| Явился на очную ставку Александр Танеев и начал уличать Демьяна по своему статейному списку. Обвиненный по-прежнему отрекся от всего. Но когда начал уличать его протопоп Симеон, что он ссылался с Дорошенком, то Многогрешный отвечал: «Перед великим государем я виноват, Протопоповым речам я не внимал». Бояре начали расспрашивать с великим пристрастием, чтобы Демьян вину свою принес, сказал правду, как с Дорошенком об измене ссылался, кто про их совет ведал и на чем у них положено? Если же не скажет, то будут пытать. Демьян повторил, что никогда не думал об измене, с Дорошенком ссылался о любви и дружбе, чтобы тот не приходил войною на этот берег, и Дорошенко его к турскому не подговаривал. «Вина моя одна, что я говорил неистовые речи в беспамятстве, пьянством», – прибавил он. «Если бы у тебя мысли об измене не было, – сказали бояре, – то ты бы все Дорошенковы грамоты присылал к великому государю». «Я человек простой и безграмотный, – отвечал Демьян, – положено все это на войскового писаря; я все грамоты приказывал посылать к царскому величеству; но писарь не посылал, умысля со старшиною на меня, чтобы отлучить меня от милости царского величества и измену на меня положить; у них, у старшин, всегда так ведется, как захотят учинить над гетманом какое зло, тотчас к тому его приведут; а я человек простой, ссылался с Дорошенком по его лести, а измены никакой не мыслил». Сделан был новый расспрос у пытки, и тот же ответ, что измены никакой не мыслил. Тут начал говорить батуринский атаман Ерема Андреев: «Когда Демка посылал меня к Дорошенку, то приказывал сказать ему, что двое за один кожух торгуются; я его спросил, что это значит? И он мне отвечал, что Дорошенко это слово знает, только скажи так». «Я об этом не приказывал и не помню», – отвечал Демьян. Повели к пытке, дали 19 ударов. «Я про измену свою только на словах говорил, – винился Демьян, – но с Дорошенком об измене не ссылался; кожух, о котором я с Еремою приказывал, значит то, что поляки хотят Киев взять, а царское величество отдать не хочет. Если бы поляки ссор делать не перестали, то я Гомель принять хотел, но про ту мою измену никто не ведал и в совете со мною не был, думал я один». Тут же распоряжались с Матвеем Гвинтовкою: клали его руки в хомут и расспрашивали про Демкову измену; Гвинтовка отвечал, что ничего не знал и сам служил верно. На второй пытке Демьян говорил те же речи. Спросили о сношениях с Тукальским: «Как шел Паисий, патриарх александрийский, из Москвы на малороссийские города, то брат мой Васька бил челом ему и архиепископу Лазарю Барановичу о разрешении в убийстве жены и о позволении жениться на другой; патриарх и епископ простили его и жениться позволили, только велели дать в церковь милостыню: и он архиепископу Лазарю да митрополиту Тукальскому послал по лошади. Ко мне митрополит писал, чтобы позволено было ему брать дань с церквей Киевской области, и я ему в том отказал». |
| В XVII в. учение о непорочном зачатии проникло и в Россию. Некоторые из западно-русских ученых, как-то: Лазарь Баранович, архиеп. Черниговский, Иоанникий Голятовский, игумен братского Киевского монастыря, Антоний Радивиловский открыто выражали его в своих проповедях, а св. Димитрий Ростовский даже внес мнение о непорочном зачатии в свои Четьи-Минеи. Усвоение ими такого мнения объясняется тем, что тогда молодые русские люди, искавшие образования, должны были ездить учиться в иезуитские академии, учились там по латинским книгам, учителя были из иезуитов и они невольно заражались от иезуитов духом латинства. Лазарь Баранович воспитывался в Виленской (иезуитской) и Калишской академии, а И. Голятовский был учеником Лазаря Барановича. Неудивительно, что они повторяли иногда и в своих проповедях латинское верование. Дело в том, что в то время, когда жили эти лица, литовско-польский король Владислав VI, по совету папы, задумал ввести орден непорочного зачатия с известным знаком отличия. Но поляки на сейме решительно отказались принять этот орден. Вся Польша и Литва сильно кричала тогда против этого ордена, его надевали даже на собак, новые члены ордена не знали куда деваться от польских насмешек (Slowo dziejow polskich–Koronowicza. т. 2, стр, 356, 359). Так относились тогда и поляки – католики к проповеди пап и иезуитов о непорочном зачатии! Православные, желая поддержать достоинство Богоматери, поруганное насмешками латинян в Польше и Литве, до того простерли свое усердие, что взяли под свою защиту учение о непорочном зачатии. Но скоро обнаружилось, что названные лица высказывают неправое верование о св. Деве. Всероссийский патриарх Иоаким объяснил им, что учение о непорочном зачатии есть латинское заблуждение. Св. Димитрий со смирением, свойственным святому, покаялся в своей ошибке и отверг это ложное мнение. Тогда же появилось на Руси обширное сочинение (Сев. Ким. Трапезунтского), в котором на 100 листах опровергалось учение о непорочном зачатии. Оно было послано для вразумления Лазарю Барановичу, Гедеону и другим западно-русским иерархам, и они, будучи «от нас, писал патр. Иоаким, обличена писаньми св. отец и их древле печатными книгами, совершенно покоришася нам со всею своею паствою, и во всем согласишася с восточною святою церковью и святейшими четырьмя патриархи”. (Остен, лист 102 на обороте), т. е. отвергли непорочное зачатие. См о сем в ст.: Разбор свидетельств о непорочном зачатии Богородицы, изданных Гагариным. Хр. Чт. 1859 г. II т. |
| Зная, что в Малороссии существовали некоторые уклонения при совершении богослужения, допускавшиеся даже преосв. Лазарем (напр., посвящение нескольких человек на одной литургии), патриарх в грамоте повелевал, чтобы «священнодейственные службы и таинства совершались по чину святые Восточные Церкви и по указному во архиерейского служения Чиновнике, многих же пресвитеров и диаконов на единой литургии не посвящать, но токмо коегождо чина по единому человеку». В грамоте, между прочим, Черниговская архиепископия называется первою между всеми российскими архиепископиями и св. Феодосию, по примеру почившего Лазаря Барановича, дозволяюсь «во священнодейственном служении облачатися в саккос». Подвергая далее проклятию всех тех, которые будут противиться и не покоряться утвержденному им архиепископу Феодосию Углицкому, патриарх Адриан заключает свою грамоту предписанием, чтобы и впредь все будущие Черниговские архипастыри хиротонисались «в царствующем великом и преименитом граде Москве, в дому Пресвятые Владычицы нашея Богородицы и Приснодевы Марии, честнаго ее Успения». Такова была ставленная грамота, выданная патриархом Адрианом св. Феодосию Углицкому. Гетману же Мазепе патриарх послал особое письмо, в котором говорил, что Сам «Всеблагий Бог предуготова Черниговской епархии, еще в жизни сущу архиепископу Лазарю, преосвященнаго архиепископа Феодосия Углицкаго, бывшего архимандрита Черниговского Пресвятые Богородицы Елецкаго монастыря»; таким образом. рукоположение св. Феодосия при жизни архиепископа Лазаря Барановича он относил к особенному промыслу Божию, благотворившему Черниговской пастве. В заключение письма патриарх просил гетмана, как сына Церкви, преосвященному архиеп. Феодосию «спомоществовать и во всем приятствовать». Так св. Феодосий Углицкий и царями и патриархом Адрианом был утвержден самостоятельным архиепископом Черниговской епархии. Самостоятельное управление св. Феодосия Черниговскою епархией было сравнительно весьма непродолжительно, и документальных сведений об этом управлении дошло до нас немного. |
| Но духовный правитель восточной стороны, Баранович, вступился за своего гетмана и ходатайствовал пред русским правительством, чтобы оно упросило патриарха снять проклятие с гетмана. «Тукальский – писал Баранович – хочет завладеть духовенством восточной стороны Днепра: но здесь духовенство и мирские люди все хотят быть под моей паствой». Царь утвердил Барановича в управлении невской областью и левой стороной Малороссии и послал в Константинополь надежное лицо просить патриарха о снятии проклятия с Многогрешного Демьяна. Патриарх, боясь Дорошенка, который предался султану, отвечал уклончиво. Но вскоре обнаружилась измена Многогрешного. Русскому правительству донесено было, что Многогрешный чинит тайные корреспонденции с гетманом Дорошенком. Казаки схватили его и отослали в Москву. В 1672 году, после допросов и пытки, его сослали в Сибирь. Левая сторона избрала гетманом войскового генерального судью Ивана Самойловича (17 июля 1672 г.) 717 Ханенко передался Самойловичу и перешел на эту сторону Днепра. Дорошенко держался в Чигирине, где жил при нем и Тукальский, поощрявший его против Москвы и также надеявшийся от турок спасения для Малороссии. Дорошенко дал ему во владение местечко Стоек или Стойки на берегу Днепра, ниже Киева, 718 где Иосиф и скончался в 1676 г. В том же году, Дорошенко, видя турецкую протекцию ненадежной, отдался в великодушие царя московского и передал гетману Самойловичу войсковые клейноты своего достоинства, а сам отъехал в Москву, где и окончил остаток своей жизни. 719 С отказом Дорошенки обе стороны Малороссии признали вождем Самойловича, 720 а управление церковными делами на обеих сторонах Днепра перешло к Лазарю Барановичу. Иосиф Шумлянский, администратор митрополии в польской Украйне Носивший еще звание киевского митрополита, перемышльский епископ Антоний Винницкий начал домогаться у русского правительства признания его власти в Малороссии, ссылаясь на то, что он имеет привиллегию на митрополию от двух королей польских. Но ему отказали. «Епископ – писал к нему русский резидент в Варшаве, стольник Тяпкин – только теперь припомнил милость великого государя, за которую неизвестно заплатил ли хотя одной молитвой или одной бескровной жертвой и только теперь отозвался с своим служебным желанием». |
| Октября 17-го открылась в Переяславе новая рада, на которой единогласно избран в гетманы и утвержден в сане Юрий Хмельницкий, потом были прочитаны и приняты гетманом и всем войском те самые статьи, какие даны были государем еще в 1654 г. Богдану Хмельницкому и в которых относительно Киевского митрополита было сказано: «Митрополиту Киевскому, также и иным духовным Малыя России быть под благословением святейшего патриарха Московского и всея Великия и Малыя и Белыя России, а в права духовные святейший патриарх вступати не будет». Новые же четырнадцать статей, которые пред тем представлены были полковником Дорошенком с товарищи, «на раде отговорены, что тем статьям не быть» . По установлении прежних отношений Киевской митрополии к Московскому патриарху надлежало озаботиться, чтобы кафедра этой митрополии не оставалась праздною, ибо митрополит Дионисий Балабан, чувствовавший себя виновным пред московским правительством, не хотел возвратиться в Киев, а проживал в Слуцком монастыре, где настоятельствовал известный архимандрит Феодосий Василевич, бывший наместником митрополитской епархии в Литве. И потому князь Трубецкой тогда же из Переяслава послал грамоту епископу Лазарю Барановичу: «Быть ему блюстителем Киевской митрополии до указу его царского величества» . В начале следующего 1660 г. Лазарь Баранович бил челом великому государю, чтобы «пожаловал его, велел ему на епископию Черниговскую и Новгородскую дать подтвержденную грамоту, почему ему впредь на епископии быть». Этим челобитьем Баранович ясно выразил пред государем, к его великому удовольствию, что признает над собою его власть и покоряется ему и в церковном отношении. И государь, пожаловав епископа Лазаря просимою грамотою (28 февраля), говорил в ней: «Быть ему на епископии Черниговской и Новгородской по-прежнему и доходы всякими, которыми прежде владел, и ныне владети во всем, и за нас, великого государя, Бога молить, и всякого добра нам хотеть, и во всем наше повеленье исполнять, а мы учнем его держать в нашем государском милостивном жалованье и в призренье» . |
| отец не только запрещают духовным и мирским людям принимать благословение, но повелевают устраняться даже в пище и питии; б) он посвящен на епископство без всякой елекции (какая бывала в епархиях Киевской митрополии); в) он только по своему желанию, не имея никаких заслуг пред Церковию, выпросил себе блюстительство... вопреки канонам и нас всех фальшиво привел в подозрение у его царского величества. Для лучшего уразумения клятвы, положенной на него Константинопольским патриархом, посылаем вам с нее копию. Если отец Мефодий хочет быть блюстителем, то пусть покажет вам хоть какое-нибудь разрешение от этого проклятия; мы же отнюдь не желаем его блюстительства и не соизволяем на то. Если он и вам показал себя не пастырем, то тем более нам. Мы принимали его по грамоте нашего милостивого государя за блюстителя, ожидая от него, что он будет нам отцом; он же вместо отца явился нам великим неприятелем и вместо блюстителя — губителем. Между вами он произвел такое раздвоение и замешательство, что вовсе неприлично его званию и сану... Посылаем к вам от себя двух игуменов, выдубицкого Клементия Старушича и мчарского Виктора Загорского, для устных объяснений с вами, чтобы на генеральной раде не было допущено блюстительство отца Мефодия, и просим вас писать к его царскому величеству, да даст нам в блюстители отца епископа Черниговского, к тому пригодного и много заслуженного пред св. Церковию, которого отец Мефодий сместил с кафедры» . В то же время настоятели киевских монастырей написали и к самому Лазарю Барановичу, просили его выслать на генеральную раду своего наместника для совокупного действия с игуменами выдубицким и мчарским против Мефодия и затем просили, «уважая его (Барановича) славные заслуги для Церкви Божией, чтобы он как прежде, так и теперь, если последует соизволение царского величества, благоволил своею личностию украсить осиротелую митрополитскую кафедру, пока будет избран новый митрополит». А наказной гетман Самко от себя письменно просил Лазаря Барановича даже лично пожаловать на нежинскую раду, чтобы благословить ее и утвердить. |
| Полемика затронула и Киевскую митрополию. Малорусское духовенство вполне поддерживало московских «латинствующих»: тем более что на стороне Медведева выступал хорошо известный игумен Иннокентий Монастырский. Однако в 1688 г. Киевской митрополии пришлось ощутить на себе, что с 1685 г. она находится в юрисдикции Московского патриарха, а патриарх явно поддерживал «грекофилов». Весной 1688 г. в Киев и Чернигов, митрополиту Гедеону Четвертинскому и архиепископу Лазарю Барановичу были высланы грамоты патр. Иоакима, в которых последний интересовался отношением украинских архиереев к Флорентийскому собору. За Киевского митрополита заключение писал Димитрий Савич, Лазарь Баранович ответствовал сам: в обоих случаях малороссы писали о своем решительном неприятии Флорентийского собора и Унии. В сентябре 1688 г. Иоаким посылает новую грамоту к украинским архиереям, теперь уже прямо вопрошая, как они учат о времени пресуществления и как относятся к книге Феодосия Сафоновича «Выклад», которую Иоаким называл «иезуитской» провокацией, изданной лишь под именем киевских старцев. Ответ на этот раз готовился долго и патр. Иоаким даже слал письма с упреками в медлительности зимой 1689 г. Первым ответил Лазарь Баранович. В своем письме от февраля 1689 г. он писал, что Малороссийская церковь всегда исповедовала учение о пресуществлении «Господними словесами», приняв его от отцов; «Выклад» же произведение достойного автора, прославленного ученостью и крепостью в православной вере. Официальный ответ Киевского митрополита задерживался. Он был составлен только Великим постом 1689 г. и представлял собой изложение «латинского» учения, подкрепленного, главным образом, ссылками на богословские труды могилянской традиции. Судя по всему, к этому времени были написаны и собственно киевские полемические сочинения против Лихудов за авторством Иннокентия Монастырского «Книга о пресуществлении» и «Опровержение на Акос». Впрочем, запас собственно богословской аргументации в пользу «латинского» учения к этому времени был давно исчерпан, поэтому новизна книг Монастырского состояла главным образом в его полемических ходах. Под письмом стояли подписи митрополита и всего высшего духовенства Киева. |
| Поскольку Киевский митрополит, управляя значительной частью украинской Церкви, держался на территориях, подвластных польскому королю, российской частью Киевской епархии ведал местоблюститель — ученейший Лазарь Баранович, епископ Черниговский (впоследствии архиепископ Черниговский и Новгород-Северский). Как и иные просвещенные представители левобережного православного духовенства — архимандриты Печерский Иннокентий Гизель, Михайловский Феодосии Сафонович, ректор Киево-Могилянской коллегии Иоанникий Галятовский и другие, — Лазарь твердо стоял за решение объединиться с Россией, принятое Переяславской радой. В то же время он был непонятен московским чиновникам своим нежеланием вовлекать Церковь в политическую и тем паче междоусобную войну. Баранович со товарищи упорно не желал видеть неустойчивую военно-политическую границу между Речью Посполитой и Российской державою, когда речь шла о православном духовенстве Киевской митрополии. Блюдя благочестие в своей части епархии, епископ искренне чтил оказавшегося за границей митрополита и иных собратьев — пастырей украинской Церкви. Эта позиция была приемлема для Москвы, пока речь шла о переходе под крылья двуглавого орла всей Украины и оставалась в силе декларированная цель войны: освобождение от неприятеля исконно благочестивых древнерусских православных земель. Когда же в ходе тяжелой войны с Польшей, осложненной шатаниями казаков и гетманов, вмешательством Швеции, Крыма и Турции, встал вопрос о границе unti possidentis, по месту, где стояла нога воина, ревнители единства южнорусского православия стали вызывать в Москве все большие подозрения. Зато близок и понятен московским политикам был Нежинский протопоп Максим Филимонович, горячо приветствовавший еще в 1654 г. вступление русских в Нежин и поход государя на Смоленск. С тех пор Максим ревностно служил добровольным агентом, заваливая царскую администрацию политическими донесениями. Его-то и предпочли ученому и благочестивому мужу Лазарю Барановичу! На русской части Украины не было для него архиерейской кафедры? Не беда, на отвоеванных землях Белоруссии нашлась епископия Мстиславская и Оршанская. 4 мая 1661 г. Нежинского протопопа, нареченного в монашестве Мефодием, рукоположил на нее митрополит Питирим «по соизволению царя, благословению всего освященнаго собора и совету царскаго синклита». |
| Эту мысль, заимствованную у латинских богословов, он старался подкрепить свидетельством разных книг, изданных в XVII столетии киевскими учеными, и особенно сочинением скончавшегося игумена Киевомихайловского монастыря Феодосия Софоновича «Выклад о Церкви святой и о службе». Сильвестр был учеником Симеона Полоцкого , наставником которого был архиеп. Лазарь Баранович (вспомним, что архиеп. Лазарь рукополагал св. Димирия в иеромонаха). К большему смущению Патриарха Московскаго, около того времени был получен от Патриарха Иерусалимскаго Досифея весьма невыгодный отзыв о малороссийских ученых из монашества и белого духовенства. Патриарх Иоаким отправил к митр. Гедеону (Четвертинскому) и архиеп. Лазарю (Барановичу) запрос об их отношении к Ферраро-Флорентийскому Собору 59 . Главной целью запроса было узнать позицию малороссийского духовенства о времени пресуществления Св. Даров 60 . Затянувшаяся переписка едва ли могла успокоить патриарха Иоакима, т.к. архиеп. Лазарь (Баранович) в одном из своих ответов прямо отвечал: «Научихомся и научихом, веровать несумненно и исповедахом, яко словесы Христа Господа… бывает пресуществление; сие же не от коих новосечений растленных латинских книг прияхом, но в различных учителей греческих, соблюдших догматы , учении обретохом и веровахом» 61 . Какую позицию занимал по этому вопросу св. Димитрий? Вопрос непростой. Однозначных собственноручных свидетельств того времени св. Димитрия по этому вопросу не обретаются, а по косвенным можно думать, что в это время он разделял позицию малороссийского духовенства. Игумен Димитрий, гостивший в то время в Киево-Печерской Лавре, и исполнявший обязанности секретаря, писал от лица архим. Варлаама (Ясинского) в письме к гетману Мазепе: «Мы якоже научихомся от отец наших, тако исповедуем» 62 . Более поздние работы святителя дают противоречивый ответ. Шляпкин замечает: «В собственноручных его Notata per Alphabetum (синод. библ. 187 л. 21) встречаем выписки из слов Златоуста, книги «Мир с Богом», «книжицы, печатанной в Москве 1649 года» и другие, говорящие в пользу латинского мнения. В его же сборнике 1704 года «Неисправлении вещи различии» находим трактат «О священии Пречистых Таин», представляющий ряд выписок о пресуществлении в духе латинской партии из свв. Иоанна Златоуста , Василия Великого , Иоанна Дамаскина , Григория Двоеслова , Иустина, Киприана, московского катехизиса, Кирилла Иерусалимского и Александрийского, Григория Нисского , Евсевия Самосатского, Прокла Константинопольского , Игнатия и др.» 63 . Такое же мнение видим и в «Зерцале православного исповедания» 64 . |
| 2910 ...Илия студныя Вааловы пророки заклал, но во оправдание ему вменилося. – По библейскому преданию, царица Иезавель приказала убить пророков единого бога Саваофа. В ответ на это пророк Илья убивает 850 языческих жрецов, поклонявшихся богу Ваалу (см.: 3Цар.18:146 ). 2913 …не возбранил бы Господь и Петрова дерзновения ножем. – Согласно Евангелию, когда слуги архиереев пришли, чтобы взять под стражу Иисуса Христа, стоящий рядом с ним апостол Пётр вынул нож и отсек одному из слуг правое ухо. Иисус повелел Петру убрать нож ( Ин.18:1011 ). 2918 ...псалъмы не един Давыд написал, да ecu Давыдовы наричются... – По традиции все песнопения Псалтыри приписывают царю Давиду, хотя ему принадлежит только 71 псалом из 150-ти. 2920 ...в седальнах во Октае... – Октай (Октоих) – богослужебная книга, содержащая в себе песнопения для дней седмичного круга, разделённая по способу пения на 8 гласов. Седален – один из жанров гимнографии. 2921 ... Петр Дамаскин ... глаголати моя. – Пётр Дамаскин – См. коммент. к с. 95. Его сочинения часто использовались старообрядческими авторами для доказательства истинности традиционного написания креста и двуперстного сложения. По-видимому, ссылка на указанные слова Петра Дамаскина заимствована Авраамием из предисловия к «Книге о вере» (см.: Книга о вере. М., 1648, Л. 5). 2923 «Мечь духовный» – книга черниговского епископа Лазаря (Барановича) была напечатана в Киеве в 1666 г. и по царскому указу разослана по всем монастырям. 2924 ...Григория Амиритьскаго в прении з Герваном жидовином. – «Прение Григория, митрополита Амиритского, с Герваном жидовином» известно как в составе Жития Григория Омиритского, так и в отдельных списках (см.: ВМЧ, 19 дек.). 2925 ...как в котел сажены, да не згорели, и как языки резали, и им чюдеса были. – Здесь речь идёт о сочинениях писателей-старообрядцев, повествующих о чудесных исцелениях мучеников за веру после различных истязаний их никонианами. О двух верных, не сгоревших в котле, говорится в «Повести о Петре и Евдокиме», автором которой традиционно считается дьякон Федор Иванов. Ему же принадлежат сочинения «Сказание об Аввакуме, Лазаре и Епифании» и «Прение дьякона Федора с Афанасием, митрополитом Иконийским», в которых рассказывается о чудесном возвращении дара речи после отрезания языков Федору, Лазарю и Епифанию. Об этих чудесах повествуют и другие сочинения ранних старообрядцев, упоминает о них и протопоп Аввакум в своем «Житии». |
|
|
