| Вместе с тем патриарх адресовал свою грамоту православным на территории Польско-Литовского гос-ва, обойдя молчанием вопрос о власти митрополита над теми православными Киевской митрополии, к-рые находились под властью царя. Таких ограничений, по-видимому, не было в посланной одновременно И. грамоте султана на Киевскую кафедру. Этот документ стал важным шагом на пути подчинения гетманства на Правобережной Украине Османской империи. Впосл., 8 окт. 1669 г., находившийся в Могилёве Александрийский патриарх Паисий подтвердил своей грамотой митрополичий сан И. и присвоенный ему титул экзарха К-польского патриарха. Летом 1668 г. в Чигирин приехал османский посол Юсуф-паша. В его приеме участвовал И., к-рый провожал посла при отъезде из Чигирина. Тогда был подготовлен текст условий, на к-рых гетманство соглашалось подчиниться власти султана. Вопросов веры в них касался лишь один пункт: предложение, чтобы К-польский патриарх избирался Собором архиереев и оставался на престоле до конца жизни. Правительство султана на это предложение не реагировало. Решающий шаг к установлению протектората Османской империи над гетманством был сделан на раде в Корсуне в марте 1669 г. И. не принял участия в раде, но прибыл в Корсунь и перед началом рады выступил с проповедью, в к-рой призывал не верить полякам. И рус., и польск. современники считали И. главным советником Дорошенко при установлении османского протектората. В частности, еп. Иосиф (Шумлянский), возглавлявший польск. посольства к Дорошенко в 1671-1675 гг., писал, что наибольшим авторитетом для последнего был именно И., «духом которого и гетман живет, и вся Украина» (цит. по: Крип " якевич I. П. Icmopiя Украïни. Льbib, 1990. С. 201). В некоторых польских отзывах отмечается роль «пера» И. в укреплении позиции гетмана на укр. землях. Памятник митр. Иосифу (Нелюбовичу-Тукальскому) в г. Чигирин Черкасской обл. 2007 г. Памятник митр. Иосифу (Нелюбовичу-Тукальскому) в г. Чигирин Черкасской обл. 2007 г. О том, каковы были религ. аспекты предполагаемого соглашения с Османской империей, можно судить по содержанию требований, выдвигавшихся в эти годы Дорошенко и И. |
| В этих условиях наметилось сближение между Брюховецким и М. Епископ посетил гетмана в Гадяче в кон. нояб. 1667 г., и была достигнута договоренность о браке племянника гетмана с дочерью М. Все это происходило в обстановке, когда население после заключения мира не хотело нести расходы на содержание рус. войск, а левобережная старшина не хотела терять традиц. источники доходов. М. не поехал в Киев и в кон. 1667 - нач. 1668 г. находился в Нежине. Здесь на обеде у протопопа С. Адамовича он с беспокойством говорил о распространившихся слухах, что Ордин-Нащокин идет с войском в Киев, чтобы передать город полякам и что этому надо помешать силой. В нач. 1668 г. состоялось соглашение Брюховецкого и Дорошенко о совместном выступлении против рус. власти на Левобережье. Впосл. М. обвиняли в том, что он, зная о подготовке восстания, не предупредил об этом рус. власти. В качестве доказательства фигурировало письмо М. Брюховецкому с призывом собрать войско и «с Москвы бояр в малороссийские городы не пущать». Однако оригинал документа не был представлен, а подлинность этого текста М. отрицал. В действительности он вряд ли мог участвовать в соглашении Брюховецкого с Дорошенко, т. к. оно предусматривало переход церковной власти на Левобережье в руки митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского). Восстание застало М. в Нежине, откуда, по его словам, казаки отвезли его в имение Ушно под Черниговом. Поведение М. в последующее время также свидетельствует о том, что он не имел отношения к подготовке восстания и связанным с этим планам. Находясь в имении, М. постарался установить контакты с киевским воеводой и просил, чтобы тот «прислал ратных людей и велел его взять в Киев» (АЮЗР. Т. 7. 36. С. 90). Шереметев направил епископу отписки для пересылки в Москву. Гонец М. с отписками был задержан, и в июле 1668 г. М. был арестован и доставлен в Чернигов. На Левобережье установилась власть Иосифа (Нелюбовича-Тукальского). Он «наложил клятву» на всех священников, поставленных М., полученные от М. антиминсы сжигали. М. был доставлен в Чигирин, где митрополит приказал снять с него митру и панагию, т. к. он «принял рукоположение от московского митрополита» (Там же. 31. С. 77). М. был отправлен в ссылку в мон-рь в Умани, откуда он сумел бежать и 4 сент. 1668 г. был в Киеве. Здесь Шереметев провел расследование, записав враждебные по отношению к М. показания киевских духовных лиц (Иннокентия (Гизеля) и др.), было получено от Дорошенко письмо М. Брюховецкому, уличавшее епископа во враждебных намерениях по отношению к России. С этими материалами М. был отправлен в Москву, куда прибыл 25 нояб. 1668 г. Действия противников М. поддержал новый левобережный гетман Д. И. Многогрешный (поставлен гетманом в марте 1669), написавший в Москву, что «нынешняя война уросла за повождением и благословением Мефодия епискупа» (Там же. 43. С. 118). |
| В 1672 г. османская армия под предводительством султана вступила на Правобережную Украину, в ее составе были казачьи полки во главе с гетманом Дорошенко. В окт. 1672 г. был подписан польско-османский Бучачский мир, по к-рому Подолия стала адм. округом в составе Османской империи. Планам Дорошенко и митр. Иосифа был нанесен сокрушительный удар: территория гетманства не была расширена за счет тур. завоеваний, решение о походе османской армии на Киев (на чем настаивал митр. Иосиф) не было принято, на занятой турками укр. территории началось распространение ислама. Зависимость гетманства от Османской империи укреплялась: в нач. 1673 г. в Чигирин прибыли османские послы, которые привели гетмана и старшину к присяге на верность султану, «а приводил-де их ко кресту Иосиф митрополит Тукальской». Митр. Гедеон (Святополк-Четвертинский). Портрет. XVII в. (НКПИКЗ) Митр. Гедеон (Святополк-Четвертинский). Портрет. XVII в. (НКПИКЗ) После смерти митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского) в 1675 г. и ликвидации Правобережного гетманства на Правобережье стали складываться благоприятные условия для распространения унии. 10 мая 1675 г. кор. Ян III Собеский , видя «клир без пастыря», назначил администратором Киевской митрополии Львовского еп. Иосифа (Шумлянского). В 1677 г. Иосиф тайно принял унию и стал вести политику на разрыв связей с вост. частью митрополии. Правосл. клирики подчинялись власти наместников Иосифа (Шумлянского) из числа его сторонников, у священников отбирались миро и антиминсы, полученные из Киева. Возможности Иосифа (Шумлянского) были ограниченны, т. к. по миру в Журавно 1676 г. юж. часть К. е. оказалась под властью Османской империи. В 1681 г. на территории принадлежавшей османам Подолии К-польский патриарх учредил митрополию, ему непосредственно подчиненную, во главе с Панкратием, «митрополитом Каменецким, и Подольским, и всей Малой Руси, экзархом константинопольским». В сев., белорусско-литов., части ситуация была другой. Здесь в марте 1678 г. умер Феодосий (Василевич), наместник митр. Иосифа (Нелюбовича-Тукальского) в Великом княжестве Литовском и «белорусский» епископ. Ссылаясь на то, что находившиеся здесь имения Киево-Печерского мон-ря остались «без опеки», Ян Собеский полностью передал их 30 июня 1678 г. под упр. Иосифа (Шумлянского) «до возвращения Киева от Москвы» (АрхЮЗР. Ч. 1. Т. 10. 267). |
| Другая группа выбрала на митрополию епископа Перемышльского и Самборского Антония Винницкого. Вследствие этого разномыслия решено было провести повторные выборы 19 ноября. Для участия в них прибыл и гетман Правобережной Украины Павло Тетеря. Однако новые выборы не изменили положения, раскол сохранялся: большинство епископов и гетман были за Антония, но и за Иосифа было отдано немало голосов. В итоге Польскому королю были отправлены на утверждение протоколы обеих соборных группировок с именами двух претендентов на Киевскую митрополию. Ян Казимир поступил как истинный католик и сын творца Брестской унии Сигизмунда III: сначала он утвердил на митрополии и Антония, и Иосифа, а затем аннулировал полномочия обоих. Поляки вновь намеревались посеять смуту среди православных, считая это поможет им удержать Правобережье за Речью Посполитой. Гетман Тетеря первоначально голосовал за Антония Винницкого, однако позднее своим универсалом он признал законным митрополитом Иосифа Нелюбовича-Тукальского. Узнав об этом, поляки сумели вбить клин между Тетерей и Иосифом. Они распространили слух о том, что Тукальский совместно с Выговским будто бы задумали передать Правобережную Украину под власть Московского государя. Тукальского также обвиняли в том, что он якобы вступил в сговор с бывшим гетманом, Юрием-Гедеоном Хмельницким, имея целью низложить Павла Тетерю. Слухи эти выглядели не слишком правдоподобно, и, тем не менее, Иван Выговский, Юрий Хмельницкий и Иосиф Нелюбович-Тукальский были арестованы поляками как сторонники Москвы. Выговский в 1664 г. был расстрелян по приговору властей Речи Посполитой, а Иосифа и Хмельницкого-младшего заточили в Мариенбургском замке, где они провели около двух лет. В период пребывания Нелюбовича-Тукальского в заключении (1664-1666 гг.) король ввел на территории Речи Посполитой должность временного администратора Киевской митрополии, который фактически исполнял функции, аналогичные тем, которые на Левобережье были закреплены за местоблюстителем Киевской митрополии. |
| Обратимся прямо к истории, чтобы лучше выяснить этот прискорбный факт. По смерти киевского митрополита Дионисия Балабана (10 Мая 1663 г.), проживавшего в Польской Украйне, Киевская митрополия с 1663 г. и до 1685 г. оставалась без митрополита и ею управляли местоблюстители. Так как митрополичья кафедра была вакантна в это время, то на нее сразу явилось несколько претендентов. В числе их было два епископа – Иосиф Нелюбович-Тукальский и Мефодий, епископ Мстиславский и Оршанский. Оба претендента добивались свободного митрополичьего престола различными средствами: первый – путем выборов и затем через утверждение Константинопольского патриарха, второй – через посредство Московского правительства. Иосиф Тукальский, избранный в Корсуни русским духовенством в преемники Дионисию Балабану, не был признан ни гетманом правой стороны, ни русским, ни польским правительством. Вначале все его попытки выхлопотать у Константинопольского патриарха утверждение в Киевского митрополита были неудачны. Вскоре он был захвачен поляками в плен и находился у них более двух лет в заточении. Не желая уступать митрополичьей кафедры никому другому, Тукальский, по освобождении из-под стражи, сошелся с гетманом Дорошенко, который и согласился ходатайствовать за него пред Константинопольским патриархом. В Константинополь был послан Бреславский протопоп Ракуша с просьбою утвердить Иосифа на митрополии Киевской. Ракуше в 1668 г. удалось получить благословение Царьградского патриарха и утверждение Иосифа в звании митрополита. Патриарх в Марте 1668 года выдал грамоту, в которой сказано было, чтобы никто другой, кроме архиепископа Иосифа Тукальского, Киевским митрополитом и архиереем под клятвенным преданием не назывался. Утвердившись таким образом митрополитом на правой (польской) стороне Украйны, под покровительством гетмана Дорошенко, Тукальский домогался получить власть и над левою стороною и сделаться владыкою Киева. Но не смотря на грамоту Константинопольского патриарха Мефодия, – ни Москва, ни Киев, ни вообще сторонники присоединения Малороссии к Московскому государству – Иосифа Тукальского митрополитом не признали. |
| При этом сроки действия принятых решений в синодальных грамотах Дионисия IV нигде не оговариваются. В этой связи попытки В. Ченцовой установить такие сроки (с. 131–132) путем привязки их к условным причинам, вызвавшим процедуру переподчинения Киевской митрополии (войны, дальность расстояния), представляются крайне демагогичными. В данном случае не стоит пытаться выдавать причины, послужившие для переподчинения митрополии, за условие о сроках действия изданного решения, потому что это совершенно разные вещи. В любом случае, переподчинение Киевской митрополии Московскому патриарху в 1685–1686 гг. состоялось вовсе не на одних лишь условиях грамот Дионисия IV, а преимущественно на основании законных прав царской власти вмешиваться в дела церковного устроения. Грамоты же царей содержат вполне ясные определения о подчинении Киевской епархии «навеки» Московскому патриарху, ее подлинному исконному кириарху. Некоторые другие замечания О титуле экзарха.Священник М. Желтов сделал одно важное наблюдение в своем исследовании, недооцененное его оппонентами. Он обратил внимание на то, что титулы «экзархов» бывают разными по своему значению . В одних случаях термин «экзарх» явно используется для обозначения уполномоченного представителя Константинопольского патриарха и звучит как «экзарх Константинопольского престола», в других – употребляется в качестве обозначения того или иного архиерея как предстоятеля принадлежащей ему церковной области (например, «экзарх всея России», «экзарх Галича и Малой России») . «Титул» Гедеона «экзарх всея России», дважды приведенный в грамотах Дионисия IV, таким образом вовсе не тождественен тому важному титулу «экзарха Константинопольского престола», который присваивался в свое время Петру (Могиле) и его преемникам (вплоть до Иосифа Нелюбовича-Тукальского), по-видимому, ради многочисленных ставропигиальных учреждений на территории Киевской митрополии: названный титул обязывал представителей ставропигий считаться с властью Киевского архиерея, являвшегося по совместительству (как «экзарх») и особым представителем патриарха. Это, несомненно, делалось для укрепления повсеместной власти Киевского митрополита относительно всех без исключения церковных структур в митрополии. |
| Соответственно, такое выдвижение претендента на Киевский митрополичий престол имело смысл только при согласии/одобрении со стороны гетмана. Пренебрежение гетманской прерогативой, связанной с инициацией митрополичьих выборов, грозило киевскому духовенству серьезными последствиями и конфронтацией. Поэтому крайне сомнительно, чтобы оно могло решиться на какое-то секретное выдвижение Иннокентия (Гизеля) в 1675–1676 гг. без ведома и согласия гетмана Самойловича. Это вряд ли могло быть возможным и в виду продолжавшихся русско-турецкой (1672–1681 гг.) и польско-турецкой (1672–1676 гг.) войн, когда боевые действия охватили огромные территории Правобережной Украины, Подолии, Галиции, Подонья и т. д. Трудно даже представить посла, отправившегося в таких условиях из Киева в Стамбул, да еще инкогнито, без вверительных и проезжих грамот от центральных властей. Согласно сценарию исследовательницы, события в 1675–1676 гг. должны были развиваться крайне стремительно. Только успели похоронить Киевского митрополита Иосифа (Нелюбовича-Тукальского), почившего в конце июля 1675 г., как тут же «духовные и свецкие електоры» в конце 1675 – начале 1676 г. поспешили к Константинопольскому патриарху с жалобой: « Не маш архиерея на митрополии Киевской по смерти блаженной памяти, которая и теперь зостает без духовнаго пастыра» . Затем, едва закончился в мае 1676 г. коронационный краковский сейм, патриарх Парфений в Константинополе практически сразу же (в конце мая или к середине июня!) осведомился о его постановлениях и решил не выдавать ставленую грамоту Иннокентию (Гизелю), как это обычно практиковалось в таких случаях, а издать отпустительную грамоту с предоставлением единоразового права рукоположения упомянутого кандидата Московскому патриарху. Осенью грамота попала в руки гетмана Самойловича, но его не устроила кандидатура «промосковского» Иннокентия (Гизеля). На фоне слухов о возможном назначении вместо себя только что сдавшегося правобережного гетмана П. Дорошенко, он спрятал данную грамоту под сукно на долгие 9 лет. Правда, остается неясной в таком случае судьба посыльного, доставившего грамоту из Константинополя. Ведь надо учитывать, что гетман оказывался не единственным, кто знал о данном документе. Всё это походит больше на детектив, чем на реальную историю. При этом за попыткой датировать грамоту Парфения IV 1676 г. в статье Ченцовой стоит не только научный интерес. Во-первых, при такой датировке виной длительного вдовства Киевской кафедры оказывалось не бездействие Константинопольской патриархии, а произвол гетмана Самойловича . Во-вторых, грамота, изданная в 1676 г., через 9 лет потеряла актуальность и в 1685 г. она не могла служить серьезным оправданием для действий Московского патриарха Иоакима, связанных с поставлением Гедеона (Святополк-Четвертинского) на Киевскую кафедру. По-видимому, с этим и было связано стремление Ченцовой наукообразно датировать грамоту Парфения именно 1676 годом. |
| Еще при первом знакомстве с этой грамотой в 90-х годах XIX в. В. О. Эйнгорн усомнился в верности имеющейся на ней даты (7 февраля 1685 г.) и выдвинул предположение о ее порче. По его мнению, вместо 1685 г. здесь должен был читаться 1676 г. При этом исследователь приводит не вполне корректные аргументы в пользу своих сомнений. Его смутило, например, что в грамоте Парфения при упоминании о Московском патриархе («архиепископе») не приводится имя Иоакима. Эйнгорн полагал, что это якобы должно свидетельствовать о том, что патриарх Парфений не знал имени нового патриарха на Московской кафедре, поставленного в 1674 г. Однако в грамоте Парфения при упоминании о смерти предыдущего Киевского митрополита также не приводится имя Иосифа (Нелюбовича-Тукальского) (в тексте оставлен такой же пропуск и для его имени). А ведь посланник от Киевских «духовных и свецких електоров» (кем бы он ни был) вполне мог осведомить Константинопольского патриарха относительно пропущенных в грамоте имен. Другой необоснованный аргумент Эйнгорна в пользу датировки грамоты Парфения февралем 1676 г. основан на невнимательном чтении царской грамоты. Слова из нее « в прежние, недавно прошлые времена» Эйнгорн ошибочно цитирует у себя как « в прежние, давно прошлые времена» . При этом надо понимать, что царское правительство располагало именно той грамотой, которую прислал летом 1685 г. гетман Самойлович с известной датой (7 февраля 1685 г.). Поэтому выражение « прежние, недавно прошлые времена» в царской грамоте подразумевает именно указанную в ней дату. В. О. Эйнгорна в имеющейся на грамоте Парфения дате больше всего смущало то, что Иннокентий (Гизель) умер в ноябре 1683 г., и, по его мнению, в феврале 1685 г. Константинопольский патриарх непременно должен был уже знать об этом. Однако в то время новости расходились не так быстро, как сегодня, и полтора года для условий коммуникаций XVII в. являлось вполне допустимой скоростью распространения тех или иных известий между Киевом и Константинополем. Если исходить из имеющихся данных, события, объясняющие появление грамоты Парфения именно в феврале 1685 г., складывались следующим образом. |
| п. обязанностей, от которых всё время было освобождено католическое духовенство. При всём этом, следует опять же заметить, что, как и в прежние времена, воплощение в жизнь принятых договорённостей во многом зависело от политической ситуации. А она вскоре после подписания этого договора стала складываться не совсем благоприятно для православных. В 1660 г. Польша заключила со Швецией, которая оккупировала ранее часть её территории, так называемый Оливский мир и стала затем предпринимать действия по возвращению земель, завоёванных Россией. В том же году казацкий гетман Юрий Хмельницкий предал Москву и перешёл на сторону Речи Посполитой. Это вызвало внутренние волнения и междоусобицу в Малороссии. Начались внутренние неурядицы и в Речи Посполитой. Затем в 1667 г. между Польшей и Московским государством было достигнуто соглашение, т.н. Андрусовский мир (а вернее перемирие на 13,5 лет), по которому Россия отказалась от завоёванной ранее Литвы, но сохранила за собой Смоленск, Северскую землю, Левобережную Украину и г. Киев (сроком на два года), находившийся на правом берегу Днепра. Таким образом, юридически было закреплено разделение Малороссии на Левобережную и Правобережную, что не могло не отразиться на положении церковных дел в Киевской митрополии. Ещё перед этим, в 1663 г. скончался митрополит Дионисий (Балабан). Его наследником на митрополичью кафедру киевское духовенство и казаки предложили Мстиславского владыку ИОСИФА (Нелюбович-Тукальского). Епископы же епархий, находящиеся в пределах польского влияния, выдвинули своего кандидата – Антония (Винницкого), епископа Перемышльского. Выборы состоялись 9 ноября 1663 г. в Корсуни, но консенсуса достичь на них не удалось, и каждая сторона представила на утверждение королю своего избранника. И король принял весьма примечательное решение: «чтобы удовлетворить обе группы. 22 ноября выдал «привилей» (грамота, содержащая пожалование; прим. автора) на управление митрополиту Тукальскому. А спустя два дня – Винницкому, запретив вместе с тем употребление этого титула владыке Мстиславскому (Белорусскому). |
| Иной тон встречаем мы у третьего малорусского писателя и, главное, проповедника - Лазаря Барановича. На жизненном пути он был не таков, как Галятовский и Радивиловский, которые не шагали далее скромного звания монастырских настоятелей. Лазарь достиг звания архиепископа черниговского и, после попавшегося в плутнях Мефодия, был много лет блюстителем митрополичьего престола. Он участвовал в политических делах своей родины и в особенности играл важную роль после измены Брюховецкого в 1668 - 1669 г. Под его настроением был избран в гетманы Многогришный и постановлены были глуховские статьи. Лазарь, сам малоросс, очень соболезновал о неправосудии и утеснениях, которые причиняло малороссиянам воеводское управление, и хлопотал о том, чтоб избавить малороссов от суда и расправы великорусских воевод, но не мог успеть, так как проекты его, при всем их красноречии, оказывались противными стремлению московской политики, хотевшей как можно теснее привязать к себе поступившую под ее власть страну. Лазарь был человек с житейским благоразумием, позволял себе говорить насколько было для него безопасно, умел и молчать и старался ладить с сильными и угождать им. Патриарх константинопольский, признавая Иосифа Нелюбовича Тукальского митрополитом, поручил Лазарю в духовное управление левобережную Малороссию и почтил его отличием, позволивши носить саккос, тогда как в то время архиереи, кроме митрополита, надевали при богослужении фелони, наравне со священниками, отличая себя от последних только омофором. Лазарь посвящал и посылал царю Алексею Михайловичу свои проповеди, украшая их заголовки затейливыми символическими рисунками, выражающими славу московской державы, и прилагая при них объяснительные вступления, преисполненные самой изысканной лести. Проповедник, отсылая в Москву таким образом свой сборник " Трубы словес " , добивался, чтобы казна у него купила все издание; царь не согласился на это, приказавши только продавать его книгу обычным порядком; но все-таки ее навязывали по монастырям. Отношения Лазаря Барановича к гетману Многогришному скоро охладились; когда на этого гетмана сделан был донос, Лазарь не защищал его, и когда, после ссылки Многогришного в Сибирь, в 1672 году казацкая рада выбрала иного гетмана Самойловича, Лазарь находился на этой раде, приводил казаков к присяге и сблизился было с новым гетманом. Но прошло несколько лет, Самойлович невзлюбил Лазаря. |
|
|
