| - Телеканал? Я хочу вас спросить: вы там водки обпились что ли? Вас, нах..., к телевидению подпускать нельзя! Вы, б....., откуда на нашу голову упали? Вы что выпускаете? Вы сами смотрите вообще что показываете? - Я... мне...вы почему материтесь? – пыталась вставить слово Лиза. Но мужик неистовствовал: - Нет, скажите, вы алкоголики там все? Вас, б..., выкинуть из Канады надо! Нах... вы кому, такие, нужны? Е....ные придурки! Ноги вам вырвать! Лиза бросила трубку. Позвонила Раисе. Та посоветовала послать мужика подальше, если ещё раз позвонит. Через пару минут снова раздался звонок. Дрожащей рукой Лиза взяла телефон. - Аааа! Слушать не хотите? Да вас метлой, б...., гнать надо! – проревел тот же самый мужик. – Почему мы тут все должны гадать убила Магда парня или нет?! - Интернет откройте и прочитайте. - Я в дороге, я дальнобойщик, не могу интернет смотреть когда машину веду! Я рабочий человек, почему я должен что-то искать? Начали – договаривайте! Что там в гостинице было? С..., б...! - А знаете что? – как бы даже задумчиво спросила Лиза. – Идите-ка вы на .... Она бросила трубку, села, и замерла. Никогда ещё она зрителей не посылала. Со страхом смотрела на телефон. Он молчал. Но через пару минут зазвонил. - Ахаха, - хохотал тот же дальнобойщик. – Как вы меня! Ахаха! Идите вы, говорит, куда подальше... Молодец, женщина! - Вы простите меня, я никогда зрителей не посылала. Но вы так матерились... - Это вы меня простите... Разозлился. Но сейчас уже все в порядке... Я что звонил-то... Рекламу хотел дать, наша компания ищет водителей категории A-Z. Сколько у вас реклама стоит? Владелец ресторана Антон Ведерский походил на Мефистофеля. Такого, каким его рисуют в книгах. Лиза по телефону предложила ему рекламу, он пригласил поговорить. Она приехала, уселась с ним за столик и вдохновенно стала рассказывать какого рода бывает реклама у ресторанов, какая аудитория у её телекомпании, что и как лучше сделать. Говорила-говорила, и заметила, что он молчит. - Так какую рекламу вы хотите дать? – спросила Лиза. |
| О многозначности и туманности катренов Нострадамуса можно судить на примере такого исторического казуса: однажды Магда Геббельс, супруга Йозефа Геббельса, министра пропаганды Третьего Рейха, любившая почитать перед сном оккультную литературу, взяла в руки сочинения Нострадамуса. Содержание книги так ее потрясло, что она разбудила мужа. Тот отнесся к открытию жены серьезно и прагматично, поручив штатному астрологу министерства Карлу Крафту подготовить на основе «Центурий» пропагандистский материал (Берзин, с. 5). В 1940 году немецкие самолеты стали сбрасывать на позиции союзников листовки, начинавшиеся словами «Нострадамус предсказал» и предвещавшие победу войскам Третьего Рейха. Англичане не растерялись и выпустили свои листовки, в которых — опять же на основании катренов Нострадамуса — обещали победу союзникам. Самое забавное, что астролог Луи де Воль, который занимался этой проблемой с английской стороны, был хорошо знаком со своим немецким оппонентом Карлом Крафтом — когда-то они вместе работали в одном немецком оккультном заведении, и лишь после победы нацистов де Воль бежал из Германии (Косоруков, с. 136). Ради объективности и полноты картины стоит упомянуть, что с историей Третьего Рейха связана и другая яркая легенда. Говорят, что в 94м катрене V центурии Нострадамус предсказал гибель нацистской Германии: Он включит в Великую Германию Барбант и Фландрию, Гент, Брюгге и Булонь. Обманное перемирие. Великий герцог Армении атакует Вену и Кельн. Этот текст действительно весьма интересен. Дело в том, что к моменту написания катрена все перечисленные города и страны входили в состав Священной Римской Империи. Кроме того, выражение «Великая Германия» тогда еще не вошло в обиход. Под «герцогом Армении», конечно же, понимают Иосифа Сталина. Нострадамус назвал его армянином, а не грузином якобы потому, что Арменией в те времена называли весь Кавказ. Однако есть в этом толковании и очевидная неувязка — Кельн захватил не Сталин, а союзники. В трех катренах — II:24; IV:68; V:29 — упоминается некий «Гистер», которого, как уже было сказано, нередко отождествляют с Гитлером. Более того, похоже, что и сам Гитлер придерживался того же мнения. По некоторым сведениям, его очень беспокоил первый из названных катренов: |
| Разделы портала «Азбука веры» ( 13 голосов: 4.7 из 5) Господа Бога святите в сердцах ваших; будьте всегда готовы всякому, требующему у вас отчета в вашем уповании, дать ответ с кротостью и благоговением. Пет. 3, 15. Соня гуляла в парке с младшей дочерью, когда они подошли к ней. Вокруг сиял и радовался летний безоблачный день, и ничто не предвещало беды, подошедшей к ней вместе с ними. - Добрый день, — вежливо поздоровалась одна из них. Соня увидела перед собой двух немолодых, аккуратно причесанных, одетых в опрятные платья женщин. - Добрый день, — удивленно ответила Соня. - Какая чудная малышка у вас! — продолжала одна из них, с умилением разглядывая Иринку. — А позвольте узнать, как вы воспитываете ее? Учите ли вы ее верить в Бога? От матери так много зависит! Вы — верите в Бога? - Да… — протянула Соня. Женщины радостно закивали, и та, что постарше, спросила заботливо: - А знаете ли вы имя Бога? - Нет, — растерялась отчего-то, как на экзамене, Соня. — А как… Его имя? - А вот давайте-ка мы присядем, — оживились женщины, увлекая Соню к скамейке, — и все вам расскажем! И сейчас же перед ней оказалась Библия, и нежданные собеседницы, уверенно раскрывая ее то там, то здесь, стали показывать ей ровно подчеркнутые розовым фломастером строки и объяснять, что они значат, какой глубокий заложен в них смысл. Соня заслушалась. - Интересно? — с удовольствием отметила старшая из них. — Еще бы! У нас интересно! Больше вы нигде такого не узнаете. Приходите к нам, на наши занятия, сами убедитесь! Вот наш адрес… — она открыла сумочку. — Меня зовут Любовь Сергеевна, вот здесь и телефончик мой, — она протянула Соне две бумажки. — А ваш телефон можно спросить, Сонечка? На следующий же день Любовь Сергеевна позвонила ей и пригласила вечером зайти “на огонек” по данному накануне адресу. И Соня пошла. И ей понравилось. Все было на редкость учтиво, все были так вежливы, внимательны, предупредительны. Рассказывали о том, чего она не знала. Любовь Сергеевна сидела рядом с ней и ласково, ненавязчиво опекала ее: дала ей ручку и блокнот, помогала побыстрее открывать Библию на том месте, о котором говорила женщина, руководившая занятиями, — Магда, как ее все запросто здесь называли. |
| Но Анжелике не хотелось сдавать свои позиции. Не в ее характере было не довести начатый сюжет до конца. Она подошла к кровати Робин и одним хватким движением подняла матрац. Одеяло, подушка, и все, что было сверху, повалилось на пол. На железной сетке лежал сверток, завернутый в поношенный нитяной шарф. Анжелика двумя пальцами развернула края ткани и внутри, действительно, обнаружился средних размеров нож — не кухонный, не спортивный, а такой, какой надо для так называемых криминальных целей. — Что я вам говорила! — торжествующе вскричала она. — Как в воду глядела! Я таких кукушек вычисляю с закрытыми глазами! Ну что теперь скажете? Несска, и теперь будешь в любви объясняться? Будешь? Может, и побратаешься с врагом своим? Хочу посмотреть, как враги обнимаются и слезы покаяния вместе льют… — Я — ей не враг, Анжи, — ответила Несса. — Поэтому зрелище только наполовину будет веселым. — А все же… для чего ей нож? — тихо спросила Даяна. — Страницы в новых книжках разрезать, — сострила Глория. — Потому и под матрац спрятала. Ритка истерично засмеялась. Ей было страшно, хотелось сорваться и убежать подальше. Единственное, что внушало хотя бы некоторую защищенность, — лицо Ванессы — ясное и спокойное, как утро после дождя. Магда тоже встревоженно смотрела на подругу. Ванесса поднялась, обернула руку полотенцем, взяла нож и завернула в другое полотенце. — Пойдемте к дежурным, — сказала она. — Пойдемте все вместе и сделаем заявление. А когда Робин вернется, поговорим с ней. Анжелика и Ритка с неудовольствием подчинились. Охранники приняли нож и просьбу разобраться без излишних эмоций и, удостоверившись, что никто не пострадал, остались еще более равнодушными к происшествию. Женщины вернулись в бокс. Там уже Робин сидела одна на своей разбросанной кровати, расставив широко большие ноги и упершись руками в колени. — А вот и сам повар объявился, — поприветствовала ее Анжелика, — а чем теперь головы курам резать будем? Ножичек-то конфисковали… Робин молчала. Щелки глаз налились кровью, лицо было опухшим, как от болезни. Она, видимо, не ожидала такого поворота событий. |
| А вот Кречмара к Магде привязывает только похоть. Ведь любовь предполагает постижение любящим личности любимого, его души, а «внутренний мир» Магды остается для Кречмара абсолютно закрытым. Он не имеет ни малейшего понятия о том, какие безобразные чудовища гнездятся там. И всякий раз, как он оказывается на пороге прозрения, нравственного и чисто житейского, — вновь ослепляет его, все глубже затягивая в темную бездну, любовная падучая (Н.;293), которой он с восторгом предается. Феномен полового рабства глубоко исследован русскими философами начала ХХ в. «Отдаваясь власти половой жизни, человек теряет власть над самим собой, — писал Н. Бердяев. — В неиндивидуализированном половом влечении человек как бы перестает быть личностью, превращаясь в функцию безличного полового процесса … Пол есть один из источников рабства человека, и источников самых глубоких … Жизнь пола обладает способностью порождать эротические иллюзии … Любовь может быть величайшим рабством. Это рабство порождается эротической иллюзией … Человек испытывает унизительное рабство пола. Пол терзает человека и порождает многие несчастья человеческой жизни … Величайшая пошлость может быть связана с полом» . Трагедию порабощения человека половым влечением и эротической иллюзией Набоков воплотил в «Камере обскуре» с поразительной силой и глубиной проникновения в ее суть. Кречмар, который «совершенно ослеп» (Н.;382) от похоти, не видит, вернее, не желает видеть очевидного гнусного обмана, судорожно цепляется за чудовищные миражи, лишь бы иметь возможность продолжать предаваться и далее любовной падучей. И «светлые» мысли, возникавшие в сознании Кречмара под плотным бархатным мешком, «в котором он теперь существовал» (Н.;375), оставались эротическими миражами: «Не всегда, впрочем, Кречмар мог утешаться нравственными рассуждениями, не всегда удавалось ему себя убедить, что физическая слепота есть в некотором смысле духовное прозрение. Напрасно он обманывал себя тем, что ныне его жизнь с Магдой счастливее, глубже и чище, напрасно думал о ее трогательной преданности» (Н.; 375–376). И обман заключался не только и не столько в том, что рядом с несчастным слепым Магда и Горн предавались любовным утехам. Первопричина лжи — в сознании самого Кречмара, ибо сам он желал только одного — секса. |
| — Там лежит простой черный камень, — сказал робот. — Очень тяжелый. Он мне не понравился. — Этого еще не хватало! Чем же он тебе не понравился? — Таких камней не бывает, — сказал робот. — Он только притворяется камнем, но он очень несчастен. — Как ты мог это узнать? — поразилась Алиса. — Ведь камень ничего тебе не сказал. — Алисочка-кисочка, — вздохнул Поля, — вы, люди, плохо разбираетесь в машинах и камнях. А мы всегда чуем — наш или не наш. Вот этот камень — не наш. Он — ваш. То есть он живой. — Спасибо, — сказала Алиса и взяла коробку. С камнем. Коробка была страшно тяжелой. Может быть, Алиса ошиблась? Уж очень этот камень похож на тех космонавтов, что медленно шагают по долине Паско. Вряд ли. Вот и кассета — на ней написано: «Результаты анализа космического тела Алиса положила камень на стол перед собой. Наверное, Колумб чувствовал то же самое, когда узнал о поведении Америго Веспуччи. Только что ты была на вершине успеха! В школе даже старшеклассники говорили: «Это та Алиса, которая разгадала тайну черных камней. Ей могут дать Нобелевскую премию». Это не значит, что Алисе очень хотелось получить Нобелевскую премию, просто жалко расставаться с открытием. Алиса смотрела на камень, и в голову ей пришла интересная мысль. Если этот черный камень не космонавт из долины Паско, значит, это кто-то другой. А вдруг есть еще какая-то планета, на которой тоже живут черные камни? Алиса набрала номер Магдалины. Геологиня уже вернулась. — Прости, Магда, — сказала Алиса. — А может быть, мой черный камень все же движется, только в тысячу раз медленнее, чем космонавты из долины Паско? Так медленно, что вы и не заметили? — Наши приборы, — строго сказала Магдалина, — настолько точны, что если бы твой камень продвинулся за тысячу лет хотя бы на миллиметр, они бы это заметили. — А если он спит? — Значит, он спит всегда, — отрезала геологиня. — Извини, Алисочка, я занята. Я пишу докторскую диссертацию. — И она отключилась. — Мы разгадаем, — сказала Алиса вслух. — Что мы сделаем? — переспросил робот Поля, который уже занялся уборкой. |
| Мы с приятелем Юрием Юрьевичем — коренным гуцулом — ехали в Ольховку по делам на его вездеходной “Ниве” по горной дороге, стуча одетыми на колеса цепями. С нами ехала приятельница Юрия Юрьевича, молодая красивая вдова Магда, и везла своего бесноватого сына, мальчишку лет девяти, на которого не было никакой управы. У Магды в Ольховке был родственник, которого она по-гуцульски называла “вуйко”, что, означало, что он ей — дядя. Этот вуйко был иеромонахом и целых сорок пять лет служил священником в Ольховской церкви. Когда мы вышли из машины, щурясь от яркого горного солнца, звонарь раскачивал колесо, прикрепленное к железной балке, на которой висели колокола. Здесь раскачивают сами колокола, а не железный язык, как у нас в России. Вскоре тяжелый медный гул валом прокатился по земле и, отразившись от гор, эхом прошелся по ущелью. По тропинкам в снежных сугробах ко храму потянулись прихожане в овчинных шубах и валенках. День был воскресный, и народ спешил на Божественную Литургию. Здесь в храме специального хора не было, как, впрочем, и повсему Закарпатью, и народ пел всю службу от начала и до конца, как в древние времена. Надо сказать, что хотя зимой здесь храмы не отапливаются, прихожане в своих овчинных шубах и валенках на холод не жалуются, но я, когда из теплой машины вошел во храм в своем легком пальтишке, холод пронизал меня до самых костей. Народ пел, и пар, клубами вырываясь из глоток, поднимался к потолку. Царские врата были открыты, и я хорошо видел, как священнодействовал иеромонах. Он был стар сухой здоровой старостью, быстр и точен в движениях и легок на ногу. В отличие от закутанных в шубы прихожан батюшка был одет очень легко, судя по развивающемуся при быстрых движениях облачению и летящей походке с кадилом в руке вокруг престола. Стопы ног его, обутые в новенькие резиновые галоши, так и мелькали из-под облачения. Меня от холода стала колотить дрожь, и я сказал Юрию Юрьевичу, что замерзаю и пойду сяду в машину. В машине я включил отопление и немного согрелся. Я сидел и раздумывал о батюшке, который слыл по всему Закарпатью как решительный и удачливый экзорцист или по-русски —- бесогон. |
| Да будет благословенно все, что окружает тебя, что прикасается к тебе и к чему прикасаешься ты, что радует тебя и заставляет задуматься». Григ думал так и играл обо всем, что думал. Он подозревал, что его подслушивают. Он даже догадывался, кто этим занимается. Это были синицы на дереве, загулявшие матросы из порта, прачка из соседнего дома, сверчок, снег, слетавший с нависшего неба, и Золушка в заштопанном платье. Каждый слушал по-своему. Синицы волновались. Как они ни старались, их трескотня не могла заглушить рояля. Загулявшие матросы рассаживались на ступеньках дома и слушали, всхлипывая. Прачка разгибала спину, вытирала ладонью покрасневшие глаза и покачивала головой. Сверчок вылезал из трещины в кафельной печке и поглядывал в щелку за Григом. Падавший снег останавливался и повисал в воздухе, чтобы подслушать звон, лившийся ручьями из дома. А Золушка смотрела, улыбаясь, на пол. Около ее босых ног стояли хрустальные туфельки. Они вздрагивали, сталкиваясь друг с другом, в ответ на аккорды, долетавшие из комнаты Грига. Этих слушателей Григ ценил больше, чем нарядных и вежливых посетителей концертов. В восемнадцать лет Дагни окончила школу. По этому случаю, отец отправил ее в Христианию погостить к своей сестре Магде. Пускай девочка (отец считал ее еще девочкой, хотя Дагни была уже стройной девушкой, с тяжелыми русыми косами) посмотрит, как устроен свет, как живут люди, и немного повеселится. Кто знает, что ждет Дагни в будущем? Может быть, честный и любящий, но скуповатый и скучный муж? Или работа продавщицы в деревенской лавке? Или служба в одной из многочисленных пароходных контор в Бергене? Магда работала театральной портнихой. Муж ее Нильс служил в том же театре парикмахером. Жили они в комнатушке под крышей театра. Оттуда был виден пестрый от морских флагов залив и памятник Ибсену. Пароходы весь день покрикивали в открытые окна. Дядюшка Нильс так изучил их голоса, что, по его словам, безошибочно знал, кто гудит — «Нордерней» из Копенгагена, «Шотландский певец» из Глазго или «Жанна д’Арк» из Бордо. |
| И вот настал час, когда в жестоком луче, окончательно ослепившем, однажды сошлось и сокрушилось все — неприятие жизни, предательство родителей, немилосердное детство, многолетний страх и противостояние миру, и осталось лишь одно животное ощущение острого и жалящего, как былая боль, лезвия только что приобретенного в возмещение прежнего ножа, скрытого в потайном кармане куртки, — и она не вошла, а ворвалась в бокс, и сдернув икону Богородицы со стены рядом с Нессиной кроватью, начала неистово топтать святой Лик, и Магда, оказавшаяся рядом, не раздумывая, бросилась к ней, пытаясь остановить, оттолкнуть, но первый удар пришелся в живот, а второй — в шею; и Несса, недосидевшая до конца рабочий день, в тревожном предчувствии уже бежала по коридору ночлежки и с порога с криком на коленях поползла на помощь подруге, но не успела, не доползла: что-то яркое юркнуло перед лицом, и в одно мгновение кровь залила глаза, и обильная, бордовая темь сглотнула сознание. Глава 34. Смысл жизни — Вы слышали о покушении на двух в женской ночлежке? — Нет. А что произошло? — Поножовщина. Одну насмерть сразу же на месте, другая — пока жива, но в критическом состоянии… — Какой ужас! А в газетах ничего об этом не было… — А зачем о бездомных в газетах? Кому это интересно? Вот если бы в Голливуде убийство. Такое вмиг продается. А здесь — простые смертные, серые люди. Никакой интриги… Из разговора пассажиров сабвея. И все же одна русская газета напечатала заметку о случившемся в приюте для бездомных. Напечатала, прежде всего, потому, что в историю была замешана женщина, предположительно, русского происхождения. Монахиня матушка Агафия услышала о трагическом происшествии от прихожан. Она тут же по телефону связалась с редактором газеты, узнала адрес больницы, где находилась оставшаяся в живых пострадавшая, и через несколько часов уже была в дороге. Старенькая «Хонда» неслась по хайвэю без натуги и особых усилий до тех пор, пока не начал моросить мокрый снег с северным ветром в обнимку — одна из последних схваток зимы, выносившей уже почти до срока зародыш весны. |
| Корреляция между искусством карикатуры и царством дьявола, адом, задана косвенно, через систему переплетающихся образных мотивов. С образом ада мир Горна связывают мотивы змеи и посвистывания. Первый неизменно сопутствует образу Магды, второй сопровождает Горна. Свистом, по распространенному поверию, подзывают змею, а ведь взаимная страсть героев «была основана на глубоком родстве их душ» (Н.;337). Змий, по библейской легенде, вполз в Эдем (семья Кречмара до его грехопадения) и искусил Еву. Поскольку в романе, как это уже замечено исследователями, роли мужчины и женщины поменялись местами, к Кречмару перешло и амплуа Евы. Но главный мотив, связывающий искусство карикатуры с адом, — это мотив осмеяния, пересмешничества. Ведь смех — один из атрибутов дьявола, это его функция в этом мире. А любимое занятие и развлечение, которому Горн предавался «с восхищением» (Н.;328), — это «помогать жизни окарикатуриться» (Н.;318). Контраст между благодушием жертвы, не ведающей, какую изощренную пытку уже приготовил для нее палач, «и был для него сущностью карикатуры … Самые смешные рисунки в журналах именно и основаны на этой тонкой жестокости, с одной стороны, и глуповатой доверчивости — с другой: Горн, бездейственно глядевший, как, скажем, слепой собирается сесть на свежевыкрашенную скамейку, только служил своему искусству» (Н.;318). В момент встречи с Кречмаром Горн переживал «творческий кризис»: Чипи публике надоела, а ему самому внушала отвращение. Кречмар открывал неограниченные перспективы для сотворения жестоких карикатурных ситуаций в жизни. И когда Кречмар окончательно погружается во тьму, физическую и моральную, Горн получает возможность диктовать ему тот образ окружающего мира, который сам избирает для своей жертвы. Уже слепому Кречмару Магда, описав его спальню и кабинет, «по наущению Горна, нарочно все цвета изменила: Горну казалось весело, что слепой будет представлять себе свой мирок в тех красках, которые он, Горн, ему продиктует» (Н.;377). Миру карикатуры в романе видимо противостоит мир реалистического искусства Зегелькранца, одного из фильтрующих посредников автора. В противоположность карикатуре, искажающей образ мира Божия, искусство Зегелькранца воспроизводит его «с беспристрастной точностью» (Н.;373). Только этот принцип творчества позволяет, по убеждению Зегелькранца, «навсегда задержать на странице мгновенный облик текучего времени» (Н.; 373). Различны, как и их творческие принципы, судьбы художников: в то время как у Горна — шумный успех, бешеная популярность, а деньги идут «самотеком» (Н.;317), имя Зегелькранца «было хорошо известно в литературных кругах, но книги его продавались с трудом» (Н.;350). Контрастны и портреты двух художников: грубый и энергичный, вызывающий отвращение Горн и мягкий, утонченно-изысканный, обаятельный и слегка болезненный Зегелькранц. |
|
|
