| обителей и иночества; тверды и стойки духом и верою были подвижники; рабы Христовы не боялись угроз, не страшились преследований, готовы были терпеть все возможные мучения, даже самую смерть принять, но не уклонялись на сторону еретиков, а тем более не отрекались от Христа. Летописи христианства в Сирии, Месопотамии и Персии полны высоких примеров самоотверженной преданности Христовой вере. В многочисленном сонме исповедников и мучеников христианской Церкви лучезарным светом сияют сирийские подвижники: Евгений и Макарий, пресвитеры антиохийской церкви, Публия диаконисса, Дорофей епископ тирский, месопотамские: Евлогий и Варсис, епископы едесские, Протоген каррский, Вадим архимандрит и Милий епископ персидские. Так велики духом, так крепки в истинной вере были Св. подвижники! И вот, несмотря на жестокие гонения и преследования, которым в цветущее время подвижничества подвергались иноки и отшельники Сирии, Месопотамии и Персии, Св. обители стояли и стояли, приготовляя к небесной жизни своих насельников и оказывая великое нравственное влияние на православных христиан, живших в мире. Губительным ударом для подвижничества в Сирии и Месопотамии, как и вообще для христианства в этих странах, было появление в седьмом веке магометан и утвердившееся с этого времени владычество их на востоке. В начале седьмого века в Аравии явился Магомет, соединил аравийские племена в один народ, воспламенил его к распространению новой веры, и магометане, известные в летописях тогдашнего времени более под именем Агарян и Сарацин, с оружием в руках, стремительным потоком прошли по Азии и части Африки. К половине седьмого века уже были завоеваны Палестина, Сирия, Месопотамия, Персия и Египет. Образовалось обширное и могущественное магометанское государство, охватившее юг, запад и восток Азии и простиравшееся от Нила до Индии и от Аравийского и Персидского заливов до Каспийского моря и Окоуса (Аму-Дарья). На всем этом пространстве христиане подверглись тяжкому игу почитателей лжепророка, дышавших враждою и ненавистью ко всему христианскому. |
| Несколько речей Цицерона и очень немного из сочинений Сенеки, кое-что из поэтов и главнейшие произведения манихейской письменности, да и то лишь существовавшие в латинских переводах, составляли всю его эрудицию. 435 Этого было достаточно, чтобы дать понять Августину, как мало может он ожидать от Фавста серьезных ответов на тревожные вопросы, возникшие в нем под влиянием расширившегося образования. 436 А когда он перешел к главному и предложил своему собеседнику обсудить, каким образом астральные мифы манихеев могут объяснять астрономические явления, тот открыто заявил, что не посвящен в подобного рода науки. 437 Это правдивое слово и искреннее признание примирило Августина с Фавстом. Он близко сошелся с ним, только роли их переменились: вместо учителя Фавст стал учеником Августина, так как выразил желание познакомиться со свободными науками, которые последний преподавал в школе. Но отношение Августина к манихейству теперь совершенно изменяется. Он прекрасно сознавал, что астрономия и религия не одно и то же, что правильное понятие о светилах небесных нисколько не приближает человека к Богу, а ошибочное не удаляет от Него, что можно быть истинным христианином, ничего не зная о солнце и луне. Но все это получало совершенно иной вид, когда рассматривалось в связи с манихейством. Манес отнес все эти знания к существу религии, проповедовал их как член веры, и притом от имени Духа Утешителя, обещанного Христом и нашедшего для себя достойный сосуд в лице реформатора персидской религии. При таких обстоятельствах доказанная ложность астрономических представлений манихеев подрывала веру в богооткровенность и достоверность их доктрины во всех прочих пунктах, менее доступных для проверки со стороны разума. Первоначальное недоверие Августина к положительной стороне манихейской системы, недоумения, возникшие позднее и не получившие разрешения, приняли теперь совершенно определенную форму сомнения в основательности тех притязаний на исключительное обладание истиной, которые первоначально так подкупали его в пользу манихейства. |
| pass.) к востоку-к-югу (EgS, α 98°51») от аль-Маусиля, если считать с φ и λ, взятыми с карты Черника; а с φ и λ по Киперту – в расстоянии 81.406 mètres ( 55,060 mil. pass.) к востоку-к-югу (EgS, α 100°22») от аль-Маусиля. Едва ли нужно прибавлять, что карте Киперта я отдаю предпочтение и, следовательно, путевые расстояния у Черника считаю не совсем точными. 75 На VII соборе 553 г. подписался Ахудемме episqôpâ d-Nînw’. Вероятно, это первый епископ ниневийский, имя которого известно нам. 76 Католикос Элия III (1176–1190 гг.) рукоположил некоего (aûs? iûs?) в митрополита аль-маусильского и хаззского, католикос Явалаха II (1190–1222 гг.) своего племянника Савришо рукоположил сперва во епископа нухадреского, а потом [по смерти ûs?] в митрополита хаззского и арбельского; а в 1222 г., при рукоположении этого митрополита Савришо в католикоса, уже присутствовал – в числе других – и митрополит Яусеф аль-маусильский. Assemani. III, 2, р. 721; III, 1, р. 288; II, 453. 77 Sozom., 2, 12, 4: гонение на христиан было сильно μλιστα δ κατ τν διαβηνν χρτν κλμα δ το το περσικν ς ππαν χριστινιζον. . На первом вселенском соборе, несомненно, присутствовал епископ ωννης Περσδος. Сирские акты мучеников карка-д-бет-слокских (Hoffmann. Auszüge, 48; II, 515 Bedjan) утверждают, что «на святом соборе трехсот осьмнадцати вместе с мар-Яковом, епископом нисивинским, сиял и Йоханнан, епископ арбелъский» [потом пострадавший за Христа?]. 78 Garmaqy’= ο γαραμαοι. Верить Авдишо, будто эта история происходила «во время трехсот осьмнадцати вселенских», т. е. около 325 г. при «католикосе Шим’оне бар-Саббае», разумеется, нет достаточных оснований. 79 wa-b h nay Darâb h d h . Дарабад лежал недалеко от города Шахразура (ahrazûr); а этот последний отождествляют с четыреугольным курганом Yasin-Tepe под φ 35°21 " 28» λ 45°35 " 50». Hoffmann, Auszüge, 256. Ясин-тепе лежит к востоку-к-югу (EgS, α96°16» от Керкука в расстоянии 51414 сажен ( 109697 mètres=74,195 mil. pass.) по воздушной дуге, следовательно, в расстоянии трех дней пути. |
| Аль-Джаухари упоминает епископию Шахразур в «ипархии» Бет-Гармай. 80 l-at h ran zd h qâ merîpôlîût h â. И они были, конечно, правы, если решать вопрос с точки дальности расстояний. 81 Из этого повествования видно, что город Шхаркарт (hrqart) стоял в таком же отношении к Карка-д-бет-Слок, в каком Дарабад к Шахразуру. Шхаркарт лежал близ Карка-д-бет-Слок и, по-видимому, кафедра епископа находилась именно в Шхаркарте. Hoffmann (Auszüge, 271.) предлагает отождествление развалин Шхаркарта с курганом (tumulus) в 30 метров высоты, у подножия которого лежит Таза-Хурматлы. Tâza-Khourmati [sic Kiepert!] под φ 35°16».03 λ 44°21».77, следовательно, в направлении к югу-к-западу (SgW, α 187 55») от Керкука в расстоянии 10476 сажен (22376 me 15,134 mil. pass.) по воздушной линии, что составит полдня пути. Акты мучеников карка-д-бет-слокских имеют наивность уверять, будто «митрополитство Шхаркарту дано от [самих] апостолов», и представляют кафедру карка-д-бет-слокскую второю в Бет-Гармай, а не первою. Hoffmann, Auszüge, 46; II, 512. 513 Bedjan. Может быть, такое мнение о сравнительном достоинстве этих двух городов основано на стародавних воспоминаниях; но уже на I соборе 410 г. епископ карка[-д-бет-слокский] Акбалаха является митрополитом бет-гармайским, а Павлос шхаркартский – подчиненным ему епископом. В мартирологии 411–412 г. Карка-д-бет-Слок, видимо, представляется более важною кафедрою, чем Шхаркарт. – Под «учениками», по всей вероятности, следует разуметь «христиан» вообще. Ср. Деян. 11, 26; 9, 1. 10. 19. 25. 26. 36. 38 ; Мф. 28, 19 . Правильная (в подписях на соборах 430 и 485 г.г. и у Assemani III, 2, р. 773) орфография этого имени Rêw Ardašîr, менее правильная (в подписях на соборе 544 г.) Riyârdašîr, и испорченная (Assemani, III, 2 р. 773; III, 1, р. 127) Râwardašîr, у арабов Rîšahr и Râšahr. Nöldeke, Gesch. d. Pers, 53. 19; Nöldeke, Artachšîr, 46. – Мне известна, по-видимому, и четвертая орфография этого имени: в мартирологии 411–412 г. читается имя: s mšamšnâ d h -š, которое W. |
| Но отношение Августина к манихейству теперь совершенно изменяется. Он прекрасно сознавал, что астрономия и религия не одно и то же, что правильное понятие о светилах небесных нисколько не приближает человека к Богу, а ошибочное не удаляет от Него, что можно быть истинным христианином, ничего не зная о солнце и луне. Но все это получало совершенно иной вид, когда рассматривалось в связи с манихейством. Манес отнес все эти знания к существу религии, проповедал их как член веры, и притом от имени Духа Утешителя, обещанного Христом и нашедшего для себя достойный сосуд в лице реформатора персидской религии. При таких обстоятельствах доказанная ложность астрономических представлений манихеев подрывала веру в богооткровенность и достоверность их доктрины во всех прочих пунктах, менее доступных для проверки со стороны разума. Первоначальное недоверие к положительной стороне манихейской системы, недоумения, возникшие позднее и не получившие разрешения, приняли теперь совершенно определенную форму сомнения в основательности тех притязаний на исключительное обладание истиной, которые первоначально так подкупали Августина в пользу манихейства 134 . У него не было еще тех аргументов, которыми совершенно ниспровергается манихейство; но и того, чем он располагал, было достаточно, чтобы видеть, что он не на верном пути. Тем не менее ему все еще нечего было противопоставить манихейству, и он решился ждать, пока не представится чего-нибудь более удовлетворительного 135 . Но раз возникшее сомнение продолжало развивать в Августине свою разрушительную силу. На это время подает его переселение в Рим. По приезде в столицу, он вращается в кругу манихеев и завязывает близкие отношения не только с слушателями, но и с избранными. В доме одного слушателя он нашел для себя убежище во время постигшей его тяжкой болезни и выздоровления 136 . Чрез манихеев он хлопотал о своем назначении на должность преподавателя риторики в Милане 137 . Под первыми мы разумеем состояние духа и настроение, благодаря которым скептицизм стал возбуждать к себе сочувствие Августина, независимо от своей логической состоятельности и обоснованности. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ВЕЕНАМ И САРА Веенам [Беенам, Бехнам, Мар-Бехнама, Мармехнам] и Сара (2-я пол. IV в.), мученики Персидские (пам. сир. 10 Кануна I, копт. 14 киагка) (10 дек.). Сын и дочь персид. сановника Санхериба (Синахериба). Однажды В. с 40 всадниками преследовал на охоте газель и поднялся на вершину горы. Войдя в пещеру, куда забежала газель, он увидел старого отшельника Мар Маттая, к-рый скрывался здесь от гонений на христиан при Юлиане Отступнике. Мар Маттай поведал ему о христианстве, и В. пообещал принять новую религию, если отшельник излечит его сестру С. Старец согласился. Он назначил место для встречи, и, когда В., С. и 40 всадников пришли туда, ударил своим посохом о землю, и из нее забила вода, он предложил принцессе окунуться в источник. Она сделала так и излечилась. В., С. и 40 всадников уверовали и крестились. Весть об их обращении в христианство дошла до Санхериба, последователя зороастризма. Он использовал все возможные способы, чтобы заставить их отказаться от христианства. В. был непреклонен и призывал отца оставить пагубное язычество. Отец приказал их пытать, но они не отступили от веры. Тогда он приговорил их к смерти. В., С. и всадникам удалось бежать, но они были пойманы Санхерибом, к-рый приказал их убить. Прежде чем приговор был приведен в исполнение, земля разверзлась и поглотила их. Вельможа был поражен случившимся и, вернувшись во дворец, стал оплакивать потерю детей. Вскоре он заболел той же болезнью, что и его дочь С. Испробовав все средства, он по совету жены обратился за помощью к Мар Маттаю. Отшельник излечил его, после чего Санхериб обратился в христианство. Вельможа стал еще больше оплакивать смерть детей, приказал разрыть землю и достать их тела. Затем они были с великими почестями похоронены недалеко от того места. Там же был построен мон-рь в честь В., к-рый существует и сейчас. Перед смертью Санхериб приказал построить мон-рь в честь Мар Маттая рядом с пещерой, где обитал отшельник. |
| (5) Итак, Вы услышали, как он должен родиться; теперь послушайте о месте его рождения. Ибо как Господь и Спаситель наш предусмотрел своё рождение в Вифлееме, ради нас приняв человеческий облик и воплотившись, так и диавол того человека погибели, которого называют Антихристом, произведет в месте, где корень всякого зла и начало вражды, а именно в городе Вавилоне. В этом городе, который известен и прославился как город язычников и столица царства Персидского, родится Антихрист. И жители Вифсаиды и Хоразина вскормят и воспитают его. Жителей этих Господь предал проклятию в Евангелии, сказав: горе тебе, Вифсаида! горе тебе, Хоразин! (Лк 10:13). И воспитают Антихриста маги, чародеи, прорицатели, заклинатели, которые по ведению диавола вскормят и обучат его всему вредоносному и нечестивым наукам; и злые духи будут вести его, сопровождая его постоянно, находясь при нём неотлучно. (6) Затем он прибудет в Иерусалим, подвергнет мучениям христиан, не пожелавших обратиться [в его лоно], и сядет [на троне] в святом Храме. Тот разрушенный храм, который Соломон построил Богу, он восстановит и поднимет его до прежнего состояния. Потом он подвергнет себя обрезанию и наречется сыном всемогущего Бога. Тогда цари и князья первые обратятся к нему, а за ними и остальной народ. Он нападет на [святые] места, где ходил Господь Христос, и разрушит то, что Бог сделал известным. Затем пошлёт по всему миру вестников и проповедников своих. И проповедание его, и его власть будут простираться от моря до моря, от востока до запада, от севера до юга. Явит он много знамений и сотворит изумительные чудеса: низведёт ужасный огонь с неба, деревья в один миг расцветут и засохнут, моря внезапно вспенятся и успокоятся. Заставит природу изменить свой обычный ход, обратит воды вспять, возмутит воздух ветрами и всеми видами волнений и совершит другие неисчислимые и невиданные чудеса. И мёртвых будет воскрешать пред людьми, чтобы прельстить, если возможно, и избранных (Мф 24:24). И когда все увидят столь великие знамения, то придут в соблазн, и даже избранные Божий прельстятся, думая, что он действительно Христос, Который, согласно Священным Писаниям, придёт в конце мира. [Но каждое из этих чудес будет показано ложно, совершено дьявольскими заклинаниями, так что верить им будут только грешные и неверующие .] |
| Вадима, пострадавшего за Христа в царствование персидского царя Сапора, в первой половине IV века. В те времена он явился для Персии как бы закваской мученичества и твердого исповедания Христа, утверждая своим примером немощных в вере. Первоначально архимандрит Вадим с семью учениками был заключен в темницу и пробыл там четыре месяца, терпеливо перенося ежедневные побои. А затем объявился и его убийца. Звали его Нирсан, но жизнью своей он вполне заслужил наименование второго Иуды, предавшего Христа. Будучи христианином по имени, он устрашился предстоящих ему мучений и предпочел блага мира сего – Христу 297 . Чтобы получить их, ему следовало собственными руками убить Вадима. Увещания святого Вадима, жалевшего о вечной погибели несчастного не вразумили Нирсана. Напротив, ожесточив сердце свое как железо, Нирсан ударил мечем в выю святого мученика. Но так как руки убийцы дрожали, то он не сразу смог отсечь голову, а сделал это после многих ударов. Неверные, присутствовавшие при казни святого Вадима, удивлялись его терпению и мужеству, ибо он, принимая многократные удары мечем, стоял неподвижно как столп каменный. Над убийцей же все смеялись, как над трусом и выказывали ему презрение. Спустя немного времени Нирсан в отчаянии покончил жизнь самоубийством и погиб навеки. Из сего случая, братья и сестры, мы видим, что и после того как Христос победил смерть, последняя все же может возобладать над человеком и погубить его навсегда. И ныне смерть может стать ужасной или, как выражается Псалмопевец, лютой ( Пс. 33:22 ). Таковой она может стать тогда, когда настигнет грешника не плачущего о грехах своих. Лютая смерть прямо зависит от греха и причину свою имеет во грехе ( Иак. 1:15 ). Очевидно, чтобы избавиться от смерти, надо избавиться от греха или, как выражается Апостол, умереть для греха ( Рим. 6:2 ), стать бездейственным по отношению к нему и даже не сочувствовать ему подобно мертвецу, который не только ничего не делает, но и не чувствует. Но мало умереть для греха, надо еще молиться и просить Господа, чтобы Он воскресил в нас нашу умершую праведность, которой мы лишились с падением праотцев. |
| 34 Кн. С. Н. Трубецкой: „Этюды по истории греческой религии“. Собр. соч., т. II, стр. 438 и сл. Чужих богов греки „привозили из-за границы или из колоний, их заимствовали от иноземных пришельцев, от купцов, моряков, рабов. С незапамятной древности и до конца язычества боги и их изображения были предметом ввоза и вывоза. Стоит пересмотреть мифологический словарь Рошера, чтобы убедиться, какое множество богов оставило следы на греческой почве. Боги фракийские, фригийские, малоазийские, персидские имели свои общины и святилища на островах и материке, проникли в Грецию, частью в собственных национальных чертах, частью в эллинизированном виде“ (ibid… стр. 442). 35 См. „Сочинения древних христианских апологетов“ в пер. прот. Преображенского. Спб., Ι895г. „Сочинения св. Иустина философа и мученика“, пер. прот. Преображенского. M., 1892г. Ср. также в истории догматов Гарнака, Лоофса и др. 36 Ср. наприм., в серии Religionsgesch.Volksbücher: Petersen: „Die wunderbare Geburt des Heilands“, 1909. Ioh. Weiss: „Christus. Die Anfänge des Dogmas“, 1909. M. Brückner: „Der sterbende und auferstehende Gottheiland in orientalischen Relgionen“, 1908. A. Jacoby: „Die antiken Mysterienreligionen und das Christentum“, 1910. C. Clemen: „Religionsgeschichtliche Erklärung des Neuen Testaments“, 1909. Ernst Lucius: „Die Anfänge des Heiligenkults in der christlichen Kirche“, 1904, и мн. др. 38 Ibid., стр. 214. To же повторяется и у Brückner: „Der sterbende und auferstehende Gottheiland“, стр.18. 39 Конечно, от этого далеко до того отожествления тех и других какое допускает Usener „Die Götternamen“. Bonn. l896 (ср. o нем статью кн. C. Н. Трубецкого: „Новая теория религиозных понятий“. Собр. соч., т. II). Ср. также Lucius: „Die Anfänge des Heiligenkultus“. 41 Проблему относительного a priori анализирует Зиммель в „Probleme der Geschichtsphilosophie“. Специальная работа Dunkman: „Das religiöse Apriori und die Geschichte. Gütersloh, 1910, дает мало выяснения интересующего нас вопроса. 42 Справедливо говорит об этом кн. |
| Вместе с тем наш автор не чужд и грекофильства. Византия для него - безупречный источник конфессионального сознания и культурного подражания. Если у него есть выбор употребить грузинское или греческое (античное) название местности в Грузии, то он пользуется последним в соответствии с характерными для византийской литературы нормами использования древних географических названий [См. Бибиков М. В. Византийские источники по истории Руси, народов Северного Причерноморья и Северного Кавказа ( XII - XIII вв.)//Древнейшие государства на территории СССР. М., 1980] , но тут же приводит его грузинский эквивалент. Так, в рассказе об истязаниях захватчиками Давида и Константина говорится, что Мерван Глухой повелел " связать им руки и ноги и на хребет положить глыбы тяжкие и таким образом сбросить их в реку Фосон (Фасис - Г.Ц.), которая на грузинском языке именуется Риони " . На основе именно грекофильства формировался и политический кругозор автора. Выведенный в " Мученичестве Давида и Константина " идеальный образ византийского императорам Ираклия (610-641) мало адекватен его историческому прототипу, однако соответствует отношению к нему, выработанному в грузинской исторической традиции. С именем Ираклия связана его попытка накануне арабской экспансии добиться унии монофизитства с греко-византийским вероисповеданием христианства, санкционированной Халкидонским собором 451 г. и определившей взаимоотношения двух природ - Божественной и Человеческой - во Христе [См. Карташов А. В. Вселенские соборы. М. 1994. С. 261 и сл.] . Ираклию попытка утверждения монофелитства, как известно, не удалась, но зато в истории халкидонитства остался основной, как считалось, подвиг Ираклия - спасение им из " персидского плена " одной из главных христианских реликвий - Животворящего Древа, увезенного персами во время разгрома ими Иерусалима в 614г. Это событие, потрясшее христианский мир на Востоке, вскоре было описано просвещенным современником, благочестивым христианином Антиохом Стратигом в сочинении " Пленение Иерусалима персами " , переведенном с арабского на грузинский в X в. |
|
|
