| Он видит, что Екатерину все больше окружают наряду с льстецами, проходимцами, бездельниками люди предприимчивые, выдвинутые из глубин дворянства, из России, приходит к чудовищному выводу: завести в империи наемные иностранные войска и флот, путем вербовки, может быть, в Польше, может быть (и ему это было больше по душе), в Пруссии, в других немецких княжествах. Хитрец Панин соглашается, но пишет: «...для Отечества ничего не может быть счастливее, как сознание, что природный, высокий наследник престола его возрастет до настоящего возмужания, в недрах своего Отечества с прозорливейшим проницанием и неутомимой прилежностью... признает непременно государскою должностью самолично управлять и во всем надзирать над государственною обороною. Яко над единственною надежнейшею подпорою целости и безопасности оного». Однако советы Панина уже были не нужны, союз с Пруссией и «Северный аккорд», который он выстроил, отошел в прошлое. Зародился союз с Австрией, продиктованный движением России на юг. Граф Фалькенштейн, то бишь император Иосиф II, появился в России инкогнито, встретился с Екатериной в Могилеве, побывал в Петербурге. Здесь, зная пропрусские симпатии Павла, поухаживал за ним и его второй супругой, прусской принцессой Марией Федоровной. Надо было обеспечить будущее. Явно рассчитывая на то, что это будет передано Павлу, он сказал тайному советнику Безбородко, что будущий император будет явным украшением века. «В свое время он и сделанное удержит, и недоконченное свершит». Понимая, что надо ослабить и пропрусские симпатии жены Павла, Иосиф пообещал Марии Федоровне покровительствовать ее родителям, сия дружба показалась цесаревне «стоящей некоторого внимания, а симпатии к Пруссии несколько ослабели». Иосиф пригласил Павла посетить Вену и вообще заграницу. Принц загорелся желанием обратиться к своему душеприказчику Панину, как бы устроить эту поездку и встречу с любимым Фридрихом, королем прусским. Панин затеял интригу. Мария Федоровна составила план из семи пунктов, как «обработать» императрицу. Екатерина снисходительно наблюдала, оповещенная о малейших шагах Павла, дожидаясь, когда он окончательно попадет в ее сети. Павел пришел робко просить согласия и милостиво его получил. Когда разрабатывался маршрут, Пруссия, конечно же, была вычеркнута рукой матери. Вена — Неаполь — Париж и другие города были определены как места паломничества Павла. Цесаревич, раздосадованный запретом посетить Пруссию, воспринимал сначала свою поездку мрачно и меланхолично, да к тому же Мария Федоровна, прощаясь с сыновьями, три раза падала в обморок, чем вызвала брезгливый гнев Екатерины, не любившей этих немецких провинциальных сентиментальностей. |
| Кто же были эти приверженцы? . Мы видели, что Шверин и Гольц указывали на Ив. Ив. Шувалова, Мельгунова и Волкова как на самых опасных людей, ждущих первого удобного случая для отнятия у Петра престола. Но Фридрих II должен был убедиться, как обманулись его министры в своих наблюдениях. «Лица, – пишет он, – на которых смотрели как на заговорщиков, всего менее были виновны в заговоре. Настоящие виновники работали молча и тщательно скрывались от публики». Было, однако, время, когда Ив. Ив. Шувалов предлагал Екатерине свои услуги. В одной из записок о событиях своего времени Екатерина рассказывает, что пред кончиною императрицы Елисаветы Ив. Ив. Шувалов обратился к Никите Ив. Панину, говоря, что «иные клонятся, отказав и выслав из России великого князя Петра с супругою, сделать правление именем сына их Павла Петровича, которому был тогда седьмой год, что другие хотят выслать лишь отца, а оставить мать с сыном и что все единодушно думают, что Петр не способен. Панин ответствовал, что все сии проекты суть способы к междоусобной погибели, что в одном критическом часу того переменить без мятежа и бедственных следствий неможно, что двадцать лет всеми клятвами утверждено. Панин, – продолжает Екатерина, – о сем мне тотчас дал знать, сказав мне притом, что больной императрице если б представили, чтоб мать с сыном оставить, а отца выслать, то большая в том вероятность, что она на то склониться может. Но к сему благодаря Богу ее фавориты не приступили, но, оборотя все мысли свои к собственной безопасности, стали дворовыми вымыслами и происками стараться входить в милости Петра III, в коем отчасти и предуспели». Записка эта, написанная, разумеется, позднее события, может быть и очень поздно, требует некоторого объяснения. Выражение «благодаря Богу» очень понятно: если бы фавориты приступили к удалению Петра Федоровича от престола, то императором был бы провозглашен великий князь Павел Петрович и Екатерина не царствовала бы; кроме того, неспособность Петра не была еще так очевидна, как после шестимесячного его царствования, и удаление его могло бы повести к тому, что выставил в своем ответе Панин. |
| 3 мая 1749 г. в Казани произошел сильный пожар, начавшийся в Ст. Татарской слободе. Епископ, объявив пожар «Божьим предзнаменованием», выступил с инициативой: не разрешать слободским «христоненавистным» татарам восстанавливать сгоревшие дома, а выселить их «в уезды». Но это намерение Л. не получило одобрения в Сенате, к-рый предписал всем строиться «на прежних местах». Но в 1754 г. Л. удалось добиться того, чтобы все «новокрещенские» школы были переведены в Казань, а именно на самое «бойкое место» погорелой Ст. Татарской слободы. Здесь для учащихся было построено деревянное здание на 200 чел. Ранее, 8 июля 1749 г., там была торжественно заложена ц. во имя праведных Захарии и Елисаветы. Ходатайства о полном выселении татар-мусульман из Казани епископ подавал еще 2 раза, но они не получили поддержки в столице. При этом некоторые татары, недовольные соседством с церковью, в т. ч. по причине колокольного звона, и новокрещенской школой, сами просили о выселении их на свободные земли около Казани. Это ходатайство было удовлетворено, место для Ново-Татарской слободы выделено уже указом имп. Елизаветы Петровны от 8 авг. 1750 г. Т. о., в Казани образовалась еще одна татар. слобода, но надежды Л. на то, что туда переселятся все татары, не оправдались. В целом миссионерская деятельность Л. вызывала негодование коренного населения края, исповедующего ислам, и приводила к межконфессиональной и социальной напряженности. У татар архиерей, страдавший болезнью суставов (ОДДС. Т. 23. 493. Стб. 601), получил прозвище Аксак Каратун (Хромой Черноризец), очевидно, по аналогии с Тамерланом (Тимур Аксак, Железный Хромец), который в кон. XV в., по местному преданию, опустошил Волжскую Булгарию. Посетившая г. Булгар в 1767 г. имп. Екатерина II писала, что татары «великое почтение имеют к сему месту и ездят Богу молиться в сии развалины. Сему один гонитель, казанской архиерей Лука, при покойной Императрице Елисавете Петровне, позавидовал и много разломал, а из иных построил церковь, погреба и под монастырь занял, хотя Петра I-ro указ есть, чтобы не вредить и не ломать сию древность» (Письма и записки имп. Екатерины Второй к гр. Н. И. Панину. М., 1863. С. 27). |
| Троицкий келарь, знаменитый в истории смутного времени сподвижник архимандрита Дионисия, – Авраамий Палицын, имевший сношения по делам богатого уже тогда монастыря с разными правительственными лицами столицы, прослышал о намерении московских властей печатать в только что возобновленной типографии книгу «Потребник». Он не преминул при этом высказать от себя вынесенную им из монастыря мысль, что, прежде печатания, Требник необходимо надлежаще исправить. Подсказанная келарем мысль в Москве не была отвергнута, и вот 24 октября 1615 г. Авраамий пишет из Москвы в свой Троицкий монастырь к архимандриту Дионисию и казначею Иосифу Панину «государевым словом», чтобы те прислали в Москву старцев – Арсения Глухого и книгохранителя Антония Крылова «для государева дела, что правити книга потребник на Москве в печатное дело». Библиотекарь Антоний в то время был болен, и , по вызову келаря, из монастыря отправился один Арсений, с которым добровольно поехал подмонастырский поп Иван Наседка. По приезде в Москву Арсений и Наседка заявили свое желание, чтобы дело исправления велось под руководством и санкциею архимандрита Дионисия, – причем, в виду, конечно, того соображения, что архимандриту не удобно на долгое время отлучаться от монастыря, – просили, чтобы и самое ведение дела исправления происходило у Троицы. В царской грамоте от 8 ноября 1616 г . действительно было писано: «указали тое книгу потребник исправлению вдати тебе, богомольцу нашему архимандриту Дионисию, а с тобою тем старцам, старцу канонархисту Арсению, да книгохранителю старцу Антонию, да попу Ивану и иным духовным и разумичным старцам, которые подлинно и достохвально извычны книжному учению и граматику и риторию умеют». Выбор таких «разумичных» людей, кроме указанных в грамоте, предоставлялся на благоусмотрение архимандрита Дионисия. Последним, согласно с грамотою царя, были привлечены к делу иеродиакон Закхей и библиотекарь Антоний и, вероятно, некоторые другие лица, имена которых в сохранившихся известиях не упоминаются. В царской грамоте говорится, что древних списков Требников, для сличения их, Троицкие исправители могут найти много и в своой библиотеке, потому что «у Живоначальныя Троицы в Чудотворцеве Сергиеве обители книгами исполнено», а, кроме того, из Москвы им посылается «три книги Потребников письменных – от Пречистыя Богородицы из собора книга Киприана митрополита, да с патриархова двора из казны, да и от Зачатия из-за Соляного ряду». За трудным делом исправления Троицкие старцы провели полтора года. «Бог свидетель, – пишет Арсений Глухой, – безо всякия хитрости сидели полтора года день и нощь» 159 . Печальный конец истории книжного исправления, повлекший за собою невинное осуждение Троицкого архимандрита и его сотрудников, после обвинения их представителями Московского духовенства в ереси, – достаточно известен. |
| е. в делах датских. Кроме общих для всех русских людей причин к неудовольствию у Панина были особые причины. Он не мог поддерживать своего значения, ибо по своему образу мыслей, по своим привычкам он не мог быть в приближении у Петра III, принимать участия в его забавах; по своей флегматической, жаждущей физического спокойствия природе Панин, более чем кто-либо, не выносил капральства, введенного Петром, за что последний резко обнаруживал против него свое неудовольствие. В донесении Гольца Фридриху II от 30 марта находится любопытное известие относительно Панина: «Е. и. в. с удовольствием соглашается на желание в. в-ства включить Швецию в мирный договор. Он мне сказал по секрету, что пошлет туда Панина, воспитателя великого князя. Это человек очень способный, и потому не может быть сомнения в успехе переговоров». Итак, Панину грозила опасность отправиться в Швецию и хлопотать там, согласно с требованием Пруссии, о восстановлении самодержавия, против чего он, находясь прежде в Швеции, ратовал всеми средствами. Но делать нечего, пришлось бы отправиться и в Швецию, ибо в России он мог потерять свое значение воспитателя великого князя наследника престола: громко говорили, что Петр намерен развестись с женою, заточить ее, намерен отвергнуть и сына. От характера Петра и от следствий образа жизни, который он вел, всего можно было ожидать: раз уже велел он арестовать Екатерину, в другой раз и заступничество принца Георга не поможет. Одинаковость интересов, естественно, сближала Панина с Екатериною, которая могла рассчитывать на его согласие на перемену, могла быть уверена, что при перемене найдет в нем человека, готового служить ей добрым советом, способного помочь ей в трудных обстоятельствах, но этим все и должно было ограничиться: Панин по своему характеру и образу мыслей не мог принять непосредственного участия в движении, направленном к перемене, тем менее мог стать во главе его. Но понятно, что, как бы ни было много людей, желавших перемены, и как бы ни были сильны средства этих людей, они не могли тронуться, начать дело без помощи гвардии. |
| Третье потому, что христианское только учение всяких добродетелей учит совершенству. Оно учит всякой правде... Много приходилось трудиться, заметил протоиерей В. Магнитский, чтобы поставить дело религиозного воспитания Августейшего ученика на должную высоту. Великий князь был горячего нрава, «понятен, но развлекателен». Придворные балы и увеселения служили немалым препятствием занятиям. Строжить Павла Петровича было некому. Граф Н. И. Панин был занят министерскими делами. В 1763 году ему было поручено управление иностранной коллегией, и он не мог уже всецело посвящать себя делу воспитания великого князя; занятия по новой должности, а затем заботы об упрочении своего положения среди придворных интриг отнимали у него немало времени. Императрица в дела воспитания не входила. Однако Павел, по счастью, был расположен к набожности, и каждое рассуждение или разговор относительно Бога и веры вызывали у него интерес. Сказывалось здесь влияние богобоязненных нянюшек, мамушек, горничных, в прежние годы приставленных к нему для воспитания императрицей Елизаветой Петровной. Но при этом великий князь был особо склонен к военной науке и часто, не имея терпения, переходил с одного предмета на другой. Некоторые черты характера передались ему от отца. Петр III был чрезвычайно быстр в своих решениях, весьма горяч и с трудом сдерживал свои порывы. И Павел Петрович отличался живостью и стремительностью. «У Его Высочества, – писал в своем дневнике С. Порошин, один из учителей Павла Петровича, – ужасная привычка, чтобы спешить во всем: спешить вставать, спешить кушать, спешить опочивать ложиться. Перед обедом за час еще времени или более до того, как за стол обыкновенно у нас садятся, засылает тайно к Панину гоффурьера, чтобы спросить, не прикажет ли за кушаньем послать, и все хитрости употребляет, чтоб несколько минут выгадать, чтоб за стол сесть поранее. Об ужине такие же заботы. После ужина камердинерам повторительные наказы, чтоб как возможно они скорее ужинали, с тем намерением, что как камердинеры отужинают скорее, так авось и опочивать положат несколько поранее. Ложась, заботится, чтоб поутру не проспать долго. И это всякий день почти бывает». |
| Государыня думала ехать в Ростов в скором времени и отправить раку прямо туда. Но случилась опять задержка. К приезду государыни необходимо было привести в надлежащий вид и самый храм, где почивали мощи, покрыть его железной крышей и обнести оградою. По представлению м. Арсения, местных средств на ремонт не было. Государыня приказала отпустить из казны для исправления крыши 3000 пудов железа. Из Ростова уведомляли, что чудесные исцеления от мощей происходят непрерывно. Возрастало и желание императрицы быть в Ростове. Но в 1761 году она скончалась, не успевши исполнить заветного своего желания быть на торжестве переложения мощей. Новый император утвердил распоряжение покойной об отпуске железа в Зачатьевский монастырь. Только с восшествием на престол императрицы Екатерины II ремонт церкви был окончен, и Шлятер получил из Москвы от Адама Вас. Олсуфьева приказание ее от 14-го октября 1762 г. по первому зимнему пути привезти в Москву раку, под охраною конвоя в 12 человек солдат. В Ростове все с нетерпением ожидали императрицу. Все было готово к великому торжеству. Перенесение мощей состоялось в мае месяце 1763 года. Митрополита Арсения уже не было в Ростове. Его за смелый протест против секуляризации церковных имений подвергли суду, приговорили к расстрижению и, как простого монаха, сослали в Николаевский Корельский монастырь на берегу Белого моря. Императрица все время ростовских празднеств была в отменно веселом настроении духа. Церемонией руководил митрополит Димитрий Сеченов, по ее указаниям. Из Ростова она пишет Панину: «завтра будет перенесение мощей св. Димитрия, а послезавтра поеду далее в путь; вчерашний день еще чудеса были, женщина исцелилась, а преосвященный Сеченов хочет запечатывать раку, дабы мощей не украли. Однако, я просила, дабы подлый народ не подумал, что мощи от меня скрылись, оставить их еще несколько время снаружи» 723 . В воскресенье 25 мая 1653 года шли с крестным ходом из всех ростовских церквей в Яковлевский монастырь. В нем участвовали прибывшие архиереи: митрополит Новгородский Дмитрий Сеченов, Петербургский архиепископ Гавриил Кременицкий и архиепископ Крутицкий Амвросий Зертис–Каменский и множество духовенства. Шла с крестным ходом и государыня с знатнейшими персонами, только что выдвинувшимися на государственное поприще. |
| Закрыть itemscope itemtype="" > «Несравненная» В Духовно-просветительском центре «Святодуховский» состоится вечер-концерт, посвященный 150-летию со дня рождения Анастасии Дмитриевны Вяльцевой 04.03.2021 3131 Время на чтение 4 минуты «…Вот что значит истинный талант! Вот где душа гения, озаренная божественным отражением!» Илья Репин об Анастасии Вяльцевой Знаменитая русская певица, «королева романса» Анастасия Дмитриевна Вяльцева (1871-1913) родилась в семье простых бедных крестьян Орловской губернии. С тринадцати лет Вяльцева начала серьезно заниматься музыкой и в шестнадцать лет она уже исполняла ведущие партии в оперных театрах Москвы . В начале основу репертуара певицы составляли цыганские романсы, но затем она создала собственный «вяльцевский» репертуар, исполняя произведения своего постоянного аккомпаниатора А. Таскина и других композиторов-современников: Н. Зубова (автор вяльцевского шлягера «Под чарующей лаской твоею»), М. Штейнберга («Гайда тройка», «Я вас ждала»). По масштабу популярности в свое время Анастасия Вяльцева могла сравниться разве что с великим Федором Шаляпиным, легко обойдя творческих «соперниц» - Варвару Панину и Раису Раисову. А силач Иван Поддубный говорил: «В России есть три знаменитости: я, Горький и Вяльцева». Творчество этой выдающейся исполнительницы, обладающей глубоким меццо-сопрано уникального тембра и особым очарованием, стало яркой страницей в истории русской эстрады. Ее своеобразная манера исполнения нашла свое продолжение у многих артистов нового поколения, в том числе в концепциях музыкальных номеров Александра Вертинского. Могила Анастасии Дмитриевны Вяльцевой находится на Никольском кладбище Александро-Невской лавры . Архитектором часовни-усыпальницы, созданной в 1915 году, стал Л. А. Ильин , скульптор С. Н. Судьбинин . 9 марта 2021 года в 19.00 в Духовно-просветительском центре «Святодуховский» Свято-Троицкой Александро-Невской лавры (Набережная реки Монастырки, 1 Б) при поддержке Комитета по культуре Санкт-Петербурга, Совета православных общественных объединений Санкт-Петербургской епархии, Александро-Невского братства, Брянского землячества «Пересвет», АНО «Санкт-Петербургский центр гуманитарных программ», «Русской народной линии» , Творческого объединения «АбиАрт» состоится вечер-концерт, посвященный 150-летию со дня рождения Анастасии Дмитриевны Вяльцевой, говорится в пресс-релизе, поступившем в редакцию «Русской народной линии». |
| Вышеупомянутый генерал-майор Алексей Иванович Панин, от брака с Евдокиею Михайловною NN имел трёх сыновей: Ивана, Александра и Василия. Иван Алексеевич имел сына, Алексея Ивановича, служившего полковником, и внука Николая Алексеевича. Александр Алексеевич , статский советник (рождение 1713 † 1764), от брака с Анною Максимовною Щербачевою, имел двух сыновей: старший, премиер-майор Фёдор Александрович, имел также двух сыновей: Алексия Фёдоровича и Ивана Фёдоровича; второй, флота капитан-лейтенант Егор Александрович от брака с Меропою Семёновною Черемисиновою, имел дочерей: Софию Егоровну, в 1-м браке за Александром Ивановичем Тимашевым-Берингом, а во 2-м браке за действительным тайным советником князем Николаем Григорьевичем Вяземским; Варвару Егоровну, за министром народного просвещения, Авраамом Сергеевичем Норовым ; Веру Егоровну, за Александром Петровичем Демидовым, и сыновей: Алексея Егоровича и Никиту Егоровича, полковника в отставке, имевшего двух сыновей: Юрия Никитича († 1852) и Алексия Никитича. Младший сын генерал-майора Алексея Ивановича, Василий Алексеевич, от брака с Надеждою Андреевною Ладыженской, имел дочь Анну Васильевну, за каммергером Степаном Степановичем Лопухиным; сына Алексея Васильевича и внуков: Николая Алексеевича и Александра Алексеевича. Валериан Александрович Панин, от брака с Софиею Фёдоровною Пушкиною, имеет сына и дочь. Герб дворян Паниных (Общий Российский Гербовник, часть IX, 97-й): щит разделён горизонтально на две половины. В верхней, в голубом поле, золотой крест. В нижней, в красном поле, серебрянная сабля. На щите дворянские: шлем и корона с тремя строусовыми перьями. Намет голубой и красный, подложенный золотом. – Щит держат два льва. Герб графов Паниных (Общий Российский Гербовник, часть 1, 25): в голубом поле, горизонтально разделённом золотою полосою, два серебряные кита. На щите графская корова, и на ней три шлема. На среднем шлеме корона графская, и на ней российский двуглавый орёл; на правом шлеме три строусовых пера, а на левом дворянская корона. Намет голубой, подложенный серебром. 168 Принадлежавшее ему в лихвинском уезде, в черепецком стану, село Сицкое, княж Михайлово тож, принадлежит ныне его потомку в седьмом колене, полковнику Никите Егоровичу Панину. Читать далее Источник: Российская родословная книга, издаваемая князем Петром Долгоруковым : в 4-х частях. - Санкт-Петербург : Тип. Карла Вингебера, 1854-1857./Ч. 1. - 1854 (на обл. 1855). - 350 с.; Ч. 2. - 1855. - 327 c.; Ч. 3. - 1856. - 523 c.; Ч. 4. - 1857. - 482 с. Поделиться ссылкой на выделенное |
| Напротив, Палицын скоро получает от Царя повеление, чтобы он вызвал в Москву для этого важного дела некоторых Троицких старцев, на которых указал сам Палицын, как на людей способных на замышленное дело. Результатом всего этого и было то, что 24 октября 1615 года 335 , Авраамий Палицын писал из Москвы «государевым словом» в Троицкий монастырь к архимандриту Дионисию и казначею Иосифу Панину, чтобы те присланы в Москву старцев Арсения Глухого и книгохранителя Антония Крылова «для государева дела, что правити книга потребник на Москве в печатное дело» 336 . Итак, по первоначальному намерению гражданской власти, предполагалось произвести исправление требника в самой Москве, хотя для этого, по указанию Палицына, и вызывались Троицкие старцы. Но этому намерению не суждено было исполниться. Из монастыря, по вызову Палицына, отправился в Москву Арсений, а об Антонии отписали, что он болен и не может явиться для государева дела: но за то вместо Антония отправился с Арсением подмонастырский поп села Клементъева Иван Наседка, Хотя нерасположенный к Наседке Арсений. а за ним и все исследователи заявляют, что Наседка явился в Москву «собою» (т. е.. самовольно) и «сам набился на государево дело,» но мы склонны думать, что он послан был архимандритом Дионисием взамен больного Антония. Раньше мы видели, что Наседка был усердным сотрудником во многих делах Дионисия, пользовался большим доверием и любовию последнего; тоже мы увидим и дальше. Кого-же естественнее всего было Дионисию отправить в Москву вместо заболевшего Антония, как не Наседку, человека испытанного им, который вместе с ним просиживал дни и ночи в келье за составлением патриотических грамот?! Итак, Арсений Глухой и Иван Наседка явились в Москву. Здесь они представились к боярину Борису Михайловичу Салтыкову, с которым и начались довольно длинные переговоры относительно предпринимаемого дела. Осторожный Арсений начал отклонять от себя дело, не без основания опасаясь от него худых последствий для себя. Он говорил Борису Михайловичу, что ему не под силу будет исправление потребника, потому что он «ни поп, ни дьякон, а в той книге все потребы поповские» 337 . |
|
|
