| Глава II. Митрополия Восточнорусская, или Московская: её первосвятители и ход главнейших в ней событий Самостоятельность, какую приобрела Русская Церковь при митрополите Ионе, сделалась достоянием преимущественно Восточнорусской митрополии, и на ее-то первосвятителя перешло право занимать первое место в ряду митрополитов всей Восточной православной Церкви непосредственно после Иерусалимского патриарха. Впрочем, не должно преувеличивать значение этой самостоятельности: она состояла собственно в том, что как избрание и поставление наших митрополитов, так и суд над ними не зависели более от Цареградского патриарха с его Собором и от греческого императора, зато начали зависеть от Собора наших отечественных святителей и от нашего отечественного государя. Правда, власть наших Соборов по отношению к митрополиту, кроме канонов Церкви, постоянно была ограничиваема властию наших государей, но власть самих государей, подобно тому как некогда власть греческих императоров по отношению к Цареградскому патриарху, могла находить себе ограничение разве только в одной себе. И данные свидетельствуют, что хотя митрополиты наши большею частию были избираемы, а иногда и судимы Соборами, но всегда под преобладающим влиянием государей; иногда же и избирались и удаляемы были от кафедры непосредственно властию самих государей. Особенно часты были случаи удаления наших митрополитов от кафедры. При Иоанне III удален был только один из них, и совершенно законно; Василий Иоаннович удалил также одного, но по своей воле; Иоанн Грозный удалил трех, кроме тех двух, которые удалены были в его малолетство происками бояр; даже при кротком и набожном Феодоре Иоанновиче лишен был своей кафедры один наш первосвятитель по внушению Бориса Годунова. Обращаясь к деятельности наших тогдашних митрополитов, которая также большею частию находилась в зависимости, с одной стороны, от Соборов, а с другой – от государя, мы видим, что деятельность эта, как и в прежние времена, была двоякого рода: одна состояла в прямом служении святой Церкви и участии в делах церковных, другая – в служении отечеству и духовном участии в делах гражданских. Только не у всех наших митрополитов оба эти вида деятельности проявлялись в одинаковой степени; напротив, одни, по обстоятельствам времени, вызываемы были преимущественно к деятельности первого рода, другие – к деятельности второго рода, а третьи не имели возможности показать себя достаточно ни в той, ни в другой деятельности. |
| Глава II. Начатки христианства в Царстве Русском со времени основания его до равноапостольной княгини Ольги Известно, как основалось наше отечество. Первый камень ему положен был в России северной, преимущественно в Новгороде; другой – в то же время в России южной, в Киеве. Здесь первыми князьями являются три брата варяго-русса: Рюрик, Синеус и Трувор, по приглашению; там также два мужа варяго-русса: Аскольд и Дир, по праву завоевания. Высокий жребий выпал на долю первым – от них началась Русская держава, и старший из них, Рюрик, соделался родоначальником русских князей на несколько веков. Не менее высокий жребий достался и последним – от них началось в России христианство. I Крещение руссов при Аскольде и Дире Это первое крещение руссов со всеми его обстоятельствами описывают более десяти византийцев, которых, впрочем, можно разделить на три класса: одни из них говорят только о начале события; другие упоминают вместе и о продолжении события; третьи, наконец, или вовсе умалчивая о начале, а только его предполагая или упоминая об нем весьма кратко, довольно обстоятельно изображают самое совершение и окончание события. “В царствование греческого императора Михаила III, – так начинают свой рассказ первые 429 , – в то время когда император отправился с войском против агарян, у стен Константинополя явились на двухстах ладиях новые враги империи, скифский народ руссы. С необычайною жестокостию опустошили они всю окрестную страну, ограбили соседственные острова и обители, убивали всех до одного пленников и привели в трепет жителей столицы. Получивши столь горестную весть от Цареградского епарха, император бросил войско и поспешил к осажденным. С трудом пробился он сквозь неприятельские суда в свою столицу и здесь первым долгом счел для себя прибегнуть с молитвою к Богу. Целую ночь молился Михаил вместе с патриархом Фотием и бесчисленным множеством народа в знаменитой Влахернской церкви, где хранилась тогда чудотворная риза Богоматери. Наутро при пении священных гимнов изнесена была эта чудодейственная риза на берег моря, и едва только она коснулась поверхности воды, вдруг море, дотоле тихое и спокойное, покрылось величайшею бурею; суда безбожных руссов были рассеяны ветром, опрокинуты или разбиты о берег; весьма малое число избежало погибели” 430 . |
| Глава II. О Христе-Спасителе в особенности § 78. Учение Церкви и состав этого учения О Христе-Спасителе нашем мы, вместе со всею Православной Церковью, в символе веры исповедуем так: «верую во единаго Господа Иисуса Христа, Сына Божия Единороднаго..., нас ради человек и нашего ради спасения сшедшаго с небес, и воплотившагося от Духа Свята и Марии Девы, и вочеловечшася, распятаго же за ны при Понтийстем Пилате, и страдавша, и погребенна, и воскресшаго в третий день по Писанием, и восшедшаго на небеса, и седяща одесную Отца». В этих словах символа содержится: 1) учение о Лице нашего Спасителя или о таинстве воплощения и 2) учение о совершении Им нашего спасения или о таинстве искупления. Член I. О лице Иисуса Христа § 79. Учение Церкви и состав учения Догмат Православной Церкви о Лице Господа нашего Иисуса Христа с особенною раздельностью выразили отцы четвертого вселенского Собора в следующем своем определении: «Последующе божественным отцем, все единогласно поучаем исповедывати единаго и тогожде Сына, Господа нашего Иисуса Христа, совершенна в Божестве и совершенна в человечестве; истинно Бога и истинно человека, тогожде из души и тела; единосущна Отцу по Божеству, и единосущна тогожде нам по человечеству, по всему нам подобна, кроме греха; и рожденна прежде век от Отца по Божеству, в последние же дни тогожде, ради нас, и ради нашего спасения, от Марии Девы Богородицы, по человечеству; единаго и тогожде Христа, Сына Господа, Единороднаго, во двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемаго (никакоже различию двух естеств потребляемому соединением, паче же сохраняемому свойству коегождо естества, во едино лице и во едину ипостась совокупляемаго); не на два лица разсекаемаго или разделяемаго, но единаго и тогожде Сына и Единороднаго Бога Слова, Господа Иисуса Христа, якоже древле Пророцы о Нем, и якоже Сам Господь Иисус Христос научи нас и якоже предаде нам символ отец наших». Отсюда видно, что всё учение Православной Церкви о Лице Господа Иисуса состоит из двух главных положений: 1) Из того, что во Христе Иисусе два естества, Божеское и человеческое, и 2) Из того, что эти два естества в Нем составляют единую ипостась. 1. О двух естествах в Иисусе Христе |
| Глава II. Об отношении Бога как Творца и Промыслителя к миру духовному § 42. Разделение мира духовного на духов добрых и злых и отношение Бога, как Творца и Промыслителя, к тем и другим Мир духовный, по учению православной Церкви, составляют двоякого рода духи: духи добрые, иначе называемые Ангелами, и духи злые или демоны, которые также сотворены от Бога добрыми, но сделались злыми по собственной воле (Прав. испов. ч. 1, отв. на вопр. 19–21). Отношение Бога, как Творца, к духам добрым и злым одно и то же: тем и другим Он равно даровал бытие, даровал природу, силы и способности. Но, как Промыслитель, Он иначе относится к духам добрым и иначе к злым: первым Он содействует в их доброй деятельности и управляет ими сообразно с целью их бытия; а последним Он только попустил их падение и попускает их злую деятельность, и ограничивает ее, направляя ее, по возможности, к доброй цели. I. Отношение к Духам добрым или Ангелам § 43. Понятие об Ангелах; достоверность их бытия и происхождение их от Бога 1. Имя Ангел (γγελος, посланник, вестник) есть имя должности, а не природы. Потому не удивительно, если в Св. Писании оно усвояется разным посланникам Иеговы, возвещавшим волю Его, например – Моисею ( Чис. 20:16 ), и другим Пророкам ( Агг. 1:13 ; Ис. 33:7 ), Предтече Спасителя ( Мф. 11:10 ), Апостолам ( Лк. 9:52 ) и предстоятелям церквей ( Мал. 2:7 ; Ап. 1:20; 2:1 ). Но, в строгом и собственном смысле, Ангелами называются в Св. Писании существа особого рода, отличные от Бога и от человека, существа духовные, действительные, а не воображаемые. Так – 1. В книге Иова читаем: что бо? еда чист будет человек пред Богом? или в делах своих без порока муж? Аще рабом своим не верует, и во Ангелах своих стропотно что усмотре ( Иов. 4:17, 18 ). Здесь отличаются Ангелы и от Бога и от человека, и представляются по природе высшими человека. 2. Псалмопевец делает подобное же сравнение между человеком и Ангелами, только в более сильных словах: что есть человек, Господи, яко помниши его? или сын человечь, яко посещаеши его? Умалил ecu его малым чим от ангел, славою и честию венчал ecu его ( Пс. 8:5, 6 ). |
| Глава IV. Духовное просвещение, учение и письменность Для того, чтобы судить о состоянии духовного просвещения в нашем отечестве в обозреваемый нами период, мы имеем троякого рода данные. Это прежде всего отзывы современников о некоторых наших тогдашних иерархах и иноках, правда краткие и весьма немногие: митрополит Климент Смолятич был такой “книжник и философ”, какого в Русской земле не бывало; митрополит Кирилл I был “учителен зело и хитр ученью Божественных книг” 1868 . Один из игуменов Смоленского Богородицкого монастыря, неизвестный по имени, где начал свои подвиги преподобный Авраамий Смоленский, был “хитр Божественным книгам, и вся сведый, и проходя”, так что никто не смел пред ним “от книг глаголати”. Сам Авраамий Смоленский любил с величайшею ревностию заниматься чтением священных и отеческих книг, “от всех избирая и списая ово своею рукою, ово многими писцы”, и дана была ему благодать Божия “не токмо почитати, но и протолковати, яже мнозем несведущим, и от него наказаная всем разумети, и слышащим к сему из уст и памятию сказая, якоже ничто же ся от него не утаит Божественных Писаний, яко николиже умолкнуша уста его ко всем” 1869 . Во-вторых, это известия о бывших у нас тогда училищах, хотя довольно подробные, но, к сожалению, сохранившиеся только в сводной летописи Татищева. По словам его, смоленский князь Роман Ростиславич, будучи сам весьма ученым, понуждал к учению многих, и особенно, не желая иметь необразованных священников, устроял училища, содержал учителей, греков и латинян, и на все это до того истощал свои доходы, что по смерти его (1180) жители Смоленска должны были сделать добровольный сбор для погребения своего любимого князя. Галицкий князь Ярослав Владимирович († 1187), большой любитель книг и знаток языков, ревнуя о благоустроении церковного клира, искоренении в народе суеверий и распространении правых понятий о вере, вменял черноризцам в обязанность обучать детей грамоте и уделять на то часть монастырских доходов. Еще более замечательным ревнителем просвещения был великий князь владимирский Константин Всеволодович. |
| Глава IV. Обращение к христианству великого князя Владимира Это событие есть, без сомнения, важнейшее из всех, совершавшихся когда-либо на лице земли Русской. Здесь решилась вечная судьба всех будущих сынов России; здесь же, некоторым образом, решилась вся последующая судьба и их временного, земного отечества. С воцарения у нас христианства при великом князе Владимире начался новый период нашего бытия во всех отношениях: новый период и нашего просвещения, и наших обычаев, и нашего законодательства, и нашего гражданского благоустройства, и – что всего драгоценнее и выше в жизни народов – новый период наших религиозных верований, наших святых надежд, нашей нравственности. Живо чувствовал всю близость к нам сего великого события наш древний благочестивый летописец и, как видно, с особенною любовию старался собрать и записать для памяти потомков все, даже малейшие, подробности священного предания. Он обстоятельно рассказывает, как начался, как продолжался и как совершился переход князя Владимира от тьмы идолопоклонства к свету Христову. Надобно заметить, что преподобный Нестор, писавший спустя один век после крещения Владимирова, мог почерпнуть и, конечно, почерпнул свои известия о нем из самых достоверных источников: 1) из устных сказаний очевидцев великого события, каков был, например, преподобный Иеремия, хорошо помнивший крещение России в 988 г., когда и сам крестился, и живший в одной обители с преподобным Нестором 553 (а Нестор, по собственному его сознанию 554 , весьма любил расспрашивать от древних отец, и опасне ведущих братий своей обители о тех лицах и событиях, которые намеревался описать); 2) из письменных повествований о сем событии, которые, без сомнения, были, каковы, например: Похвала кагану нашему Владимиру, от негоже крещени быхом, составленная Иларионом, митрополитом Киевским (между 1037 – 1050 гг.), и Похвала тому же великому князю, вместе с кратким житием его, написанная мнихом Иаковом (упоминается в 1074 г.) 555 . Поэтому известия летописца о крещении великого князя Владимира с внешней стороны заслуживают всего нашего вероятия. И нам остается только, по порядку перебирая их, рассматривать, главным образом, их внутреннюю сторону, т. е. взвешивать возможность сообщаемых ими подробностей, естественность и т. п. |
| Глава IX. Отношение Восточнорусской Церкви к другим Церквам и исповеданиям I Восточнорусской Церкви, или Московской митрополии, с самого начала настоящего периода суждено было занять особенное положение в кругу других православных Церквей, и это не потому, что она сделалась фактически независимою и одною из автокефальных, даже первою после Иерусалимского патриархата, а вследствие внешних обстоятельств. С падением Константинополя Греческая империя пала окончательно, пали за нею и югославянские царства. И все православные Церкви, восточные и югославянские, подверглись владычеству злейших врагов христианства – магометан и всякого рода притеснениям, лишениям и бедствиям. Одна Церковь Русская оставалась сравнительно благоденствующею. Россия не только успела свергнуть с себя монгольское иго и искоренить внутреннюю свою язву – удельную систему, но с каждым новым царствованием более и более укреплялась, расширялась и возвышалась. А государь русский был единственный вполне самостоятельный православный государь во всем мире. Очень естественно, если на Россию, на Церковь Русскую, на русского государя устремлялись теперь взоры всех православных, бедствовавших под иноверным игом, с мольбою и надеждою на помощь и если, с другой стороны, сыны Русской Церкви считали себя как бы обязанными по чувству христианской любви, а также по чувству уважения и благодарности к старейшим Церквам Востока делать для страждущих своих по вере братьев все, что было возможно. Правда, в начале периода в России усомнились было в самом православии греков и даже открыто высказывалась мысль, как известно из псковских споров об аллилуйе, что греки на Флорентийском Соборе «к своей погибели от истины свернулися», что «развращенным грековом» верить не должно, что и в первосвятительской Церкви Цареградской «мерзость и запустение», а в начале XVI в. была в ходу и другая мысль, против которой счел нужным писать Максим Грек , будто самые святые места Востока осквернились от долговременного пребывания под властию неверных и будто потому не должно принимать поставления ни на митрополию, ни вообще на владычество от Цареградского патриарха как живущего «во области безбожных турков поганаго царя» (Максим. |
| Глава I. Перевод Священного Писания и богослужебных книг на славянский язык Всматриваясь в это великое событие, обратившее на себя в наши особенно дни справедливое внимание ученых, необходимо чувствуешь, что здесь достопримечательно для нас все: и обстоятельства события, и самое событие, и его последствия 301 . I Обстоятельста события При обозрении обстоятельств первый вопрос и важнейший есть вопрос о времени, когда положено начало сему славному переводу. Не станем скрывать, что есть некоторые причины догадываться о существовании у славян какого-либо перевода библейских и богослужебных книг еще прежде святых Кирилла и Мефодия – только причины, по нашему мнению, маловажные и вовсе не убедительные. Такова, во-первых, мысль, что славяне издревле были знакомы с христианством, что многие из них могли принять святую веру как в пределах нашего отечества, обитая там, где находились епархии древней Скифии и древней Сарматии, так особенно в пределах Греческой империи, обитая во Фракии, Македонии и Иллирике, где существовали епархии с самых первых веков и откуда нередко являлись славяне для занятия важнейших должностей в Константинополе, даже на кафедре патриаршей и на императорском престоле 302 , – мысль, получающая себе новое подкрепление от того, что славяне были знакомы с христианством по наставлению такой Церкви, которая не только никогда не имела обычая запрещать новообращавшимся язычникам переводить Слово Божие на их язык отечественный, напротив, всегда в том им содействовала, как показывают опыты Ее в отношении к готам, грузинам, армянам и другим. Но что же из всего этого следует? Отнюдь не больше как только то, что славяне издавна могли иметь у себя перевод священных книг на родном языке. Могли иметь, бесспорно, – скажет всякий рассудительный, – но могли и не иметь или по недостатку людей, которые бы в состоянии были совершить такой труд, или потому, что, входя в состав епархий, где и пасомые, и пастыри были преимущественно греки, необходимо должны были пользоваться священными книгами на греческом языке, или по другим каким-либо причинам. А чтобы славяне составляли тогда где-либо хотя одну чисто славянскую епархию, этого еще никто не доказал. |
| Глава VIII. Отношение Русской Церкви к другим церквам I Две, хотя и несущественные, перемены представляет период монгольский в иерархических отношениях Русской Церкви к Церкви Греческой. Первая перемена состояла в том, что русские теперь большею частию сами избирали себе митрополита без предварительного согласия Цареградского патриарха и патриарх утверждал избранного таким образом, чего прежде не бывало. А вторая – в том, что Русская митрополия, доселе постоянно единая, не раз разделялась теперь по воле и против воли патриарха на две и на три митрополии. Весьма любопытны в настоящем случае две патриаршие, или соборные, грамоты того времени, из которых можно видеть, как смотрели тогда сами греки на обе означенные перемены или, по крайней мере, какой старались дать им смысл и значение. Мы тем более считаем нужным остановиться на этих грамотах, что рассмотрение их дает нам повод высказаться прямее о всем вообще отношении Цареградских патриархов к нашей Церкви, какое было доселе и которое с окончанием настоящего периода вступило в новый фазис. Не знаем, под каким условием согласился Цареградский патриарх утвердить и рукоположить митрополита Кирилла II, избранного в России, и затем под каким условием он утвердил и рукоположил святителя Петра, также избранного в России. Но по случаю утверждения в митрополитском сане святителя Алексия, избранного в России, состоялось в Константинополе соборное определение, выраженное в следующей грамоте патриарха Филофея: “Святая кафолическая и апостольская Божия Церковь по данной ей свыше благодатию Христовою необоримой силе и крепости, всегда и все устрояющая к полезнейшему, показывает свою заботливость и попечение о всех, повсюду обретающихся святейших Церквах, чтобы они были руководимы и управляемы хорошо и по закону Божию; в особенности же заботится и печется о тех святейших Церквах, которые находятся в дальнем расстоянии и отличаются многочисленностию народа и величием царской власти, исполняя в отношении к ним то, что ей прилично и что составляет ее обязанность, а всего более стараясь об освящении и пользе душ. |
| Глава VI. Богослужение I Давно уже Москва как стольный город великого князя и особенно как местопребывание первосвятителя всей России считалась главным в ряду городов русских. Но по своим храмам она все еще уступала некоторым из этих городов, более древним, каковы Новгород и Псков: почти все храмы в Москве были деревянные, за исключением пяти-шести каменных. В настоящий период, когда с окончательным падением у нас системы уделов московские князья сделались государями всей России и, вступив в сношения с более просвещенными странами Европы, начали вызывать оттуда разных художников и украшать свою столицу, она прежде всего украсилась новыми храмами, так что и в этом отношении, если не по числу, то по благолепию их, заняла в нашем отечестве первое место. Великий князь Иоанн III вновь соорудил почти все важнейшие храмы Кремля. Успенский собор, заложенный еще святителем Петром и оконченный Иоанном Даниловичем Калитою (1327), пришел в крайнюю ветхость: своды его треснули и поддерживались деревянными подпорами, а один из приделов после пожара 1471 г. совсем разрушился. Митрополит Филипп I, задумав перестроить этот храм, собрал много серебра с монастырей и церквей, которые обложил для того тяжкою данью, а также от бояр и торговых людей, принесших добровольные пожертвования. Работы поручил (1472) двум русским мастерам, Кривцову и Мышкину, с тем чтобы они построили новый собор по образцу собора владимирского, только шире, и длиннее, и выше на полторы сажени. Но через год сам святитель скончался, а еще через год (21 мая) и храм, складенный уже до сводов, обрушился. Тогда великий князь Иоанн вызвал из Венеции славного зодчего Фиоравенти, которого «хитрости ради Аристотелем зваху». Этот Аристотель Фрязин, разрушив павший храм до основания, заложил новый, и спустя пять лет в Москве явилась церковь соборная, «чудная вельми величеством, и высотою, и светлостию, и пространством», какой «прежде того не бывало в Руси, опричь владимирския церкви». Торжественное освящение нового Успенского собора совершено 12 августа 1479 г. |
|
|
