| Травмы — механические повреждения тканей с нарушением целостности кожи или слизистой оболочки. Однако как часть комплексной терапии лечение назначается в стадии реабилитации. Под влиянием бани (сауны) улучшается кровоснабжение, уменьшается напряжение мышц, отечность, реже наблюдаются спазмы и стойкие остаточные явления. Баня улучшает не только заживление травм и ран, но и помогает организму восстановиться после хирургических операций. Банный жар активизирует восстановительные и обменные процессы. Кроме того, при посещении бани устраняются связанные с травмой неприятные переживания, восстанавливается покой, наступает умиротворение. Терапия При длительно незаживающих ранах полезно похлестать больные места березовым, можжевеловым али крапивным веником. После бани можно также Изложить на проблемное место кашицу из травы тысячелистника или толстый слой глины, которая обладает уникальными заживляющими свойствами. Если рана свежая, сначала надо присыпать поврежденное место чистым сухим глиняным порошком и только после этого наложить глиняный компресс. Глинолечение в виде примочек, ванн, компрессов и растираний — средство универсальное, однако наиболее эффективно оно действует в условиях бани. Очень полезно при ушибах, незаживающих ранах и закрытых переломах хорошо прогреться в парной, после чего наложить на больное место компресс с касторовым маслом. При банном лечении травмы и раны заживают значительно быстрее, а шрамы рассасываются, как правило, не оставляя следов. Варикозное расширение вен (или варикоз) — заболевание, характеризующееся увеличением размеров вен, изменением их формы, уменьшением эластичности, образованием узлообразных клубков из сосудов. Варикозное расширение вен возникает при уменьшении оттока крови, а также при предрасположенности организма к ослаблению соединительной ткани. Терапия Все способы лечения должны быть направлены на снятие воспаления, боли и напряжения в венах. При варикозном расширении вен специалисты советуют париться лежа, ноги положить на высокую подставку, чтобы они были выше головы. Использовать лучше всего березовый или дубовый веник. После последнего захода в парную надо 30 мин подержать ноги в теплой ванне с использованием отвара коры ивы или дуба. После ванны забинтовать ноги эластичным бинтом и как следует отдохнуть. Показания |
| — Постарайся уснуть, — сказала Сью. — Мне надо позвать Бермана, я хочу писать с него золотоискателя-отшельника. Я самое большее на минутку. Смотри же, не шевелись, пока я не приду. Старик Берман был художник, который жил в нижнем этаже под их студией. Ему было уже за шестьдесят, и борода, вся в завитках, как у Моисея Микеланджело, спускалась у него с головы сатира на тело гнома. В искусстве Берман был неудачником. Он все собирался написать шедевр, но даже и не начал его. Уже несколько лет он не писал ничего, кроме вывесок, реклам и тому подобной мазни ради куска хлеба. Он зарабатывал кое-что, позируя молодым художникам, которым профессионалы-натурщики оказывались не по карману. Он пил запоем, но все еще говорил о своем будущем шедевре. А в остальном это был злющий старикашка, который издевался над всякой сентиментальностью и смотрел на себя, как на сторожевого пса, специально приставленного для охраны двух молодых художниц. Сью застала Бермана, сильно пахнущего можжевеловыми ягодами, в его полутемной каморке нижнего этажа. В одном углу двадцать пять лет стояло на мольберте нетронутое полотно, готовое принять первые штрихи шедевра. Сью рассказала старику про фантазию Джонси и про свои опасения насчет того, как бы она, легкая и хрупкая, как лист, не улетела от них, когда ослабнет ее непрочная связь с миром. Старик Берман, чьи красные глаза очень заметно слезились, раскричался, насмехаясь над такими идиотскими фантазиями. — Что! — кричал он. — Возможна ли такая глупость — умирать оттого, что листья падают с проклятого плюща! Первый раз слышу. Нет, не желаю позировать для вашего идиота-отшельника. Как вы позволяете ей забивать голову такой чепухой? Ах, бедная маленькая мисс Джонси! — Она очень больна и слаба, — сказала Сью, — и от лихорадки ей приходят в голову разные болезненные фантазии. Очень хорошо, мистер Берман, — если вы не хотите мне позировать, то и не надо. А я все-таки думаю, что вы противный старик… противный старый болтунишка. — Вот настоящая женщина! — закричал Берман. — Кто сказал, что я не хочу позировать? Идем. Я иду с вами. Полчаса я говорю, что хочу позировать. Боже мой! Здесь совсем не место болеть такой хорошей девушке, как мисс Джонси. Когда-нибудь я напишу шедевр, и мы все уедем отсюда. Да, да! |
| Одно такое безобразие, называвшееся «Тиканье часов» (о смерти одинокой женщины), напечатал школьный журнал. Я вырезал из него «свои» страницы и отослал их в «Стар», популярную тогда вечернюю газету. Невозможно понять, почему мой рассказ был опубликован, а я получил чек на три гинеи. С письмом редактора, дружески поздравившего меня, и с авторским экземпляром газеты я удалился в луга и, усевшись на брошенные мишени для стрельбы, несколько часов кряду читал свой опус можжевелово–папоротниковому океану. Теперь, говорил я себе, я и в самом деле профессиональный писатель, и никогда после эта мысль не внушала мне такого восторга, гордости и уверенности в себе. Потом, даже когда был напечатан мой первый роман, меня все время преследовало ощущение неудачи, сознание, что я написал не то, что задумал. А в тот летний день я не находил в «Тиканье часов» ни одного изъяна и упивался славой в первый и последний раз в жизни. Затем я попробовал свои силы в театре, сперва скромно, в очень трагичных и очень брутальных одноактных пьесах, действие которых происходило в средние века. Там моя невзрачная поэтическая проза расцвела пышным цветом. Я находился под сильным влиянием «Лесных любовников» Хьюлетта, и в моих пьесах можно найти немало копий с Isoult La Desirous 1 . «Стройная девушка, ростом немного ниже среднего, с водопадом черных волос, грустная, задумчивая девушка, которая говорит мало, вскользь и без затей, с серыми глазами, горящими на бледном лице». Так описывает ее настоятель монастыря Тернового Венца, и этот же образ привлекал меня, когда я читал и перечитывал «Пеллеаса и Мелисанду» Метерлинка. 1 Изольды Желанной (фр.). На смену Хьюлетту пришло новое увлечение. Я посмотрел пьесу лорда Дансейни «Если», где главную роль играл Генри Эйнли (я сам в школьном спектакле играл Поэта в «Потерянном цилиндре» Дансейни и чувствовал себя его собратом), и сразу же начал писать пьесу фантастического содержания, названия которой не помню. В ней, как мне хотелось думать, воспевалась поэтичность, присущая церемонии пятичасового чая. |
| - Со мной такое иногда бывает. (Судорожным жестом он провел ладонями по лицу, будто отгоняя невидимую муху.) Доктор зовет это " провалами " . Он снова замолчал, пытаясь улыбнуться. В глазах появилось какое-то странное выражение. Мушетта заметила, что один его зрачок еле заметно закатился под верхнее веко. - Что? Удивляешься? - сказал он. - Ничего не поделаешь! А может, это во мне все еще проклятая можжевеловая играет? Да не беспокойся ты! Вспомню рано или поздно. Заметь, что самое-то главное я не забыл, вот только подробностей никак не соберу. Или, вернее, все они вот тут, под рукой, да никак их не распутаешь! Знаешь, как нитки в клубке. Присев на корточки, чуть разведя руки, уперев ладони в пол, вся перегнувшись вперед, Мушетта походила сейчас на кошечку, подстерегающую мышонка. - Да и впрямь, что спрашивать с пьяного? Ходишь-ходишь, а в голове остается одна какая-нибудь картина или же две, зато четкие как фотография. Да что говорить, вот как сейчас тебя вижу, так вот вижу, что держу капкан за пружину, а пружина сантиметров шестнадцать будет, и хрясь! Два раза его по башке. А штучка, черт бы ее побрал, около пяти килограммов весит! Он как грохнется лицом вниз и начал сучить ногами, сперва быстро, быстро, потом помедленнее, а под конец уж совсем шевелиться перестал, уткнулся носом в колею, а кругом все красное. А вот что до того произошло, не припомню. А после?.. Так вот, красавица, после, по-моему, я так и остался стоять, даже не посмел его перевернуть лицом вверх, и не скажу, чтоб я так уж собой гордился. Если даже ему череп не размозжило, он непременно в воде захлебнулся. Да что там говорить, не так уж трудно опознать парня, который кончился, уж ты мне поверь на слово. Ногами он брыкал здорово, я тебе уже докладывал, как кролик, если ему в голову пулей угодишь. Ну а... Он снова провел ладонью по лбу. - И все-таки сейчас, когда стреляли, я подумал: не помер он - это он напарника своего зовет. В такую погодищу кому же, к черту, приятно сидеть в засаде да дичь ждать? Ведь вся дичина сейчас куда посуше забилась. Да, впрочем, я узнал по звуку его ружьишко: английское, короткоствольное, порохом заряжается, а при сырой погоде этот порох затяжной выстрел дает... |
| Мы жизни не боимся: в наших жилах течет добрая грубая кровь, красная и густая, она пульсирует у нашего виска, даже когда мы полны до краев можжевеловой водкой, даже когда не помним себя от гнева — фламандского гнева, который быка может свалить с ног, — добрая кровь, куда добавлен чуток голубой испанской, как раз в меру, чтобы сделать эту смесь огненной. Ну, словом, у тебя свои печали, у меня свои — вполне вероятно, не те же самые. С тобой может случиться, что ты не потянешь упряжку, а я в упряжке взбрыкивал, и не раз, уж поверь. Если бы я тебе рассказал… Но это не сегодня, сейчас ты слишком не в себе, еще упадешь в обморок от слабости. Вернемся к моему младенцу Иисусу. Вообрази, что поперингский кюре, там, у нас, с согласия генерального викария, надумал, умная голова, направить меня в Сен-Сюльпис. Сен-Сюльпис в их представлении был чем-то вроде Сен-Сира или Сомюрского высшего кавалерийского училища — одним словом, военной академией для начинающих церковнослужителей. К тому же у господина моего батюшки (в скобках: я сначала подумал, что он шутит, но похоже, что гн торсийский кюре никогда иначе и не именует своего отца: может, так было принято прежде?), у господина моего батюшки кое-что водилось в мошне, и он считал долгом угодить епархии. Только вот загвоздка!.. Как увидел я эту старую запаршивевшую казарму, провонявшую жирным бульоном, брр!.. И всех этих парней, до того отощавших, бедняги, что даже в фас они выглядели как бы в профиль… Короче, мы, вместе с тремя-четырьмя добрыми товарищами, не больше, попортили немало крови преподавателям своими выходками, ничего особенного, так, слегка буянили. Первые в работе и в трапезной, ничего не скажешь, но в остальном… сущие чертенята. Например, как-то вечером, когда все улеглись, взобрались на крышу и ну мяукать… впору весь квартал разбудить. Наш наставник вскочил с кровати и давай креститься, несчастный, решил, что все окрестные коты назначили свиданье в святой обители, что бы поведать тут друг другу всяческие мерзости — шутка дурацкая, не спорю! В конце триместра эти господа отправили меня восвояси с соответствующей характеристикой! Не глуп, хороший мальчик, добрый по природе, и пошло-поехало. |
| Приближающаяся ночь тревожила Наполеона, хотелось спрятаться от ветра, нагоняющего поземку. По можжевеловому склону поднялись песцы на вершину и заметили в корнях елки темную пещеру. Наполеон обнюхал снег вокруг нее, засунул внутрь голову. Из пещеры пахло сухим песком, смолистыми еловыми корнями. Это была барсучья нора, давно заброшенная хозяевами. Корни, которые оплетали ее потолок, медленно росли, шевелились и постепенно завалили ходы, ведущие внутрь вереи. Наполеон залез в пещеру, за ним — Сто шестнадцатый, который сразу забился в угол. Недопесок свернулся колобком у входа, выставил наружу морду и глянул сверху на лес. Ого, как высоко забрались они! Далеко видны были темные леса, робкие деревенские огоньки за лесами, сизая над огоньками пелена. И совсем уж далеко, как маленький грибок, видна была кирпичная водокачка, отмечающая над деревьями звероферму «Мшага». Темнело. Из-за еловых верхушек взошла красная тусклая звезда, а за нею в ряд еще три звезды — яркие и серебряные. Это всходило созвездие Ориона. Медленно повернулась земля — во весь рост встал Орион над лесом. О Орион! Небесный охотник с кровавой звездой на плече, с ярким посеребренным поясом, с которого свешивается сверкающий звездный кинжал! Одною ногой оперся Орион на высокую сосну в деревне Ковылкино, а другая замерла над водокачкой, отмечающей над черными лесами звероферму «Мшага». Грозно натянул Орион тетиву охотничьего лука, сотканного из мельчайших звездочек, — нацелил стрелу прямо в лоб Тельцу, в полнеба раскинувшему звездные рога. Зафыркал кто-то внизу, забурчал. Это выходили на охоту барсуки. Они спустились по склону вниз, пропали в овраге. Стало совсем тихо, откуда-то, наверно из деревни Ковылкино, прилетел человечий голос: — …Гайки не забудь затянуть… Затих голос, и нельзя было узнать, какие это гайки, затянули их или нет. Барсучья ночь Всю ночь в овраге под вереей возились барсуки. Это была последняя, как видно, барсучья ночь перед зимней спячкой. Ворчание барсуков тревожило Наполеона, он никак не мог заснуть, то и дело открывал глаза, готовясь встретить незнакомого врага. Один ворчун, самый старый и такой седой, что даже полоски на носу его посветлели, подошел к пещере, в которой спали песцы. |
| Частое обращение с больными уничтожает сие расположение. Пред посещением больного непременно должно выпить в дни скоромные чашку бульона, или съесть кусок жареного мяса с хлебом; а в постные выпить кофе без сливок, или съесть ломоть хлеба с солью и в обоих случаях выпить рюмку хорошего вина, водка дозволительна особенно можжевеловая и горчичная, или ерофеич. Вымыть себе хорошенько руки и лице хлориновою водой, иметь при себе закупоренную скляночку или мешочек с хлором. Приходя к больному, верхнее платье должно оставлять вне комнаты больного; во время посещения не глотать слюны, а выйдя от больного выполоскать рот тепловатою водой с уксусом. После каждого посещения должно омывать руки и лицо тепловатою водой с примесью хлориновой, а за неимением оной – с уксусом. В продолжение существования болезни необходимо нужно наблюдать правильный образ жизни; употреблять пищу здоровую, питательную, удобоваримую; пить умеренно хорошее вино; наблюдать чистоту тела и воздуха в комнатах; избегать всего того, что может изнурять тело, или ослабить оное хотя на короткое время». См. Моск. Ведом. 1830 г. стр. 3560 – 3561. Как мы уже отчасти видели и как еще увидим в последствии, взгляд самого святителя Филарета на предохранительные средства от заражения холерой со стороны санитарной, в общем и существенном, не противоречит этому Наставлению. 88 Филарет. Юбил. Сборн,. т. I, стр. 382 – 383. См. Чтен. в общ. люб. дух. просв. 1877 г. стр. 70 – 71 «Материалов для истории русской Церкви». 90 В Верейском уезде был учрежден предохранительный от холеры уездный комитет, который разделил уезд на несколько участков. См. там же, стр. 133 примеч. 97 См. их там же, стр. 122, 123 – 124, 130, 132, 136 – 138; Филар. Юб. Сборн. I, 377 – 403; Душеп. Чт. 1874: I, 495 – 497; 1875: III, 254 и др. 100 Между прочим эти карантинные предосторожности и приняты были за образец в холеру 1830–1831 годов. 101 См. об этом в 10, 15 и др. Ведомости о состоянии г. Москвы. В Моск. Ведом. 1830 г. стр. 3560 и 3626 – 3627. 102 Этот священник Никита есть брать митрополита Филарета, получивший и частное письмо от последнего по тому же делу. |
| Язык – это «жгучая» и «ядовитая» сила. Этот образ развивает апостол Иаков: «язык – огонь, прикраса (космос) неправды… Он оскверняет все тело и воспалаяет (палит) круг бытия (генесис), будучи [сам] воспаляем от геенны… Язык никто из людей укротить не может: это – неудержимое зло; он исполнен смертоносного яда» ( Иак.3:6,8 ). Пс.139:5 Сохрани меня, Господи от руки нечестивого, от мужа насилий соблюди меня: они умыслили столкнуть стопы мои. «Столкнуть» – ср.: «они толкая толкали меня, чтобы я упал» ( Пс.118 /117:13); таков дух ниспровергателей. «Стопы» паам – слова «стопа», «пята» и «шаг» в библейских текстах относятся к сфере нравственности, поступка (см. Пс.17 /16:5). «Столкнуть стопы» – направить на путь погибели («на путь грешных»; Пс.1:1 ). Пс.139:6 Скрыли гордые сеть для меня и петли, раскинули тенета подле тропы, силки разложили для меня. Четыре вида скрытых ловушек: сеть (пах) – как для ловли птиц ( Пс.11 /10:6); петли (хевел) – веревкки ( Иов.40:25 ); тенета (решет) – под ноги ( Пс.25 /24:15); силки (мокеш) – с приманкой ( Пс.69 /68:23). Диавол есть ловец (ниже, ст.12). Пс.139:9 Не дай, Господи, желаемого 602 нечестивцу; он замыслил это – Ты не способствуй: они вознесутся. «Вознесутся» – по контексту: иначе они возгордятся. Пс.139:10 [На] голову окруживших меня – вред уст их да покроет их. " Вред» (амал) уст» – ложь; ср.: «нечестивый зачал вред и родил ложь» ( Пс.7:15 ); «обратится вред его на голову его» ( Пс.7:17 ). Пс.139:11 Да опрокинутся на них угли, в огонь да будут низвержены, в потоки 603 , – чтобы не встали. «Опрокинутся» – Qere; ср.: «они опрокинули на меня беззаконие» ( Пс.55 «Угли» – язва (ожог) от диавольского нападения; ср.: «стрелы сильного – изостренные, с угольями можжевеловыми» ( Пс.120 /119:4). В Новый Завет вошло выражение «собирать на голову врага угли огня» ( Рим.12:20 ; ср. Притч.25:22 ). «Потоки» огня – образ ада; это – «геенна, огонь неугасимый» ( Мф.9:43 ). |
| – Ты казенный десятник? – спрашивает государь. – Точно так, ваше царское величество, – ответил Никон. – Десятник, знаешь ты свою обязанность? – Точно так, знаю, ваше царское величество! – Ну, так ты ее выполни, слышишь, ты свою обязанность выполни, выполни! Три раза повторил государь «выполни» и строго, во всей царской полноте приказал это. Очнулся Никон в своей пустыньке и первое, что увидел, – любимый образок Спасителя, помолился на образ и трижды поклялся выполнить свою обязанность. Из окошка виднелась изгородь, можжевеловые колышки окружали до половины пчельник и сад; возле последнего колышка пень стоял с воткнутым в него топором. Никон посмотрел на этот топор, спустился вниз, вынул топор и вошел в избу. Анна Ивановна обрадовалась, – думала, точить он хочет, за работу принимается, и подает ему брусок. А Никон стал на лавку, со всего маху воткнул топор в матицу и говорит: – Будь свидетельницей, Анна Ивановна, и дети мои, будьте свидетелями: ежели Никон Дорофеич свою обязанность не выполнит, срубить ему этим топором голову. В страхе спросила Анна Ивановна: – Какую обязанность? – Про то мне знать! – ответил Никон и пошел запрягать лошадь. Был день базарный и время года, когда много бывает на базаре снетков и сушеных ершей, и все, кому нужно дешево купить, запасаются. Анна Ивановна выпросилась у мужа ехать с ним вместе покупать рыбу. И поехали муж с женой вместе на одной телеге, молча: она снетки покупать, он – к царю. Когда выбрались из мхов, и засверкали впереди золоченые главы Юрьевского монастыря, и Никон помолился и словно чуть повеселел, – Анна Ивановна осмелилась: – Открой мне, Никон Дорофеич, для чего ты воткнул топор? Худого тебе от меня еще не было. И заплакала слезами женщины, без вины виноватой. Увидев эти слезы, одумался Никон и как-то сжалился: худого он, правда, от жены в жизни своей ничего не видел, кроме хорошего, и только хотел было рот открыть, чтобы все рассказать, вдруг вспомнилось, как лишился Самсон своей силы за то, что открыл тайну женщине, и удержался. |
| Его использовали как опору при ходьбе, им легко было ворошить траву при сборе ягод и грибов, отклонять ветви деревьев в лесной чаще, защищая от них лицо, и т. п. Кроме того, на батог наносили «на память» важные при осеннем расчете с нанимателями сведения: о количестве голов в стаде, выплатах с того или иного двора за пастьбу скота, задолженность пастуха по потравам и т. д. Вся эта информация заносилась на батог в виде различных зарубок, меток, хорошо читаемых не только пастухом, но и деревенскими жителями. Батог являлся своеобразным письменным документом пастуха, заключившего договор о работе с деревенской общиной – миром. Батог в представлениях русского народа был предметом сакральным и рассматривался как знак колдовской силы, союза с хозяином леса – лешим. В нем видели символ особого, неизвестного другим таинственного знания, составлявшего часть профессионального мастерства пастуха. Он вырезал батог из определенных пород деревьев: из березы, рябины, можжевельника, реже осины. Все эти деревья, по верованиям крестьян, обладали магической силой. Береза, одно из самых почитаемых на Руси деревьев, оберегала от зла и в то же время была связана с лешими, русалками и душами умерших. Рябина и можжевельник имели обережную силу, а осину («проклятое дерево») любила вся нечисть. Для придания батогу еще большей магической власти пастух относил его к колдуну, который читал над ним особый заговор. Батог использовался при выполнении различных магических обрядов: в ритуальном обходе пастухом стада в Егорьев день, в разных действиях, направленных на защиту стада от нечистой силы или способствующих повышению удоев. Напр., считалось, что пастух, используя можжевеловый или рябиновый батог, в состоянии отогнать нечисть от стада, а с помощью осинового батога заключает с ней договор о его сохранности. Верили, что, перебрасывая батог через стадо, пастух может предохранить скот от лешего, а простое прикосновение батога к вымени коровы позволяет увеличить количество молока. По поверью, пастух должен был тщательно хранить батог. В случае его потери или порчи он утрачивал власть над стадом и разрывал договор с лешим. Кроме того, считали, что прикосновение постороннего человека к батогу лишало его магической силы, а также влекло за собой болезнь и даже гибель пастуха. Износившийся батог нельзя было выбросить, его следовало сжечь или пустить плыть вниз по реке. |
|
|
