| 52. Слово в Неделю Крестопоклонную 135 «Днесь пророческое исполнися слово: се бо поклоняемся на место, идеже стоясте нозе Твои, Господи; и древа спасения вкусивше, греховных страстей свободу улучихом» (Самогласен на утрене 3-й Недели Великого поста). Дабы наше поклонение Кресту было достойным Пострадавшего на нем Господа, этой церковной песнью напоминается нам, между прочим, что ныне мы видим исполнение того, чего древний Израиль видел лишь образы. Древний Израиль во время странствования по пустыне неоднократно видел спасительные образы Креста, чрез которые поддерживались в нем духовные силы для дальнейшего странствования. Так, когда однажды он возроптал на недостаток воды в пустыне, Бог повелел вложить древо в воды Мерры, и горькие воды сделались приятными. В другой раз, когда Израиля побеждали враги, Моисей молитвенно воздел руки и, из самого себя устрояя образ Креста, давал чрез этот образ Израилю побеждать Амалика. Еще, когда однажды народ малодушествовал, говоря Моисею: «Зачем вы вывели нас из Египта, в эту пустыню, в которой нет ни хлеба, ни воды?» Бог за неверие Израиля послал на него ядовитых змей; когда же Израиль обратился к Богу, Он повелел Моисею вознести змия в пустыне во образ Христа, имевшего быть некогда распятым на древе Крестном; и взиравшие с верой исцелялись. Будем, братие, внимательны к сим образам, дабы не случилось с нами то же, что случилось с Израилем древним. Это странствование Израиля по пустыне, во время которого он испытывал немало скорбей, служит образом нашего последования Христу. Ибо и тогда Христос путеводил Израиля, так как в столпе облачном и огненном шествовал Ангел Иеговы, Божественный Посланник, то есть Христос, имевший впоследствии явиться на землю. Мы не видим пред собой столпа облачного или огненного, в котором Ангел Господень видимо являл бы Свое присутствие, но и ныне для верующих во Христа Он является постоянным невидимым Путеводителем и Наставником. Ибо для духовного взора веры на жизненном пути, как бы он ни был труден, нет ничего случайного, но во всем видна путеводящая и воспитывающая Рука Промысла Божия тот крест, который мы должны взять, чтобы следовать за Христом. Как Бог испытывал Израиля в пустыне, так должны быть испытываемы и мы. Ибо как могли бы мы следовать за Христом, не взяв Креста Его? Если бы не было в жизни нашей ничего скорбного, если бы все желания наши исполнялись, то могли ли бы мы освободиться от страстей, лишающих нас духовной свободы и отдающих в плен духовным врагам? Только когда у нас отнимаются предметы пристрастий и таким образом устрояется крест жизни, мы можем достигнуть духовной свободы. И как только молитвенно распростертые во образ Креста руки Моисея помогли Израилю победить Амалика, так и нас только подвиг внутреннего самораспятия, соединенный с усиленной молитвой, очищает от греховных страстей. |
| К этому нужно прибавить, что великое славословие составляло необходимую принадлежность утрени в светлый день, и в цветной триоди Типограф. Библиотеки, 255 104 , замечено, что слава в вышних поется на этой утрене „якоже и всегда“ (л. 55). Наконец, к тому же заключению приводит и анализ утрени в великую субботу и в неделю крестопоклонную. Известно, что в эти дни вынос плащаницы и креста происходит по окончании „слава в вышних Богу“. Если от теперешней формы этого обряда перенесемся к его изложению в древних уставах, то параллель между ним и входом на песненной утрене сделается еще яснее. Древнейший устав, собственно говоря, ничего не знает о выносе плащаницы, а говорит только о входе священника в алтарь. По окончании этой процессии он преподает благословение с горнего места и садится на нем. В это время читается пророчество Иезекииля, а потом Апостол и Евангелие 105 . Даже в уставах XIV-XV века, бывших у нас под руками, не встретили мы известий о выносе плащаницы 106 . Что же касается до выноса креста в неделю крестопоклонную, то в начале этот обряд, вероятно, совпадал с утренним входом и примыкал к нему как дополнительная часть, объясняемая условиями праздника. Затем оба эти акта слились и первый уступил место последнему. Тритекти. За изложением песненной утрени следует у нашего автора описание особого рода службы, называемой „ Τριτοκτη“ (р. 650). Слово это, как специальный литургический термин, встречается нередко в рукописях богослужебного содержания и имеет разные значения. У латинских комментаторов: Гоара, Рейске, Дюканжа, Свицера, Алляция, Тоскани под словом „ Τριτοκτη“ разумеется третья и шестая песнь канона, положенные в уставе перед малым входом на литургии. Допуская это объяснение, они основываются на замечании древних уставов, где действительно говорится о пении на этом месте „от канона третьей и шестой песни“ и это называется „ Τριτοκτη“. Подобные замечания часто делаются в известном синодальном уставе позднейших – иерусалимской отрасли. Только выбор песней не всегда падает здесь на третью и шестую, но иногда указываются и какие-нибудь две другие. |
| Слово на пассии в Неделю Крестопоклонную. О страданиях Спасителя (1) Во имя Отца и Сына и Святаго Духа! О, если бы верно взвешены были вопли мои, и вместе с ними положили на весы страдание мое! Оно верно перетянуло бы песок морей! ( Иов. 6:2–3 ). Так тяжки были страдания и болезни великого ветхозаветного страдальца – праведного Иова! Но безмерно тяжелее и ужаснее, чем страдания Иова, были страдания Того великого Мужа болезней, Которого Иов был только прообразом, – страдания Искупителя нашего, Богочеловека Господа Иисуса Христа. Все, что только может сделать страдания нестерпимо жестокими и сообщить им невыносимую тяжесть, – все соединилось в муках Голгофского Страдальца. Поноснейшие и жесточайшие страдания и муки телесные и ужаснейшие страдания душевные – вот что составило тот единственный по тяжести своей Крест, который мог поднять на рамена Свои один только Воплотившийся нашего ради спасения Господь Славы. Все Его заслуги, добрые дела, Божественное достоинство были нагло попраны и подвергнуты поруганию. Злобные враги не только провозгласили Его льстецом, но и подвергли всему подобающему льстецу позору и поношению, окружив Его для тем большего посмеяния неким язвительным подобием царских почестей. Святейший святых, Судия всей вселенной, величайший Благодетель рода человеческого предстоит как преступник пред неправедными судьями – тварью и рабами Своими – и подвергается осуждению! Венец терновый возлагается на главу Царя всей твари, так чудно украсившего всю землю прекрасными и пышными цветами. В ложную багряницу одевается Царь, одеяйся светом яко ризою ( Пс. 103:2 ) и одеваяй небо облаки (ср.: Пс. 146:8 ). В руки Свои для поругания приемлет трость как бы царскую и терпит биение тростию по голове. Тот, перед Кем шестикрылые Серафимы закрывают лица свои, на Кого не смеют чины ангельские взирати, терпит по ланитам биение, и заушение, и от скверных устен оплевание. Сладчайший Иисус, Царь славы и Господь, сидящий на Херувимах, возносится на престол поругания – Крест – и от вероломных и мятежных врагов Своих терпит насмешки, хуления и поношения. Напояющий всю землю водою напояется оцтом в жажде и в ребро прободается. Может ли быть какое-либо сравнение с Его Божественным достоинством и с тем положением, в которое поставили Его мятежные рабы и слуги?! |
| 51. Слово в Неделю Крестопоклонную 134 «Не ктому пламенное оружие хранит врат Едемских, на тыя бо найде преславный соуз древо Крестное» (Кондак праздника). Приведенные слова церковной песни возводят нашу мысль к тому времени, когда преслушание Адама, разорвав союз его с Богом, лишило его Едема, то есть полноты блаженства, для которого он был создан. Это время так далеко от нас, и состояние души Адама, его мысли, чувства и действия, описываемые в Библии , нам кажутся столь младенческими и наивными, что многие не хотят видеть ничего истинного в библейском повествовании и сравнивают его с легендами, которые не могут выдержать ни малейшего прикосновения трезвой, научной мысли. Однако если бы мы, достигшие мнимых высот современной науки и совершенного будто бы разумения жизни, присмотрелись внимательнее к тому, что постоянно происходит в наших душах, то увидели бы, что сами не перестаем повторять то же, чему начало положил Адам, что и мы повинны в постоянном противлении воле Божией, о котором не перестает возвещать нам совесть. И разница наша с Адамом , разница, должны мы признать, печальная, лишь та, что Адам, впав в преслушание, сохранил почти непоколебленным самое основание жизни, простую и живую веру в Бога, из нас же многие почти утратили ее, направив все мысли и желания сердца к удовольствиям земного, временного бытия. Вера наша как бы постепенно разлагалась и истлевала под действием этих желаний, противных воле Божией; воля настолько ослабела вследствие постоянного исполнения нами собственных желаний, что вера в возможность исполнять на земле волю Божию стала казаться мечтою, не осуществимою в действительности. И вот для уврачевания нашей болезни вместо райского древа жизни воздвигнуто было на Голгофе древо Крестное. Когда мы не могли быть привлечены к Богу движимые любовью к Нему, многопопечительная благость Божия избрала, как средство для нашего уврачевания, болезни и скорби. Какое, казалось бы, странное средство врачевания: к болезни прилагать болезнь! Не должны ли возбуждать скорби и лишения благ земных лишь уныние и ропот на ниспосылающую их Десницу, вместо того чтобы обратить взоры к Богу у человека маловерного и почти утратившего силу воли? Но если бы мы внимательнее присмотрелись к свойству ниспосылаемых нам от Бога скорбей, то заметили бы, как, движимая любовью, всесильная рука Небесного Врача долготерпеливо и премудро наставляет нас. Если бы это не было так, то не раскаивались бы мы впоследствии в обольщении разными страстями, которые вначале казались нам столь возвышенными и необходимыми естественными желаниями, не раскаивались бы, например, в том, что самолюбивыми вспышками гнева расстроили отношения свои к любимым нами или уважаемым людям, не раскаивались бы во вредных последствиях невоздержания, блудодеяния, сребролюбия и т. д. |
| Цитата из патриарха Сербского: «Великая Четыредесятница, также предписанная 69-м Апостольским каноном, остается, безусловно, в целости». Сейчас я просто выписал эту цитату для того, чтобы вы подметили, что он не из Русской Православной Церкви. «Великая Четыредесятница… остается, безусловно, в целости» – это он предлагает на Соборе. «Первая седмица без елея, а также Великая, а остальные седмицы: среда и пятница без елея, а в другие дни с елеем. В субботу и воскресенье, считаю, можно согласиться позволить рыбу мирянам. Для монашествующих употребление рыбы должно остаться, как и было доныне. Соответственно, она может быть позволена в Неделю Крестопоклонную или какую-то иную». Вспомните: у нас в Неделю Крестопоклонную нет попущений поста, а у сербов есть, у них иначе. У них – с елеем, кроме среды и пятницы, у нас – строже, но я думаю, что на практике у нас в основном так же, но, тем не менее, мы придерживаемся других правил. Я думаю, что там, где мы слышим об очень коротких постах, наверняка люди вообще ничего не ели. Или же поступали как в палестинской традиции – днем не едят, едят вечером, ночью, как мусульмане сейчас. Была такая традиция у христиан. У нас очень богатая традиция. Теперь я хочу сказать немного о посте для того, чтобы мы все-таки, зная о том, что пост этот получается как бы Пасхальный, по-нашему. Получается, по нашим грехам, кто в Великом посту плохо постился – а все мы много сачковали в Великом Посту, – где-то кто-то недопостился, дополнительные 42 дня в этом году выделяются на повторение, на работу над ошибками. Последние времена, потому что длинный пост? Так у нас эти последние времена повторяются периодически, циклично, в этом есть некоторая справедливость. И возгласы о последних временах в Церкви повторяются периодически. Я вам выписал немного из Триоди Постной. Это, правда, касается Великого Поста, но тем не менее: «Постясь от брашен, душа моя, а от страстей не очищаясь, напрасно утешаешься неядению, ибо если пост не принесет тебе исправления, то возненавидена будет от Бога как фальшивая, и уподобишься злым демонам, никогда не ядущим». |
| Слово в неделю Крестопоклонную Кая польза человеку, аще приобрящет мир весь, и оттщетить душу свою? ( Мк. 8:36 ). Да, скажет иной, если бы приобрести и обладать целым миром, – тогда бы нечего было желать более, потому что можно было бы удовлетворить всем своим желаниям, так что сердце наше могло бы вполне насытиться! Нет, братья, по словам Господа, создавшего наше сердце, не принесло бы нам никакой пользы и приобретение целого мира, или, что то же, и целый мир не в состоянии доставить полного удовлетворения нашему сердцу! Кая бо польза человеку, аще приобрящет мир вес, и оттщетитъ душу свою? От чего же? От того, что сердце наше создано для вечного блаженства, что мы сотворены для соединения с Богом, – бесконечным благом! Посему тленные, скоропреходящие блага мира сего, – целый мир – никогда не насытит, не успокоит нашего сердца. В сей истине каждый из нас опытно удостоверяется в течении жизни, а опыты всемерно старающихся благоугодить Богу своей жизнью удостоверяют, что хотя полное блаженство предоставлено последователям Христовым в вечности, но сердце наше еще в настоящей жизни может найти в Иисусе Христе такое успокоение, какого не в состоянии доставить нам и обладание целым миром: не смотря на то, что путь, ведущий к царствию небесному, тесный, тернистый, а решившиеся по нему идти, должны сверх того взять на себя крест свой, благодушно, с полной преданностью воле Божией, переносить всякого рода скорби и злоключения в мире сем, и последовать, т. е. подражать земной жизни Иисуса Христа. Только таким путем может человек приобрести в настоящей жизни успокоение своего сердца и вечное блаженство, и блага мира сего никогда не удовлетворять вполне сердечных наших желаний. Посему, если дорого для нас душевное спокойствие и вечная наша участь, то такие истины достойны постоянного нашего размышления. В самом деле, несмотря на неисчерпаемое обилие благ земных, коими благость Божия обогатила наш мир, заключает ли в себе этот мир что-либо такое, чем бы мог наполнить наше сердце, удовлетворить его желания? Поистине, нет! Правда, в нашей юности мир представляется нам как бы в радужном сиянии и таким безграничным, таким сладким, снисходительным, добрым, приветливым, щедрым, что, по видимому, готов за ничто предложить нам неисчерпаемые свои сокровища, свои, на взгляд, вечноцветущие красоты, – обещает полное во всем обилие, роскошь, наслаждения, бесконечные удовольствия: а выходит на опыте, что все обещаемое миром – суета, обман и горе. Наворотив того, как бы мы были счастливы, если бы желания сердца нашего с отрочества сосредоточены были в Боге; если бы наши мысли и действия направлены были к благоугождению Богу всей нашей жизнью, если бы мы не знали и никогда не испытывали так называемых наслаждений и удовольствий мира сего! |
| СЛОВО В НЕДЕЛЮ КРЕСТОПОКЛОННУЮ 11 . О долготерпении Божием. «Или о богатстве, благости Его и кротости и долготерпении нерадиши, не еедый яко благость Божия на покаяние тя ведет ( Рим. 2. 4 ). » Кто во дни покаяния с искреннею скорбью размышляет о грехах своих, и вообще озабочен нравственным состоянием души своей, тот не может не встретиться с мыслью о долготерпении Божием. Много ли, мало ли, думает он, я жил на свете, но мои прошедшие годы покрыты печальною тенью беспечности, суеты и запятнаны грехопадениями. Дурные привычки умножались и укрепились, борьба с ними делается все труднее, а победа над ними становится все менее вероятною. Я скорблю и даю обеты исправиться, но я постоянно их нарушаю и тем обманываю и себя и Господа Бога, Которому даю их. Мне стыдно самого себя и страшна мысль о суде Божием. И я удивляюсь, как доселе Бог не наказал меня, не лишил здоровья, благополучия и разнообразных даров своей благости. Смотрю на окружающее меня общество с его суетою, беспечностью и множеством совершаемых в нем преступлений, и изумляюсь тому, как Бог, всесвятый и всеправедный, оскорбляемый нарушением Его законов от бренного человека, не уничтожит во гневе Своем преступника, как мы в раздражении с ожесточением убиваем ядовитую змею или вредное насекомое. А что делается в целом мире? Какой дым и смрад греха и всякого зла от нашей несчастной земли поднимается к небу! Я ужасаюсь при мысли – как Бог терпит не только нарушение его законов, но и величайшие оскорбления, наносимые лично Ему Самому, нашему Творцу и Промыслителю. Его оскорбляют унижения язычников, служащих тварям вместо Него, их Создателя, забвение о Нем христиан, мечтающих без Него устроить свое благополучие, хуление ученых, отвергающих самое бытие Его, всенародное уничтожение Его святого имени и богооткровенной религии от самых правителей народных и законодателей, – и Бог всемогущий и всеправедный, все это видящий и слышащий, не защищает тотчас Своей чести и славы, не казнит и не уничтожает немедленно Своих оскорбителей и хулителей. |
| Кондак «Торжество Креста» Скачать epub pdf 1. Церковно-славянский текст Триоди. В Неделю 3-ю Великого Поста, Крестопоклонную. Кондак, глас 7. Самогласен: Не ктому пламенное оружие/хранит врат Едемских:/на тыя бо найде преславный соуз Древо крестное,/смертное жало, и адова победа прогнася./Предстал бо еси Спасе мой,/вопия сущим во аде:/внидите паки в рай. Икос: Три кресты водрузи на Голгофе Пилат,/два разбойников, и един Жизнодавца./Егоже виде ад, и рече сущим доле:/о слуги мои, и силы моя!/Кто водрузив гвоздие в сердце мое,/древяным мя копием внезапу прободе?/И растерзаюся, внутренними моими болю, утробою уязвляюся,/чувства моя смущают дух мой,/и понуждаются изрыгати Адама, и сущия от Адама, древом данныя ми:/Древо бо сия вводит паки в рай. 2. Русский перевод диак. Сергия Цветкова В неделю 3-ю св. Велик. поста. (крестопоклонную) 1 . Кондак, глас 7-й самогласен. Уже не огненный мечь охраняет теперь Едемския врата; ибо их осеняет, – удивительный (духовно-спасительный) союз,-древо крестное. Жало смерти и победа адова исчезли ( 1Кор. 15:55 ); пришел же Ты, Спаситель мой, вопия сущим во аде: «Входите опять в рай». Икосы : 1) ( Τρες) Три креста водрузил Пилат на Голгофе,– два разбойникам, а один Жизнодавцу. Ад, увидев Его, сказал сущим в преисподней: О слуги мои и силы мои! Кто вонзил гвоздь в сердце мое, внезапно пронзил меня древяным копием, так что я разрушаюсь, мучусь моими внутренностями, болю чревом моим ( Иер. 4:19 ); чувства мои возмущают дух мой, и я вынуждаюсь извергнуть Адама и сущих от Адама. Данных мне древом, сих древо (крестное) опять вводит в рай. 2) ( τε) Когда услышал сие многоглавый дракон (диавол), быстро извиваясь приблизился, восклицая к аду: «Что у тебя? Зачем напрасно ты так возмутился? Что за слова ты приготовил для рожденнаго от Марии; я показал Его иудеям. Ибо к нашей пользе – крест, на котором они пригвоздили Христа. Ибо (этим) древом я хочу умертвить втораго Адама. Итак не смущайся; ибо не похитит оно у тебя тех, которых ты содержишь в своей власти; ибо из тех, над которыми, мы владычествуем, ни один не уйдет опять в рай. |
| Слово в Крестопоклонную неделю Кая польза человеку, аще приобрящет мир весь, и отщетит душу свою? ( Мк. 8:36 ). Если удовольствия мира сего разнообразны, сокровища и блага его неисчислимы, и посему никто из людей не в состоянии исчерпать всех наслаждений и удовольствий мирских, завладеть всеми его сокровищами: то какая польза в наслаждении через несколько мгновений теми или другими удовольствиями, в обладании какою-нибудь, хоть и большой, долей мирских сокровищ: когда при потере души, нет никакой пользы даже в приобретении целого мира, хотя бы сие было возможно? Но как же обойтись без сокровищ мира сего, спросите, возможно ли не употреблять благ его, когда мы сами земные? Как отвергать временные удовольствия, когда мы сами во времени, посреди мира, на земле еще, а не на небе? По духу Евангелия, братья, сообразное с его внушениями употребление благ земных не препятствует душевному спасению, даже не воспрещаются чистые, непорочные удовольствия: пагубно только пристрастие к благам земным, гибельны удовольствия, узаконенные растленными обычаями мира сего. Посему слово Божие заповедует христианам: не любите мира, ни яже в мире ( 1Ин. 2:15 ), т. е. не пристращайтесь ни к чему в мире, не следуйте растленным его обычаям! Блага мира сего, к коим пристрастие душепагубно и воспрещается словом Божиим, такого свойства, что не было еще примера, чтобы кто-либо, умирая, радовался тому, что он в течение жизни изобиловал земными благами; что он, на пример, ежедневно украшался новыми разнообразными одеждами; что провел жизнь в мирских удовольствиях; что не отказывал сердцу своему в его желаниях; что он кружился в вихре мирских увеселений, забавлялся всякого рода играми, предавался всем наслаждениям. Напротив, жизнь, проведенная в суетных удовольствиях, всегда составляет при смерти мучительнейшее воспоминание: потому что человек, чувствуя приближение вечности, ценит предметы настоящего мира не по их виду, a по их достоинству; тогда он ясно видит ничтожность благ, кратковременность мирских удовольствий, и с горестью удостоверяется, что он для суеты и тления теряет вечное блаженство. Какие же к тому присовокупляются терзания совести при воспоминании, что, в течение жизни, он покупал мгновенные удовольствия то самым безумным легкомыслием, то самыми тяжкими заботами; что, еще пользуясь жизнью, он за каплю сладости часто платил долговременными горестями; что за любовь мира получал от него восмеяние; что, вместо желаемой свободы, быль рабом греха и своих прихотей, что вместо прямого пути, ведущего к цели бытия его, он ходил по распутьям, доведшим его до пагубы: потому что блага мирские, которыми он столько дорожил, которые с таким усилием старался уловить, не только не погасили, а еще более усилили огонь желаний, палящий его сердце, уготовав для него огонь геенский, вечный! |
| Слово в Крестопоклонную неделю Иже аще хощет душу свою спасти, погубит ю: а иже погубит душу свою Мене ради и Евангелия, той спасет ю. ( Мк. 8:35 ). Что значит «погубить душу свою»? Значит возненавидеть ее до совершенного от нее отречения, как и выражается в другом месте сам Спаситель: ненавидяй души своея в мире сем, в живот вечный сохранит ю ( Ин. 12:25 ). Но как возненавидеть душу свою, когда любить и ненавидеть – есть свойство самой души? Под именем души Иисус Христос убеждает возненавидеть греховный образ жизни нашей, отвергнуть преступные мысли, желания, чувствования, которые овладевают душой нашей до того, что увлекают нас на дела Богопротивные, – возненавидеть греховные наклонности, которые, господствуя в душе, погашают в нас пламень любви Божией и устремляют нашу любовь единственно к тому, что приятно нашей чувственности, что для ней одной вожделенно и сладостно, словом, – возненавидеть превратную любовь к нам самим, сросшуюся с нашей душой, и тем спасти, сохранить самую душу для жизни вечной. Каким же образом совершается в человеке эта спасительная ненависть к самому себе? Как изгнать из сердца своего услаждение греховными мыслями, желаниями и делами? Постоянным преследованием самолюбия и беспрерывным усилием любить одного Господа Иисуса Христа. В этом состоит и главный подвиг решимости впредь жить сообразно с волей Божией, требуемой от нас в таинстве покаяния. Преследование превратного самолюбия мы можем совершать постоянным усилием изгонять из сердца своего греховные мысли, желания, ощущения, при первом их зародыше, не допуская им усилиться в нас и овладеть нашей волей. Чем же и как изгонять их? Размышлением о смерти, о страшном суде Божием, о крестных страданиях Спасителя, до которых довели Его грехи наши, о бесконечном блаженстве, уготованном в царствии небесном любящим Бога, и вечных мучениях, уготованных нераскаянным грешникам в геенне огненной. Постоянное противоположение в нашем уме таких истин греховным искушениям и мыслям составляет ту тягостную борьбу, за которую в вечности ожидают победителей неувядаемые венцы. К прискорбию, в сердце нашем наследственный грех рождением нашим открывает неиссякаемый источник греховных желаний; от сердца нашего ( Мф. 15:19 ), по слову Спасителя, исходят все греховные, злые помышления; и внутренняя борьба наша с греховными вожделениями оканчивается только с нашей жизнью: потому что мы до гроба не расстаемся с нашим грехолюбивым сердцем. При всем том, для приобретения вечного спасения необходимо, чего бы то ни стоило, стараться приобрести в этой борьбе перевес душеспасительных желаний над чувственными наклонностями, не допускать себя до того, чтобы грех, поработив нас в настоящей жизни мучительству страстей, низверг нас сверх того в муки вечные! |
|
|
