| Согласно «Синекдиму» Иерокла (528-535), Карпасия занимала 12-е место среди 15 городов Кипра ( Hieroclis. 1866. P. 39), а в «Описании Восточно-римского государства» Георгия Кипрского (нач. VII в. в составе компиляции IX в.) - последнее место из 13 кипрских городов (Ibid. P. 93-94). В нач. VIII в. Карпасия была разрушена арабами. Новый город с таким же названием был основан на месте совр. Ризокарпасо, туда была перенесена и епископия. К. е. продолжала существовать на протяжении всего визант. периода. Кафедральным собором К. е. являлась ц. свт. Синесия, еп. Карпасийского. Согласно Тактикону имп. Льва III Исавра (717-741), К. е. занимала 7-е место среди 14 епископий, подчиненных архиепископу Констанции, согласно 10-й нотиции (X в.) - 12-е место ( Darrouz è s. Notitiae. Р. 234, 338. N 3, 10). В соч. «Порядок Патриарших престолов» Нила Доксопатра (сер. XII в.) К. е. поставлена на последнее место среди 12 епископий ( Hieroclis. 1866. P. 285). В период правления на Кипре французской династии Лузиньянов (1192-1489) начались притеснения правосл. Церкви. На Соборе 1222 г. в Фамагусте, постановившем сократить число правосл. епархий и перенести их кафедры из крупных городов в небольшие, видимо, было принято решение о слиянии К. е. с Фамагустской епископией, кафедрой к-рой должен был стать Ризокарпасон (Acta Honorii III (1216-1227) et Gregorii IX (1227-1241)/Ed. A. L. Tàutu. R., 1950. P. 47. N 108). Однако не ясно, как быстро было реализовано это решение. О перенесении кафедры правосл. архиерея из Фамагусты снова говорится в 1260 г. в Кипрской булле (Bulla Cypria). В этом документе в числе лиц, сопровождавших в Рим Кипрского архиеп. Германа I Писимандра , назван еп. Иоаким Карпасийский ( Σθας. ΜΒ. 1877. Τ. 6. Σ. 505-506). К. Киррис считал, что Иоаким возглавлял К. е. в ее прежних границах, и датировал слияние К. е. с Фамагустской епископией 1260 г. ( Κρρης. 1960. Σ. 281-282; Idem. Αμμχωστος πλη: Ιστορα της πλης//ΜΚΕ. 1985. Τ. 2. Σ. 81). По мнению Х. Н. Таусианиса, Иоаким являлся епископом объединенной епископии и именовался Карпасийским по местонахождению кафедры, подобно др. |
| Кафедральный собор Св. Софии в Охриде. 40-е гг. XI в. Фотография. 2013 г. Фото: А. Ю. Виноградов После смерти имп. Василия II (1025) отношение властей к О. а. изменилось, ее привилегии постепенно ограничивали. Вторым архиепископом Охридским был «первый из ромеев» богослов Лев (ок. 1037-1056). Далее предстоятелями О. а. становились греки по национальности. Греч. язык сменил славянский в богослужении, вместо слав. названий городов стали использовать греческие. Несмотря на хрисовулы имп. Василия II, император стал сам назначать архиепископа Охрида, а не утверждать кандидата, представленного Охридским Синодом: охридским иерархам, по свидетельству Нила Доксопатра, дозволялось лишь совершить хиротонию нового предстоятеля ( Снегаров. 1924. Т. 1. С. 81). Обычно архиепископами становились представители клира К-польской Патриархии или столичной аристократии: так, Лев Феофилакт (см. Феофилакт Болгарский , ок. 1089 - ок. 1126) и его преемник Михаил (между 1126 и 1132) были клириками собора Св. Софии в К-поле, Феодул I (1056-1064/65), Иоанн II Лампин (1065-1079) и Иоанн III Трезвый (1079-1091) - насельниками к-польских мон-рей, Иоанн IV Комнин (1143-1156/57) - членом имп. семьи, Иоанн Каматир (после 1183-1215) - сановником. Большинство епархиальных епископов О. а. также избирали в К-поле из местного клира, реже благодаря протекции местных правителей епископами становились славяне. Епархиальный епископ мог взойти на кафедру лишь с одобрения местного правителя: сохранилось ходатайство архиеп. Феофилакта Болгарского перед дукой Григорием Таронитом о назначении епископа Водена. Иногда между архиепископом и местными правителями происходили конфликты по поводу поставления епископов: напр., когда дука Скопье Таронитопул низложил Скопского епископа и повелел поставить на кафедру его кандидата, архиеп. Феофилакт отказался это выполнить (Там же. С. 98-100). Имп. Алексей I Комнин (1081-1118) обложил приходы и священнослужителей О. а. налогами, запретил Охридскому архиепископу собирать церковный налог в имп. |
| О раннем распространении христианства свидетельствуют данные эпиграфики, захоронения (Дистос, Заракес, Аливери), светильники с изображением креста (Аливери). Епископия в Каристе возникла, видимо, в нач. IV в. Впервые Каристский епископ по имени Кириак упоминается в 457/8 г. среди участников епархиального Собора в Коринфе, подписавших послание визант. имп. Льву I против учения Диоскора и Тимофея II Элура (ACO II. Vol. 5. P. 89). До перехода в сер. VIII в. Иллирика из церковной юрисдикции Рима в юрисдикцию К-польского Патриархата вся Эвбея была частью Коринфской митрополии ( Mansi. Vol. 7. Col. 612). После учреждения Афинской митрополии имп. Львом VI Мудрым эвбейские епископии стали подчиняться ей, в их числе епископия Кариста занимала сначала 10-е, а затем 7-е место ( Darrouz è s. Notitiae. N 3, 7, 9-10, 13). Нек-рое время она была зависима от Эврипской митрополии ( Darrouz è s. Notitiae. N 21). Это известие повторяется в сочинении Нила Доксопатра (XII в.). С Димитрием Варданом, еп. Каристским, дружил и состоял в переписке Афинский митр. Михаил Хониат (Акоминат). Предание, что в с. Айос-Лукас подвизался прп. Лука Элладский (Стириот), покинувший Беотию во время нашествия болгар, не подтверждается источниками. Видимо, оно возникло в связи с тем, что в 1014 г. в Айос-Лукас учениками преподобного было основано подворье мон-ря Осиос Лукас и построен храм, просуществовавший до 1874 г. Церковь во имя свт. Николая Чудотворца в рим. каменоломнях в Пурья на о-ве Скирос Церковь во имя свт. Николая Чудотворца в рим. каменоломнях в Пурья на о-ве Скирос После захвата крестоносцами К-поля (1204) по соглашению Partitio Romaniae Эвбея должна была отойти венецианцам и лат. имп. К-поля Балдуину I . Но в 1205 г. по просьбе жителей о-ва Эвбея была присоединена к владениям кор. Фессалоники Бонифация Монферратского . Бонифаций отдал Эвбею своему вассалу Жаку II д " Авеню, а тот разделил ее на 3 баронии (юж. часть острова с Каристом досталась Равано далле Карчери). До 1383 г. в барониях правили представители веронского рода далле Карчери, сосуществуя с назначаемым венецианцами байло. Передача Бонифацием, а затем лат. имп. Балдуином II сюзеренитета над Эвбеей ахейским князьям носила номинальный характер, в 1255 г. эвбейские бароны заявили о полном вассальном подчинении Венеции. |
| Но в венской рукописи имя приписано позднее, и произведение доходило там до Феодора Ласкаря. Если бы таким образом наш автор действительно был сицилиец, упомянутый Скилицей, то следует предположить, что к его труду было кем-то прибавлено довольно обширное продолжение и, несмотря на это, весь труд был назван именем первоначального автора. Кроме того, близкое родство хроники с «Синопсисом» Сафы делает вероятным предположение, что и для венской хроники был использован источник, сходный с источником «Синопсиса» и доходящий до 108I г.; но в таком случае автор не мог быть предшественником Скилицы. Вопрос не подвинется ближе хоть к сколько-нибудь удовлетворительному решению, если мы сопоставим хрониста Иоанна с сицилийцем Иоанном Доксопатром, который также называется Иоанном Сицилийцем. Так как и этот последний жил ранее императора Феодора Ласкаря, то и здесь остается в силе предположение о кем-либо написанном продолжении; кроме того, нет ни малейшего известия о хронографической деятельности этого ритора. Вопрос скорее более затрудняется, чем выясняется, заглавием рукописи Cod. Pal. 394. Аллаций в виду прибавки слов το κα χρηματσαντος и т. д., отожествил автора хроники с патриархом Иоанном Гликисом (1315–1320); Walz считал автором Иоанна Каматира, занимавшего в 1204 г. патриарший престол, и полагал, что Иоанн при своем возведении на престол переменил свое прежнее прозвище на имя Каматира. В действительности же при вступлении в монашество или при возведении в сан патриарха было в обычае менять только имя, данное при крещении. Обе эти гипотезы грешат, впрочем, против хронологии; ибо, если вообще имя Иоанн Сицилиец имеет ценность, то его нужно приравнять или к сицилийцу Скилицы или же к Иоанну Доксопатру, но оба они старше вышеназванных патриархов; главное же затруднение в том, что, приписываемое позднейшему патриарху Иоанну произведение, находящееся в Палатинской рукописи, есть не что иное, как хроника Георгия Монаха. Выходит так, как будто Иоанн Сицилиец присвоил себе вопреки всякому праву этот широко известный труд, распространенный в бесчисленных рукописях с именем Георгия; однако, против этого говорит заключительное примечание, в котором, как и во многих других рукописях, сочинение приписывается Георгию и Логофету. |
| Велико его значение, как писателя и мыслителя. Подобно другим отцам–каппадокийцам, он много трудов положил на уточнение тринитарной терминологии, и в этом отношении его заслуга незабываема. Церковь его чтит, как богослова Святой Троицы, но неверно было бы думать, что только один этот вопрос интересовал его. Мы много обязаны ему и в учении о человеке . Если св. Василий Великий затронул тему о человеке больше с точки зрения аскетико–воспитательной , то св. Григорий Назианзин касается ее с разных сторон и гораздо глубже. Он не создал своей антропологии, как и не создай целостной тринитарной «системы», но в его отдельных словах и стихотворениях разбросано много мыслей о человеке и его назначении. В этом его заслуга также незабываема. Он говорит о человеке с большим уважением и любовью; он верит в высокое назначение человека; конечно, прославление всего мира и твари, равно как и обожение человека, развиваются им многочастно и разнообразно. Он не оставил ни одного крупного произведения, не дал системы. Наследие его литературное не поражает многообразием заглавий. Четыре тома в издании Migne’a (P. G. 35–38) охватывают три группы произведений, а именно: а) 45 бесед, сказанных преимущественно в поздние годы; b) 246 писем, большею частью характера частного, среди коих, однако, находятся и три догматических послания; с) много (около 500) стихотворений на разные темы: тут и богословские поэмы, и чисто личные, подлинно лирического настроения стихи, небольшие отрывки–эпиграммы на разные темы и по разным поводам. Св. Григория неоднократно впоследствии толковали: св. Максим Исповедник, Илия Критекий, св. Иоанн Дамаскин, Василий Новый, Никита Ираклийский, Никифор Каллист Ксанфопул, Зонара и Николай Доксопатр. Влияние его на последующую богословскую мысль бесспорно. Ему, между прочим, подражал, им вдохновлялся и его особенно любил московский митр. Филарет. Руфин перевел кое–что из его произведений на латинский язык. Его переводили также на языки восточные: сирский, армянский, арабский. Существовали древние переводы на славянские наречия, восходящие к Средневековью. |
| Хотя Фаран упоминается автором XII в. Нилом Доксопатром в числе митрополий Александрийского Патриархата, город к тому времени мог уже прийти в упадок. Порфирий (Успенский) , описавший в 1845 г. развалины Фарана, отмечал резкий контраст между руинами визант. кирпичных построек и значительно уступавших им по размерам и качеству средневек. домов из дикого песчаника. По данным араб. авторов, в сер. XV в. Фаран был разрушен бедуинами и окончательно запустел ( Порфирий (Успенский). Первое путешествие. 1856. С. 283-289). В раннеараб. период были покинуты почти все кельи и мон-ри на горе Хорив. Лишь на 3 из 15 объектов визант. времени обнаружено наличие средневек. керамики. Кроме того, в средние века на горе было возведено неск. часовен, однако постоянно монахи там уже не жили. Точно так же пришли в запустение мон-ри в горах Умм-Шомар, к югу от горы Синай. Следы более позднего присутствия остались лишь в 4 из 11 визант. обителей. Качество строительства резко ухудшилось: на смену прямоугольным визант. постройкам из обтесанных камней пришли более грубые строения со скругленными углами, сложенные из дикого камня. По преданию, последний из мон-рей массива Умм-Шомар, Дейр-Антуш, просуществовал до нач. XVIII в. ( Finkelstein. 1985. P. 60, 61, 64). Богоматерь «Влахернитисса», с прор. Моисеем и Иерусалимским патриархом Евфимием II. Икона. Ок. 1224 г. (мон-рь вмц. Екатерины) Богоматерь «Влахернитисса», с прор. Моисеем и Иерусалимским патриархом Евфимием II. Икона. Ок. 1224 г. (мон-рь вмц. Екатерины) Первые столетия правления Аббасидов отмечены переходом большей части христиан на араб. язык и соответствующей сменой идентичности: быстрее всего этот процесс шел у мелькитов (православных) Палестины. В мон-рях переводились церковные книги, создавались оригинальные апологетические и исторические сочинения на араб. языке. Хотя основной центр этой лит. активности находился в лавре св. Саввы Освященного, Е. в. м. также был вовлечен в процесс создания арабоязычной христ. лит-ры, к-рая уже вполне оформилась к рубежу VIII и IX вв. |
| Исходя из этого, Петр Антиохийский пишет Доминику, что не может признать его истинным патриархом. Патриархи равны между собой; епископ Римский - предстоятель одной, а не всех церквей». Эта теория разительно отличается от того, что мы видели, рассматривая труды отцов эпохи Вселенских Соборов. Эта странная непременность – Телу Христову обязательно положено иметь пять чувств, несколько позже повторяется греческим церковным писателем Нилом Доксопатрисом в «Notitia thronorum patriarchalium» , на что уже в 17 веке следует блистательный по логике и остроумию ответ Алляция в форме риторического вопроса: являлась ли Церковь несовершенным Телом Христовым в то время, когда в ней еще не было пяти Патриархов? Совершенно справедливо о. Владислав Цыпин именует концепцию пентархии-пятичувствия «курьезным учением», являющимся «аберрацией канонического сознания, характерной для средневековья, и чуждой ответственного и трезвого стиля канонической мысли эпохи патристики» . Однако это «курьезное учение» с самого момента своего зарождения успело нанести серьезный вред делу Православия. Вышеупомянутое послание Антиохийского Патриарха Петра явилось ответом на послание Аквилейского Патриарха Доминика. Патриаршее достоинство Аквилейских Патриархов признавалось Римом в качестве исключительно титулярного. В послании Петру Антиохийскому Доминик Аквилейский делает упор на свой Патриарший титул и высказывает сожаление, что не получает, как прочие Патриархи, окружные послания от других Предстоятелей Восточных Церквей. Казалось бы, какая уникальная возможность для православного Восточного Патриарха в поворотный момент мировой истории, во время начала Великой схизмы сделать Аквилейскую Церковь, находящуюся на территории Италии, союзницей Восточной Церкви и вырвать ее из влияния папства! Тем более что в противостоянии западных императоров и пап Аквилейские патриархи занимали сторону первых, а значит, через них можно было бы влиять и на западных государей, показать им альтернативу еретической папской системе. |
| В 9 веке упоминаются синайские епископы, а с конца этого века указываются имена уже и архиепископов синайских 25 . В списке епархий Нила Доксопатрийского Синай значится в числе архиепископий иерусалимского патриархата. Согласно с постановлением константинопольского собора 536 года. Синай, как часть третьей Палестины, принадлежал к округу патриарха иерусалимского; но с конца XI века, когда Иерусалимом овладели крестоносцы, синайская епархия перешла в ведение александрийского патриарха. С изгнанием из Иерусалима крестоносцев в 1187 г., и с водворением здесь православного патриарха, Синай снова переходит под власть иерусалимского патриарха, и от него получают рукоположение синайские епископы. В начале XIV века обстоятельства снова изменяются в пользу александрийского патриарха, и он снова посвящает синайских епископов, – что продолжается до перерыва епископского преемства на Синае со смертию епископа Саввы, около 1435 года. До этого времени Синай был епископиею и управлялся то игуменами-епископами, то архиепископами. Но после смерти епископа Саввы, синайские отцы по свидетельству Нектария в видах прекращения споров из-за Синая между патриархами александрийским и иерусалимским не захотели иметь игуменов-епископов и избрали простого игумена, и управление игуменов-пресвитеров или архимандритов, с некоторыми только перерывами, продолжалось около 150 лет 26 . Но если и прежде были споры за право власти над Синаем между двумя соседними патриархами, то время управления игуменов представляет наиболее сильный разгар этой борьбы, особенно в первой половине XVI века. Иерусалимские патриархи не забывали своих древних и законных прав на синайский монастырь; александрийские с своей стороны не хотели отказаться от власти, захваченной ими в новейшее время. «Не имея своего архиерея, говорит Нектарий, некоторые иеромонахи получали хиротонию от александрийского патриарха, другие от иерусалимского, и монастырь был в крайней опасности запустения и упадка. Рукополагаемых александрийским патриархом низлагал иерусалимский, и наоборот, рукополагаемых иерусалимским патриархом низлагал александрийский» 27 . |
| Что же касается тематического распределения материала в этом обширном «платосе», то вначале (после книги первой, посвященной св. Троице и православию) идут общие теоретические принципы права (кн. 2); затем – каноническое право, касающееся организации Церкви и устройства церковных дел (кн. 3–5); право, регулирующее функционирование государственных институтов, организацию и деятельность судов, право процессуальное и исковое (кн. 6–8); далее следует наиболее крупный раздел – частное право (кн. 10–53), трактуемое в духе Эклоги и удаления от юридического формализма (обручения, брака и т. д.); военное право (кн. 54–57), после которого составители снова возвращаются к праву гражданскому, уделив внимание правовому регулированию сервитутов (кн. 58), смерти и захоронений (кн. 59); завершается свод разделом уголовного права, аналогичным Эклоге (кн. 60). Старый и явно затянувшийся спор ученых о том, для каких целей был предназначен свод Василик (для школьного образования и научной интерпретации законов или для использования в текущей юридической практике) 330 представляется нам не лишенным известной схоластичности. Как универсальный свод действующего права, как энциклопедия права, Василики могли и должны быть отвечать и той и другой цели. Конечно, платос давал прекрасные возможности для юридической экзегезы, предоставляя в распоряжение юристов всю совокупность унифицированного права. Как и всякая кодификация такого масштаба, Василики, несмотря на произведенный отбор материала, имели свою «историческую» часть, содержащую древние законы и аналогичную Дигестам. Разобраться в том, какие аспекты того или иного закона выходят из употребления и какие остаются в силе, по возможности снять те мнимые и реальные противоречия, которые все же в достаточном количестве имелись в Василиках, – все это входило в компетенцию юриспруденции. 331 Доказывается эта функция Василик еще и тем фактом, что уже вскоре после своего обнародования они обросли катенами – «старыми» и «новыми» схолиями. И если старые, представляя собой извлечения из творений юристов эпохи Юстиниана, вообще, пожалуй, не могут считаться схолиями в собственном смысле слова, ибо были составлены совсем не к тому тексту, при котором находятся и к которому присоединены (возможно, по указанию Константина VII Порфирородного или по крайней мере во время его правления) спустя почти 300 лет после их возникновения, 332 то новые действительно являются продуктом осмысления текста Василик юристами XI-XII вв. (среди составителей новых схолий встречаются имена таких известных юристов, как Иоанн Номофилак-Ксифилин, Константин Никейский, Гарида, Евстафий, Калокир Секст, Патцис, Григорий Доксопатр, Агиофеодорит). |
| Н. Д. издавал и комментировал труды свт. Афанасия Великого ( Opitz. 1935. S. 28-30, 208-209), он также составил комментарий к стихотворным сочинениям (тетрастихам) свт. Григория Богослова (Ibid. S. 29). Соч.: «Порядок патриарших престолов»: Notitia patriarchatuum//Varia sacra seu sylloge variorum opusculorum graecorum ad rem ecclesiasticam/Cura et studio S. Le Moyne. Lugduni Batavorum, 1694. P. 211–267; Notitia thronorum patriarchalium//PG. 132. Col. 1083–1114; Notitia patriarchatuum et locorum nomina immutata//Hieroclis Synecdemus et notitiae Graecae episcopatuum: Accedunt Nili Doxapatrii notitia patriarchatuum.../Ex rec. G. Parthey. Berolini, 1866. P. 265–308; Τςις τν πατριαρχικν θρνων/Hrsg. F. N. Finck. Marburg, 1902 [греч. оригинал c параллельным арм. переводом]; «De oeconomia Dei»: PG. 120. Col. 1292–1296 [краткое изложение содержания трактата по книгам; в качестве автора ошибочно указан диакон К-польской Церкви Иоанн]: Catalogue des manuscrits grecs (supplément au catalogue d’Iriarte): Bibliothèque royale de Madrid/Éd. E. Miller//Notices et extraits des manuscrits de la Bibliothèque nationale et autres bibliothèques. P., 1886. Vol. 31. Pt. 2. P. 1–115, здесь 30–32 (livre 2, chap. 41 (фрагмент), 182–183, 190–191, 201); Caruso S. Echi della polemica bizantina antilatina dell’ XI–XII sec. nel «De oeconomia Dei» di Nilo Doxapatres//Atti del Congresso Internationale di studi sulla Sicilia normanna. Palermo, 1973. P. 413–432; Комментарий к тетрастихам свт. Григория Богослова: Gregorii Nazianzeni Opera omnia, graece et latine/Ed. J. Billius Prunaeus. Parisiis, 1611. Vol. 2. P. 1405. Лит.: Павлов А. С. Заметки о греч. рукописях канонического содержания в Моск. Синодальной (бывш. Патриаршей) библиотеке. Од., 1874; Красножён М. Е. Синопсис церк. правил и история его образования//ВВ. 1910. Т. 17. С. 225-246; Mercati G. Per la storia dei manoscritti greci di Genova, di varie badie basiliane d " Italia e di Patmo. Vat., 1935. P. 64-79. (ST; 68); Opitz H. G. Untersuchungen zur Überlieferung der Schriften des Athanasius. B.; Lpz., 1935; Laurent V. L " œuvre géographique de moine sicilien Nil Doxapatris//EO. 1937. Vol. 36. P. 5-30; Beck. Kirche und theol. Literatur. 1959. S. 619-621; Darrouzè s J. Sur le «De oeconomia» de Doxapatris//REB. 1967. Vol. 25. P. 292-293; Caruso S. Echi della polemica bizantina antilatina dell " XI-XII sec. nel «De oeconomia Dei» di Nilo Doxapatres//Atti del Congresso Intern. di studi sulla Sicilia normanna. Palermo, 1973. P. 403-412; Siciliano J. The Theory of the Pentarchy and Views on Papal Supremacy in the Ecclesiology of Neilos Doxapatrius and His Contemporaries//BSEtB. 1979. Vol. 6. P. 167-177; Gahbauer F. Die Pentarchietheorie: Ein Modell der Kirchenleitung von den Anfängen bis zur Gegenwart. Fr./M., 1993. |
|
|
