| 3. Так Лука указывает и причину, по которой он приступает к писанию евангелия. Чтобы ты имел, говорит, о нихже научился еси словесех, утверждение (Лук. I, 4), т. е. чтобы ты удостоверился в том, чему часто был поучаем, и пребывал в твердой уверенности. Иоанн сам умолчал о причине (написания им евангелия), но, как говорит дошедшее до нас от отцов предание, и он приступил к писанию не без причины. Так как первые три евангелиста по преимуществу старались изложить историю земной жизни Христа, и учению о божестве Его угрожала опасность остаться нераскрытым, то Иоанн, побуждаемый Христом, приступил наконец к написанию евангелия. Это видно как из самой истории, так и из начала евангелия. Он начинает не с земного, подобно прочим евангелистам, а с небесного, которое он по преимуществу имел в виду, и для того составил всю книгу. Впрочем, не только в начале, а и во всем евангелии он возвышеннее прочих. Равным образом и Матфей, как говорят, по просьбе уверовавших иудеев, пришедших к нему, написал им то, что говорил устно, и составил евангелие на еврейском языке. Тоже самое сделал, по просьбе учеников, и Марк в Египте. Вот почему Матфей, как писавший для евреев, не старался показать ничего более, как происхождение Христа от Авраама и Давида; между тем как Лука, писавший для всех вообще, возводит родословие выше, доходя до Адама. Затем, первый начинает с рождения Иисуса Христа, поскольку для иудея не могло быть ничего приятнее, как сказать ему, что Христос есть потомок Авраама и Давида, а второй не так начинает, а упоминает предварительно о многих других событиях и затем уже приступает к родословию. Что касается согласия евангелистов, то мы можем доказать его и свидетельством всей вселенной, принявшей их писания, и свидетельством самих даже врагов истины. После евангелистов родилось много ересей, учивших противно их писаниям; одни из них приняли все сказанное в последних, а другие принимают только часть, отделив ее от прочего. Если бы в писаниях евангелистов было несогласие, то ни ереси, утверждающие противное им, не приняли бы всего, а только ту часть, которая казалась бы им согласной, ни принявшие только часть не были бы изобличаемы этой частью, так как и самые малые части в писаниях евангелистов ясно обнаруживают свое сродство с целым. Подобно тому, как если ты возьмешь, напр., часть ребра, и в этой части найдешь все, из чего состоит целое животное - и нервы, и жилы, и кости, и артерии, и кровь, словом, все существенные части телесного состава, так точно и в Писании можно видеть то же самое: и здесь всякая часть написанного ясно показывает сродство с целым. Если бы евангелисты разногласили, то не оказывалось бы и такого сродства, и самое учение их давно бы рушилось, так как всякое царство, раздельшееся на ся, не устоит (Матф. XII, 25; Мрк. III, 24). Теперь же, если и есть у них какие разногласия, этим только ясно обнаруживается сила Духа (Святого), убеждающая людей, чтобы они, держась необходимого и главного, нисколько не смущались ничтожными несогласиями. |
| Далее, они говорили Ему: „скажи им: пусть молчат“! Но Он ответил им: „аще ли умолчат, камение возопиет“ ( Лук. 19:40 ). Здесь Спаситель, как Всеведущий, хотел показать, что произошло бы, если бы, в самом деле, умолчали те, кои должны были петь. Естественно было Ему быть прославлену при входе, и потому Он допустил, чтобы Его встречали словами или возвышенным голосом. А так как Его окружило множество детей, которые воздавали дань своему Царю, прославляя при этом Его смирение: то Он и принял от них оную хвалебную песнь, не требуя прославления Себе бездыханных камней: ибо множество детей заменяли собою всякого другого рода славу и песнь. Я понимаю слова Господа нашего именно так, как Он сказал их, и верую, что если бы дети замолчали, то, естественно, камни воспели бы. Если же ты желаешь искать другого смысла, то отсылаю тебя ко кресту. Здесь – при кресте молчали те, которые пели песнь Ему; ученики разбежались, и замолчали уста, возвышавшие голос, так что из них не было слышно: „осанна“, но что? – мы видим, как бездыханная природа произнесла хвалебные слова. И так как молчали дети, то возвышали голос камни; и так как молчал голос у певших: осанна, – то слышались голоса скал и гробов, распадавшихся и разверзавшихся. А так как не было ветвей с высоких деревьев, то с небесной высоты были отрезаны солнечные лучи и заменяли их, дабы солнце при виде своего Господа не сокрылось. То, что произошло при кресте с бездыханной природой, да послужит ко вразумлению тебя, если ты желаешь иметь какое-либо свидетельство, т. е., что когда дети не пели и не восхваляли, то камни сделали это вместо них, как и заметил об этом Истинный лжецам. И мы должны в надлежащей мере славить и хвалить Бога, чтобы вместо нас бездыханная природа не воздала Ему подобающее от нас. Мы должны непрестанно возглашать: „Осанна в вышних. Благословен грядый во имя Господне: ибо Ему подобает всякая слава честь и поклонение Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Аминь 168 . Читать далее Источник: Церковная проповедь на двунадесятые праздники : Слова, беседы, поучения святых отцов и учителей Церкви и известнейших писателей церковных. Части 1-2./сост. П. Смирнов.– Киев : Лито-Типография И.И. Чоколова, 1904./Ч. 2. – 905, XII с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Видя себя окруженным бедствиями и непрестанными искушениями, он молился об избавлении от них, и не однажды, не дважды, но многократно; трикраты, говорит, Господа молих. Трикраты, т.е. многократно, он молил, и не получил. Посмотрим же, как он это перенес. Возроптал ли? Впал ли в уныние? Отчаялся ли? Нет; но что говорит? Рече: довлеет ти благодать Моя, сила бо в немощех совершается (2 Кор. XII, 8, 9). Бог не только не освободил его от постигших его бед, но и попустил ему оставаться в них. Пусть так. Но откуда известно, что он не роптал на это? Слушай, что сам Павел говорил, когда узнал, что так угодно Богу. Сладце убо похвалюся в немощех моих; не только, говорит, не ищу уже освободиться от этих бед, но еще с великим удовольствием хвалюсь ими. Видишь, какая признательная душа? Видишь, какая любовь к Богу? Послушай, что еще говорит он: о чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы (Рим. VIII, 26), - то есть, мы, как люди, не можем знать все обстоятельно. Итак, должно все предоставить Создателю естества нашего и принимать с веселием и великою радостию все, что ни определит Он, и смотреть не на то, чем кажутся вам происшествия, а на то, что угодно Богу. Он, лучше нас зная, что вам полезно, знает и то, как устроить наше спасение. 6. Итак, единственным делом с нашей стороны да будет постоянно пребывать в молитве и не роптать на нескорое исполнение (наших прошений), но показывать великое терпение. Бог медлит исполнить наши прошения не потому, чтобы отвергал их, но потому, что хочет научить нас усердию (к молитве) и постоянно привлекать нас к Себе. Так и чадолюбивый отец будучи и часто упрашиваем сыном, не исполняет просьбы его де потому, чтобы не хотел дать, но чтобы чрез это побудить сына к усерднейшему прощению. Зная это, не будем никогда отчаиваться, и не перестанем приступать (к Богу) и возносить к Нему усердныя молитвы. В самом деле, если усердная просьба женщины подействовала на того жестокаго, безчеловечнаго и небоявшагося Бога судию, и заставила его оказать ей защиту (Лук. |
| Лук. Лукино Евангелие-апракос 1409г. на перг. в л. 219 л. Москов. Синод. библ. (71). Описано Горским и Невоструевым 43 , Буслаевым 44 и Соболевским 45 . Отрывки у Буслаева в Истор. Христоматии, снимок у него же в Материалах для истории слав. письмен. Писано в Пскове, как видно из данных записи на об. 1-го л. Правописание русское, по псковскому говору (Соболевский). Амф. 4. Евангелие-апракос XV в. на бум. 154 л. собрания преосв. Амфилохия, 46 Та же редакция текста содержится, сколько можно судить по отдельным чертам, еще в следующих списках Евангелия русского письма: А) Румянцевского Музея в Москве: а) (по Опис. Востокова), Евангелие-апракос, на перг. в л. 158 л., неполное, XII–XIII в. „Текст или перевод в сем списке – говорит Востоков – вообще сходен с помещенным в Добриловом 1164г. Евангелии“ (стр. 172). б) Холмское Евангелие-апракос, на перг. в л. 167 л. XIII–XIV в., до 150 л. уставом в сплошную строку, а далее в два столбца, – южнорусского письма, с любопытными особенностями в изображении евангелистов 47 . Принадлежало некогда одной из церквей г. Холма, Любл. г., как видно из записи 1376г. 48 . в) Евангелия-апракосы на перг. XIII–XIV в. под 107–114; между ними под Луцкое Евангелие XIV в. на 262 л., принадлежавшее некогда Спасскому монастырю под Луцком, Волын. г., как видно из нескольких записей, – с ясными признаками галицко-волынского наречия 49 . Б) Императорской Публичной библиотеки, F. I. 64 Галицкое Евангелие 1266–1301г. на пергам. 175 л. в два столбца. Время написания этой рукописи определяется временем княжения Льва Даниловича Галицкого (1266–1301г.) 50 . Правописание южнорусское, по галицко-волынскому наречию (Соболевский). Что это Евангелие содержит текст второй, древнерусской редакции, видно по употреблению слов: вьсь (вместо всякий), право (аминь), іезеро горще (геенна), съборъ, съборище (сонм, сонмище), масло дрвное (елей) и др. 51 . Весьма важно отметить, что и знаменитое Галичское Евангелие 1144г. содержащее текст – в основе – древний, югославянский, представляет немало частных, так сказать личных особенностей, характеризующих именно рассматриваемую нами вторую, древнерусскую редакцию 52 . |
| Иудея и Иерусалим повелевали и собирали, Галилея повиновалась и платила. Но повиноваться и платить Галилее было нелегко, гораздо труднее, чем Иерусалиму повелевать и собирать. Книжники „связывают бремена тяжёлые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям, а сами не хотят и перстом двинуть их”. Если мы поближе познакомимся с положением народной массы, и её жизнью под властью закона, то мы увидим, что в этих евангельских словах вряд ли есть большое преувеличение. В Галилее и в западной Иудее расстилались цветущие пашни; но эти пашни принадлежали немногим богачам, которые в хороший урожай не знали, куда им собрать плоды свои, и говорили душе своей; „много добра у тебя лежит на многие годы; покойся, ешь, пей, веселись” (Лук., XII, 16 – 19). Над этими пашнями трудились мелкие арендаторы, которые должны были отдавать господам половину или две трети урожая, и сельские рабочие, которые могли получать свою поденную плату лишь с большим трудом, если не знали всех тонкостей закона. Закон говорил: „плата наемнику не должна оставаться у тебя до утра” ( Лев. 19, 13 ); книжники вывели отсюда очень удобное для хозяев правило относительно срока, в течение которого наемный рабочий мог получать поденную плату без всяких формальностей. Именно, срок был установлен такой; ночь, непосредственно следующая за рабочим днем, для дневного рабочего, и день, непосредственно следующий за ночью, для ночного рабочего; рабочий, пропустивший эти сроки, должен был уже возбуждать судебный иск. Так отягощалось и без того трудное положение сельских рабочих. А для городских рабочих и ремесленников закон ставил целый ряд ограничений и запрещений работы на язычников. Галилея нередко в просторечии звалась «языческой» – население там было не чисто иудейское, а смешанное, и около половины всего городского населения составляли богатые греки, сирийцы, римляне, постоянно нуждавшиеся в работе ремесленников. А так как закон ради соблюдения религиозной чистоты, запрещал иудеям тесные сношения с язычниками, то книжники воспользовались этим общим запрещением, чтобы совсем запретить галилейским и иудейским ремесленникам работать на язычников или поставить столько условий, что работа все равно становилась невозможной. |
| Принцип мира перевешивает, но это не значит, что он абсолютно доминирует: мир (согласие) постоянно нарушается и восстанавливается, противоречие всегда присутствует (в этом Гегель прав). Космос не есть неподвижная гармония, раз навсегда найденный аккорд; он есть развивающаяся симфония с возникающими диссонансами и разрешениями. В этом историзм Гегеля сохраняет свое значение. Все сказанное дает нам возможность сделать важный вывод, касающийся марксистского понимания истории. «Вся история есть история борьбы классов» – этот тезис имеет смысл, но он становится ложным, если его абсолютизировать и оторвать от противоположного утверждения. С совершенно таким же, и даже с большим правом можно сказать: «вся история есть история сотрудничества и солидарности классов». При этом антитезис «сотрудничества» т. е. гармонического взаимодействия, перевешивает, ибо иначе история давно бы кончилась «общей гибелью борющихся классов» по выражению Маркса. 1 «В своей рациональной форме, – писал Маркс, – диалектика внушает буржуазии и ее доктринерам-идеологам лишь злобу и ужас». (Капитал, т. I, изд. 8-е, 1936 г. С. XXII). 2 См. также Сталин «О диалектическою и историческом материализме», с. 5–6. В дальнейшем сокращенно: «Диамат». 3 В этом – основной недостаток Гегеля. Он проистекает от его страсти всюду отыскивать противоречия, играть противоречиями; далее от его пренебрежения к «закону противоречия» (величайшее недоразумение, не обосновывающее, а уничтожающее всякую диалектику, как это показали Платон и Аристотель), и от его двусмысленного термина «тождество противоположностей», сразу как будто бы решающего все противоречия. 4 «Имя лука есть жизнь, а его дело есть смерть», – говорит Гераклит, пользуясь тем, что «биос» означает и «лук» и «жизнь». 5 Напротив, у Ленина именно борьба, противоречие провозглашаются непреходящим и абсолютным принципом: «Единстгво (совпадение, тождество, равнодействие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающихся противоположностей – абсолютна...». (Ленин. Сборник XII. С. 324). |
| VIII:4), и «Не хочу смерти грешника, но чтобы он обратился и жил» (Иезек. XXXIII, 11). А если ты потому с презрением смотришь на меня [или: отчаяваешься за меня], что я терплю страдания, то познай чрез пророка Иезекииля, что наказания первоначально назначаются святым, и от Господа сказано: «Начните от святых моих» (Иезек. IX:6), ибо хотя я и буду ходить во тьме, однако Господь есть свет мой. Хотя бы даже меня схватили и владыки этой тьмы, и я сидела бы во тьме и сени смертной, и хотя бы ноги мои они вошли в темные скалы, однако сидящим во тьме и сени смертной свет родился и сияет во тьме (Ис. IX:2) и «Господь просвещение мое и спасение мое, кого я буду бояться» (Псал. XXVI:1); и я обращусь к Нему со словами: «Слово Твое, Господи, светильник ногам моим и свет стезе моей» (Псал. CXVIII, 105). Ибо Он сам повелел мне, заключенному во мраке века сего: «Пусть чресла ваши будут препоясаны и пусть в руках ваших будут светильники горящие» (Лук. XII:35). [Далее] следует: «Я перенесу гнев Господа, потому что согрешил пред ним, пока Он рассудит дело мое, и совершит суд мой и выведет меня на свет, и я увижу оправдание Его.» Всякое исправление в его настоящем не кажется сладостным, но горьким; и только впоследствии оно дает мирный плод оправдания тем, которые были воспитаны посредством него. Итак душа, чувствующая, что она согрешила и имеет язвы грехов, и живет в мертвом теле, и нуждается в предохранительном лечении, — такая душа постоянно говорит врачу: „Сожги плоть мою, обрежь раны мои, и очисти все жидкости и вредные водянистые опухоли ( πεμα ) острым питьем из чемерицы. Мои раны — следствие моих пороков, [а потому] мои столь сильные мучения должны быть причиною страданий для меня, чтобы потом я получил здоровье“. И истинный врач уже ради выздоровления, как показывает причину [употребленного] средства, так дает и объяснение того, что он поступил вполне правильно в том, что сделал. Наконец после терзаний и понесенного наказания душа, выведенная из внешнего мрака по уплате последнего квадранта (Мф. |
| Слышав же Ирод смутися, и весь Иерусалим с ним. Ироду, как царю, естественно было опасаться и за себя, и за детей; но чего боялся Иерусалим, когда пророки задолго предсказали о Христе, как о Спасителе, благодетеле и освободителе? Что же смутило иудеев? То же легкомыслие, которое и прежде отвращало их от Бога — их благодетеля, так что, получивши полную свободу, вспоминали о египетских мясах. Смотри же, как пророки ничего не опускали: один из них задолго предсказал и об этом: восхотят, да быша огнем сожж е ны были: яко отроча родися нам, сын, и дадеся нам (Ис. IX, 5, 6). Но несмотря на свое смущение, жители Иерусалима не заботятся сами проверить случившееся, не следуют за волхвами, не любопытствуют: столько-то они были всех упорнее и нерадивее! Им надлежало бы хвалиться, что у них родился Царь, и привлек к себе страну персидскую, и что все им покорятся, когда обстоятельства так переменились к лучшему, когда самое начало так блистательно; но они и от того не сделались лучшими, хотя только лишь освободились от плена персидского. Если бы им не открыто было никаких высоких тайн, то, судя по одним настоящим событиям, можно бы им было заключить так: если столько благоговеют к нашему Царю при самом его рождении, то гораздо более будут бояться его и покоряться ему в совершенном его возрасте, и мы сделаемся гораздо славнее варваров. Но ни одна подобная мысль не восхитила их: столь велика была их беспечность, а вместе с нею и ослепление! Потому тщательно надобно удалять от себя оба эти порока, и надобно быть сильнее огня тому, кто хочет против них вооружиться. Потому-то и Христос сказал: огнь приид о х воврещ и на землю, и хощу, аще уже возгореся (Лук. XII, 49). Потому и Дух Святый является в виде огня. 5. Но мы холоднее праха и мертвее мертвецов, тогда как видим, что Павел возносится выше неба и неба небес, сильнее всякого пламени все преодолевает и возвышается над всем дольним и горним, настоящим и будущим, сущим и не сущим. Положим, что этот пример не по твоим силам; впрочем, это отговорка одной твоей беспечности (что Павел имел пред тобою лишнего, почему бы тебе невозможно было подражать ему?). |
| Многую и великую пользу вначале приносила суббота; например, делала людей кроткими, человеколюбивыми к ближним; приводила их к познанию Промысла и управления Божия и, мало-помалу, как говорит Иезекииль, научала их удаляться от зла и располагала к предметам духовным (Иезек. XX). Если бы положивший закон о субботе сказал им: делайте доброе в субботу, а злого не делайте, они не удержались бы и от зла. Поэтому и предписан общий закон: не делайте ничего. Впрочем, они не удержались, несмотря и на это. Таким образом сам Законодатель, предписывая закон о субботе, прикровенным образом указывал на то, чтобы они сообразно с Его волею удалялись (в этот день от худых только дел. Не делайте, сказано, ничего, разве елика сотворятся души (Исх. XII, 16). Между тем во святилище было совершаемо все, и даже с большим тщанием и с двойным старанием. Так Господь открывал им истину и самою сению. Итак, столь великое благо, скажешь, Христос разрушил? Никак; но еще более умножил. Настало для них время научиться всему посредством возвышеннейших предметов, и уже не было нужды связывать руки того, кто, освободившись от злобы, стремится ко всему доброму; уже не было нужды научаться из закона, что Бог сотворил все; уже не было нужды быть кроткими по силе закона тем, которые призываются к подражанию благости Божией. Будите, говорит Он, милосерди, якоже и Отец ваш небесный (Лук. IV, 36). Уже не было надобности один день праздновать тем, которым всю жизнь повелено праздновать. Празднуем, сказано, не в квасе ветсе, ни в квасе злобы и лукавства, но в безквасиих чистоты и истины (1 Кор. V, 8). Уже нет нужды стоять у ковчега и золотого жертвенника тем, которые имеют в себе самого Владыку всяческих и вступают в общение с Ним всеми способами — и молитвою, и приношениями, и писаниями, и милостынею, и ношением Его внутри себя. Итак, какая надобность в субботе тому, кто всегда празднует и живет на небе? Будем же праздновать непрестанно, удалясь от всякого зла. В этом-то и состоит истинный праздник). Будем устремляться к предметам духовным, оставя земные, и праздновать празднованием духовным, руки удерживая от любостяжания, тело освобождая от излишних и бесполезных трудов, каковыми обременяем был некогда народ еврейский в Египте. |
| Бог, как по этой причине, так и по другим, прекратил чудеса. Если без чудес, обладающие теми или другими совершенствами, как-то: даром слова, или благочестием, тщеславятся, превозносятся, друг от друга отделяются, то где не было бы разделений, если бы были еще и чудеса? А что это говорю не по догадке, — представляю в доказательство коринфян, которые от этого самого разделились на многие толки. Ищи не чудес, но спасения души. Не ищи того, чтоб видеть одного мертвеца воскресшим, когда знаешь, что все мертвые воскреснут; не ищи, чтобы видеть слепца прозревшим, но смотри, как ныне все начинают получать лучшее и полезнейшее зрение. Научись и сам смотреть целомудренно, и исправь твое око. Подлинно, если бы мы жили все, как должно, то язычники дивились бы нам больше, нежели чудотворцам. Чудеса часто считают обманом, и находят в них много подозрительного, хотя чудеса христианские совсем не таковы. Но жизнь непорочная не может подвергнуться никакому подобному подозрению, — напротив, добродетель заграждает уста всем. 8. Итак, будем упражняться в добродетели; она составляет великое богатство и великое чудо. Она доставляет истинную свободу, являет ее и в самом рабстве, не освобождая от рабства, но самих рабов делая почтеннее свободных; а это гораздо важнее, чем дать самую свободу. Она не делает бедного богатым, но и в самой бедности делает его достаточнее богатого. Если ты хочешь и чудеса совершать, то освободись от грехов — и все тобою будет сделано. Возлюбленные, грех есть самый злой бес. И если его из себя выгонишь, то сделаешь более, нежели те, которые изгоняют тысячи бесов. Послушай, как Павел добродетель поставляет выше чудес: ревнуйте, говорит он, дарований болших; и еще по превосхождению путь вам показую (1 Кор. XII, 31); и далее, показывая этот путь, не упомянул ни о воскресении мертвых, ни об очищении прокаженных, ни о чем другом тому подобном, но вместо всего того сказал о любви. Послушай, что говорит и Христос: не радуйтеся, яко дуси вам повинуются; но яко имена ваша написана суть на небесех (Лук. |
|
|
