| не атакован Пушкин? А прочие генералы классики? Старьё охраняем искусства именем. зуб революции ступился о короны? Скорее! Дым развейте над Зимним— фабрики макаронной! (1,248-249). Превратить Зимний дворец в макаронную фабрику? Ведь это писалось хоть и в запале, но от души. Вот что значит: долой ваше искусство. В подоплёке всего этого откровенное притязание: «Пора показать, что поэты не хорошенькие бабочки, созданные к удовольствию «полезных» обывателей, а завоеватели, имеющие силу диктовать свою волю» (1,363). Это из статьи с непритязательным названием «Не бабочки, а Александр Македонский» (1914). Вскоре он напишет (в статье «Россия. Искусство. Мы», 1914): «...время дало нам силу смотреть на себя, как на законодателей жизни» (1,366). И тут же стихотворение «Я и Наполеон» (1915). А чуть позднее в революционном угаре в «Открытом письме рабочим» (1918) призовёт: «Только взрыв Революции Духа очистит нас от ветоши старого искусства. Революция содержания— социализм-анархизм— немыслима без революции формы— футуризма. С жадностью рвите куски здорового молодого грубого искусства, даваемые нами» (1,395). Так это ещё и в футуристских манифестах было выкрикнуто. И мысль-то простая: не читайте Пушкина, читайте меня, славьте меня, я великим не чета. Не чета— подразумевается: выше. И как высший смысл искусства предлагается в «катехизисе»: Сегодня кастетом кроиться миру в черепе! (1,110). Долой ваш строй... Это понятно. Вся жизнь вокруг кажется гадкой— кто виноват? «Строй» (и: Бог— не забудем). Тоже не оригинально. Новый же строй тем привлекателен, что может декретом предписать монополию этого «здорового молодого грубого искусства» и— кастетом мир перекроить. Тут Маяковский оказался прозорлив. Долой вашу религию... На этой ниве Маяковский ещё потрудится усердно. Сама поэма «Облако в штанах» есть поэма не о любви, но о бунте человека против Творца, Который, по убеждённости этого человека, так дурно всё устроил на земле. Главное же: гордыня раздражена так, что нет удержу, чтобы не стремиться влезть туда, в центр всего, и усесться там и диктовать свою волю. |
| В 1883 году в Звенигороде побывал А.П. Чехов , а год спустя стал работать в местной больнице. По звенигородским мотивам были написаны рассказы " Мертвое тело " , " Сирена " и некоторые другие. Больница, в которой работал А.П. Чехов, теперь носит его имя. В то время как многие города под Москвой превращались в промышленные центры, в Звенигороде и его окрестностях по-прежнему не строились крупные предприятия. Причины были те же - оторванность от главных железнодорожных магистралей и сырья, но к ним прибавилась еще одна: Звенигородский район вошел в водоохранную зону Рублевского водопровода, где было запрещено развитие и даже ограничена жилая застройка. Звенигород становился курортом. Большевики захватили власть в Звенигороде 16 ноября 1917 года. Отряд красноармейцев-рабочих и солдат из Павловской слободы без сопротивления вошёл в город и занял административные здания, почту и телеграф. Вскоре сюда прибыл с мандатом продкомиссара Константин Иванович Макаров. Его отряд реквизировал у Саввино-Сторожевского монастыря хлеб, и попытался вскрыть раку с мощами преп. Саввы Сторожевского, что стало причиной " Звенигородского мятежа " , произошедшего в мае 1918 года. Участники мятежа убили Макарова, но подошедший вскоре вооружённый отряд из Дедовска подавил восстание. В 1920 году вслед за Декретом о земле В.И. Ленин подписал распоряжение, согласно которому все царские дворцы, особняки помещиков и капиталистов, надлежало превратить в здравницы. В Звенигородском уезде насчитывалось около 200 таких имений. Все они были национализированы, и в некоторых из них стали создаваться лечебные учреждения. Когда в 1940 году встал вопрос об организации под Москвой климатобальнеологического курорта, специальная комиссия, созданная по заданию Госплана СССР, остановила свой выбор на Звенигороде. Был разработан план развития курорта. Число санаториев и домов отдыха предполагалось довести до 50. Но началась война, и там, где намечалось строить новые здравницы, разгорелись жестокие сражения. В конце ноября 1941 года немецкие войска, взяв Истру , вплотную подошли к Звенигороду. Но уже 3-5 декабря 1941 года левофланговые дивизии 16-й армии во взаимодействии с 5-й армией отбросили немецкие войска из большой излучины реки Москвы северо-восточнее Звенигорода. |
| Старьё охраняем искусства именем. Или зуб революции ступился о короны? Скорее! Дым развейте над Зимним — фабрики макаронной! (1,248-249). Превратить Зимний дворец в макаронную фабрику? Ведь это писалось хоть и в запале, но от души. Вот что значит: долой ваше искусство. В подоплёке всего этого откровенное притязание: «Пора показать, что поэты не хорошенькие бабочки, созданные к удовольствию «полезных» обывателей, а завоеватели, имеющие силу диктовать свою волю» (1,363). Это из статьи с непритязательным названием «Не бабочки, а Александр Македонский» (1914). Вскоре он напишет (в статье «Россия. Искусство. Мы», 1914): «…время дало нам силу смотреть на себя, как на законодателей жизни» (1,366). И тут же стихотворение «Я и Наполеон» (1915). А чуть позднее в революционном угаре в «Открытом письме рабочим» (1918) призовёт: «Только взрыв Революции Духа очистит нас от ветоши старого искусства. Революция содержания — социализм-анархизм — немыслима без революции формы — футуризма. С жадностью рвите куски здорового молодого грубого искусства, даваемые нами» (1,395). Так это ещё и в футуристских манифестах было выкрикнуто. И мысль-то простая: не читайте Пушкина, читайте меня, славьте меня, я великим не чета. Не чета — подразумевается: выше. И как высший смысл искусства предлагается в «катехизисе»: Сегодня надо кастетом кроиться миру в черепе! (1,110). Долой ваш строй… Это понятно. Вся жизнь вокруг кажется гадкой — кто виноват? «Строй» (и: Бог — не забудем). Тоже не оригинально. Новый же строй тем привлекателен, что может декретом предписать монополию этого «здорового молодого грубого искусства» и — кастетом мир перекроить. Тут Маяковский оказался прозорлив. Долой вашу религию… На этой ниве Маяковский ещё потрудится усердно. Сама поэма «Облако в штанах» есть поэма не о любви, но о бунте человека против Творца, Который, по убеждённости этого человека, так дурно всё устроил на земле. Главное же: гордыня раздражена так, что нет удержу, чтобы не стремиться влезть туда, в центр всего, и усесться там и диктовать свою волю. |
| Но оттого, что много месяцев мы сидели в тюрьме, наши ноги, оказывается, разучились ходить и вот устают. (Мы предвидели это, но ведь мы думали ехать на машине.) Мы начинаем ложиться, составив ноги кверху шалашиком. И опять идём. И ещё ложимся. Странно долго не угасает зарево Экибастуза за спинами. Несколько часов мы идём, а зарево всё стоит на небе. Но кончается ночь, восток бледнеет. Днём по гладкой открытой степи нам не только идти нельзя, нам даже спрятаться здесь нелегко: ни кустов, ни порядочной высокой травы, а искать нас будут и с самолёта, это известно. И вот мы ножами выкапываем ямку (земля твёрдая, с камнями, копать трудно) — шириною в полметра, глубиною сантиметров в тридцать, ложимся туда валетом, обкладываемся сухим колючим жёлтым караганником. Теперь бы заснуть, набраться сил! А заснуть невозможно. Это дневное бессильное лежание больше, чем полсуток, куда тяжелее ночной ходьбы. Всё думается, всё думается… Припекает жаркое сентябрьское солнце, а ведь пить нечего, и ничего не будет. Мы нарушили закон казахстанских побегов: надо бежать весной, а не осенью… Но ведь мы думали — на машине… Мы изнываем от пяти утра — и до восьми вечера. Затекло тело — но нельзя нам менять положение: приподнимемся, разворочаем караганник, — может всадник увидеть издали. В двух костюмах каждый мы пропадаем от жары. Терпи. И только вут когда темнота — время беглецов. Поднялись. А стоять трудно, ноги болят. Пошли медленно, стараясь размяться. Мало и сил: за весь день погрызли сухих макарон, глотнули таблеток глюкозы. Пить хочется. Даже в ночной темноте сегодня надо быть готовым к засаде: ведь, конечно, всюду сообщили по радио, во все стороны выслали автомашины, а в омскую сторону больше всего. Интересно: как и когда нашли наши телогрейки на земле и шахматы? По номерам сразу разберутся, что это — мы, и переклички по картотеке устраивать не надо. А было так: утром работяги нашли холодные телогрейки, явно ночевавшие. Содрали номера и тяпнули их себе: телогрейка — это вещь! Надзиратели так и не видали их. |
| Удобно, воскресенье будет нерабочее, набраться к вечеру сил, неторопливо сделать последние приготовления. Последняя ночь перед побегом! Много ли ты уснёшь? Мысли, мысли… Да буду ли жив я через сутки?… Может быть и нет. Ну, а в лагере? — растянутая смерть доходяги у помойки?… Нет, не разрешать себе даже свыкаться с мыслью, что ты — невольник. Вопрос так стоит: к смерти ты готов? Готов. Значит, и к побегу. Солнечный воскресный день. Ради скетча обоих на весь день выпустили из режимки. Вдруг в КВЧ — письмо Тэнно от матери. Да, именно в этот день. Сколько этих роковых совпадений могут вспомнить арестанты?… Грустное письмо, но, может быть, закаляющее: жена ещё в тюрьме, ещё до сих пор не доехала до лагеря. А жена брата требует от брата прекратить связь с изменником родины. С едой очень плохо у беглецов: в режимке сидят они на подсосе , собирание хлеба создало бы подозрение. Но у них расчёт на быстрое продвижение, в посёлке захватить машину. Однако от мамы в этот же день и посылка — материнское благословление на побег. Глюкоза в таблетках, макароны, овсяные хлопья — это с собой в портфель. Сигареты — это выменять на махорку. А одну пачку отнести в санчасть фельдшеру. И Жданок уже вписан в список освобождённых на сегодня. Это вот зачем. Тэнно идёт в КВЧ: заболел мой Жданок, сегодня вечером репетиция не состоится, не придём. А в режимке надзирателю и Лёшке Цыгану: сегодня вечером мы на репетиции, в барак не придём. Итак, не будут ждать ни там, ни здесь. Ещё достать надо «катюшу» — кресало с фитилём в трубке, это в побеге лучше спичек. Ещё надо в последний раз навестить Хафиза в его бараке. Опытный беглец татарин Хафиз должен был идти в побег вместе с ними. Но потом рассудил, что он стар и на такой побег будет обузой. Сейчас он — единственный в лагере человек, кто знает об их побеге. Он сидит, подвернув ноги, на своей выгонке. Шепчет: «Дай Бог вам счастья! Я буду за вас молиться». Он шепчет ещё по-татарски и водит руками по лицу. А ещё есть у Тэнно в Экибастузе старый лубянский однокамерник Иван Коверченко. |
| Но постепенно началось и восстановление состава надводных кораблей ВМФ России. В 2012 г. состоялась закладка сразу трех боевых надводных кораблей основных классов: «Адмирала Головко» - третьего фрегата проекта 22350 , «Адмирала Макарова» - тоже третьего по счету усовершенствованного фрегата проекта 11356 , «Гремящего» - корвета усовершенствованного проекта 20385. Начато строительство «Громкого» - седьмого корвета проекта 20380 . До 2020 флот получит восемь кораблей проекта 22350 и шесть - проекта 11356. И 35 корветов, в том числе 18 - проектов 20380 и 20385. Кроме того, Министерство обороны России намерено приобрести шесть малых артиллерийских кораблей проекта 21630 «Буян» , серию малых ракетных кораблей проекта 21631, шесть больших десантных кораблей проекта 11711. Вдобавок ВМФ обещаны тральщики, корабли связи и другие суда. После безвременья и страшного «демократического» лихолетья, строятся и вводятся в состав ВМФ России и новые современные надводные корабли, не уступающие, а по некоторым характеристикам и превосходящие самые современные боевые корабли стран НАТО. Наши патриоты-пессимисты обязательно заноют (что характерно - в унисон с либералами) - сравните, сколько новых эсмнцев класса «Арли-Берк» и крейсеров типа «Тикондорога» у США, а сколько новых боевых кораблей у России. Но разве можно сравнивать силы ВМФ США, которые превосходили по составу надводных кораблей и мощный океанский ВМФ СССР в пору его расцвета с нынешним ВМФ России, который с начала 90-х сознательно громили и, можно сказать, пытались потопить «реформаторы», подобно тому, как большевики в 1918-м потопили Черноморскую эскадру? Состояние российского Военно-Морского Флота в начале 2000-х больше напоминало состояние Императорского Флота Российской Империи после страшного разгрома и братоубийства Русской Смуты, начавшейся на просторах страны в 1917-м. Исходить необходимо из этого, а не нагнетать панику и уныние. США, оставшись после развала СССР единственной сверхдержавой, беззастенчиво грабит весь мир, выкачивая ресурсы и богатства. США, откровенно наживаясь на трагедии двух мировых войн, сумели, сосредоточив огромные богатства, построить необыкновенно мощный Военно-Морской флот. Но такой флот нужен США, чтобы проецировать силу в любой уголок планеты, чтобы, запугивая народы и свергая неугодные правительства, продолжать грабеж разных стран. У России же главная задача - обеспечить свою безопасность. Для этого нам нужен мощный Военно-Морской Флот, но по составу и количеству кораблей нет никакой необходимости гнаться за США. |
| Иван Михайлович был счастливым мужем и отцом, но в ссылку за императором отправился без раздумий. В Тобольске круг его обязанностей стал гораздо шире — из «суповника» он превратился в повара-универсала. А так как продуктов не хватало, ему нередко приходилось ходить по богатым домам, прося взаймы для царской семьи. Но расплачиваться было нечем, и ему часто отказывали. Либо требовали записывать любую мелочь, поэтому в хозяйственной книге Харитонова появлялись записи: от купца такого-то получено столько-то ведер молока, от мастерового такого-то — столько-то гвоздей и так далее. А вот простой народ и монахи и близлежащих монастырей сами несли все, что могли: сметану, яйца, молоко… «Щи кислые, жареный поросенок с рисом»; «борщ, макароны, картофель, котлеты рисовые, хлеб», — такие обеды устраивал Иван Михайлович императору в те дни. Когда в мае 1918 года Харитонов вместе с цесаревичем и княжнами Ольгой, Татьяной и Анастасией уезжал из Тобольска в Екатеринбург, ему разрешили проститься с семьей. Его жена Евгения Харитонова вспоминала: пристань, где стоял готовый к отправке пароход «Русь», была почти пустой. Цесаревич Алексей глядел из окна каюты и беспрестанно махал рукой. А на берегу стояла дочь доктора Боткина Татьяна, а неподалеку — она со своей десятилетней дочкой Катей, которая тоже махала рукой наследнику. На этой пристани Иван Михайлович в последний раз видел жену и дочь. Когда он прибыл в «дом особого назначения», то первым делом отремонтировал там сломанную плиту. 18 (4) июня Николай II сделал в дневнике запись: «Харитонов готовит нам еду… Дочери учатся у него готовить и по вечерам месят муку, а по утрам пекут хлеб. Недурно!» Энтузиазм повара так увлек великих княжон, что те с самого первого дня взялись помогать ему не только в выпечке хлеба, но и в других делах. А он изо всех сил старался угодить узникам. Комендант Ипатьевского дома Юровский вспоминал: «Ко мне обращался повар Харитонов с заявлением, что он никак из четверти фунта мяса не может готовить блюд. Я ему отвечал, что нужно привыкать жить не по-царски, а как приходится жить: по-арестантски». |
| Мозаика главного изображения из долговечной отполированной смальты, способной образовывать приглушенное матовое изображение внутри храма и передавать живую картину различных световых эффектов, например, огня свечей, была изготовлена в Берлине и доставлена в Санкт-Петербург по железной дороге. Она состояла из набора мозаичных фрагментов, которые скреплялись между собой и алтарной стеной здания, превращая кирпичный массив тела храма и изображение Спасителя в единый монолит. Благодаря небольшому иконостасу, точно повторяющему размеры иконостасов древних храмов, это мозаичное изображение была хорошо видно со всех точек главного зала. На стенах и пилонах храма были укреплены бронзовые доски с именами всех павших моряков: 12 тысяч имен от флотоводца вице-адмирала С.О. Макарова до безвестного матроса. Их сбор по спискам Морского штаба выполнил капитан 2 ранга Г.Н. Мазуров (В 1918 г. Г.Н. Мазурова вместе с сотнями других мучеников большевики сбросили в море у Толбухина маяка). Над каждой доской было начертано название судна и сражения с его участием, а также размещались иконы и их копии из корабельных церквей крейсеров “Варяг”, “Севастополь”, “Ретвизан” и др. В архиве строителя храма инженера С. Н. Смирнова хранится список наиболее отличившихся при постройке людей. Приведем лишь некоторые строки: “Глазунов Илья Иванович. Санкт-Петербургский городской голова. В качестве которого очень способствовал получению от города пожертвования в 22 500 рублей… Григорьев Николай Илларионович. Доктор медицины. Безвозмездно пользовал всех рабочих, уберег постройку от эпидемии. Сын его был врачом в Порт-Артуре… Пятаков Тихон. Крестьянин Московской губернии. Наблюдал за ломкой белого камня на Волге, около города Старицы. Проявил редкую добросовестность… Пожертвовал на храм все необходимые при постройке металлические балки коммерции советник Эбергардт Виктор Федорович… Бруни Николай Александрович, профессор Академии Художеств. Изготовил все картоны под мозаику. Чрезвычайно сочувственно относится к сооружению, определил свое вознаграждение лишь суммой, потребной на оплату помощников”. |
| Например, в направленной во ВЦИК в июле 1918 г. докладной записке, составленной В.М. Макаровым, бывшим послушником Алексеем Герасимовским и монахом Кириллом Герасимовым, содержится подробная программа создания революционной церкви. Для создания альтернативных органов церковного управления предлагается послать делегацию к Вселенскому Патриарху с просьбой рукоположить новых пробольшевистских иерархов. «1. Восстановить Религиозно-христианский совет, которому поручить управление всей Церковью , делами веры и духовенства, в который должны войти представители Церкви беднейшего крестьянства и рабочих. 2. Свергнуть буржуазное духовенство и заменить их теми лицами, кои находятся в опале, заточении и ссылке за свои убеждения и работу на благо республики. 3. Дать широкую возможность поступления в кадр священнослужителей беднейшему крестьянству и рабочим, для чего необходимо устроить курсы для подготовки их в это звание. 4. Новые духовные советы должны быть во всех городах республики, не исключая уездных и заштатных, кои должны подчиняться Центральному совету, находящемуся в гор. Москве, от которого будут исходить все распоряжения канонических правил. 5. Верховная власть и дальнейшее реформаторство должны исходить от съезда советов вновь поставленного духовенства и монашества, а волю этих съездов обязан проводить ВЦИК, выделенный Всероссийским съездом религиозного христианства. 6. По организации духовных советов на местах необходимо потребовать центральному органу списки членов всех советов, что облегчит борьбу с буржуазным духовенством, которое будет стараться пройти в новую организацию. 7. Рядовое духовенство должно выбираться местными советами из среды приверженцев новых начал реформирования Церкви, высшее же духовенство и диктаторы реформы должны назначаться съездом советов или его ЦИК, кои подают отчеты о своей деятельности высшей организации – власти центра – одновременно следя за точным проведением новых начал совместно с совдух на местах. 8. Для каждой другой религии, имеющей распространение в республике, ввести представительство в Высшем Совете согласно пропорции, выясненной по организации таковых. |
| Прошёл Серебряный Век искусства, четыре Государственных Думы, три войны, три революции — а вся Москва пила воду Ольденборгера. Акмеисты и футуристы, реакционеры и революционеры, юнкера и красногвардейцы, СНК, ЧК и РКИ — пили чистую холодную воду Ольденборгера. Он не был женат, у него не было детей, во всей жизни его был — только этот один водопровод. В 1905 он не допустил на водопровод солдат охраны — «потому что солдатами могут быть по неловкости поломаны трубы или машины». (А бастовать водопроводу никто не помешал тогда, в 1905 оставляли Москву и без воды — может быть Ольденборгер и перекрыл?) На второй день февральской революции он сказал своим рабочим, что революция кончилась, хватит, все по местам, вода должна идти. И в московских октябрьских боях была у него одна забота: сохранить водопровод. Его сотрудники забастовали в ответ на большевистский переворот, пригласили его. Он ответил: «С технической стороны я, простите, не бастую. А в остальном… в остальном я, ну да…» Он принял для бастующих деньги от стачечной комиссии, выдал расписку, но сам побежал добывать муфту для испортившейся трубы. И всё равно он враг! Он вот что сказал рабочему: «Советская власть не продержится и двух недель». Есть новая преднэповская установка, и Крыленко разрешает себе пооткровенничать с Верхтрибом: «Так думали тогда не только спецы, — так думали не раз и мы » (стр. 439, курсив мой — А. С.). И всё равно он враг! Как сказал нам товарищ Ленин: для наблюдения за буржуазными специалистами нуждаемся в сторожевом псе РКИ. Двух таких сторожевых псов стали постоянно держать при Ольденборгере. (Один из них — плут-конторщик водопровода Макаров-Землянский, уволенный за «неблаговидные поступки», подался в РКИ, «потому что там лучше платят», поднялся в Центральный Наркомат, «потому что там оплата ещё лучше», — и оттуда приехал контролировать своего бывшего начальника, мстить обидчику от всего сердца.) Ну, и местком не дремал, конечно, — этот лучший защитник рабочих интересов. Ну, и коммунисты же возглавили водопровод. |
|
|
