| Татьяна Павловна. Прокопенко, вы дали слово не кричать. Сергей Прокопенко (другим тоном) . Я не кричу, Татьяна Павловна, я говорю только, что жизнь совершенно изменит своё русло, что мы стоим у порога самых неожиданных, захватывающих событий. Николай Прокопенко. Ну и великолепно. И успокойся… Считай за мной двугривенный. Сниткин. Действительно, собственно говоря, переворот, так сказать, полнейший. Николай Прокопенко. Дас. Даже сам автор повести об умной Кате и глупых родителях ожил – это не шутка. Входит Вассо. На нём пальто и шапка, в руках несколько бутылок. Вассо. Гдэ напиваться будем? Здэсь ли, в столовой ли?.. Николай Прокопенко. Натурально, в столовой. Сниткин. Собственно говоря, здесь просторней. Сергей Прокопенко. Господа, знаете что? Пировать – так пировать! Перенесём сюда из столовой стол. Составим на него с окон цветы. Постелем белую скатерть… Татьяна Павловна. Вздор. И там хорошо. (К Вассо.) В столовую. Вассо уходит. Сергей Прокопенко (печально) . Почему, Татьяна Павловна? Так бы славно здесь… Николай Прокопенко. Не унывай, Серёжка, в столовой резонанс лучше. Сергей Прокопенко. Или, знаете что, господа, пойдёмте за город. Погода великолепная. Ершов. Благодарю покорно: моя жизнь ещё нужна отечеству. Сергей Прокопенко. Костёр разведём. Холодно не будет. Право, господа. Проедем две-три станции и уйдём куда-нибудь в лес. Так надоели эти комнаты! Здесь и воздуху настоящего нет. Ведь сегодня великий день, господа. Татьяна Павловна, я сниму чехлы: пусть будет как на Пасху? Татьяна Павловна. Перестаньте, Прокопенко, вы не мальчик. Сергей Прокопенко. Ничего нельзя. Николай Прокопенко. Серёжка прав. Кой чорт мы все носы повесили! Кто хочет веселиться? Ершов. Готов. Николай Прокопенко. И плясать будешь? Ершов. Буду. Николай Прокопенко. А Доримедонт Доримедонтович? Сниткин. Буду. Общий хохот. Лазарев. Для такого удивительного случая вы должны сыграть, Лидия Валерьяновна. Лидия Валерьяновна (улыбаясь) . С удовольствием. (Идёт к роялю.) Сергей Прокопенко. Лидия Валерьяновна, кадриль. |
| Николай Прокопенко (ему вслед) . Скоро обедать, разбудят, иди лучше наверх, к Андрею… Входит Татьяна Павловна. Татьяна Павловна. Николай, это безобразие. Вы опять всё молоко выпили? Николай Прокопенко (продолжая лежать) . Выпил. Татьяна Павловна. Сколько раз я говорила, что молоко можно доставать только утром. Теперь опять к обеду ничего нет. Николай Прокопенко. Извиняюсь. Татьяна Павловна. Вы лежите на моей книге. Николай Прокопенко. Извиняюсь. Достаёт раскрытую книгу. Входит Сниткин. Татьяна Павловна (к Сниткину) . Кончили? Сниткин (здороваясь со всеми) . Да как сказать… собственно говоря – кончил, но можно и продолжать, если места хватит… Андрея Евгеньевича нет? Татьяна Павловна. Нет ещё. Вы были у Разумова? Сниткин. Был. Да не знаю… так сказать… что из этого выйдет… Прихожу, понимаете ли… вижу, сидит на кровати, собственно говоря, какой-то дикобраз. С правой стороны бутылка пива, с левой – гора окурков… пишет… Я, говорит, иначе не творю… Ну, собственно говоря, попросил ещё десять рублей авансу… И вообще, не стоит с ним связываться… Для народа он ничего, конечно… Только опустился теперь и ничего не напишет для нас… Сергей Прокопенко (смотрит в окно) . Андрей Евгеньевич… и доктор… Все перестают разговаривать. Молча ждут. Входят Подгорный и Доктор. Сергей Прокопенко. Ну? Подгорный. Ничего, конечно. Доктор (здороваясь) . Не верьте, не верьте ему – он всегда пугает. Татьяна Павловна. Шутки здесь неуместны. В чём дело? Подгорный. Я не шучу. Самсонов отказался наотрез. Доктор. Да, но вы нашли гениальный выход. Иван Трофимович. Ага… У меня нюх… Говорите же, милочка, ну? Сергей Прокопенко. Какой угодно выход, только без компромиссов. Николай Прокопенко. Браво. Оказывается, у моего брата есть мозги. Поздравляю и жму руку. Считай за мной двугривенный. Подгорный. От Самсонова я зашёл к издателю Титову. Он давно уж звал меня. Я и подумал – быть может, он заинтересуется всеми нашими планами. Иван Трофимович. Великолепно, дружочек, умно. Сергей Прокопенко (мрачно) . Но при условии полной автономии. |
| Татьяна Павловна . Ушёл? Подгорный . Как видишь. Татьяна Павловна . Что он? Подгорный . Так, пустяки, по делу. Татьяна Павловна . Иди обедать. Подгорный . Хорошо. Слушай, вот что я хотел тебе сказать... У нас целый день народ. Ты знаешь, я ничего против не имею... Но я уже просил тебя, кажется, чтобы хоть одна комната... наверху... была в полном моём распоряжении... Чтобы никто не смел там хозяйничать... Татьяна Павловна . Я не понимаю твоего тона. Подгорный . Не в том дело... Пойми, наконец, я не могу в собственном своём доме остаться на полчаса один, когда мне это нужно... На столе всё перерыто... Прости, пожалуйста... я говорю, может быть, резко, но... одним словом... оставьте в покое мою верхнюю комнату... Татьяна Павловна . У тебя нервы. Иди есть. (Берёт книгу). Да, я тебе хотела показать. (Подаёт ему открытую книгу.) Подгорный . Что это? Татьяна Павловна . Заметка о " Народных думах " . Всего читать не надо. Прочти заключение. Подгорный (читает вполголоса). " Не пройдёт и двадцати лет, как интеллигенция русская выродится окончательно и превратится в жалкое, бессильное ничтожество, ни для чего не пригодное и никому не нужное... " ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Комната первого действия. Пять часов вечера. Татьяна Павловна читает за круглым столом. В руках у неё карандаш и толстая тетрадь. Николай Прокопенко с подушкой выходит из левой двери и направляется в столовую. Николай Прокопенко . Ваш муж сбесился. Татьяна Павловна (не переставая читать). В чём дело? Николай Прокопенко (видимо взволнованный, но стараясь говорить шутливым тоном). В этом только и дело, что сбесился. Татьяна Павловна (перестаёт читать). Не понимаю. Николай Прокопенко . После своей отставки он бросается на мирно спящих людей. Очевидно, тупоумные гимназисты прекрасно подействовали на его печень. Татьяна Павловна . Говорите толком. Николай Прокопенко . Выгнал меня ваш супруг. Да-с. Я находился в объятиях Морфея, а сей отставной педагог явился наверх, вытащил из-под моей головы вот эту самую, ни в чём не повинную, подушку и объявил, что если ещё раз застанет меня на своём диване, то спустит с лестницы. Я протестую, милостивая государыня, примите это к сведению как хозяйка дома... |
| Сергей Прокопенко . Видишь, что нет. Николай Прокопенко . Вижу, что нет. Час? Иван Трофимович . Третий. Николай Прокопенко . Важно... выспался... Эхе-хе-хе... Хорошо жить на свете. (Ложится на диван.) Таракан, почему песню не гнусишь, а? Сергей Прокопенко . Оставь его: он в меланхолии. Вассо (встаёт). Ви гдэ спали? Николай Прокопенко . В столовой, Таракан, в столовой... Вассо . Диван свободэн? Николай Прокопенко . Разумеется... Спать? Вассо . Надо же дэлать что-нибудь... Ваша филесофия надоела -- говорю откровенно, как челёвек просвещённий... (Уходит.) Николай Прокопенко (ему вслед). Скоро обедать, разбудят, иди лучше наверх, к Андрею... Входит Татьяна Павловна . Татьяна Павловна . Николай, это безобразие. Вы опять всё молоко выпили? Николай Прокопенко (продолжая лежать). Выпил. Татьяна Павловна . Сколько раз я говорила, что молоко можно доставать только утром. Теперь опять к обеду ничего нет. Николай Прокопенко . Извиняюсь. Татьяна Павловна . Вы лежите на моей книге. Николай Прокопенко . Извиняюсь. Достаёт раскрытую книгу. Входит Сниткин . Татьяна Павловна (к Сниткину). Кончили? Сниткин (здороваясь со всеми). Да как сказать... собственно говоря -- кончил, но можно и продолжать, если места хватит... Андрея Евгеньевича нет? Татьяна Павловна . Нет ещё. Вы были у Разумова? Сниткин . Был. Да не знаю... так сказать... что из этого выйдет... Прихожу, понимаете ли... вижу, сидит на кровати, собственно говоря, какой-то дикобраз. С правой стороны бутылка пива, с левой -- гора окурков... пишет... Я, говорит, иначе не творю... Ну, собственно говоря, попросил ещё десять рублей авансу... И вообще, не стоит с ним связываться... Для народа он ничего, конечно... Только опустился теперь и ничего не напишет для нас... Сергей Прокопенко (смотрит в окно). Андрей Евгеньевич... и доктор... Все перестают разговаривать. Молча ждут. Входят Подгорный и Доктор . Сергей Прокопенко . Ну? Подгорный . Ничего, конечно. |
| Сергей Прокопенко . Видишь, что нет. Николай Прокопенко . Вижу, что нет. Час? Иван Трофимович . Третий. Николай Прокопенко . Важно... выспался... Эхе-хе-хе... Хорошо жить на свете. (Ложится на диван.) Таракан, почему песню не гнусишь, а? Сергей Прокопенко . Оставь его: он в меланхолии. Вассо (встаёт). Ви гдэ спали? Николай Прокопенко . В столовой, Таракан, в столовой... Вассо . Диван свободэн? Николай Прокопенко . Разумеется... Спать? Вассо . Надо же дэлать что-нибудь... Ваша филесофия надоела -- говорю откровенно, как челёвек просвещённий... (Уходит.) Николай Прокопенко (ему вслед). Скоро обедать, разбудят, иди лучше наверх, к Андрею... Входит Татьяна Павловна . Татьяна Павловна . Николай, это безобразие. Вы опять всё молоко выпили? Николай Прокопенко (продолжая лежать). Выпил. Татьяна Павловна . Сколько раз я говорила, что молоко можно доставать только утром. Теперь опять к обеду ничего нет. Николай Прокопенко . Извиняюсь. Татьяна Павловна . Вы лежите на моей книге. Николай Прокопенко . Извиняюсь. Достаёт раскрытую книгу. Входит Сниткин . Татьяна Павловна (к Сниткину). Кончили? Сниткин (здороваясь со всеми). Да как сказать... собственно говоря -- кончил, но можно и продолжать, если места хватит... Андрея Евгеньевича нет? Татьяна Павловна . Нет ещё. Вы были у Разумова? Сниткин . Был. Да не знаю... так сказать... что из этого выйдет... Прихожу, понимаете ли... вижу, сидит на кровати, собственно говоря, какой-то дикобраз. С правой стороны бутылка пива, с левой -- гора окурков... пишет... Я, говорит, иначе не творю... Ну, собственно говоря, попросил ещё десять рублей авансу... И вообще, не стоит с ним связываться... Для народа он ничего, конечно... Только опустился теперь и ничего не напишет для нас... Сергей Прокопенко (смотрит в окно). Андрей Евгеньевич... и доктор... Все перестают разговаривать. Молча ждут. Входят Подгорный и Доктор . Сергей Прокопенко . Ну? Подгорный . Ничего, конечно. |
| Татьяна Павловна . Почему? Лидия Валерьяновна . Так -- не должен. Это единственное наше условие. Татьяна Павловна . Странно. В общественном деле... Лидия Валерьяновна . Татьяна Павловна, разве вам не всё равно? Я вас прошу. Очень прошу. Скажите, что деньги достал Иван Трофимович у одного капиталиста. Вот и всё... Хорошо? Татьяна Павловна . Да я не знаю... С принципиальной точки зрения... Хотя, вздор! Я согласна. Иван Трофимович . Вот и великолепно! Вот и хорошо! Я тоже большой нужды скрывать не вижу... Да вот пойди с ней. (Указывает на Лидию Валерьяновну.) Иначе, говорит, я ни за что не соглашусь. Сама же всё это затеяла... Лидия Валерьяновна (перебивая). Иван Трофимович! Иван Трофимович . Ну, ну, ну... Молчу, молчу... Входят Николай Прокопенко и Вассо . Николай Прокопенко . Убирайся к чорту, Таракан, -- ты мне расстраиваешь нервы, у меня и без того бессонница. Вассо . А ви думаете, мнэ очень слядко смотрэть на вашу морду?.. Здороваются с Иваном Трофимовичем и Лидиею Валерьяновною. Иван Трофимович . О Дружба, это ты! Вассо . Как голубки воркуем. Николай Прокопенко . У Таракана новый проект. Лидия Валерьяновна (улыбаясь). Неужели? Вассо . Дэле нашёл, Лидия Валерьяновна... Жюрнал закроем, выпишу из Архангельска пару аленей. За городом детей возить буду. Кто гривенник, кто двугривенный -- богатый буду. Татьяна Павловна . Ликвидации не будет: Иван Трофимович достал пятнадцать тысяч. Николай Прокопенко . Серьёзно? Татьяна Павловна . Я всегда говорю серьёзно. Николай Прокопенко . Ура. О-го-го-го... Теперь мы покажем, чорт возьми... Вассо . Малядец... Николай Прокопенко . Да какой же это, с позволения сказать, дурак вам дал? Ай да толстяк -- удрал штуку, считайте за мной двугривенный... Вассо . Катыхынски купит надо. Николай Прокопенко . Гениальная мысль, Таракан, -- считай за мной двугривенный, -- беги за кахетинским. А я возвещу радостную весть всей братии, населяющей дом сей, аки песок морской. |
| Татьяна Павловна . Почему? Лидия Валерьяновна . Так -- не должен. Это единственное наше условие. Татьяна Павловна . Странно. В общественном деле... Лидия Валерьяновна . Татьяна Павловна, разве вам не всё равно? Я вас прошу. Очень прошу. Скажите, что деньги достал Иван Трофимович у одного капиталиста. Вот и всё... Хорошо? Татьяна Павловна . Да я не знаю... С принципиальной точки зрения... Хотя, вздор! Я согласна. Иван Трофимович . Вот и великолепно! Вот и хорошо! Я тоже большой нужды скрывать не вижу... Да вот пойди с ней. (Указывает на Лидию Валерьяновну.) Иначе, говорит, я ни за что не соглашусь. Сама же всё это затеяла... Лидия Валерьяновна (перебивая). Иван Трофимович! Иван Трофимович . Ну, ну, ну... Молчу, молчу... Входят Николай Прокопенко и Вассо . Николай Прокопенко . Убирайся к чорту, Таракан, -- ты мне расстраиваешь нервы, у меня и без того бессонница. Вассо . А ви думаете, мнэ очень слядко смотрэть на вашу морду?.. Здороваются с Иваном Трофимовичем и Лидиею Валерьяновною. Иван Трофимович . О Дружба, это ты! Вассо . Как голубки воркуем. Смех. Николай Прокопенко . У Таракана новый проект. Лидия Валерьяновна (улыбаясь). Неужели? Вассо . Дэле нашёл, Лидия Валерьяновна... Жюрнал закроем, выпишу из Архангельска пару аленей. За городом детей возить буду. Кто гривенник, кто двугривенный -- богатый буду. Татьяна Павловна . Ликвидации не будет: Иван Трофимович достал пятнадцать тысяч. Николай Прокопенко . Серьёзно? Татьяна Павловна . Я всегда говорю серьёзно. Николай Прокопенко . Ура. О-го-го-го... Теперь мы покажем, чорт возьми... Вассо . Малядец... Николай Прокопенко . Да какой же это, с позволения сказать, дурак вам дал? Ай да толстяк -- удрал штуку, считайте за мной двугривенный... Вассо . Катыхынски купит надо. Николай Прокопенко . Гениальная мысль, Таракан, -- считай за мной двугривенный, -- беги за кахетинским. А я возвещу радостную весть всей братии, населяющей дом сей, аки песок морской. |
| Затем все сели в зверь-машину и поехали по лесной просеке в глубь леса. Побродили по лесу полчаса и, ничего не обнаружив, решили возвращаться домой. Вдруг Владыка Палладий неожиданно спросил водителя: — Слушай, Александр Павлович, а что за этими холмами, мы ни разу туда не ездили? — Там, Владыка, прекрасная дубовая роща. — Все, едем туда, — распорядился архиерей. Прямо перед ними был высокий холм. Круто вверх на него уходила дорога, но было сразу заметно, что по ней мало кто ездил. Измерив глазом дорогу, Александр Павлович предложил: — Давайте, Владыка, в объезд, тут километров 15-20 будет, подъем затяжной и очень крутой, здесь можем не вытянуть, двигатель поизносился, слабоватый. — Ну вот тебе и хваленая машина, — стал подтрунивать митрополит. — Благословляю напрямую, — решительно сказал уязвленный архиепископ Палладий. — Как благословите, Владыка, — покорно вздохнул Александр Павлович. «Уазик» взревел и понесся в гору, но с каждой минутой уверенный ход его становился все тише. Александр Павлович переключился на первую скорость, до спасительной вершины оставалось метров пятьдесят, когда на дорогу вышло стадо баранов. Автомобиль, дернувшись, заглох и остановился, покатившись назад. Александр Павлович нажал до отказа на педаль тормоза, но автомобиль продолжал катиться назад набирая скорость. Водитель дернул ручник и резко вывернул влево. Автомобиль, качнувшись вправо, все же устоял и остановился поперек дороги. Александр Павлович, выскочив из машины, заглянул под днище и сразу понял причину: тормозной шланг лопнул. Стали спускаться, притормаживая скоростью заведенной машины. Двигатель ревел, как раненый зверь, машину трясло, но все же она неслась вниз с ускорением. Уже в конце спуска как-то мягко покатилась по накатанной колее. — Все, Владыка, кажется, приехали, — печально сказал Александр Павлович. Архиереи прогуливались около машины, пока Александр Павлович, лежа под ней, что-то откручивал. Наконец он вылез из-под машины и с сокрушением сказал: — Ну так и есть, как я предполагал, рассыпался диск сцепления, сами мы, Владыка, ехать не сможем, только на буксире. |
| Татьяна Павловна. Вздор. Идите в столовую. Николай Прокопенко. Да – вздор! (Идёт.) Нет, это не вздор, как отсчитаешь двадцать две ступеньки… Коммуна, чорта с два… (Уходит.) Пауза. Из левой двери быстро выходит Подгорный, крайне возбуждённый. Подгорный. Я тебе заявляю в последний раз. Можешь устраивать из дома всё что тебе угодно, но если не оставят в покое мою верхнюю комнату – я всех выгоню вон. Поняла? Татьяна Павловна. Во-первых, выпей воды. Во-вторых, вот письмо от Ивана Трофимовича. Подгорный. Убирайтесь к чорту со своими письмами. Всё это мне надоело, опротивело… И не думайте, что я шучу. Я больше переносить такой хаос не в состоянии. Этак с ума можно сойти. Ад какой-то. Татьяна Павловна. Пожалуйста, не кричи. Я не глухая. Подгорный (сдержанно) . Если вы не желаете форменного скандала, то я прошу вас внушить обоим Прокопенкам, что моя комната – не постоялый двор… (Уходит.) Татьяна Павловна продолжает читать. После небольшой паузы голос Ивана Трофимовича в прихожей: «Никогда не заперто – я уж знаю их порядки…» Голос Лидии Валерьяновны: «Никого нет ещё…» Голос Ивана Трофимовича: «Быть не может…» Входят в комнату. Иван Трофимович. Я же говорю, быть не может. Здравствуйте, голубушка, честь имею кланяться… Нус, будете теперь Иван Трофимовича толстяком звать, а?.. (Здоровается.) Татьяна Павловна. Это Прокопенко так зовёт – я вас зову Иван Трофимович. Иван Трофимович. Шучу, шучу, матушка… Как же вы относитесь к моему предложению? Татьяна Павловна. К какому предложению? Иван Трофимович (увидав своё письмо на столе) . Ба! Да они и письма не прочли ещё! Татьяна Павловна. Письмо Андрею Евгеньевичу – я принципиально не читаю чужих писем. Иван Трофимович. Да читайте же скорей… Ах ты, Господи, вот дела-то! Татьяна Павловна распечатывает и читает письмо. Лидия Валерьяновна. Андрея Евгеньевича дома нет? Татьяна Павловна (не переставая читать) . Только что пришёл. Иван Трофимович. Скучает, небось, по гимназии. Татьяна Павловна. Не знаю… Пауза. (Дочитав до конца.) Я поражена. Такая неожиданность! Благодарности излишни, разумеется: общественное дело не требует благодарности… |
| Татьяна Павловна . Вздор. И там хорошо. (К Вассо.) В столовую. Вассо уходит. Сергей Прокопенко (печально). Почему, Татьяна Павловна? Так бы славно здесь... Николай Прокопенко . Не унывай, Серёжка, в столовой резонанс лучше. Сергей Прокопенко . Или, знаете что, господа, пойдёмте за город. Погода великолепная. Ершов . Благодарю покорно: моя жизнь ещё нужна отечеству. Сергей Прокопенко . Костёр разведём. Холодно не будет. Право, господа. Проедем две-три станции и уйдём куда-нибудь в лес. Так надоели эти комнаты! Здесь и воздуху настоящего нет. Ведь сегодня великий день, господа. Татьяна Павловна, я сниму чехлы: пусть будет как на Пасху? Татьяна Павловна . Перестаньте, Прокопенко, вы не мальчик. Сергей Прокопенко . Ничего нельзя. Николай Прокопенко . Серёжка прав. Кой чорт мы все носы повесили! Кто хочет веселиться? Ершов. Готов. Николай Прокопенко . И плясать будешь? Ершов . Буду. Николай Прокопенко . А Доримедонт Доримедонтович? Сниткин . Буду. Общий хохот. Лазарев . Для такого удивительного случая вы должны сыграть, Лидия Валерьяновна. Лидия Валерьяновна (улыбаясь). С удовольствием. (Идёт к роялю.) Сергей Прокопенко . Лидия Валерьяновна, кадриль. Николай Прокопенко (хохочет). В первой паре Серёжка со Сниткиным, во второй я с Аркадием Тимофеевичем. Встают в пары. Лидия Валерьяновна играет первую фигуру кадрили. Общий хохот. В это время входят Иван Трофимович и Подгорный . Всё сразу смолкает. Все поражены контрастом общего веселья с усталым и грустным лицом Подгорного. Пауза. Иван Трофимович . Они плясы затеяли тут, соколики. Шум сразу возобновляется. Все здороваются с Иваном Тро- фимовичем и Подгорным. Николай Прокопенко . Доримедонт Доримедонтович... Ха-ха-ха... Умную Катю забыл... Ха-ха-ха... Иван Трофимович . А сам-то хорош. Сергей Прокопенко . Андрей Евгеньевич, какое счастье! А?.. Вы знаете, в столовой уже кахетинское приготовлено. Ершов . И теперь начнутся речи, речи, речи. Николай Прокопенко . Обязательно. Подгорный . Господа, давайте сегодня без речей. Попробуем сегодня ни о чём не думать? |
|
|
