| Но его отличные способности с особою силою обнаружились уже в среднем отделении семинарии, где после первой же трети он занял первое место в списке учеников и оставался на этом месте до конца курса. В столь молодых летах он показал редкий между его сверстниками пример самоотвержения из любви к науке. Как первый ученик, он, конечно, более всех достоин был перевода в высшее отделение семинарии; но желая более освоиться с науками, преподаваемыми в философском классе (среднем отделении), чрез чтение относящихся к ним книг и упражнение в сочинениях, он добровольно остался на повторительный курс. В высшем отделении во весь курс он был опять первым учеником, а по окончании семинарского образования (в 1847 г.) он был послан начальством в киевскую академию. Здесь он блистательно выдержал приемный экзамен и в списке студентов занял первое место, которое оставалось за ним до конца академического курса. Передают, что об одном из первых его сочинений профессор сделал такой отзыв: «Филаретову не следовало бы и поступать в академию; он настолько развит, что академия едва ли даст ему больше развития». Видимая преувеличенность такого отзыва во всяком разе показывает, какое высокое мнение имели профессора о способностях и дарованиях студента Филаретова. Товарищи искренно были привязаны к Михаилу Прокопьевичу и невольно подчинялись его влиянию. Он не чуждался веселых компаний и обычных в студенческом быту развлечений, даже выступал при этом в роли передового лица, но никогда не позволял себе крайностей, и незаметно сдерживал других, так что товарищи прозвали его своим «дядькою». По окончании (в 1851 г.) академического курса Михаил Прокопьевич был определен (29 сент.) учителем по классу Св. Писания и в том же году принял монашеский сан, будучи рукоположен митр. Филаретом 20 ноября в иеродиакона, а 21 – в иеромонаха. Утвержденный в 1852 г. (1 сент.) в степени магистра богословия и переименованный из учителя в бакалавры академии, о. Филарет в следующем году был определен (25 сент.) помощником инспектора академии и возведен в звание соборного иеромонаха (28 сент.). |
| Для нас знаменательно и дорого, что в соборе лежат мощи и останки наших молитвенников — святителей московских, призывавших русских людей к единению, благословлявших их на брань с врагами и смело, не щадя своей жизни, восстававших против жестокости и угнетения, независимо от того, кто был угнетатель — иноземец или грозный русский царь. Они и по преставлении своем — с нами. Для нас знаменательно, что на другой день памяти Святителей Московских начался уход наполеоновских войск из Москвы. Для нас знаменательно, что в преддверии дня святителей совсем близко от Москвы остановилась и не вошла в Москву «коричневая чума» — гитлеровская фашистская армия. В этом мы зрим заступление Божие по молитвенному предстательству наших святителей. Святители Московские, молите Бога о нас! Как сейчас слышу могучий басовый поток соборного протодиаконского трио, он мне напоминает русскую широту и богатырство. Недаром москвичи так любили богатыря Розова. И мне вновь и вновь слышится молитвенный призыв: «Господи Сил, с нами буди, иного бо разве Тебе Помощника в скорбех не имамы. Господи Сил, помилуй нас!». Господи, буди с нами, буди с Москвой, буди с нашей Родиной! Не по сану Митрополит Московский Платон (Левшин) , приезжая в Троице-Сергиеву Лавру, любил молиться за монастырскими службами как простой монах. При этом на нем был обычно старенький подрясник, опоясанный простым кожаным поясом. В таком виде стоял он однажды за всенощной на левом клиросе. Кроме него здесь же был монах, недавно поступивший в Лавру. У клироса, в северной двери алтаря, стояла зажженная свеча. Монахи на хорах пели догматик. Священнослужители уже .шли из алтаря ко входу вечерни, а свещеносца почему-то не было. Митрополит обратился к монаху: — Брат, неси свечу! Тот, не двигаясь с места, ответил важно: — Мне не подобает, я ведь иеромонах. — Прости, брат, я не знал, что ты иеромонах, — сказал митрополит и, взяв свечу, понес ее для совершения входа. Старец Алексий «Достойно есть…» Насельник Черниговского скита Троице-Сергиевой Лавры старец иеромонах Алексий однажды сказал: |
| иеромонах Авель 23 июня 2016, 23:20 Что бросается в глаза: " Но Бонавентуре необходимо не просто мистическое понимание числа «6» – ему нужно и логически понять, что же это такое. " -- " Шестеричность " (даже как удвоенная троичность) смущает... Конечно же, нам нельзя забывать, что Господь всё оценивает (как Истина): " 21 Да и без этого они могли погибнуть от одного дуновения, преследуемые правосудием и рассеваемые духом силы Твоей; но Ты все расположил мерою, числом и весом. " (Прем. 11:21). Но что здесь понимать под " числом, мерою и весом " : достоинства тварного или физические свойства с их ментальными проекциями?.. " 27 Но Ты все щадишь, потому что все Твое, душелюбивый Господи. " (там же). Скорее всего о достоинстве творениявещиобъекта в Боге (Вечности). Грубо говоря: в математике пощады нет... Поэтому всякая (всякого рода) счисляемость, вообще говоря, не применима (не может быть корректным инструменом или принципом, прилагаемым для произведения операций или оценки) к действиям или творениям Бога (к чему, в общем-то, и сами математики пришли известным образом, даже в применении к тварному миру). Хотя в заранее обусловленных " срезах " видения бытия (абстракциях), таких как естественные науки, такие инструменты быть могут. Будем надеяться, что Бонавентура не абсолютизировал свои " шесть путей-ступеней " , а использовал такой образ как удобоприемлемый в то время и в той среде... Татиана17 23 июня 2016, 21:17 Благодарю Виктора Лега за эту интересную публикацию.Жду новых! Михаил 23 июня 2016, 17:11 Нравиться, когда читаю, понимаются и принимаются о чём пишется и если есть практическое применение излагаемым понятиям, то остаётся глубоко сожалеть, что нет общения с таким человек, даже по простой причине - жалко пропадает понапрасну труд излагающего: нет собеседника и собеседников по духу. иеромонах Авель 23 июня 2016, 16:00 Читательнице (Подмосковье) от 23 июня 2016, 09:00 Ну, а что вы хотели?.. Без знания Истины и своего достоинства (и способностей и свойств) в Её свете и начинается " разброд и шатание " . Неопределённость преследует науку (при всём уважении к мужеству учёных мужей). Современные модные теории и гипотезы (М-теория, гипотеза о " мультивселенной " ) хорошо об этом свидетельствуют. Не знание (неоднозначность) достоинства вещей может породить, к примеру, теорию " эволюции " , ну, а почему не теорию " становления " ?.. Всё зависит от глубины и цельности осознания достоинства дого или иного объекта или их совокупности. От этого и толкования суммы знаний о свойствах природы разные... Как в цирке: в шапку иллюзионист бросает вроде бы одни и те же ингридиенты, а кролики выпрыгивают всё время разные.. Видите ли: всё дело в шляпе!.. (Шутка.) |
| В этом году, 5-го мая, св. синод рассуждал: в кормчей книге издания 1653 г. правила апостолов, соборов и отцов содержатся „неточныя» и „неподлинные», а лишь сокращенные, с краткими толкованиями, неизвестно кем составленными; греческие узаконения, правила поместных соборов и другие статьи, в ней помещенные, не согласуются с греческим текстом и переведены не ясно; вследствие таких недостатков кормчей книги, в св. синоде происходят затруднения в производстве дел. Поэтому в св. синоде было вновь положено „исправить кормчую книгу при св. синоде так, как и библия была исправляема» 401 . Исправление было поручено иеромонаху Иоасафу Ярошевскому и Григорию Полетике, которым указаны были и книги, необходимые для исполнения порученного им дела 402 . Но Ярошевский скоро отказался от положенного на него „послушания» за болезнью и „за долговременным неупотреблением греческого диалекта». Полетика же окончил свой труд по переводу Пандект, который оставался без проверки и просмотра со стороны св. синода – в продолжение нескольких лет. Лишь в 1766 году марта 27-го дня синодальным журналом определено: „переведенные пандекты освидетельствовать и исправить с греческими оригиналами с.-петербургской пустыни архимандриту Варлааму и переводчикам – московской типографии иеромонаху Софронию Младеновичу и синодальному Петру Якимову. В то время, как лица эти занимались порученным им делом, от св. синода в 1768 г. было предписано московской синодальной конторе навести справки – нет ли в московских библиотеках оригиналов, с которых была переведена и напечатана кормчая книга, и доставить их переводчикам и исправителям ее. В библиотеках отыскано было несколько рукописных книг канонического содержания, русских и греческих 403 , которые были отданы под расписку справщикам Кормчей для целей их труда. Справщики от времени до времени уведомляли св. синод о ходе своих трудов. От 21-го мая 1769 г. они, между прочим, репортовали: „По приказанию вашего святейшества отысканные в синодальной и типографской библиотеках, переведенные российским диалектом книги, содержащие св. |
| Кто направил его в Калугу — осталось неизвестным. Писем у него с собой не было. Причем до Калуги он ехал без билета, зайцем. Он заявил, что у себя на родине читал и пел в церкви. Был сделан ему экзамен. Миша хорошо читал и пел по-славянски, хотя и запинался слегка от волнения. У него оказался звонкий, довольно сильный альт. Преосвященный был в большом затруднении. Он с радостью оставил бы Мишу у себя, но не мог сделать это по разным причинам. Приютил его добрейший иеромонах Н., служивший на приходе в одном из сел Калужской епархии. Миша сильно привязался к нему, и когда, волею судеб Божиих, иеромонах Н. вынужден был уехать, он заболел, возможно, и от переживаний. Слишком горячо реагировало его маленькое, чуткое сердечко на все случившееся. Больной, он пришел пешком в Калугу. Несколько дней пролежал в доме преосвященного, затем был отправлен в больницу, где и умер от менингита, как показало вскрытие. Так как у Миши ничего не было, его одели в рубашку преосвященного, которая была ему ниже колен, а голову обвязали белым платочком. Лежал он в гробу весь в белом, как девочка. Владыка, стоя у его гроба в «пещерном храме», плакал… Вечный тебе покой, маленький страдалец, блаженный отрок Михаил!.. В конце 1934 года матушка преосвященного, томимая тяжелыми предчувствиями и одиночеством (при ней оставалась девушка, прислуживавшая ей), обеспокоенная старческими недугами своими, убедила преосвященного разрешить ей жить вместе с ним в Могилеве. С отъездом матушки и сопровождавшей ее девушки совсем опустел тихий домик на берегу Оки. Владыка реже стал приезжать в Калугу. Но вещи все, кроме самых необходимых, остались в доме, как бы ожидая своего владельца. У преосвященного Павлина было очень много икон. Они украшали все стены не только его кабинета, но и стены приемной комнаты, которая одновременно служила и столовой. Святыня его — святые мощи и другие ценные вещи, а также вся мебель, тоже оставались в доме, который был поручен некоторым доверенным лицам. В кабинете преосвященного все оставалось без изменений, как было при нем. |
| Четвертая дорога – по реке Алме на Симферополь: по ней можно ездить и в экипаже, но очень часто приходится переезжать Алму, в которую по временам скатываются большие камни, а по самой дороге нередко встречаются то выбои, то топкие или слишком узкие места. Вследствие такого неудобного сообщения киновия с ноября по апрель включительно как бы совсем разобщается с миром, и для иноков наступает в полном смысле одинокая, замкнутая, никем и ничем не развлекаемая, пустынная жизнь. Но с мая и по ноябрь богомольцы, не смотря на неудобства сообщения, в великом множестве посещают киновию, и особенно к 1 и 9 числам июля, к 6 и 15 ч. августа и к 14 сентября. К 1 июля целые караваны богомольцев отправляются на мажарах, завешанных сверху от дождя и солнца и наполненных провизией и прочими предметами, необходимыми для дороги, а весьма многие идут и пешком. Из них достоин благодарной памяти первый настоятель и вместе первый строитель киновии, не жалевший ни сил, ни трудов своих и, можно сказать, всю душу свою вложивший в устройство св. обители, игумен Макарий, в мире Михаил Пруцкий, из обер-офицерских детей. Он первоначально трудился в бахчисарайском скиту, где в апреле 1853 г. был пострижен в монашество, в июле того же года рукоположен в иеродиакона, в сентябре 1854 г.– в иеромонаха, а в 1857 г. возведен в сан игумена. – Много потрудился о. Макарий и в бахчисарайском скиту: до рукоположения в иеромонаха он в одно и то же время был и пономарем, и поваром, и свечником и просфорником. В 1854 г., когда последовала высадка в Крыму наших врагов, англичан, французов и турок, и началась осада Севастополя, – Бахчисарай и Симферополь переполнены были больными и ранеными воинами, – и о. Макарий, командированный во временные госпитали Бахчисарая, с самоотвержением исполнял здесь пастырские обязанности и только в 1856 г. возвратился в скит, к своим обычным послушаниям. Но в том же году был командирован с монахом Игнатием для устройства Космодамиановской киновии, где, кроме источника да приюта для богомольцев, ничего еще не было. |
| Томимый ожиданием, митрополит грек, не зная что с ним, будут делать совещающиеся между собою жители белокрыницкие, тогда только мог узнать через переводчика Константина, что приготовились его присоединить к какому-то неведомому ему старообрядчеству. Теперь только он почувствовал, что попал не туда, куда следует, но делать было нечего, назад уже возвратиться трудно, паспорта не было; да, может быть, яко человек, и побаивался, отпустят ли его оттуда подобру поздорову, а по тому и решился переносить все, что с ним будут творить не знакомые ему люди. Когда наступил тот день в который со бралось множество народа, чтобы видеть; как будут присоединять митрополита, он сильно задумался, как я слышал от очевидцев этого дела 27 , но все таки решился принять обряд присоединения. Что было читано во время этого присоединения, Амвросий ничего не понимал, по незнании славянского языка; но когда беглый иеромонах Иероним начал простирать трясущуюся от страха руку, чтобы помазать его миром, тогда он не вытерпел и в досаде произнес на своем греческом языке, обратя взор свой к близ стоявшему иноку Павлу, который более всех хлопотал в разыскивании и о присоединении его к старообрядчеству, следующие некрасивые слова: что вы это хотите, со мной делать? я думал прежде, что вы хорошие люди, а теперь убедился из дел ваших, что вы не люди, а гуруны, т.е. свиньи. Потом махнул рукой, говоря: делайте со мной, что знаете. К счастью, никто из предстоящих старообрядцев, кроме фактора Константина и других немногих сведующих в греческом языке, не понял ни одного слова, а потому никто и не соблазнился. Но как бы то не было, а дело, никогда небывалое и неслыханное в целом мире, совершилось в Белой Крынице. – Незаконный простой иеромонах Иероним помазал митрополита миром и благословил присоединенному снова совершать святительское служение, т. е. литургисать, хиротонисать попов, освящать миро и антиминсы, и совершать прочие таинства, чего не бывало у старообрядцев 180 лет, от времени патриарха Никона . Присоединенный попом митрополит, не имея предварительно никакого понятия о старообрядчестве и нисколько не сочувствуя оному, начал теперь служить и совершать таинства по старообрядчески, имея лишь в виду за это служение получать пятьсот червонцев в год и пользоваться свободой в жизни, ни от кого не зависимый. Теперь он уже не признавал никого выше себя в этом обществе, и следовательно мог делать там, что было ему угодно. От власти константинопольского патриарха он далеко уклонился и сделался самовластным господином, Канонические правила им были забыты и совесть на этот раз была потеряна. Словом, он думал пожить под старость так, как ему хотелось после перенесенных невзгод и нужд великих в Константинополе. |
| Николай (Зиоров Михаил Захарович), архп. Варшавский и Привисленский Родился 21 мая 1851года, в семье протоиерея Херсонской губернии в г.Новомиргороде. Первоначальное образование получил в дворянской Златопольской гимназии, а по окончании ее еще и в Одесской духовнойсеминарии. В 1875 году окончил Московскую духовную академию со степенью кандидата богословия и 10 октября назначен учителем Рязанской духовной семинарии. 30 сент. 1883 г. – и.д. инспектора Вологодской духовной семинарии. 6 ноября 1885 г. – инспектор Могилевской духовной семинарии. 25 сент.1887 г. пострижен в монашество, 27 сент. рукоположен во иеродиакона, I окт. – во иеромонаха и 16 ноября назначен ректором Могилевской духовной семинарии. 22 нояб.1887 г. возведен в сан архимандрита. 30 мая 1889 г. – ректор Тифлисской духовной семинарии. 29 сент.1891 г. хиротонисан во епископа Алеутского и Аляскинского. С 1897 года – почетный член Казанской духовной академии. 14 сент. 1898 года вернулся из США в Россию и был назначен епископом Таврическим и Симферопольским. С 23 сент. 1903 года – почетный член Московской духовной академии. 26 марта 1905 года возведен в сан архиепископа и назначен архиепископом Тверским и Кашинским, но по болезненному состоянию на кафедру не поехал. С 8 апр.1905 по 1908год был на покое в одном из монастырей Таврической епархии. С 15 июля 1906 года состоял членом Государственного Совета от монашествующего духовенства. С 5 апр.1908 года – архп. Варшавский и Привислепский. В 1912 году поремзиран в члены Государственного Совета от монашества к белого духовенства. Скончался 20 декабря 1915 года в Петрограде. Это был иерарх, одаренный богатыми способностями, всесторонне образованный, прекрасно владеющий даром слова и живой по темпераменту. Духовный писатель. В бытность свою в Рязани, Вологде, Могилеве и в Тифлисе работал во многих благотворительных учреждениях, попечительствах, братствах. Был редактором «духовного Вестника Грузинского Экзархата». Участвовал в собеседовании с раскольниками. Многотрудился по устройству и преумножению церковно-приходских школ на Кавказе. |
| Михаил (Семенов Павел), еп. Канадский (старообрядческий) Родился в 1873 году в семье кантониста (из крещенных евреев) в Симбирской губернии. Первоначально окончил Симбирское духовное училище, потом духовную семинарию, по окончании которой в 1895 году поступил в Московскую духовную академию при ректорстве Антония Храповицкого , и с переходом последнего в Казанскую духовную академию переведен туда, которую окончил в 1899 году со степенью кандидата богословия. Кандидатская диссертация была написана на тему: «Законодательство Византийских императоров по делам церковным до Юстиниана включительно». Определением Совета Академии, он был оставлен при той же Академии на следующий 1899/190О уч/год в звании профессорского стипендиата для обработки магистерской диссертации на ту же тему: «Законодательство Византийских императоров по делам церковным до Юстиниана включительно " · 26 ноября 1899 года пострижен в монашество. 25 февраля 1900 года рукоположен во иеродиакона, а 26 февраля – во иеромонаха. Для ознакомления с первоисточниками для магистерской диссертации, он в том же 1900 году I марта был командирован в Константинополь сроком на полгода (до 15 августа того же года). По возвращении из Заграничной командировки просил Совет Академии ходатайствовать пред Св.Прав.Синодом назначить его по учебному ведомству, причем писал: «Покорнейше прошу Совет Академии ходатайствовать пред Св.Синодом о назначении меня на службу по учебному ведомству. Наиболее желанное место службы для меня Казань или Петербург. В Петербурге мне необходимо для изучения рукописей Преосв. Порфирия (Успенского) , хранящихся в Академии Наук. Если нельзя будет служить в одном из указанных городов, прошу ходатайствовать о назначении меня в один из городов вблизи библиотек какой-нибудь из четырех Академий». Св.Синод отклонил его просьбу. С 26 августа 1900 года он назначается на должность преподавателя Основного, Догматического и Нравственного богословия в Воронежскую духовную семинарию. 26 апреля 1902 г· утвержден в степени магистра богословия· |
| Еще в середине богословского класса Грибановский из–за болезни провел один год дома. И после окончания Семинарии, по той же причине, он потерял еще один год. Лишь в 1880 г. он поступает для продолжения образования в С.–Петербургскую Духовную Академию. По уставу 1869 г. богословское образование в России было построено таким образом, чтобы основную массу знаний молодой человек мог получить в среднем звене образовательной системы – в Семинарии. Высшее же образование, в Академии должно было быть этапом специализации, то есть углубленного и даже исчерпывающего изучения ограниченного количества предметов. У этой системы были свои достоинства и были недостатки, но именно на Грибановском сказались прежде преимущества этой системы образования. Он поступил в Академию прекрасно образованным молодым человеком, для которого совершенствоваться в знании и значило специализироваться. Эта его специализация выявилась как–то сама собой: за ним сразу и прочно закрепилась репутация философа. Уже, будучи на II курсе, в 1882 г. он помещает в журнале «Мысль» две статьи чисто философского характера «Посмертные сочинения Д. Г. Льюиса» и «Развитие представления «я» в человечестве». А на III курсе он пишет сочинение на степень кандидата богословия: «Религиозно–философское мировоззрение философа Гераклита». Эта тема была выбрана по очень серьезным соображениям. Во–первых, по оценке Грибановского, в древнегреческой философии Гераклит занимает то положение, какое в новой европейской философии занимает Шеллинг. Оба философа берут определенное религиозное учение как данное (Гераклит – древнегреческую религию, Шеллинг – христианское вероучение) и пытаются это учение переформулировать в философские понятия и из этих понятий создать систему, которая в одно и то же время будет и философской, и религиозной. А во–вторых, в душе молодого православного богослова–философа зреет дерзновенное желание осуществить замысел Шеллинга о создании христианской философии. Грибановский видит самого себя одним из участников осуществления этого замысла. 5 января I883 г. он пишет в своем дневнике: Осмыслить философски христианство – вот величайшая цель настоящего времени, намеченная Шеллингом. Не должно быть разлада. Догматы величайшей абсолютной религии должны быть величайшей истиннейшей философией. Нужно только понять их и проникнуть философским анализом и синтезом. Нет еще христианской философии. Ее нужно создать. По ней тоска, ее жаждет человечество, не удовлетворяющееся одной верой. Вот задача, достойная гениев. Не разрешить ее, а только совершить хотя бы ничтожную попытку к ее разрешению у нас в России, натолкнуть мысль на это – вот великая задача моей мысли». Кандидатское сочинение было готово в мае 1883 г., а ровно через год в мае 1884 г. молодой иеромонах Михаил (за этот год он принял монашество и священнический сан) удостаивается степени кандидата богословия. |
|
|
