| М., 1970. Т. 1. 26-28; 1998. Т. 3 [в соавт. с П. Г. Гайдуковым]. С. 21-22, 115). Это наводит на мысль, что названные наречения состоялись еще до внесения имен Б.-Романа и Г.-Давида в святцы, хотя и были следствием почитания князей-мучеников в рамках княжеского рода. В таком случае установление праздника 24 июля при Ярославе следовало бы расценивать как местную канонизацию внутри Киевской епархии (в к-рую входил Вышгород), а общерус. прославление отнести к 1072 г. Датировка общерус. канонизации 1088 г. (А. Н. Ужанков) выглядит неоправданно поздней и основывается на весьма спорной предпосылке, будто ЧН стало первым житийным произведением о Б. и Г., тогда как СС таковым быть якобы не могло (так думал и С. А. Бугославский); против говорит и упоминание Б. и Г. в перечне святых в берестяной грамоте 906, к-рая стратиграфически приходится на 3-ю четв. XI в. ( Янин В. Л. , Зализняк А. А. Берестяные грамоты из раскопок 1999 г.//ВЯ. 2000. 2. С. 6). Наглядным свидетельством быстрого и повсеместного на Руси распространения церковного почитания Б. и Г. может служить внесение памяти 24 июля в месяцесловы; с кон. XI - нач. XII в. она встречается в них постоянно: в месяцеслове Мстиславова Евангелия (нач. XII в.), Юрьевского Евангелия (1119/28 г.), Добрилова Евангелия (1164 г.) и мн. др. Характерно, однако, что ее проникновение в южнослав. месяцесловы фиксируется не ранее 1-й трети XIII в. (серб. Евангелие - Vat. Slav. 4. Fol. 267: Турилов А. Две забытые даты болгарской церковно-политической истории IX в.//Palaeobulgarica=Старобългаристика. 1999. Т. 23. 1. С. 18. Примеч. 10), что может служить еще одним аргументом в пользу датировки общерус. канонизации Б. и Г. не ранее 1072 г. В древнерус. богослужебных книгах память 24 июля со 2-й пол. XII в. сопровождается знаком креста в круге, отмечавшим главные после двунадесятых церковные праздники. Др. памяти Б. и Г. сильно уступают ей по частотности упоминания. Память перенесения мощей в 1072 г., 20 мая, встречаясь в ряде Прологов XIV-XV вв. (в сохранившихся месяцесловах она отсутствует), затем сливается со значительно более распространенной памятью перенесения в 1115 г., 2 мая, к-рая фиксируется со 2-й пол. |
| Таким образом, по теории исторического унаследования ранних образцов, славянский рукописный орнамент в своих ранних зачатках есть не что иное, как неумелое копирование изящных образцов византийских, подобно тому, как в скорописи XVI или XVII вв. от спешного производства искажались буквы раннего устава и полуустава, или как в деревянной кукле или в расписном прянике переводились на топорный пошиб натуральность и изящество каких-то затерянных оригиналов. Общее для всех славянских орнаментов – это византийская канва, но каждый из них на свой лад выводит по ней свои тератологические узоры, видоизменяя в них по-своему общий всем традиционный материал, согласно умению мастера и разным условиям, при которых он производит свою работу. В этом отношении очень важное различие в орнаментации представляют рукописи, писанные тщательно и с особенным старанием и писанные спешно и более небрежно; орнаменты роскошные, покрытые золотом по довольно изящно выведенным и раскрашенным фигурам, и орнаменты, грубо намалеванные и покрытые сплошь густым колоритом; наконец, орнаменты вовсе не раскрашенные, в одних очерках, и притом выведенные или чернилом или киноварью. Чем изящнее и тщательнее делан орнамент, особенно с золотом, как, например, в Остромировом Евангелии 1056–1057 гг. или в Мстиславовом 1125–1132 гг., тем ближе он по стилю к византийским. Чем с большей поспешностью начертан, или чем аляповатее намалеван, тем более сглаживаются в нем следывизантийского изящества, тем становится он грубее, но вместе с тем и энергичнее, оригинальнее и сподручнее для полнейшего выражения всей чудовищности и прихотливости тератологического стиля. Вопрос о колорите рукописного орнамента русского и вообще славянского доселе остается еще открытым. Можно надеяться, что материалы, собранные г. Стасовым из разных восточных рукописей, укажут путь к его решению. Надо полагать, что в каждом из славянских племен, уже в XI и XII столетиях, рукописный орнамент подвергся видоизменениям по различию в школах писцов. В русском орнаменте это уже давно явствовало; теперь по изданию г. Стасова оказывается до очевидности такое же различие по школам в Болгарии и Сербии. |
| Тем не менее Л.П. Жуковской удалось установить несколько фактов, имеющих важное значение для исследования проблемы перевода. Структурное сопоставление кратких и полных апракосов привело к такому выводу: «Наличие во всех типах апракоса одинаковых чтений на субботы и воскресения во всех циклах и расхождения в составе чтений на простые дни недели в обоих подтипах полного апракоса является ещё одним доказательством в пользу более позднего происхождения полного апракоса» 114 . Теперь можно достоверно утверждать, что Кирилл и Мефодий перевели краткий или воскресный апракос, но не полный и не тетр. Наибольшее значение для библеистики имеет установленный Л.П. Жуковской факт генетической разнородности чтений, составляющих полный апракос; даже одно и то же чтение, читаемое несколько раз в течение церковного года и потому несколько раз повторенное в Мстиславовом полном апракосе, различается по тексту и языку. Вот один пример Мк.5:26 : Пн. 14 седмицы по Пятидесятнице 4 дек., память св. Варвары и много приимъши отъ многъ врачевъ и издавъши отъ себе все, и ничьсо же не оуспвъши нъ паче на горьшее пришьдъши (л. 61 г) и много пострадавъши от многъ врачевъ и раздавъши все имние свое, и нико же пользы обртъши нъ паче въ гор въпадъши (л. 176в) 115 Первый текст, с некоторыми отличиями, читается в тот же день в Сийском, Галицком 1357 г., Юрьевском, Добриловым, Симоновом полных апракосах. Второй текст, с некоторыми отличиями, читается в Остромировом, Ассеманиевом, Саввиной книге, Македонском, Реймсском кратких апракосах, Зографском и Мариинском тетрах; в Мирославовом, Симоновом и Галицком полных апракосах 4 декабря. Из этого следует, что полный апракос как тип Евангелия составлялся частью из краткоапракосных, частью из тетровых чтений, частью из чтений собственного перевода. Поэтому, если мы хотим изучать древнерусскую редакцию перевода, мы не имеем права пользоваться полным апракосом как единой, цельной книгой, без текстологической характеристики каждого чтения. Путём сопоставительного анализа надо сначала расслоить текст полного апракоса, отделив в нём то, что принадлежит только ему и составляет древнерусскую редакцию перевода, от того, что в нём заимствовано из других типов Евангелия; но и в заимствованных чтениях можно найти такие, которые подверглись исправлению со стороны древнерусских редакторов, и такие, которые редактированию почти или совсем не подвергались. Только такое расслоение поможет избежать ошибок в лингвистической и содержательной интерпретации текстов 116 . Есть в работах Л.П. Жуковской целый ряд интересных суждений о текстах славянских библейских книг более частного характера, на которых мы здесь не останавливаемся. |
| В Мстиславовом Евангелии представлено узкое О с украшением в середине, напоминающим г . С XII в. в памятниках встречается вариант узкого О с плоским верхом ( Юрьевское Евангелие , Милятино Евангелие), характерный и для берестяных грамот (см. подробнее далее). Вариант с плоским верхом наблюдается также в боснийском уставе XIV в. Галицкое Евангелие дает модификацию широкого О с вертикальной линией, соединяющей середину верха и низа . В Слуцкой Псалтири один раз употреблено широкое О в виде квадрата ; такое же начертание зафиксировано дважды в сборнике XV в. «Летопись Авраамки». В этом же сборнике, как и в ряде других памятников XIV-XV вв., встречается начертание в виде треугольника. Известны начерки широкого О, не заполненная чернилами середина которого имеет форму креста (в Рязанской Кормчей 1284 г., Путненском Евангелии кон. XIII - нач. XIV в.). В XIII в. появился вариант широкого О с точками вверху и внизу (напр., в Погодинской Псалтири ), перешедший впосл. и в полуустав. В XI в. возник получивший распространение в уставе и полууставе особый графический тип О с точкой внутри , обозначаемый термином «О очное» по семантически мотивированной позиции употребления этой графемы в рукописях начиная с рубежа XIII и XIV вв.- в формах слова «око» и производных от него. Изначально «О очное» использовалось иначе - преимущественно в позиции начала слова и после гласных, но было возможно и после согласных (в 13 Словах Григория Богослова XI в., Вукановом Евангелии , Боянском Евангелии , Добриловом Евангелии , Погодинской Псалтири, Дечанском Евангелии, Бучацком Евангелии XIII в., Евангелии Григоровича 2-й пол. XIII в., Поучениях Ефрема Сирина XIII в., Путненском Евангелии XIII в., Рязанской Кормчей 1284 г. и др.). Постепенно, особенно с XIII в., в южнослав. рукописях становится больше графических типов О, использование которых имеет семантическую мотивацию. Появляется «О очное» с 2 точками в середине , к-рое используется в формах двойственного и мн. ч. слова «око»; восходящее к одному из вариантов начертаний «омеги» в греч. |
| Чудовская Псалтырь XI в. с текстом, подновленным в таком же роде, как Евангелие Мстиславово – памятник южно- или югозападнорусский, поздние списки Псалтыри этой же редакции также западнорусские 116 . Галичское Евангелие 1144г. представляющее нередко те же отступления от первоначального текста, которые характеризуют вторую редакцию, явилось, по всей вероятности, где-либо в пределах югозападной Руси. Правописание Добрилова Евангелия 1164г. и Типографского носит ясные признаки галицко-волынского наречия. К югозападнорусским памятникам относятся Евангелия: Галицкое 1266–1301г., Холмское, Луцкое, может быть Поликарпово 117 и др. Сюда присоединяется еще одно соображение. Рассмотренная нами редакция евангельского текста, повторяем, несомненно русская, но наши исправители могли воспользоваться и тем, что давали им подходящие памятники и южнославянской письменности, отличной от той первоначальной мораво-паннонской или вообще западнославянской 118 . Что это было действительно так, доказывает Супрасльская рукопись, представляющая ясные черты сходства с Мстиславовым Евангелием в подборе слов (примеры указаны выше), и в тоже время занимающая особое положение по отношению к параллельному тексту, насколько он сохранился в Glagolita Clozianus. Супрасльский Сборник опять – список юго-западный русский (с южнославянского извода). Это последнее обстоятельство (югозападнорусское происхождение этой, как и других выше названных рукописей) может быть не совсем случайно. Указав, что большая часть памятников с таким подновленным текстом открывается в западных или юго-западных пределах Руси, г. Ягич говорит: „не намечена ли этими географическими данными местность, в которой двигались и распространялись многие памятники южнославянской церковной письменности? т.е. не доказывают ли эти данные, хотя и принадлежат к более позднему времени, что уже в X веке был не один только путь, по которому славянские книги проникали в древнюю Русь: Константинополь, побережье Черного моря, Днепр, Киев, но еще и второй, чрез нынешнюю Румынию, Трансильванию, Буковину и Галицию? Первый путь я мог бы назвать официальным, ему вероятно мы обязаны существованием таких текстов церковнославянских в России, как Остромирово Евангелие, и распространением такого языка, как язык этого памятника, по всей области русской церкви, по всей России. |
| Содержание Введение Часть 1 Глава 1. Обозрение славянских списков Евангелия от Марка Славянские списки Евангелия. I. Первой редакции II. Второй редакции III Третьей редакции IV. Четвертой редакции Краткое обозначение ста двенадцати славянских рукописей Евангелия, рассматриваемых в настоящем исследовании Распределение славянских спискова Евангелия по веку, правописанию и составу Указатель чтений из Евангелия от Марка, в порядке глав и стихов нынешнего печатного текста Глава 2. Греческий текст Евангелия от Марка 1. Греческие унциальные кодексы четвероевангелия Краткое обозначение 28 унциальных кодексов Евангелия от Марка, вошедших в 8-е большое издание Тишендорфа 2. Греческие минускульные кодексы четвероевангелия 3. Греческие списки Евангелия-апракосы (εαγγελιστρια, lectionaria) Глава 3 1. Очерк истории рукописного греческого текста Евангелия. Древние рецензии или редакции греческого евангельского текста 2. Печатные издания греческого текста Нового Завета вообще и Евангелия в частности 3. Древние переводы Нового Завета 4. Церковные писатели Глава 4 1. Греческий текст Евангелия по сочинениям Фотия, патриарха константинопольского 2. Доказательства того, что славянский перевод Евангелия – и по рукописям и по нынешнему печатному тексту – следует в общем лукиано-константинопольской редакции греческого текста Часть 2 Глава 1. Галичское четвероевангелие 1144 года 1. Первая (древнейшая) редакция евангельского текста Выводы Глава 2. Мстиславово Евангелие нач. XII в. Вторая редакция евангельского текста 2. Личные особенности отдельных списков 2-й редакции Глава третья. Чудовская (свят. Алексия) рукопись Нового Завета XIV-ro в. 1. Третья редакции евангельскаго текста. 1. 3-я редакция евангельского текста 2. Влияние на евангельский текст 3–1 редакции – славянского перевода токований на Евангелие Феофилакта Болгарского 3. Отношение к Чудовской рукописи Нового Завета двух остальных списков этой редакции: Никоновского ризничного и Толстовского Выводы Глава четвертая. Константинопольское Евангелие 1383 года. 1. Четвертая редакция евангельского текста Дополнения и поправки |
| Основные списки этих четырех славянских рукописных редакций Евангелия от Марка ныне и печатаются полностию, на пользу духовного просвещения. В первой колонне (А) печатается текст основного списка первой редакции – Галичского четвероевангелия 1144 г., рукоп. Московской Синодальной библиотеки 20–404; в второй колонне (Б) параллельно – текст основного списка второй редакции – Мстиславова Евангелия-апракоса нач. XII в., рукоп. Московского Архангельского Собора, поступивш. в 1893 г. в Московскую Синодальную библиотеку; в третьей колонне (В) – текст основного списка третьей редакции Евангелия от Марка по Чудовской рукописи Нового Завета, усвояемой, по преданию, святителю Алексию, и в четвертой колонне (Г) – текст основного списка четвертой редакции – Константинопольского четвероевангелия 1383 г., рукоп. Московской Синод. библ. 26–742. Под строкою печатаются: 1) разночтения сорока списков первой редакции – к первой колонне, 2) разночтения пятидесяти пяти списков второй редакции – к второй колонне, 3) разночтения двух списков третьей редакции к третьей колонне, 4) разночтения одиннадцати списков четвертой редакции к четвертой колонне и 5) примечания Славянские разночтения, имеющие основание в разночтениях греческих списков – «варианты» нарочито отмечаются. В Мстиславовом Евангелии-апракосе некоторые места, читающиеся два и три раза (в рядовом чтении, в великопостных и в месяцеслове) иногда довольно не сходствуют между собою, что также указывается. Рукописи, из коих приводятся разночтения, означаются арабскими цифрами вместе с буквою (А, Б, В, Г), означающею принадлежность списка к той или другой редакции. Например, А1 – Остромирово Евангелие-апракос 1056–1057 г., рукопись первой редакции; Б1 – Юрьевское Евангелие-апракос начала XII в., рукопись второй редакции; В1 – Никоновское четвероевангелие XIV в., хранящееся в ризнице Троице-Сергиевой Лавры под 1-м, рукопись третьей редакции, Г1 – Никоновское четвероевангелие XIV–XV в., хранящееся в библиотеке московской духовной академии под 138 (Волокол.), рукопись четвертой редакции и т. д. Подробно это указано ниже. Когда одно и то же разночтение содержится в двух или в многих списках, то оно приводится всегда совершенно точно но первой из указываемых рукописей. Посему, напр. А5. 6. 9. 10. 15. 28. 36 означает, что известное разночтение одинаково читается в семи рукописях, значащихся под означенными цифрами (А5. А6. А9. А10. А15. А28. А36), но приведено оно по списку А5, т. е. по Зографскому глаголическому четвероевангелию XI в. |
| Визант. Л. послеиконоборческого периода содержал либо ветхозаветные, либо новозаветные (апостольские или евангельские) чтения, определявшиеся лекционарной системой послеиконоборческого периода. Лекционарии, содержащие евангельские или апостольские чтения, состояли из 3 разделов: 1) синаксарий, содержащий чтения подвижной части годового круга богослужения; 2) менологий, содержащий чтения неподвижной части годового круга; 3) дополнительные чтения (общие чтения, чтения «на разные потребы» и т. п.). В зависимости от состава синаксарного раздела различаются: воскресные Л. ( lk от греч. κυριακα), содержащие воскресные чтения; субботне-воскресные Л. ( lsk от греч. σαββατοκυριακα), содержащие субботние и воскресные чтения; краткие Л., содержащие субботние и воскресные чтения; седмичные чтения в период от Пасхи до Пятидесятницы (тип lesk от греч. βδομδες + σαββατοκυριακα); полные лекционарии (тип le), содержащие субботние и воскресные чтения, а также седмичные чтения в период от Пятидесятницы до подготовительных недель Великого поста. Кроме того, существовал особый праздничный Л. ( lsel от лат. selectae - избранные [чтения]), содержавший чтения на главные праздники. В комплекторных частях полных евангельских Л. ( le) седмичные чтения из Евангелия от Марка обычно разделялись на 2 части, одна из которых читалась в период от Пятидесятницы до Нового лета после седмичных чтений из Евангелия от Матфея, а другая - в период от Нового лета (понедельника по Воздвижении) до Великого поста после седмичных чтений из Евангелия от Луки, однако в периферийных регионах визант. литургической традиции один и тот же набор седмичных чтений из Евангелия от Марка мог использоваться в комплекторных частях в период чтения и Евангелия от Матфея, и Евангелия от Луки. Формирование как апостольских, так и евангельских Л. типа lesk и типа le происходило на основе новозаветных текстов, расположенных в традиц. порядке следования, и лекционарного указателя. В славянской литургической традиции В славянской литургической традиции для обозначения новозаветного Л. использовался термин «апракос» (от греч. πρακτος - нерабочий, т. е. выходной, праздничный). Соответственно различаются полные апракосы, краткие апракосы и различного типа сверхкраткие апракосы (в т. ч. субботне-воскресные и воскресные). Наиболее известными представителями слав. апракосов являются Остромирово Евангелие 1056 г. (краткий апракос), Мстиславово Евангелие нач. XII в. (полный апракос с обычным распределением седмичных чтений) и Мирославово Евангелие кон. XII в. (полный апракос с особым распределением седмичных чтений). |
| Е.- главный памятник новгородского книжного искусства 1-й трети XII в. Миниатюры современны тексту, исполнены несколькими мастерами. Новгородское происхождение рукописи принимается большинством искусствоведов. Между тем они же указывают на тесную текстологическую и художественную связь М. Е. с древнейшим памятником лицевой рукописной книги, созданным в Киеве,- Остромировым Евангелием (РНБ. F. 1. 5, 1056-1057). Э. С. Смирнова полагает, что М. Е. выполнено по образцу той же киевской рукописи, что и Остромирово Евангелие. О. С. Попова считает М. Е. копией Евангелия посадника Остромира, указывая на большое количество сходных черт. В отличие от Остромирова Евангелия в М. Е. сохранились все 4 изображения евангелистов (на л. 1 об., 27 об., 69 об., 123 об.). Попова указывает на воспроизведение мельчайших подробностей одной рукописи в другой, вплоть до деталей: совпадают позы, чередование свитков и кодексов на миниатюрах евангелистов и др. Однако Смирнова отмечает, что миниатюры М. Е. имеют подробности, к-рых нет на миниатюрах из Остромирова Евангелия. В. Г. Пуцко относит лицевые украшения рукописи высочайшего художественного уровня к киевскому художественному кругу, этого же мнения придерживается Уханова, рассматривающая широкий исторический контекст создания текста М. Е. и его миниатюр. Размещение миниатюр на оборотных сторонах листов, примыкающих к евангельским «зачалам», отражает продуманность и системность: по замечанию Жуковского, в каждом случае фигура автора предстоит в молении, лицом к тексту. Евангелисты представлены со своими символами, от которых они получают Свящ. Писание. Аркады обрамлений в композициях с апостолами Лукой и Марком напоминают по форме архитектурные фоны на византийских миниатюрах X в., однако на миниатюрах М. Е. меньше классической правильности в пропорциях, больше экспрессии в ликах, устойчивости и массивности в расположении стоящих или сидящих фигур. При всей иконографической или композиционной сходности с Остромировым Евангелием миниатюры М. Е. |
| Кроме вышеозначенных пятидесяти пяти списков второй редакции, привлекаем к сравнению еще одну рукопись Евангелия, не вошедшую в наше издание Евангелия от Марка (1894 г.). Это – Терновское четвероевангелие юсового письма, XIII в. библиотеки Югославской академии в Загребе (из рукописей Михановича 35). Приводим разночтения из сего Евангелия по описаниюи извлечениям М. Вальявца, в загребском академическом журнале «Starine», кн. XX–XXI (Zagreb, 1888–1889). Писано оно в мал. 8-ку по 23–27 строк некрупным письмом, на пергамине и частию на бумаге. Не полное, – недостает из Ев. Мф. гл. 1–9, 5; сохранилось 247 лл. На последнем листе имеется запись, из которой видно, что евангелие это писано при болгарском царе Константине (Техе, 1258–1277), и патриархе Игнатии, на иждевение иеромонаха Максима, рукой пресвитера Драгана в стольном городе Тернове. О сем Евангелии – Григорович, В. Очерк путешествия по Европ. Турции, 2-е изд. М. 1877, стр. 155; Срезневский, Свед. И заметки о маолизв. И неизв. Памятниках, статья XLVIII, стр. 177–181; A. Leskien, Die Unterschrift des Evangeliums von Trnovo (Archiv fur Slav. Philologie, B. IV, 1880, S. 512–513) и Valjavec, M. Trnovsko tertajevangelije (Starine, kn. XX–XXI). Григорович, Срезневский и Миклошичь (в Словаре церк. слав. языка) годом написания сей рукописи называют 1273-й, на основании имеющейся под подлинною записью позднейшей копии с нее, в которой значится: Въ л па (6781). цртвющ лговрном црю константин и михаил сн его. блающ въсми льгары. и при игнатии бльгар(м)ъ. ачесе и съврьшисе тетраеуль сьи и цною а ркою провутера драгы(и). писаны с вь цриград трьнов. да до его дондть исправите а не кльнте писавшаго ю (Срезневский, И. Свед. и зам. XLVIII, стр. 177). О четвертом болгарском патриархе Игнатии – в Извест. Импер. Ак. Наук, т. I, стр. 154. – Евангелие это представляет довольно много отличительных особенностей второй редакции славянского евангельского текста. Впрочем, что касается до вариантов, то Терновская рукопись в Евангелии от Марка только в четырех местах согласуется с Мстиславовым и другими списками второй редакции, именно: ( Мк. 10:35; 12:14; 13:18; 14:22 ). Отношение сей рукописи к спискам второй редакции собственно в переводе будет показано ниже, в своем месте. |
|
|
