии Ланселот почувствовал, что от нее пахнет высыхающей водой и свежестью. — Ты купалась? — спросил он, еще не понимая, как это Дженни вдруг появилась в его доме. — Да, купалась. — Вода холодная? — Жуть какая холодная… Она подошла ближе, опустила голову и заплакала, вытирая слезы руками. Ланселот потянулся было, чтобы взять ее за руку и утешить, но не решился, и снова откинулся на подушку, с улыбкой глядя на плачущую девушку. Напротив было окно с покачивающейся от ветра занавеской, и когда оно тоже стало раскачиваться на стене из стороны в сторону, Ланселот понял, что ему не хватает воздуха и от этого у него кружится голова. Он попытался вздохнуть глубже раз, другой и вдруг разразился раздирающим грудь кашлем. Дженни побежала к столу, потом вернулась, подсунула руку под его подушку, приподняла ее вместе с головой и поднесла к его губам стакан с каким-то остро пахнущим питьем. — Выпей немедленно, Ланс, тебе сразу станет легче. И не бойся кашлять — это очень хороший кашель! — Угу, — сказал он, выпив микстуру и отдышавшись, — кашель просто замечательный. Я бы сказал, девятибалльный кашель. — Доктор Вергеланн очень волновался, что у тебя был «непродуктивный кашель», а теперь ты начал откашливаться, и это правильный кашель. — Кто такой доктор Вергеланн? — Врач, который тебя лечит, доктор Олав Вергеланн. Он из Тронхейма и каждый день приплывает сюда на катере. Неужели ты его не помнишь? Ты ведь даже разговаривал с ним. — Так вот кто это был! Доктор Вергеланн, глава Медицинского центра в Тронхейме, я слышал о нем. — Ну да, это он. В первые дни он от тебя не отходил, даже ночевал здесь. Это он тебя спас! — И ты тоже, Дженни. — Я только выполняла его предписания. — А я в бреду недоумевал, почему это ты время от времени превращаешься в симпатичного старого гнома с бакенбардами? — Доктор Вергеланн и вправду похож на гнома-переростка. |
| Астрида, жена конунга Норвежского Триггвия, после того как муж её был убит соперниками, принуждена была бежать из отчества. Во время бегства она родила сына по имени Олава, что случилось в 969 году, на 32 году правления императора Оттона Великого. На четвёртый год бегства, после укрывательства в разных местах, Астрида захотела поехать в Гардарикию к конунгу Валдамару (в Россию, к Владимиру), у которого вместе с другими Норвежцами был на службе брат её Сигурд. На пути напали на них и захватили их морские разбойники из Эстляндии, но Олав был выкуплен из плена своим дядей Сигурдом, который был послан Валдамаром для взыскания в той стране дани. Сделавшись по одному особенному случаю известен конунгу, Олав был приближен им к себе и затем начал пользоваться от него такой любовью, как будто был его собственный сын (будучи особенно покровительствуем супругой конунговой Адлогией, умнейшей из всех жён). Совершив у Валдамара великие военные подвиги и вообще став защитой его страны от врагов, а также ознаменовав себя отвращением к идолопоклонству, Олав возбудил к себе зависть приближённых конунга, которые и начали настоятельно клеветать на него последнему. Принуждённый вследствие клевет оставить Гардарикию, Олав отправился в Виннляндию (землю Славян Венедов на Балтийском море), где женился на правительнице государства Гейре, дочери конунга Бурислава, и где снова завоевал все провинции и крепости, которые отложились было от власти Гейры, и совершил другие знаменитые дела. После случившейся смерти своей супруги, Олав отправился странствовать, – сначала в Данию, а потом снова в Гардарикию, к конунгу Валдамару. Будучи опять принят последним и его супругой весьма ласково и перезимовав у него со своими воинами зиму, Олав в одну ночь видел великое и достопримечательное видение, в котором небесный глас призывал его для познания истинного Бога ехать в Грецию. Повинуясь этому гласу, Олав немедленно отправился в Грецию, где многими славными учителями был наставлен в христианской вере и сподобился принять крещение. После этого он просил епископа, по имени Павла, чтобы тот ехал в Гардарикию проповедовать христианство язычникам. Епископ, великий друг Божий, изъявил согласие, но с тем, чтобы Олав ехал наперёд и растолковал причину его – епископа посещения, дабы вожди не сопротивлялись, когда он будет насаждать там христианскую религию. Возвратившись в Гардарикию, Олав тотчас начал убеждать к принятию христианства конунга и его супругу. Сперва конунг изъявил решительное нежелание оставить отеческую веру; но потом, убеждённый речами своей супруги, которая вняла истине гораздо скорее, переменил мысли. Тут прибыл помянутый епископ Павел, который и крестил конунга и его народ (В саге говорится о матери Владимира, которая была очень старая и слабая, так что непрестанно лежала на одре болезни, но которая по внушению порицательного духа предугадывала будущее и предрекла обращение Владимира в христианство через Олава: можно думать, что сага разумеет тут бабку Владимирову Ольгу). |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Тогда Сигурд вновь спросил: " Каково же имя твоего отца или матери? " Олав ответил: " Трюггви зовется мой отец, и Астрид — мать " . После этого Сигурд сошел с коня, расцеловал племянника и забрал с собой в Новгород. С ними поехал и Торгильс. Там, в древней столице северной Руси, Олав жил с Сигурдом до тех пор, пока не случилось событие, которое могло стоить ему жизни. Когда ему было 12 лет, он пошел с названым братом на торг и увидел в руках у одного человека топор своего воспитателя Торольва, убитого пиратами. Едва Олав начал расспрашивать незнакомца, как по голосу узнал Клеркона, убийцу и работорговца! У Олава был в руке маленький топор, и он ударил им Клеркона по голове так, что разрубил ему мозг; затем побежал домой и рассказал обо всем Сигурду, своему родичу, а тот отвел племянника в покои княгини и поведал ей о случившемся. В то время в Новгороде были суровые законы — «следовало убить всякого, кто убьет не осужденного человека». Убийца, каковы бы ни были его возраст и мотивы, должен был умереть. Причем покарать его мог любой новгородец. «Бросился весь народ, по обычаю своему и законам, искать, куда скрылся мальчик. Говорили, что он во дворе княгини и что там отряд людей в полном вооружении. Сказали об этом конунгу. Пошел он туда со своей дружиной и не хотел, чтобы они бились. Устроил он тогда мир, а затем и соглашение. Назначил конунг виру, а княгиня заплатила. С тех пор был Олав у княгини, и она его очень любила». В саге «История Норвегии» сказано, что Владимир счел месть Олава справедливой, а действия решительными и усыновил его. Князь дал Олаву дружину, с которой тот ходил в разные земли, воевал, совершал подвиги и обретал славу. Далее говорится: «Вернул он назад все города и крепости, которые раньше находились под властью конунга Гардов. И много иноземных народов подчинил он власти конунга Вальдамара». Олав девять лет служил в новгородской дружине киевского князя Владимира. Однажды во сне ему было откровение: «Небесный голос призвал его для познания истинного Бога отправиться в Византик». Он отправляется в Грецию, получает там знамение креста (prima signatio) от греческого епископа Павла, которого он просит отправиться с ним, дабы крестить язычников-русских. Епископ, «великий друг Божий», согласился, но просил Олава ехать вперед и уговорить правительство конунга Вальдамара разрешить ему насаждать в Гардарике христианство. |
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
Не удалось извлечь искомое из базы ((( |
|
|
| Тело святого Олава было положено в соборе в Тронхейме, ставшем местом многочисленного паломничества в XI-XV вв. В параграфе 2.4. «Конунг Олав – черты святости» проводится анализ сведений жизнеописаний Олава Харальдссона, позволяющий определить характер подвига святого. После общих наблюдений в разделе 2.4.1. даются конкретные примеры христианского образа жизни св. Олава из повествования Снорри Стурлусона в разделе 2.4.2.: «Обычно конунг вставал рано утром, одевался и мыл руки, а потом шел в церковь к заутрене…. Он прилагал все силы, чтобы искоренить язычество и те древние обычаи, которые, по его мнению, противоречили христианской вере… Олав конунг был человеком добродетельным, сдержанным и немногословным». Далее еще раз подчеркивается значение последнего периода жизни, который святой Олав провел на Руси, а также его образ – образ глубоко верующего человека, возложившего все свое упование на Бога, – который предстает перед нами в последние недели, дни и часы перед битвой на Стиклестаде. В отдельном разделе 2.4.3. приводятся сведения источников о прижизненных чудесах св. Олава. Глава III «Плоды трудов святого Олава» содержит сведения и повествования о различных чудесах, произошедших после гибели святого. Кроме того, рассматриваются и анализируются результаты разносторонней деятельности норвежского конунга. В параграфе 3.1. «Почитание св. Олава в Норвегии по его кончине» последовательно приводится описание посмертных чудес святого конунга. В разделе 3.1.1. приводятся факты из повествования Снорри Стурлусона. В следующем разделе 3.1.2. дается список основных чудес, содержащихся в других источниках. Раздел 3.1.3. посвящен теме почитания св. Олава в Норвегии. Само по себе резкое изменение народного отношения к святому, по мнению многих исследователей, является очень важным моментом: «Норвежцы не меняют быстро своего мнения! – здесь же произошло невиданно быстрое изменение в мыслях норвежцев… Здесь заключается центр (ядро) той тайны – в этом изменении общего настроения, которое привело к прославлению святого. Объяснение помогает лишь частично». Почитание св. Олава стало всенародным. День его памяти, получивший особое название – Улсок (Olsok) – приобрел значение национального праздника и продолжался в течение нескольких дней. |
|
|
