| На такое значение пророчества в 11:1 указывает прежде всего контекст речи. «Отрасль из усеченного корня Иессеева» представляет очевидную противоположность «высоко поднявшимся» и однако «отсеченными» ветвям «леса», или тщеславного царя Ассирийского (кон. 10-ой гл.); в этой отрасли нет никакого видимого величия, напротив, видимое уничижение. Действительный смысл названия – «отрасль» открывается из главы 14-ой, близкой по времени написания к 11-ой. Там в ст. 18–19 говорится о царе Вавилонском: «все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице; а ты повержен вне гробницы своей, как презренная () отрасль» – . Затем о «Рабе Господа» в 53-ей главе ( – не без отношения как будет после сказано, к пророчеству о царе Вавилонском – ) говорится: «Он взошел пред Ним, как отпрыск и как корень из сухой земли», что далее изъясняется словами: «он был презрен» [, а в паралл. месте в 49:7: , т. е. «презираемому всеми, (презренному или) отверженному народом – Рабу Господа», – употреблен тот же глагол, как и в 14:19]. Евангелист Матфей, написавший первоначально свое евангелие на еврейском языке, видит в поселении Господа Иисуса «в городе называемом Назарет» (евр. название его , см. в Christoiogie v. Hengstenberg) исполнение «сказанного пророками, что Он наречется Назореем» ( Мф.2:23 ). По всей вероятности, ев. Матфей имел в виду прежде всего слова Исаии 11:1: «и произойдет отрасль из корня Иессеева». Это не означает непременно того, что пр. Исаия имел в виду назвать сам город Назарет ; но в поселении Господа в Назарете, о котором говорили: «от Назарета может ли быть что доброе?» ( Ин.1:46 ; ср. надпись на кресте: «Иисус Назорей, царь Иудейский», которою хотели выразить презрение к Распятому на кресте) исполнилось сказанное Исаией и другими пророками (почему святой Матфей и говорит: «сказанное пророками») о видимом уничижении Христа Спасителя вообще, – притом так однако, что самое имя города, в котором Господь поселился ( – Назарет) наглядно свидетельствовало об исполнении сказанного пророком Исаией о Мессии: «и произойдет отрасль из корня Иессеева». – Пророк Михей, современник Исаии, видел в пророчестве Исаии 11:1 речь об унижении Мессии и незнатности Его происхождения: «и ты Вифлеем – Ефрафа (откуда происходил Иессей, отец Давида, и сам Давид, когда был еще пастырем овец; Вифлеем – Ефрафа служит объяснением к словам Исаии: «произойдет отрасль из корня Иессеева»), мал ли ты между тысячами Иудиными? – из тебя произойдет Мне Тот, Который должен быть Владыкою во Израиле» ( Мих.5:2 ). Следовательно, и понятие Раба Господня, униженного и страдающего нельзя считать несоответствующим времени пр. Исаии. |
| Астарте и прочим идолам. Мы понимаем, что также исчезнут, подобно рассвету, еретики и царь их, диавол или ересиарх, которых Бог любил во время детства их (когда они веровали, принадлежа к Церкви, и были младенцами и имели достоинство в имени Христовом) и вызвал их из скорби и мрака египетского. Вызвал же их чрез апостолов и учителей Церкви. Но, говорит, будучи вызваны Моими вождями, они удалились от лица их и стали кланяться Веелфегору, то есть служить своим порокам и похоти, а впоследствии начали приносить жертвы Ваалам и истуканам, измышленным ими. Ибо каждый из еретиков имеет своих богов, и всем тем подобиям, которые измышляются ими, они служат, как изваянным или вылитым истуканам. Вместо сказанного нами: «из Египта Я вызвал сына Моего», LXX перевели: из Египта Я вызвал сыновей его, чего в еврейском нет, и ни для кого не может быть сомнения в том, что Матфей ( Мф. 2:15 ) привел свидетельство из этого места по подлинному еврейскому тексту. Поэтому пусть порицающие наш перевод укажут то Писание, из которого евангелист привел это свидетельство и изъяснил его в отношении к Господу Спасителю, когда Он возвратился из Египта в землю Израилеву; а так как они не могут указать, то пусть перестанут морщить чело, хмурить брови, водить носом, щелкать пальцами. На это место несправедливо нападает Юлиан Август в седьмой книге, изрыгнутой им против нас, то есть христиан, говоря, что евангелист Матфей то, что написано об Израиле, перенес на Христа, пользуясь простотою тех, которые уверовали из числа язычников. Ему мы коротко ответим: Матфей издал евангелие на еврейском языке, и его могли читать только те, которые были из евреев. Следовательно он сделал это не для того, чтобы морочить язычников. А если бы он хотел обморочить евреев, то он был бы или скудоумным или несведущим: скудоумным, если он измыслил явную ложь, а несведущим, если он не знал, о чем здесь говорится. Что он не был скудоумным, это доказывает самая книга его, которая написана мудро и изложена стройно; несведущим же мы не можем назвать того, о котором, на основании других его свидетельств из Писаний, нам известно, что он знал закон. |
| К этому Евангельскому сказанию о призвании Матфея Четии Минеи прибавляют ещё следующее. С этого времени, то есть со времени призвания, Матфей стал учеником и подражателем Иисуса Христа и сподобился быть причисленным к лику двенадцати Апостолов. Евангелисты Марк и Лука, для того чтобы скрыть первую, до призвания, жизнь Матфея, назвали его Левием. Но сам он, в своём Евангелии, прямо называет себя первым именем, то есть Матфеем, желая тем пред всем миром открыть, что он, до своего призвания, вёл греховную жизнь, а примером своего обращения, желая и других грешников призвать к покаянию, – к тому, чтобы они, подобно ему, не стыдились исповедовать свои грехи и ко Христу бы обратились. Чему поучает нас это сказание о призвании Матфея? Во-первых, тому, чтобы мы ценили любовь Божию к нам грешным. Господь сказал Матфею: «Следуй за Мною», и то же самое говорит и всем нам; ибо и каждый из нас постоянно слышит внутри самого себя голос Божий, говорящий: «Брось дурную жизнь, покайся, обратись ко Мне, следуй за Мною». Будем же ценить эту любовь Божию, которая всегда бодрствует над нами, как мать над своим младенцем в колыбели; будем постоянно благодарить Господа, хотением не хотящего смерти грешника, но желающего еже обратитися и живу быти ему, и останемся день и ночь признательны Господу за Его великие благодеяния к нам. Во-вторых, прекрасный урок даёт нам Матфей и тем, что, услышав голос Божий, оставив всё, последовал за Господом. Мы, слыша тот же голос: «следуй за Мною», как поступаем? Остаёмся, почти всегда и все, глухи к этому голосу и, по услышании его, продолжаем опять жить так, как будто и Бога нет, и будущей жизни нет, и ничего нет, не было и не будет. Но вот святой Матфей учит нас поступать не так, как мы поступали доселе, а примером своего обращения как бы говорит нам: «И ты, по моему примеру, услышав: «следуй за Мною», подобно мне, оставив всё, иди за Господом». И послушаем святого Матфея, братие, и когда, подобно ему, услышим голос Божий, возбуждающий нас восстать от сна греховного, тогда, подлинно, восстанем от этого сна, а затем оставим и всё, то есть всё греховное, и последуем путём покаяния и исправления нашей жизни за призывающим нас к этому пути Господом. И когда поступим так, то, конечно, и не раскаемся, ибо неложно говорит Господь: «Приходящего ко Мне не изгоню вон» ( Ин.6:37 ). Аминь. 17-й день |
| 5. Итак, этот Матфей, как сказал я, удостаивается быть евангелистом, и это весьма справедливо. Ибо Матфей, в образец вам, имеющим спастись, обратился от многих согрешений, и встал и пошел вслед за Пришедшим (ср. Мф.9:9) для спасения рода человеческого и Сказавшим: пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию (Мф.9:13), а потому и должно было ему, возведенному от мытницы и обратившемуся от неправды, предоставить спасительную проповедь, чтобы люди от него дознали, как человеколюбиво пришествие Спасителя. Ибо по отпущении грехов, Спаситель даровал ему и силу воскрешать мертвых и очищать проказу, и силы исцелений, и власть прогонять бесов, чтобы не только словом убеждал он слушающих. Но и самим делом проповедал благую весть погибавшим, что будут обретены через покаяние, падшим, что будут восставлены, умершим, что будут оживотворены. Итак, сей самый Матфей еврейскими письменами (βρακος γρμμασι) пишет и возвещает Евангелие, и начинает не с того, что составляет начало евангелия, но излагает родословие от Авраама. Авраам, говорит, родил Исаака, и Исаак Иакова (Мф.1:2), и так далее по порядку до Иосифа и Марии (Мф.1:16). И сначала ставит слова: книга рождества Иисуса Христа, сына Давидова. Потом говорит: сына Авраамова. Потом, дойдя до того самого, что требовалось, говорит: рождество Иисуса Христа было так: по обручении Матери Его Марии с Иосифом, прежде нежели сочетались они, оказалось, что она имеет во чреве от Духа Святого. И Иосиф, будучи праведен, хотел тайно отпустить ее. И се, ангел Господень явился ему во сне и сказал: не отпускай жену твою, ибо родившееся в Ней есть от Духа Святого. Ибо вот, родит Сына, и наречешь Ему имя Иисус, ибо Он спасет людей Своих от грехов. И это, говорит, да сбудется реченное Господом через пророка, который говорит: се, дева ( παρθνος) во чреве приимет и что далее следует за этим. И восстав, говорит, ото сна, Иосиф сотворил так и принял жену свою, и не знал ее, пока родила первенца, и он нарек Ему имя: Иисус. Иисус же родился в Вифлееме Иудейском во дни царя Ирода, се волхвы с востока пришли в Иерусалим и говорят: где родившийся Царь Иудейский? ибо мы видели звезду Его на востоке и пришли поклониться Ему. (Мф.1:18–2:2). Где же событие с Захарией? Где то, что изложено Лукой? Где видение ангела? Где пророчество об Иоанне Крестителе? Где прещение Захарии, что он не будет иметь силы проговорить, доколе сбудется глаголанное ангелом? (Лк.1:20). Где сказанное Гавриилом деве? Где доказательство вместе с разумностью осторожности Марии, отвечавшей этому самому ангелу вопросом: как будет это, когда я мужа не знаю? (Лк.1:34). Где и точное и откровенное объяснение ангела, который сказал ей: Дух Господень найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя? (Лк.1:35). |
| В шестом же часу настала тьма по всей земле и продолжалась до часа девятого. В девятом часу возопил Иисус громким голосом: Элои! Элои! ламма савахфани? – что значит: Боже Мой! Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил? Некоторые из стоявших тут, услышав, говорили: вот, Илию зовет. А один побежал, наполнил губку уксусом и, наложив на трость, давал Ему пить, говоря: постойте, посмотрим, придет ли Илия снять Его. Иисус же, возгласив громко, испустил дух ( Мк.15:33–37 ). Мы видим лишь два существенных различия между двумя рассказами. Возглас Иисуса на кресте Матфей приводит по-еврейски, Марк – по-арамейски. У Матфея один из стоящих у креста подносит Иисусу губку с уксусом, другие продолжают насмехаться над Распятым; у Марка это делает один и тот же человек. Что означает неожиданно наступившая в середине дня тьма? Многие толкователи полагают, что речь идет о солнечном затмении. Это отчасти подтверждается словами Луки: и померкло солнце ( Лк.23:45 ). Возможно, Матфей видит связь между тем, что происходило при кончине Иисуса, и тем, что по Его предсказанию должно произойти при кончине мира: И вдруг, после скорби дней тех, солнце померкнет, и луна не даст света своего, и звезды спадут с неба, и силы небесные поколеблются ( Мф.24:29 ). Описание землетрясения, последовавшего за смертью Иисуса на кресте, усиливает общее ощущение ужаса: сама природа словно протестует против беззаконного суда над Сыном Божиим, реагирует таким образом на Его страдания и смерть. Согласно ранее приведенному свидетельству евангелиста Марка, Иисус был распят в третьем часу дня ( Мк.15:35 ). Ни Матфей, ни Лука не уточняют время распятия, а согласно Иоанну, смертный приговор был вынесен Пилатом в шестом часу ( Ин.19:14 ). Если следовать версии Марка, страдания Иисуса на кресте продолжались около шести часов: возможно, они длились даже дольше, если между воплем Иисуса на кресте и Его смертью прошло еще какое- то время. Версия Иоанна может натолкнуть на мысль, что Иисус пробыл на кресте меньшее число часов. При этом только у Марка мы находим информацию о том, что, когда Иосиф Аримафейский пришел к Пилату просить тело Иисуса, тот удивился, что Иисус уже умер ( Мк.15:44 ). Во всяком случае, Иисус умер раньше двух разбойников, которым пришлось перебивать голени, чтобы ускорить их смерть ( Ин.19:31–33 ). |
| И когда Он прибыл на другой берег в страну Гергесинскую, Его встретили два бесноватые, вышедшие из гробов, весьма свирепые, так что никто не смел проходить тем путем. Гергеса и Гадара были города в земле языческой, на другом берегу моря Галилейского. Это были два города среди десяти, некогда существовавших на берегах сего моря. У евангелистов Марка и Луки вместо Гергесы упоминается Гадара: это означает только то, что два города находились рядом и что событие, о котором рассказывается, произошло недалеко от обоих городов. Евангелисты Марк и Лука упоминают об одном бесноватом, в то время как Матфей - о двух. Первые упоминают одного из двух, который был страшней и, как наводящий ужас на всю округу, известнее, в то время как Матфей упоминает обоих, поскольку оба были исцелены Господом. А что один из них был известнее своего товарища, видно из описания святого евангелиста Луки, говорящего, что этот одержимый был из города - один человек из города. Будучи горожанином, он должен был быть известнее в городе, чем другой бесноватый, который, по всей видимости, был из селения. Также следует из слов Луки, что человек сей был одержимый бесами с давнего времени и что они мучили его долгое время, следовательно, он давно был болен и из-за своей многолетней болезни был хорошо известен во всей этой местности. Что он бесновался намного более люто и злобно, чем его товарищ, видно из замечания Луки: люди связывали его цепями и узами, но он разрывал путы и был гоним бесом в пустыни. Итак, вот причина, по которой евангелисты Марк и Лука вспоминают только об одном бесноватом, хотя их было двое. Мы и сегодня часто пользуемся подобным способом описания событий, вспоминая, например, лишь предводителя пойманной разбойничьей шайки. И хотя поймали целую шайку разбойников во главе с атаманом, мы говорим, что пойман такой-то атаман разбойников. Также поступают евангелисты. И в то время как Марк и Лука дополняют повествование Матфея одной деталью, а именно, описанием главного одержимого, Матфей дополняет Марка и Луку другой деталью - упоминанием об обоих одержимых. |
| Приведем здесь главнейшие из известных нам изречений этого рода: А. Прямо засвидетельствованных (Ап. Павлом) слов Христовых мы находим во внеевангельском каноне, по крайней мере, пять. 1. Во главу этих изречений можно поставить замечательнейший текст из Посланий Ап. Павла, которому, по его значению, бесспорно должно принадлежать первое место. Это – передаваемые Ап. Павлом слова Христа Спасителя, касающиеся одного из важнейших моментов Его земной жизни, а также и благодатной жизни основанной Им Церкви: установление таинства Евхаристии. Как известно, кроме синоптиков, относящиеся сюда слова Христовы на Тайной Вечери приводятся также Ап. Павлом ( 1Кор. 11:24–25 ), и притом с некоторым, сравнительно с Евангелием, дополнением, а именно так, что евангелисты Матфей и Марк держатся одного текста, а еванг. Лука и Ап. Павел другого – несколько более пространного, причем самым полным является как раз текст 1-го Послания к Коринфянам. 30 Для ясности мы сопоставим все 4 текста: Матфей 26:26–28: Приимите, ядите, Приимите, ядите, сие есть Тело Мое сие есть Тело Мое Пейте из нее все: ...(и пили из нее все)… ибо сие есть Кровь Моя нового завета, Сие есть Кровь Моя нового завета, за многих изливаемая за многих изливаемая во оставление грехов Следовательно, св. Марк (как и в других случаях) дает более сжатую редакцию; св. Матфей несколько ее дополняет. – Затем: Лука 22:19,20 Кор. 11:24,25 Приимите, ядите. Сие есть Тело Мое, Сие есть Тело Мое, которое за вас предается; за вас ломимое сие творите в Мое воспоминание. сие творите в Мое воспоминание. (Также и чашу после вечери, говоря): (Также и чашу после вечери, и сказал): Сия чаша есть новый завет в Моей Крови, Сия чаша есть новый завет в Моей Крови. которая за вас проливается Сие творите, когда только будете пить, в Мое воспоминание Из сравнения двух последних текстов с несомненностью следует: 1. что св. Лука, писавший свое Евангелие, по крайней мере, лет на 15–20 позже написания 1-го Послания к Коринфянам, 31 буквально следует Ап. Павлу (а не Матфею и Марку), – что вполне понятно ввиду его близости к «Апостолу язычников», – только немного сокращая редакцию Ап. Павла; |
| Так и Матфей, представляя ту же Магдалину и Марию Иаковлеву у гроба по прошествии субботы, не говорит, что они принесли ароматы, но – что пришли – посмотреть гроб» ( Мф. 28:1 ). Ибо душа облегчается от гнетущей печали, когда видит гроб, последний знак любимого существа; при взгляде на него отнимается горесть и слезами, как мрачное облако, разрешается. Марк же и Лука говорят мироносицам у гроба, и первый причисляет к ним Саломию, а другой к Мариям присоединяет и Иоанну (24:10). К тому ж Матфей и Марк упоминают, что одного ангела видели одни, а Лука и Иоанн, что двух. Можно бы спросить: для чего тем явился один, а сим два открылись? Первым, думавшим, что Господь еще в гробе и причислявшим Его к мертвецам, являлся один ангел, чтобы возвестить им о воскресении; а вторым, которые недоумевали и считали тело Владыки украденным ( Лук. 24:4 , Ин. 20:13 ), явились два ангела – в показание, что тело, охраняемое такими стражами, не могло быть украдено. Так Марии Магдалине сказавшей ученикам «унесли Господа из гроба» ( Ин. 20:2 ), явились два ангела в белом одеянии, чтоб вывести ее из подозрения. И теперь, когда нашли камень отваленным от гроба и войдя в гроб не нашли тела и сомневались, не украдено ли оно, вдруг предстают им два мужа в одеждах блистающих ( Лук. 24:4 ). Они пришли рано помазать Господа, может быть, воспевая пророчественные слова Осии: устремимся к познанию Господа; как светлой заря появление Его ( Ос. 6:3 ). Но войдя, не нашли кого искали и впали в недоумение. Камень же был отвален от гроба не для того, чтобы дать проход воскресшему Господу (потому что Он воскрес прежде отнятия камня), но чтобы все могли удостовериться в воскресении. Когда же недоумевали они о сем, вдруг предстали пред ними два мужа в одеждах блистающих. И когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им ( Лук. 24:4–5 ). Что навело страх? Блеск одежд, по сказанию Луки, а Матфей присоединяет и блеск лица, потому что говорит: «вид его был как молния» (28:3). Посему – то и наклонили они лица свои к земле, пораженные Как бы солнечным блеском. |
| Место это взято из Ис.42:1–4 . С еврейского буквально так: «вот, Отрок Мой, Которого Я держу прямо, избранный Мой, к Которому благоволит душа Моя. Я дам Духа Моего на Него, правду Он будет среди народов распространять; не возопиет и не возвысит голоса Своего, и не даст услышать его на улицах; трости надломленной не переломит, и льна курящегося не угасит; по истине будет Он распространять суд; не ослабеет и не изнеможет, пока не утвердит правды на земле, и на закон Его будут уповать острова». Не вдаваясь в подробный разбор еврейского текста, скажем, что русский перевод приблизительно сходен с ним. Что касается перевода Семидесяти, то в нем некоторые отступления от еврейского текста. По буквальному переводу: «Иаков, раб Мой, Я буду помогать ему; Израиль, избранный Мой, приняла его душа Моя. Я дал Духа Моего на него, суд народам изнесет. Не закричит и не оставит ( νσει), и не будет услышан вне голос Его. Трости надломленной не переломит, и льна курящегося не погасит, но во истину вынесет суд. Он будет блестеть и не будет сокрушен, пока не установит на земле суда, и на имя Его будут уповать народы». Выражение «не оставит» некоторые переводят «не возвысит» (голоса). Такой перевод соответствовал бы еврейскому подлиннику, но едва ли возможен, потому что νημι никогда не имеет такого значения. Если теперь сравнить перевод Семидесяти и еврейский текст с греческим Матфея, то окажется, что Матфей сильно отступает и от еврейского текста, и от перевода Семидесяти. Думают, однако, что Матфей имел у себя перевод Семидесяти, и на это указывает выражение: «и на имя Его будут уповать народы» (стих 21; у Семидесяти: κα π τ νματι ατο θνη λπιοσιν, в еврейском тексте – «острова»). На пользование переводом Семидесяти указывает и изменение Матфеем еврейского «веторато» (и на закон) на греческое τ νματι (у Семидесяти: π τ νματι), – изменение, в котором не было никакой надобности, и оно не имело никаких оснований. У Семидесяти слова пророка, очевидно, относятся к Израилю. Но обстоятельство, что Матфей относит их к Мессии, служит здесь коррективом, как и подлинные слова Исаии. Исаия изображает будущего Мессию, хотя и не по божеству Его, а по человечеству. Из сказанного можно заключить, что место это приводится евангелистом отчасти по собственному переводу, а отчасти по переводу Семидесяти. Применение евангелистом пророчества ко Христу не представляет каких-либо особенных трудностей. Но несомненно, что при помощи пророчества здесь прибавлена новая черта к характеристике явившегося на земле Христа, как исторической личности, – черта, о которой мы должны были бы только догадываться, если бы евангелист не привел этой цитаты, которая вполне согласуется с тем, что мы знаем о Христе из Евангелий. Он был кроток и смирен сердцем и делал многое именно так, чтобы на Нем вполне исполнилось ветхозаветное пророчество. Это было трудно, но Он пророчество исполнил. Таков взгляд евангелиста. |
|
|
