| Сомнения о приведенных соч. М.Грека были уже у м. Макария (Ист. церк., VIII, 124, 139–140) и поддержаны Голубинским (К нашей полемике с старообрядц. Чт. в Общ. ист. 1905, III, 215–218); также И.Каптерев, Патр. Никон и его противники, М. 1887, Жмакин, М. Даниил, 063, 073, 442–444, ср. посл. епископа князю о пострижении брады и о пользе душевной, полов. XV в. (Архангельский, Нил Сорский , 232). Сочинения эти встречаются уже в Сборн., принадлеж. м. Иоасафу и в древних списках. См. также Опыт рус. историогр., II, 777–778; А.И.Соболевский, Двуперстие, сугубое аллилуиа и хождение посолонь с историч. точки зрения. Владим. 1908 (Труды III области Археол. съезда, Ист. Вестн. 1906, 8, с. 575–576). Вопрос о двуперстии (Синайский, Отношение рус. церкви к светской власти, 1896, сс. 94–96, 126, 159), Жмакин, 16 и прилож. О двойном аллилуиа (Оп. рус историогр., II, 777), Голубинский (Чтения, 1895, III, 215–218). В резком приговоре Максима о тафьях, как магометанской принадлежности, выразилось и чувство негодования его, как грека. О значении бороды в древнерусском быте см. у Буслаева (Очерки рус. народ. слов., II, 215–237), мотивы против брадобрития у И.В.Беляева (Сильвестр и его писания). У готов, как и у германцев, коротко остриженные волосы и бритая борода считались признаком неволи и бесчестия, но с конца XII в., под влиянием Франции, распространяется обычай брить бороду, в XIV-XV вв. бороды по большей части брили и только люди пожилые и высокопоставленные лица носили полную бороду, но ей стали придавать более заостренный вид, что удержалось и в XVI в., причем, ей давали разнообразные формы. Впрочем, и теперь многие брились гладко или носили только бороду, или только усы. Носившие только усы составляли пока меньшинство. Между тем, в Венгрии и Польше вошло в обычай голову брить совершенно, как делают татары и турки, оставляя лишь небольшую прядь волос на макушке; тогда как усы отращивали длинные, бороду брили или носили небольшую или остроконечно подстриженную бородку (см. Вейс, Внешний быт народов, т. II, ч. I, 51, и ч. II, 140, 415, т. III, ч. I, 51, ч. II, 67, 96, 106; III; Hüllmann, Stadtewesen, VI, 146). Тип головы запорожца – также бритый с длинной космой волос – чубом (так наз. оселедец). По словам Буссова, крестьяне называли поляков (в смутное время) глаголяли, потому что они ходили с бритыми головами, оставляя наверху хохол, хохлы в Белоруссии (Соловьев, X, 227, 253, 263; ср. Карамзин. XII, пр. 339). Мы видели, что М.Грек говорит о бритье голов и у москвитян. Византия оставалась верной преданиям Востока и даже в Италии в эпоху возрождения греки неохотно брили бороду, чем нередко вызывали насмешки. (Фойгт, II, 97, 103, 109). М.Грек, подобно Виссариону, мог похвалиться своей роскошной бородой. По вопросу о бороде, усах и одежде см. также у Жмакина (373–375). Любопытно, что новгор. еп. Никиту (XII в.) изображают совсем юным, без бороды (Калугин, 318). |
| Глава VI. Общий характер сочинений Максима Грека и их издания. Общественное их значение. Явления, вызвавшие его на литературное поприще. Остатки ереси жидовствующих и полемика с ее последователями. Вопрос о соединении церквей. Полемика против латинян. Ее влияние на отношение к римской церкви. Кто был защитником соединения при М.Греке. Полемика М.Грека против магометанства; политический ее характер. Его сочинения против армян и в защиту христианства против язычества. Историческое значение религиозной полемики в древней Руси § I Несмотря на похвалы, высказанные в отзывах современников и позднейших исследователей, взгляды на переводы и сочинения М.Грека в нашей литературе весьма различны. Пр. Филарет преклоняется перед трудами М.Грека. «В многочисленных писаниях преп. Максима, – говорить он, – нельзя не удивляться разнообразию сведений его и талантов: он филолог и историк, поэт и оратор, философ и богослов, но дар, который более других имел в нем силу, был дар критики, везде и во всем он критик – излагает ли догмат, пишет ли нравоучение, изъясняет ли писание, предлагает ли повествование (не говорим о разборе книг церковных), – он все рассматривает критически; весьма немного предметов, за которые бы он брался с одною целью – положительного учителя... Занимаясь учеными трудами, он писал «жегом божественною ревностью» 755 . Другой церковный историк, м. Макарий, признавая несомненность достоинств Максима Грека , как ученого, отрицательно относится к его переводной и в значительной степени к его деятельности, как писателя, « Максим Грек , – говорит автор, – внес в нашу духовную литературу новый элемент, элемент научного и многостороннего образования. Доселе все наши писатели, самые даровитые и просвещенные, были не более как люди грамотные и начитанные, но вовсе не знакомые с наукой, и если обладали иногда даже обширными сведениями, то почти исключительно богословскими... М.Грек первый явился у нас с образованием научным и с богатым запасом сведений не только в богословских, но и в светских науках, какие тогда существовали... |
| Нахождение «Слова к смеющим» в сборнике сочинений преп. Максима Грека ещё не доказывает принадлежности его преп. отцу; названия древне-русские сборники получали иногда по чисто внешним и случайным признакам, как, например, по первому сочинению автора, по преобладающему количеству сочинений составителя, по известному содержанию их, не исключавшему присутствия сочинений других авторов (как например, «Книга о Вере», «Кириллова книга» и т. п. получили своё название на основании статей, занимающих в книгах первые места между сборными рассуждениями разных авторов о разных предметах). Таким образом, со стороны учёного требовалось тщательное рассмотрение Максимовского сборника: нужно было определить время его составления, самый состав входящих в него рукописей, сличение почерка руки преп. Максима Грека с почерком сочинений сборника и преимущественно с почерком «Слова», место последнего в ряду других рукописей, разные пометки, помарки, прибавки и т. п.; но, главное, необходимо установить, кто составлял сборник – сам ли преп. отец или другой кто, и из чего это видно 15 . Но такого обстоятельного разбора «Слова» не сделано ни еп. Феофилактом Лопатинским, ни проф. Голубинским: оба они признали содержание памятника нелепым. Первый на основании содержания отвергает достоверность памятника, не подвергая его разбору с внешней стороны; второй признаёт его без надлежащего критического разбора достоверным. Таким образом, всё побуждает быть крайне осторожным, дабы не привлекать преп. Максима Грека к ответственности за определение Стоглавого Собора о сугубом аллилуйя – определение, состоявшееся без личного присутствия и участия на Соборе преп. отца. Совершенно не известно, руководились ли члены Собора мнением преп. Максима в этом вопросе; есть основание отрицать влияние на определение Собора со стороны преп. Максима, находившегося в то время в подозрении и опале у церковных властей, не говоря уже о том, что авторитет греческой церкви тогда потерял среди русских свою силу, согласно утверждению и проф. Голубинского. О ясной зависимости определения Собора 1551 г. от преп. Максима Грека может говорить только воображение и настойчивое желание нашего учёного критика, а не видимая фактическая и официальная сторона дела. Что касается до предположения автора о том, будто бы преп. Максим Грек согласился, в противоречие своим убеждениям, написать наставление о двоении аллилуйя по просьбе «какого-либо сановитого поборника сугубой аллилуйя, надеясь через него добиться (?) свободы от заточения, анафемы или отпуска на родину, то такое предположение, как голословное, противоречащее высоконравственному облику преп. отца и его недостойное, не заслуживает опровержения; оно даже не отличается и остроумием, которое иногда употребляется некоторыми за отсутствием доказательств. |
| В ходе исследования обширного рукописного наследия Максима Грека, классификации рукописей, целиком состоящих из его трудов с самым пестрым составом, удалось выделить центральное ядро, к которому восходят остальные. Оказалось, что Максим Грек составил два обширных комплекса своих сочинений, каждый из которых представлен рукописями в несколько сотен листов. Они могут быть определены современным термином «избранные сочинения» или «собрание сочинений». Определение почерка Максима Грека, установление его автографов имело большое значение для изучения его творчества. При изучении сочинений Максима Грека имеется счастливая возможность понять его тексты, исходя из той иерархии тем, решений и предпочтений, из той классификации, которая предложена им самим. Составленные им собрания своих сочинений — не просто формальное, механическое соединение различных сочинений, но единство, обнаруживающее внутренний замысел и цели, внутреннюю логику в подборе текстов, последовательности их расположения. Составные части этой продуманной структуры, особенно в ее первой, центральной и большей по объему части, находятся в зависимости и связи между собой, поэтому о ней можно говорить как о «Сумме». При этом он не просто объединял написанные ранее тексты, но часто писал заново, в соответствии со своим новым замыслом. Максим Грек составил два «Собрания избранных сочинений» — в 47 главах (с дополнительными статьями) и в 73 главах (куда вошли все 47 глав предыдущего и новые тексты). Первое собрание получило название Иоасафовского по имени владельца основной рукописи собрания — митрополита Иоасафа (имеется его владельческая помета). Это рукопись из собрания Московской духовной академии (РГБ. Ф. 173, I, МДА 42) — уникальное явление в истории письменности и религиозной мысли русского Средневековья. Комплексы, объединявшие различные произведения церковных писателей и представленные прижизненными списками, известны (сборники с «Преданием» и «Уставом» Нила Сорского, «Просветитель» Иосифа Волоцкого, «Соборник» («Главник») митрополита Даниила), но они не могут сравниться с Иоасафов- ским сводом Максима Грека по полноте и разнообразию тем, по характеру их разработки. В известной степени с «Суммой» Максима Грека можно сравнить «Истины показание» Зиновия Отенского, но это уже памятник более позднего времени (сам Зиновий считал себя учеником Максима Грека). |
| На основании всего сказанного нужно признать преждевременным и неосновательным мнение, приписывающее преп. Максиму Греку раскольнический взгляд на двуперстие и сугубую аллилуйя, взгляд, высказанный проф. Е. Голубинским в решительном виде и даже в форме обвинения на основании спорных свидетельств, в угоду последователям русского раскола старообрядчества и вопреки существующему взгляду православных полемистов, как взгляду научно-правильному. Вместо обвинений преп. Максима Грека , и без того много претерпевшего при жизни от невежества, упорства и недоброжелательства со стороны современников, доля справедливости требует того, издать и исследовать по всем правилам науки «максимовский сборник», заключающий в себе два свидетельства о спорных вопросах – о форме крестного знамения и об аллилуйя; это нужно сделать в виду особенно того, что полемисты и защитники раскола прикрываются и оправдываются высоким авторитетом преп. Максима Грека в отстаивании и пропаганде своих заблуждений. Последователи русского раскола старообрядчества в XVII–XVIII вв. ссылались на преп. Максима Грека для подтверждения своих мнений; хотя ссылки их были неудачны в вопросах о форме перстосложения для изображения крестного знамения (двуперстного), сугубой аллилуйя и др., но самое обращение их к взгляду преп. Максима Грека свидетельствует об авторитете преп. отца, как святого мужа, книжного и правильного, древне-русского свидетеля и защитника старины 16 . О самом преп. Максиме Греке , в заключение, нужно сказать следующее: он был самый видный и идеальный представитель на Руси греко-православного просвещения, бескорыстный и скромный, высоконравственный и верный своим убеждениям, но в то же время и самый несчастливый, если возможно считать несчастьем великодушно и невинно перенесённые страдания за правду и убеждения, долженствующие вполне и достойно вознаградиться в будущей жизни от всеправедного Судии. Личность и заслуги Максима Грека в деле просвещения России XVI ст. и во влиянии на современное ему и последующее поколение, достаточно оценённые в учёной литературе, побуждают ожидать ещё большего внимания к нему со стороны русских учёных, внимания и изучения сочинений его не партийного или тенденциозного, а беспристрастного и объективного. |
| п. 1938 ), очевидно понадобившиеся тому же Акакию. К тому же более благоприятному времени его жизни относятся некоторые из нравственно-обличительных сочинений М.Грека, касающиеся современных нравов, монашеских обетов, религиозной внешности и нравственных уклонений, с советами, за которыми обращались к нему разные лица 1939 . При желании еп. Акакия пользоваться ученостью М.Грека, последний легко мог выступать с подобными наставлениями и обличениями. Уже одно обращение Акакия, сознававшего свои недостатки, к М.Греку, свидетельствует в пользу его благодушия и желания воспользоваться наставлениями ученого собеседника, что, в сравнении с другими иосифлянами, только делает ему честь. § IV Возможно, что к этому времени относится похвальное слово М.Грека апост. Петру и Павлу, в котором он касается трех больших латинских ересей, лихоимства и др. нравственных недостатков, в особенности духовенства 1940 . Некоторые полагают, что «послание к некоему другу его сидящему в темнице и просившему у него, как избыть от искушения сатанина и стужаемому от помыслов блудных и от малодушия» 1941 , относится к кн. Вассиану Патрикееву 1942 , но наставительный тон и отсутствие употребляемого обыкновенно Максимом «звания» не позволяет настаивать на этом. В послании Максим удивляется обращению друга, подвергшегося такой скорби и просящего у него совета, когда он сам наиболее требует подобного врачевания. Причину таких напастей он видит в безмерной сытости сладчайшими брашнами и питиями 1943 , в излишестве гордости, влекущей к осуждению ближних, и действии бесов, которые он советует укрощать, как следует иноку, постом, бдением и молитвой 1944 . М.Грек не забывал старых друзей, для которых являлась теперь надобность в письменной беседе, но явились и новые связи. Так, он писал «господину и брату Георгию» (очевидно прежний почитатель 1945 ), что всегда рад с ним беседовать не только чернилами и бумагой, но и устами к устам и лицом к лицу; причем жалуется, что проводит жизнь в различных болезнях и недугах, и просит прощения за продолжительное молчание 1946 . |
| Сочинения преп. Максима Грека. Ч. 2. С. 357—367 (Слово XXIX). В этом послании упомянута просьба вселенского патриарха об освобождении Максима Грека 1546 года (см. далее, прим. 26—27), но вместе с тем автор пишет, что 17 лет лишен причастия, что указывает на 1542 год как дату послания. Возможно, послание направлялось митрополиту дважды, и во второй редакции в него была добавлена (в самом конце) просьба патриарха, а остальной текст, переписанный писцом механически, остался без изменений. Нельзя исключить и ошибку в передаче числа (послание известно в рукописях первой трети XVII века: РГБ, Троицкое собрание, 200 и 201). 317 Филарет [Гумилевский]. Максим Грек//Москвитянин. 1842. 11. С. 91—96. Возможно, посланием, на которое отвечал митрополит Макарий, была вторая редакция предыдущего послания (1542 года). 318 Сочинения преп. Максима Грека. Ч. 2. С. 367—376. В позднем Житии, содержащем значительное количество недостоверной или вымышленной информации, рассказано о том, что с запросом к Даниилу обращался сам Иван IV («за какую вину отец мой на него возъярился и заключил в темницу»). Даниил отвечает: «Того не знаю… злонравные люди небратолюбцы вознегодовали и с помощью лживых свидетелей оболгали его приснопамятному отцу твоему, и мне оклеветали его» (Белокуров С. А. О библиотеке московских государей. М., 1899. С. LXXV?LXXVI). 319 Сочинения преп. Максима Грека. Ч. 2. С. 382—386. 320 ам же. С. 157—184; Ржига В. Ф. Опыты по истории русской публицистики XVI в. Максим Грек как публицист//ТОДРЛ. Л., 1934. Т. 1. С. 61–71. 321 Филарет [Гумилевский]. Максим Грек//Москвитянин. 1842. 11. С. 84–91. 322 Сочинения преп. Максима Грека. Ч. 2. С. 376—379. 323 Дробленкова Н. В. Великие Минеи Четьи. В кн.: Словарь книжников и книжности Древней Руси. Л., 1988. Вып. 2. Ч. 1. С. 126–133. 324 Преп. Максим Грек. Сочинения. Т. 1. С. 439—449, 453—459; Буланин Д. М. Переводы и послания… Л., 1983. С. 82—94. 325 Казакова Н. А. Вассиан Патрикеев. С. 286. 326 Сочинения преп. Максима Грека. Ч. 2. С. 351. 327 |
| В своих сочинениях-словах Максим грек кратко говорит о причинах и обстоятельствах своего появления в Москве. В одном месте он замечает: «аз послан есмь зде (сюда, на Русь) от всесвятыя горы по вопросу и по грамоте благоверного и приснопамятного великого князя Василия Ивановича» (Сочинения, т. I, стр. 37). Возможно, что это краткое замечание Максима грека и дало повод автору сказания, оставшемуся недовольным краткостию, расширить его до целого рассказа, находящегося в сказании, об открытии греческих рукописей в великокняжеской библиотеке и проч. Но все это повествование о ней и обстоятельствах вызова в Москву Максима грека , находящееся из всех доселе мне известных 9-ти сказаний – в одном, недостоверно, есть плод фантазии автора и потому не должно быть принимаемо за исторический рассказ. I. Автор сказания причиной вызова Максима грека в Москву считает находку великим князем в своей библиотеке греческих книг. Но это – совершенная ложь. Сам Максим грек несколько раз в своих писаниях говорит, что причиной вызова его в Московское государство было совсем другое, именно желание иметь перевод Толковой псалтыри, и что исключительно только для этого он и прибыл в Москву. Выше мы видели, что все современные исследователи согласны именно в этом определении причины вызова Максима грека. Таким образом причина, указываемая автором сказания, противоречит собственным словам Максима грека, историческим актам и является фантазией автора, ни на чем основанной. II. По сказанию – Максиму греку , по приезде в Москву, великий князь «показа бесчисленное множество греческих книг». Максим же «во многоразмышленном удивлении бысть о толиком множестве бесчисленного трудолюбного собрания и с клятвою изрече пред благочестивым государем, яко ни в Грецех толикое множество книг сподобихся видети; сего ради, преславный самодержче и государь, из Греческие земли в западные страны от младых ногтей вдахся на учение, понеже не обретох в Греческой стране философского учения ради великие скудости книжные» (далее идет рассказ о том, что по взятии Константинополя турками греки увезли свои книги в Рим, где латиняне перевели их на свой язык, а самые греческие книги «все огнем сожгоша»). – Но Максим грек ничего подобного сказать не мог. |
| 30 . На основании приведенного отрывка и других указаний Максима Грека на иностранцев можно заключать о свободном взгляде преп. отца на иностранцев и отношения к ним, в противоположность русским, у которых в то время взгляды и отношения к иностранцам-иноверцам отличались нетерпимостью и враждебностью; от иностранцев преп. Максим ожидал пользы для просвещения, а не вреда. Еще можно бы привести не мало указаний и советов преп. Максима Грека по частным запросам и предметам русской церковно-общественной жизни и практики, но мы не будем перечислять их по причине их множества; количество их соответствует обличениям преп. отца: из его обличений можно выводить советы, требования и правила, подобно тому, как из отрицания выводится положение. Полнота и верность изображения России XVI в. составляют одну из отличительных сторон сочинений преп. Максима Грека : жаль, что преп. Максим Грек не знаком был с прошлыми судьбами русской истории и церкви: о минувших событиях России на пространстве 5-ти столетий, преп. Максим совсем не упоминает,– как будто их и не было; если бы преп. Максиму известна была история России и церкви, тогда сочинения его, касавшиеся просвещения и положения его, имели бы большую полноту и значение,– особенности, вытекающие из сравнения прошлого с настоящим. Этот недостаток в сочинениях преп. Максима Грека мог зависеть от недосуга и тяжелых условий продолжительного заключения, обрекавшего его на бездействие в соединении с другими физическими и нравственными страданиями. После характеристики содержания сочинений преп. Максима Грека и взглядов его на важнейшие вопросы тогдашнего русского общества, нам остается, в заключение, установить и решить вопрос о самом Максиме Греке, состоящий в том, насколько преп. отец, просветитель и обличитель Руси XVI в., виновен был в том, в чем его обвиняли и осудили на соборах 1525 и 1531 гг. Преп. Максим Грек не избежал незавидной участи великих исторических личностей, страдающих за свои убеждения, прямоту и правду со стороны недоброжелательных и односторонних современников. |
| Толкование. Это выглядит взятым из божественного Писания. Моисеем от имени бога сказано было фараону так: для того возвысил тебя, чтобы показать через тебя силу мою – да прославится имя мое по всей земле. Когда же коварным стал – всякими казнями покарал его бог не для того, чтобы он стал лучше, ибо знал и ума его жестокость, и страсть неисцеляемую, но через него как бы поведать всем: да будут примеры исправления и пользы. Так и города содержат палачей не Потому, что рады жестокости их, но ради их служения. Тот же философ в книге, называемой «Федон», сообщает о будущем состоянии душ у грешных и у праведных. Скверный и нечистый в ад отойдя, в мерзкую тину ввержен будет, а совершенно очищенный божиим законом к богу вселится. И снова о том, чья прошедшая жизнь праведной и преподобной была: подобает верить, что на островах блаженных поселится он в полном покое и прохладе без всякой скорби и печали. А тот, кто безбожно и неправедно жил, ввержен будет в теснилище осуждения, Тартаром именуемое. Этому от египтян научился. Он же говорит, что душа свободной является и владычицей страстей; и если овладеешь собой, то всех одолении это первая победа и важнейшая, а самое постыдное и злое – если будешь своим естеством побежден. Литература Звездочкой отмечены источники, содержащие сочинения Максима Грека . 1 . Маркс К., Энгельс Ф. Сочинения. Изд. 2-е. 2 . Ленин В. И. Полное собрание сочинений. Изд. 5-е. 3 . Максима Грека сочинения (Иоасафовское собрание). Рукопись сер. XVI в. Государственной библиотеки СССР им. В. И. Ленина (ГБЛ), ф. 173, МДА Фунд. 42. 4 . Максима Грека сочинения (Хлудовское собрание). Рукопись 1563 г. Государственного Исторического музея (ГИМ), Хлуд. 73. 5 . Максима Грека сочинения (Румянцевское собрание). Рукопись сер. XVI в. ГБЛ, ф. 256, Румянц. 264. 6 . Максима Грека сочинения. Рукопись сер. XVI в. ГБЛ, ф. 113, Волоколам. 488. 7 . Максима Грека сочинения (Соловецкое собрание). Рукопись кон. XVI в. Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова – Щедрина (ГПБ), Солов. 494/513. |
|
|
