| Богородицы. В 1622 - нач. 1623 г. И. стремился укрепить связи со своей главной опорой - Запорожским войском. О тесных контактах И. с гетманом П. Сагайдачным говорит тот факт, что, когда гетман в апр. 1622 г. умер, И. по завещанию стал одним из его душеприказчиков. И. рекомендовал нового гетмана Олифера Голуба в сент. 1622 г. К. Радзивиллу, прося последнего о покровительстве Запорожскому войску. Преемник Голуба Богдан Конша в нач. 1623 г. обратился к собравшемуся в это время сейму с уже традиц. требованием признания правосл. иерархии. Созыву сейма предшествовала агитационная кампания, организованная при активном участии И. К участникам сейма было обращено соч. И. «Justificatia niewinnoci» (Подтверждение невинности), скрепленное подписями митрополита и епископов. В этом сочинении, развивавшем аргументы протестации, еще более подробно и обстоятельно опровергались обвинения по адресу Иерусалимского патриарха Феофана и доказывалось, что право свободно исповедовать свою веру составляет часть «вольностей» рус. народа, которому принадлежат в Речи Посполитой «равные права с народами польским и литовским». Митрополит и епископы заявляли, что не посягают на королевское право патроната и готовы уступить свои должности более достойным, к-рых представят королю для посвящения. Иной характер носила написанная И. «Supplicatia» (Покорнейшая просьба), представлявшая собой обращение правосл. шляхты к сенаторам. В документе после подробного описания гонений на православных следовало обращение к сенаторам с призывом, чтобы они, как стражи законов, приняли меры для прекращения гонений и «успокоения греческой религии». К тому времени, когда был созван сейм, руководящим кругам Речи Посполитой стало ясно, что устранить силой правосл. иерархию не удастся. В этих условиях они с пониманием отнеслись к инициативе униат. епископата, предложившего созвать Собор для «примирения» православных и униатов. И. и архиеп. Мелетию (Смотрицкому) была послана грамота, гарантировавшая безопасность во время работы сейма, но в ней И. не был назван митрополитом, а Мелетий - архиепископом. Направленное на сейм казацкое посольство требовало признания православной иерархии и возвращения православным епископам их храмов и имений. В инструкции послам говорилось о выдаче королевского привилея Киевскому братству и о необходимости создания в Киеве школы «для наук и обучения». В этих требованиях отразилось влияние И. |
| Достоверность такого документа и всех обстоятельств мнимого посольства, о котором начали говорить только со времени унии, с первого взгляда представляется подозрительною. И защитники православия не замедлили обличить этот наглый обман. – Сочинитель «Перестороги» или «предостережения православных христиан», раскрывший нам, истинный ход дел при начале унии, явно намекая на появившуюся в то время книжку, говорит о виновниках унии: «кого могут, привлекают к себе ласковыми словами, почестями и достоинствами; а других мучат, устрашают угрозами, закидывают фальшивыми книгами, вымышляют книги «под старою датою», старым письмом написанные, в доказательство, будто подобное соглашение с рижскою Церковию когда-то существовало. Но всмотрись внимательнее в самую речь, и увидишь, что, хотя и старым письмом писано, но образ выражения совершенно Поцеев, как будто бы он сам своими устами говорил. Притом, найдем там слова нынешнего времени, которых предки наши не употребляли: ибо, как поляки приняли в свой язык много слов латинских, так и Русь в свой язык внесла много слов польских» 34 . Мелетий Смотрицкий, писавший через пять лет после обнародования этого листа, прямо называет его выдумкою Поцея 35 . захария Копистенский в Палинодии возражает: «если киевляне долгое время не хотели принять к себе гражданского правителя Гаштольда по той причине, что он латинской веры: то как могли они в то же время признавать своим митрополитом латинянина ? – С другой стороны, Иоанн ласский, Архиепископ гнезненский, в 1514 г. на латеранском Соборе, представляя сведения о догматах и обрядах, которыми русские, живущие в пределах Польши и Литвы, отличаются от Церкви римской, везде выставляет только их несогласия, и ни слова не говорит о недавнем, будто бы, изъявлении покорности главою юго-западной митрополии. Он прямо говорит, что русские считают папу равным с прочими первосвященниками, не признают важности его индульгенции, не хотят признать Церковь римскую главою всех Церквей и т. п. 36 . – И какие последствия этого мнимого посольства в Риме ? Что сделал Папа ? Ужели он оставил без внпмания прошение столь усердных поклонников ? Можно было сочинить один акт, но нельзя было выдумать целый ряд явлений, для которых в истории не могли найдти никакого основания. – Несомнительные памятники дают совсем иное свидетельство об отношениях иерархии киевской к латинской Церкви. Поставляемый во епископа, так же как и в московской митрополии того времени, давал обещание «не оставити во всем своем пределе ни единого же от нашея православная веры ко арменом свадьбы творити и кумовства и братства, такожде и к латыням» 37 . Вместо сближения с латинянами, здесь встречаем особое чинопоследование «како приимати приходящие от латинския веры» 38 . |
| Кроме рокового августа 2020 года, был ведь и роковой август 1991 года. Жизнь Белой Руси последних 25 лет видится мне как попытка убежать от того, далёкого августа, но 2020 год словно замкнул круг. И вырваться из этого замкнутого круга можно, лишь обретя способность понимать, что значит для жителя Москвы «стародавняя дедичная отчина Киев» (слова головы московских стрельцов Ивана Лопатина, середина XVII века), и почему Литовская Русь, по словам Ивана III, «от наших предков, из старины наша отчина» (1501-1503 гг.). В августе-декабре 1991 года порвалась жила, которую не смог перекусить Батый и отсечь шляхетской саблей Сигизмунд III. ...Я пишу эти строки в день, когда исполняется 400 лет со дня принятия решения о восстановлении западнорусской православной иерархии, уничтоженной путём измены большинства архиереев Киевской митрополии Св. Православной Вере в Бресте Литовском в 1596 году. Приведу прекрасное описание событий 1620 года. «Оживился древний Киев и закипел многолюдством. Народ православный стекался сюда со всех сторон. Наступал праздник Успения Божией Матери, а «в этот праздник множество людей нашей веры и богослужения, говорит Виленское братство, светских и духовных, по древнему благочестивому обычаю, посещает Киевский Печерский монастырь и Печерскую церковь Успения Божией Матери». Но теперь был здесь Патриарх [Феофан III Иерусалимский] и предстояло избрание православных епископов. Когда известно стало о прибытии Смотрицкого, общим избранием он назначен был на кафедру Полоцкую. Православные упросили Патриарха в этот столь чтимый праздник посвятить им Митрополита и епископов. ( После принятия принципиального решения – А.П.) были рукоположены Патриархом Иов Борецкий на Митрополию Киевскую и Галицкую, Иезекииль Курцевич на епископство Владимирское и Брестское, Исаакий Черчицкий на Луцкое и Острожское, Мелетий Смотрицкий на архиепископство Полоцкое, епископство Витебское и Мстиславское, Исайя Копинский на архиепископство Пршемышльское (Перемышльское) и Самборское, Паисий Ипполитович на Хелмское (Холмское) и Бельзское, Авраамий Стагонский, грек, на Пинское и Туровское. Все эти лица были поставлены без представления о них королю; до королевского утверждения они не могли жить в своих епархиях и содержались на счёт православных патронов – князей Острожских, Вишневецких, Корецких и других…» (1). |
| Получив это доброе наследство своих предшественников, Петр Могила поднял все виды просветительной деятельности Киево-Печерского монастыря на новую, небывалую еще высоту. Он энергично взялся за восстановление и возвращение монастырских владений; обладая твердой волей и решительным характером, не чуждаясь и крутых мер, всегда имел в виду только пользу врученного ему дела, устраняя препятствия, в немалом числе лежавшие на путях его деятельности. Требуя повиновения себе, как настоятелю, архимандрит Петр Могила был требователен и к самому себе, говоря, что ему, настоятелю «прежде всех подобает на церковном обрестись правиле, такожде и на всяком деле богодухновенном». По сообщению биографа Петра Могилы (инока киевского Выдубицкого монастыря Иакова), Могила «носил на себе острую, колючую власяницу и умерщвлял свое тело, стискивая его железным панцырем».Вступление Петра Могилы в управление Киево-Печерским монастырем совпало с некоторым улучшением в отношениях украинского казачества с польским правительством, и значительные круги казацкой старшины и украинского шляхетства стали склоняться к попыткам того или иного соглашения с униатами. Выражением этих настроений была, между прочим, деятельность Полоцкого архиепископа Мелетия Смотрицкого, посвященного Иерусалимским Патриархом Феофаном во время пребывания его на Украине в 1620–1621 гг. После многих и мучительных колебаний архиепископ Мелетий окончательно перешел в унию и тем поставил себя вне православного общества. Соборы Киевский (1627), Гродекский (1628) и Львовский (1629) были посвящены этим попыткам к соглашению между униатами и православными. На этих соборах «великому архимандриту», как стал называться архимандрит Киево-Печерского монастыря, пришлось быть руководителем, и он доказывал бывшими уже примерами, что какие-либо соглашения в этом деле могут привести только к еще большему обострению отношений между православными и католиками. Управляя Киево-Печерской Лаврой, архимандрит Петр (Могила) заботился и о внешнем благолепии своей обители, украшал соборную монастырскую церковь , реставрировал и расширял пещеры, соорудил для почивающих там мощей новые гробницы, сделав на каждой надписи, и учредил строгий порядок для посещения пещер, в прекращение нередко случавшихся кощунственных выходок со стороны иноверных посетителей, в особенности лютеран и кальвинистов. |
| Порча Псалтири жидовствующими должна была обратить особенное внимание на нее в то время когда «все о вере пытали», а между тем Псалтирь составляла основу знания и житейской мудрости древне-русских грамотников 685 . Мелетий Смотрицкий, в предисловии к славянской грамматике, пишет: «издревле российским детоводцем обычай бе и есть учити дети малыя в начале азбуце, потом же часослову и псалтири». (Прав. Соб. 1857 г., кн. 4, стр. 817). – Новгородский архиеп. Геннадий, побуждая митр. Симона завести училища, писал: «а мой совет о том, что учити в училище, первое азбука граница истолкована совсем, да и подтительные слова, да псалтыря с следованием накрепко; и коли то изучат, может после того проучивая и конархати и чести всякыя книгы»: (Акты историч. I, 104). – В житии Феодосия говорится о Спиридоне, что он «не ведый нача учитися книгам, аще и леты не млад сый, и изучи псалтырь». (Прав. Спб, 1857 г., кн. 4, стр. 819). – И тогда как, по словам Геннадия, мужик, приведенный для поставления в священники, по апостолу не умел и «ступить», по псалтири «едва брел» (Акты историч., I, 104). – Из школы то же уважение к Псалтири переходило в жизнь. Ее знали наизусть и брали в путь: так, князь Борис, когда узнал о погоне за ним убийц от Святополка, «то нача пети псалтырю». (Полн. Собр. рус. лет., I, 58). Владимир Мономах говорит, что когда встретили его послы на Волге, убеждая идти на Ростиславичей, то, он «взем псалтырю в печали». (Полн. Собр. рус. лет. I, 100). Были даже особенные дорожные псалтири (Прав. Соб. 1857 г.. 4, 826). – В монастырях знание ее наизусть было весьма обыкновенным, а Феодосий Печерский даже постановил своей братии, что наиболее следует «имети в устех псалтырь Давидов». (Полн. Собр. рус. лет., I, 79). – Каждый книжный человек заботился о списании Псалтири (переводы Псалтири для архиеп. Геннадия, для м. Филиппа I, Псалт. Нила Сорского письма Игнатия, Архангельский, Нил Сорский , 44; Псалт. греч., писанная Максимом Греком для Нила Курлятева; Псалт. брата Башкина Феодора, (Калугин, 59), Слово о том, что самое полезное чтение – почитание Псалтири (Рук. |
| Правосл. публицисты использовали «Историю...». Иоанн (Вишенский) поддержал антиуниат. аргументацию К. О. в своих сочинениях. В «Перестороге» (Предостережение), остром антиуниат. памфлете, анонимный автор опирался на видение Ферраро-Флорентийского Собора, изложенное в «Истории...» (из «Истории...» в «Перестороге» заимствован, в частности, сюжет о насильственной смерти патриарха Иосифа, в руки к-рого был вложен подписанный текст унии). Положительный отзыв о сочинении К. О. дал Захария (Копыстенский) в «Палинодии» (1620-1623). Обстоятельный анализ позиции К. О. и взглядов его оппонентов привел в «Антапологии» Геласий Диплиц (1631), защищавший правосл. полемиста от упреков в фальсификации истории Флорентийской унии. Сочинения К. О. копировались до кон. XVIII в. и определяли позицию православных в Речи Посполитой по отношению к унии. «Историа...» стала известна в России: в 1624-1625 гг. ее пересказал на церковнослав. языке кн. И. А. Хворостинин («Повесть слезная о листриском, сиречь Феларском и Фларентиском разбойническом кровопролитном осмом Соборе»/Ред.: В. И. Савва//Вновь открытые полемические сочинения XVII в. против еретиков. СПб., 1907. С. 21-31). Униаты встретили «Историю...» резкой критикой. В «Антиррисисе» (1599, 1600) Ипатий Потей опубликовал свое письмо князю Острожскому и комментарий к «Истории...». Владимирский епископ обвинил К. О. в искажении фактов («ледве бы сам диявол с пекла горшую неправду змыслити мог»). «Историю...» критиковал Лев Кревза , в конце жизни - Мелетий (Смотрицкий), упоминал о ней Иосиф Вельямин Рутский . По мнению униат. авторов, «Историа...» составлена из легенд, к-рые не подтверждаются источниками. Униат. публицисты безосновательно сравнивали произведение К. О. с протестантскими. По-видимому, последним, кто обращался к произведению К. О., был иезуит Я. А. Кулеша, к-рый в соч. «Wiara prawosawna» (Православная вера) (1704) защищал митр. Исидора и призывал православных не верить антиисторическим сочинениям о Флорентийской унии, в т. ч. произведению К. О. |
| Среди братств, значительно умножившихся на Волыни для защиты Православия после Брестской унии, первое место принадлежало основанному в 1617 г. братству святого Креста в Луцке. 20 февраля 1619 г. король Сигизмунд III дал местному православному братству разрешение на возведение храма, школы и богадельни. 20 июня 1620 г. Патриарх Иерусалимский Феофан дал братству Благословенную грамоту и право ставропигии. Тогда же право ставропигии было дано Слуцкому Преображенскому братству. Кроме того, в 1623 г. Патриарх Константинопольский Кирилл Лукарис (1621—1638) соборной грамотой подтвердил право ставропигии и утвердил Устав Киевского Богоявленского братства. Установление ставропигии успешно оправдывало себя после введения унии, и недаром униат епископ Луцкий Кирилл (Терлецкий; 1585—1607) в свое время с досадой говорил о Патриархе Константинопольском Иеремии: «...уставил братства и ставропигии, дабы наши овцы не повиновались нам». Но, несмотря на это, по поводу такого независимого положения братств порой высказывали неудовольствия и некоторые православные архипастыри. В 1626 г. ерхиепископ Полоцкий Мелетий (Смотрицкий) с ведома и согласия митрополита Иова представил Патриарху Константинопольскому соображение о неудобствах такого положения дел, вследствие чего Патриарх Константинопольский Кирилл Лукарис грамотой от 9 декабря того же года упразднил ставропигии всех братств в Киевской митрополии, кроме Львовского и Виленского. Впоследствии, в 1633 г., право ставропигии было дано Могилевскому братству. Луцкое братство несколько десятков лет противостояло унии, и лишь в начале XVIII в. оно прекратило существование вместе с православной Луцкой епархией (Братским монастырем завладели базилиане). Это владение монастырем продолжалось до самого воссоединения Волыни с Россией в 1793 г. Тогда же Луцкий базилианский монастырь снова был передан православным. Вплоть до 1686 г. высший надзор за всеми братскими школами осуществляли Патриархи Константинопольские и митрополиты Киевские. Они оказывали покровительство братским школам и следили за тем, чтобы школы оставались верными духу Православия. Братства старались не только укрепить в своих питомцах православные убеждения, но и дать им знания по тем предметам, которые могли быть полезны и для общего их развития, и для служения обществу и государству. |
| Таким образом, православные обрели митрополита и шестерых епископов. Точнее - семерых, так как Феофан признал законным православным архиереем Львовского владыку Иеремию Тиссаровского и не стал поставлять другого епископа на эту кафедру. Тем самым была полностью восстановлена de jure каноническая структура Киевской митрополии в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Это был огромный успех православных, что возбуждало жгучую ненависть и ярость униатов. Однако до реального восстановления полноценного канонического порядка во всех православных епархиях, расположенных на территории Речи Посполитой, было очень далеко. Прежде всего этому препятствовал отказ стоявших на стороне униатов властей признать законность Феофановых хиротоний и допустить поставленных им епископов в свои епархии. Лишь на Востоке, где польская власть была слаба и господствовало казачество, митрополит Киевский мог реально осуществлять свою юрисдикцию над своей митрополичьей областью. На новохиротонисанных православных иерархов с особой яростью ополчился униатский митрополит Иосиф Вельямин-Рутский, которых видел в их поставлении большую угрозу унии. Глава униатской церкви перед лицом короля Сигизмунда III объявил Феофана самозванцем, не имеющим патриаршего сана, и турецким шпионом. На основании такого заявления поставленные Феофаном архиереи также объявлялись незаконными. Иосиф убедил короля издать в 1621 г. универсал, который объявлял преступниками православных епископов и всех тех, кто признавал их и помогал им. Указом Сигизмунда III они были поставлены вне закона. Было предписано подвергнуть аресту всех ставленников Феофана и их помощников. После публикации универсала яростные репрессии против православных охватили в дни Страстной седмицы 1621 г. Вильну, где Вельямин-Рутский особо злобствовал на сплотившего православных Полоцкого архиепископа Мелетия Смотрицкого. Защищаясь, Мелетий издал книгу " Verificatia nevinnosci " ( " Оправдание невинности " ), в которой доказывал необоснованность обвинений против патриарха Феофана и поставленной им иерархии Киевской митрополии. В ответ базилиане из Троицкого монастыря издали антиправославный трактат под названием " Sowita wina " ( " Сугубая вина " ). Вслед за этим Свято-Духовская православная и Троицкая униатская типография обменялись целым рядом новых литературных ударов, издав несколько книг, которые вновь оживили литературную полемику по вопросу об унии. |
| Дальнейшего движения проект соглашения не имел, но богословское сотрудничество с протестантами продолжалось. Православные полемисты пользовались западной обличительной литературой, особенно по вопросу о папском главенстве, – на эту тему нередко повторяли доводы больших реформационных соборов (Базельского и Констанцкого), имела большую популярность известная книга сплетского архиепископа Марка Антония Господнечича, de Dominis (обращалась и в местных рукописных переводах, впрочем, позже)... Социниане часто выступали в защиту православия, – правда, под чужими именами, как бы под маской... В этом отношении особенно характерен «Апокрисис», изданный под именем Христофора Филалета в 1587 г., в ответ на книгу Скарги о Брестском соборе. Автор прикрылся литературной маской, греческим псевдонимом, выдавал свою книгу за перевод. Вряд ли этому многие верили. Кажется, автора узнавали и под ложным именем. Современным исследователям узнать его много труднее. Во всяком случае, автор не был ни русским, ни православным. Можно с достаточным основанием догадываться, что это был Мартин Броневский, секретарь Стефана Батория и дипломат, дважды ездивший послом к Крымскому хану, автор ценного труда «Описание Тартарии». (Descriptio Tartariae, Coloniae Agripp. 1545). Он был хорош и близок с Острожским, принимал деятельное участие в конфедерациях православных и евангеликов. Каз. Несецкий в своем известном «гербовнике» отзывается о нем очень лестно... В «Апокрисисе» по местам чувствуется очевидная близость к Institutiones christianae Кальвина. Еще автор пользовался тогда совсем новой книгой Сибранда Любберта: De papa Romano (1594). Ею же пользуется Мелетий Смотрицкий... Не следует преувеличивать глубину этого «протестантского» влияния. Однако, известный налет «протестантизма» навсегда остался на украинском народном складе, несмотря на сильнейшее воздействие латинизма впоследствии. Всего важнее и опаснее было то, что русские писатели привыкли обсуждать богословские и религиозные вопросы в их западной постановке. Опровергать латинизм ведь совсем еще не значит укреплять православие. Между тем в полемический оборот в это время вливаются доводы реформаторов, далеко не всегда совместимые с православными предпосылками... |
| И не есть ходатаем, ибо тот, кто перед кем-то ходатайствует, ни восседать с ним рядом не может, ни равного достоинства с ним быть» (цит. по: Корзо. 2007. С. 236). Приведя этот отрывок, Жебровский обвинил С. З. в том, что тот отрицает заступничество Христа за христиан. Это же обвинение было повторено на Соборе в янв. 1596 г. О том же писал Мелетий (Смотрицкий) в «Apologia peregrinatiey...»: С. З. «богохульствует на Христа, говоря, что Его священство и ходатайство уже прекратилось и что первое, то есть священство, всецело перешло к иереям и почило на них» (цит. по: Кирилло-Мефодиевский сборник. П.; Лпц., 1863. Вып. 1. С. 21). Как убедительно показал В. З. Завитневич, утверждение о том, что Христос не является ходатаем за христиан, появилось в «Катехизисе» С. З. как ответ на заявления совр. ему антитринитариев о том, что Христос является лишь посредником между Богом и людьми и Ему не подобает равное с Богом Отцом поклонение ( Завитневич В. З. «Палинодия» Захарии (Копыстенского) и ее место в истории западнорус. полемики XVI и XVII вв. Варшава, 1883. С. 123, 130). «Катехизис» и др. сочинения С. З. свидетельствуют, что правосл. книжник не только не выражал сомнений в традиц. христ. учении о Св. Троице, но и отстаивал его правосл. понимание в полемике с католиками: в частности, Жебровский критикует неприятие правосл. полемистом Filioque. (В «Катехизисе» С. З. с правосл. позиций выступает против мн. ересей, связанных с учением о Св. Троице и о Христе: против не признающих предвечное рождение Сына Божия, опровергает учение аполлинаристов о восприятии Христом только человеческого тела «без души разумной», осуждает не признающих Христово Воскресение, а также тех, кто считали, что на Кресте претерпело страдание и смерть Божество, предостерегает от «введения в Божество двух начал» и др. Во взглядах оппонентов С. З. (социниан) и, вероятно, в какой-то степени в его собственных отразилось достаточно часто имеющее место смешение тринитарной проблемы (когда речь идет о равночестности Лиц Св. |
|
|
