| Верим, что по молитвам святой Татианы Господь избавит Отечество от мрака невежества! 23 января, 2009. Священник Константин Кобелев Почему мы, стоящие перед вами бывшие студенты МГУ, отложили свои вузовские дипломы и облачились в церковные ризы? Как это рассматривать: как измену своему призванию? 25 января 1999 года в домовом храме МГУ, освященном в честь святой мученицы Татианы Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Возлюбленные отцы, братия и сестры! Сегодня Православная Церковь вспоминает подвиг святой мученицы Татианы, подвиг, совершенный ею почти 18 веков назад. И одновременно сегодня (в который уже раз!) мы торжественно отмечаем праздник нашего родного Университета. Милость Божия снова явлена нам — и тот праздник, о котором 25 лет назад мы говорили шепотом, сейчас Господь дает нам встречать открыто. Тогда мы об этом и мечтать не могли, а сегодня присутствующие здесь, в храме Божием, преподаватели и студенты могут не бояться, что завтра они будут уволены с работы или исключены из Университета. Мы благодарны Богу за такой светлый праздник нашей отечественной науки, студентов всех вузов, настоящий день знаний. Позвольте обратить ваше внимание на известные в общем-то факты, связанные с историей праздника и поставить вопрос: Почему на студенческий день мы собрались именно в храме? Следует вспомнить, что решение об открытии Московского университета было принято во время пребывания Императрицы Елизаветы Петровны в Первопрестольной еще в сентябре 1754 года. Указ об основании был утвержден в Сенате. Оставалось лишь получить подпись Императрицы. Занимался этим вопросом Иван Иванович Шувалов, тогда еще молодой государственный деятель. И вот он для подачи прошения Императрице избирает сегодняшний январский день. И делает это не случайно, ибо этот день был для него особым — днем именин его матери — Татьяны Шуваловой. Что этот факт открывает нашему сердцу? Нам представляется, что Иван Иванович Шувалов был человеком верующим, церковным, и уже прежде в своей жизни не раз получал помощь от Господа по молитвам той святой, призывать которую научила его мать. Таким образом его поступок связал на века два праздника — церковный и студенческий. И сейчас, в наше время — когда мы часто видим гибельное противопоставление веры и знания — Татьянин день свидетельствует нам, что такое положение было не всегда. |
| Евграф Иванович Смирнов Период первый. От первого распространения христианской Церкви во время апостолов до торжества ее над язычеством при Константине Великом (34–313 гг.) § 5. Характер этого периода Появление в мире Христовой Церкви встречено было крайне враждебно со стороны религиозных и политических обществ того времени. Иудейский и языческий мир, не признавая за христианством значения единственно истинной религии, вступает в борьбу с Церковью и стремится уничтожить ее. Против Церкви издаются строгие законы, члены ее подвергаются кровавым преследованиям и тому подобное. Но Церковь не погибает. Сильная присущею ей божественною силою, она с необыкновенною быстротою распространяется в самом центре тогдашней исторической жизни, в Греко-Римской империи, и отчасти выступает даже за ее пределы; устраивает свой внутренний быт, насколько это было возможно при постоянных почти гонениях; наконец, выдержав трехвековую борьбу с миром иудейским и языческим, побеждает все препятствия к своему распространению и утверждается навсегда в Греко-Римской империи. Борьба Церкви с миром иудейским и языческим за право существования составляет характеристическую особенность первого периода ее исторической жизни. Глава I Распространение церкви §6. Условия, благоприятствовавшие распространению Церкви Христианская Церковь , как сказано выше, при своем появлении встретила ожесточенное сопротивление к своему распространению со стороны человеческих обществ того времени, но в самой жизни этих обществ, как политической, так и религиозно-нравственной, были условия, благоприятствовавшие ее успешному распространению. Политическое состояние вообще. Ко времени пришествия Христа Спасителя в мир и основания Им Своей Церкви почти все народы тогдашнего политического мира соединены были в одно государство, под одной политической властью римского народа. Рим назывался столицею всей вселенной. По праву победителей римляне относились к побежденным народам очень жестоко – забирали и отвозили награбленные в завоеванных странах богатства, отводили в плен толпы побежденных и делали их своими рабами. |
| Евграф Иванович Смирнов Период четвертый. От падения Византийской империи на Востоке (1453 г.) и начала реформации на Западе (1517 г.) до настоящего времени § 1. Характер этого периода С падением Византийской империи под оружием турок-мусульман и образованием на ее развалинах обширного турецкого государства, характер церковной жизни на Востоке изменился в значительной степени. Доселе, в течение одиннадцати с лишком веков, Церковь была религиозным учреждением, господствующим на Востоке, теперь же господствующее положение там заняло мусульманство. Ближайшим следствием измененного положения Церкви было крайнее стеснение и даже ограничение со стороны мусульманского правительства разных прав и преимуществ, которыми она пользовалась при христианском правительстве, а дальнейшим – упадок церковной жизни. Но несмотря на свое бедственное положение под мусульманским игом, Восточная Церковь и в этот период продолжала и продолжает хранить в целости и чистоте как православное учение, так и древнее церковное устройство. На Западе характер церковной жизни в этот период также представляет много особенностей. Римско-католическая Церковь , продолжающая более и более уклоняться от учения и порядков Церкви Вселенской, распадается на части, в ее среде развиваются новые религиозные общества с учением и устройством еще более далеким от древнеправославного. Представители Римской Церкви вступают в борьбу с этими обществами, но так как они ведут ее не во имя древней Вселенской Церкви, а во имя церкви папской, то оказываются бессильными в этой борьбе. А. История Церкви Православно-Кафолической от взятия Константинополя турками до настоящего времени Глава I. Внешнее состояние Церкви под игом турецким § 2. Взятие Константинополя турками и падение Византийской империи К половине XV века турки-османы до того стеснили Византийскую империю, что она заключалась почти в одном только Константинополе с предместьями. Византийским императором в то время был Константин XI Палеолог (1449–1453 гг.), по своим дарованиям и мужеству заслуживавший лучшей участи, чем какая постигла его и его империю. |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла ИОАСАФ (кн. Иван (?) Михайлович Оболенский; † 6.10.1513, Ферапонтов мон-рь), бывш. архиеп. Ростовский, Ярославский и Белозерский. И. принадлежал к роду, представители к-рого состояли на службе у московских правителей со 2-й пол. XIV в. Ближайшие родственники И. входили в непосредственное окружение вел. князей Василия II Васильевича , Иоанна III Васильевича и Василия III Иоанновича . Князья Оболенские поддерживали Василия II в ходе феодальных войн 2-й четв. XV в., воевода кн. Василий Иванович Оболенский в 1450 г. одержал победу под Галичем над Дмитрием Георгиевичем Шемякой, после чего последний бежал в Новгород. Двоюродными братьями И. были ближайшие сподвижники Иоанна III князья Иван и Ярослав Васильевичи Стригины-Оболенские. Двоюродный племянник И. Василий Иванович принял постриг с именем Вассиан и в 1477 г. стал Тверским епископом. Согласно родословным книгам XVI-XVII вв., И. являлся сыном кн. Михаила Константиновича и был Рюриковичем в 18-м колене. Во всех родословных списках отмечено, что И. был бездетным, ни в одном из них не указано его мирское имя. Это дает основание считать, что И. принял монашеский постриг в раннем возрасте. Поскольку в эпоху позднего средневековья на Руси существовала традиция нарекать в монашестве именем, начинающимся с той же буквы, что и мирское имя, а в роду Оболенских во 2-й пол. XV - 1-й трети XVI в. давалось только одно имя, начинающееся с «И»,- Иван, можно предположить, что при крещении И. был назван Иваном ( Серебрякова. 1994. С. 5; мнение Я. С. Лурье о том, что И. в миру звался Исаак-Савва (см.: Казакова, Лурье. 1955. С. 200), необосновано). Достоверных сведений о раннем периоде жизни И., равно как и о времени его монашеского пострига, нет. Бытовавшее в Ростове позднее предание о том, что И. принял постриг, овдовев после непродолжительного брака с кнж. Дарьей Луговской, а также о предсказании ему архиерейского сана блж. Исидором Твердисловом († 1474) на свадьбе, является малодостоверным, хотя в предании фигурирует мирское имя И.- Иван ( Титов. 1885; Стрельникова. 1994). И. принял монашеский постриг в Ферапонтовом Белозерском в честь Рождества Пресвятой Богородицы монастыре , был учеником и пострижеником прп. Мартиниана Белозерского. 1-е упоминание И. в документах относится к нач. 1470 г.: «князь Асаф» выступил свидетелем от Ферапонтова мон-ря при данной грамоте В. А. Горбова в Кириллов Белозерский в честь Успения Пресвятой Богородицы мужской. монастырь (АСЭИ. Т. 2. 209. С. 135-136). Вероятно, в 1479-1480 гг. И. являлся игуменом Ферапонтова мон-ря ( Серебрякова. 2002). |
| Новый летописец (XVIII) К оглавлению 401. О размене из Литвы митрополита Филарета Никитича и бояр. Послал государь в Вязьму для размена с литовскими людьми и с паном Струсом послов, бояр Федора Ивановича Шереметева, да князя Даниила Ивановича Мезецкого, да окольничего Артемия Васильевича Измайлова. Они же пришли в Вязьму и в Вязьме были долгое время, дожидаясь послов литовских для размена. И пришли из Литвы послы, и митрополита Филарета Никитича, и боярина Михаила Борисовича Шеина, и дьяка Томила Луговского, и всех дворян, которые были с послами и которые были взяты языками, привезли с собою. И в Вязьме Александр Гашевский с [русскими] послами замешкался, хотел того, чтобы землею поступились. Патриарх же Филарет Никитич послал к московским послам, чтобы ни одной чети не уступали земли Литве. Послы же литовские, видя крепкое стояние патриарха Филарета, разменялись, а боярина князя Василия Васильевича Голицына в Литве не стало. 402. О приходе к Москве патриарха и о встречах боярских, [посланных] от государя. Пришел же патриарх Филарет Никитич в Можайск, и государь царь и великий князь Михаил Федорович всея Русии послал к нему, государю, навстречу бояр и окольничих, а велел государь встречать его в трех местах. Первая встреча — в Можайске, а встречали архиепископ рязанский Иосиф, да боярин князь Дмитрий Михайлович Пожарский, да окольничий князь Григорий Константинович Волконский; а другая встреча — на Вязьме, а встречали вологодский архиепископ Макарий, да боярин Василий Петрович Морозов, да думный дворянин Таврило Григорьевич Пушкин; третья встреча — в Звенигороде, а встречал его крутицкий митрополит Иона, да боярин князь Дмитрий Тимофеевич Трубецкой, да окольничий Федор Леонтьевич Бутурлин. А на последнем стану перед Москвой встречали все бояре. 403. О приходе патриарха к Москве и о встрече [его] государем. Пришел митрополит государь Филарет под Москву. Государь царь Михаил Федорович всея Русии встретил отца своего, государя Филарета Никитича, за речкою Преснею с боярами и с дворянами и со всем народом Московского государства. Многие же слезы были тогда от радости у государя царя и всего народа Московского государства. И после же [были слезы], ибо радость была на Москве великая, потому что столь много лет был [Филарет Никитич] в Литве в утеснении и гонении. Власти же его встретили за Каменным мостом с крестами. Государь же царь Михаил Федорович всея Русии в тот день, в который его государя отца Филарета Никитича выменяли, поставил храм во имя пророка Елисея между Никитской улицей и Тверской, и установил празднование большое. Митрополит же государь Филарет Никитич на Патриаршем дворе не встал, а встал на Троицком подворье. Государь же царь Михаил Федорович всея Русии из-за прихода отца своего тех, которые были в его государевой опале под присмотром приставов, и тех, которые были сосланы по городами и темницам, пожаловал, велел освободить. |
| Отарка. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы. Покровская церковь Церковь. Действует. Престолы: Покрова Пресвятой Богородицы Архитектурный стиль: Русско-византийский стиль Год постройки:Между 1853 и 1856. Архитектор:Образцовый проект К.А. Тона (дополнение 1844, лист 3, верхний) Ссылки: Адрес: Республика Татарстан, Мамадышский район, село Отарка. Координаты: 55.629482, 51.447162 Проезд: Из Казани по автодороге М-7 в сторону Набережных Челнов и Уфы. Через 140 км после развязки Мамадышского тракта с М-7 на " мамадышской " развязке повернуть направо по указателю " Отарка, Соколка " . Через 5 км повернуть налево по указателю " Отарка " . Ехать прямо, никуда не сворачивая, практически до конца ... нажмите чтобы увидеть полное описание проезда Из Казани по автодороге М-7 в сторону Набережных Челнов и Уфы. Через 140 км после развязки Мамадышского тракта с М-7 на " мамадышской " развязке повернуть направо по указателю " Отарка, Соколка " . Через 5 км повернуть налево по указателю " Отарка " . Ехать прямо, никуда не сворачивая, практически до конца села около 3,5 км. Церковь будет дальше школы, когда дорога перед школой (будет немного слева) упрется в поперечную. Изменить описание объекта Карта и ближайшие объекты Однопрестольный каменный храм построен в 1853-1856 гг. (приход существовал с 1767 г.). Автор проекта - архитектор М.П. Коринфский. Небольшая церковь традиционной композиции, декор выполнен в византийском стиле. Храм построен на средства, пожертвованные приходу благотворителями, которые пожелали остаться неизвестными. В 1844-1871 гг. в приходе служил священник Андрей Иванович Филантропов (1820-1871), он и руководил постройкой нового храма; в 1871-1899 гг. Константин Иванович Дьяконов. С сайта Татарстанской митрополии РПЦ МП. Архитектурное описание. Композиционное построение традиционное. Апсида полукруглая. Собственно церковь, в плане квадрат со скошенными углами, с пятиглавым завершением. Трапезная прямоугольная под двускатной крышей. Колокольня трехъярусная, квадратная в плане. |
| Отец Константина Карловича Зедергольма был реформатским суперинтендентом в Москве. У него было еще несколько братьев; один из них был в последней кампании генералом в Закавказской армии и скончался немного ранее отца Климента. Вот что он мне сам говорил. «Семья наша была хорошая и почтенная, но, знаете, сухая, немецкая семья. Протестантство ничем не отталкивало меня, но ничем особенно и не привлекало. Церковная служба наша мне не нравилась. Я испытывал совершенно другое чувство, когда мне случалось бывать в православной церкви. Религиозные потребности мои были сильны, но все, что говорили наши пасторы, мне было не совсем по сердцу; все это не удовлетворяло меня. Пасторов в Москве я знал несколько, и у каждого из них был личный оттенок. Отец мой был очень серьезный человек, с немного рациональным, скептическим оттенком. Это мне очень не нравилось; другой пастор разыгрывал из себя светского человека, третий был сухой фанатик. А вы не можете себе вообразить, как фанатизм на этой холодной протестантской почве непривлекателен... Я еще не был знаком ни с учением, ни с историей Православной Церкви, когда уже меня начинало влечь к ней и когда формы ее уже начинали мне сильно нравиться... Тут явились и побочные влияния, национальные, вовсе не духовные, но и они, по смотрению Божию, косвенно помогли мне приблизиться к истине. Было обстоятельство, которое укрепило во мне желание стать русским. В университете 1 у меня были два друга, два товарища: покойный поэт Б. Н. Алмазов и Тертий Иванович Филиппов, которые вам, и не вам только, а многим известны. С ними мне было очень весело и приятно. Алмазов был юноша привлекательного характера, любил острить и очень смешил. Т. И. Филиппов был тогда белокурый красавец в русском вкусе; он превосходно пел русские песни. Они оба много говорили мне о русском духе, о русской народности, о русской поэзии... Однажды я сказал: «Тертий Иванович, сделай меня русским». – «Для этого прежде всего надо стать православным», – отвечал он. Вот это желание обрусеть косвенно тоже помогло моему обращению. Желание обрусения, симпатия к русским национальным формам славянофильского даже рода, с одной стороны, а с другой – не удовлетворенные протестантством сердечные религиозные потребности – вот пути, которыми меня привел Господь сперва в Церковь , а потом и сюда, в скит». |
| П.В. Долгоруков Денисьевы В России несколько фамилий имени Денисьевых, и две из них принадлежат к древнему дворянству. Одна происходит из бояр великого княжения рязанского; другая из дворян великого княжения московского. 1) Денисьевы (рязанские). Родоначальником их был Денис Юрьевич, боярин великих князей рязанских Ивана Фёдоровича и Ивана Васильевича; внук Константина Шаи правнук Ивана Ивановича (см. статью о Булгаковых). Младший сын его, Пётр Денисьевич, коего потомки стали писаться Денисьевыми, находился, в Рязани, уже после её присоединения к Москве, товарищем наместника великокняжеского в 1531 году и воеводою с 1532 по 1540 год. отцовский ОТ ИВАНА ИВАНОВИЧА КОЛЕНО V: Пётр Денисьевич КОЛЕНО VI: Григорий Петрович Денисьев Василий Петрович Денисьев Иван Петрович Денисьев КОЛЕНО VII: Алексей Григорьевич Михайло Иванович Давыд Иванович КОЛЕНО VIII: Ложечка Михайлович Обора Михайлович Фёдор Михайлович Василий Давыдович больший Александр Давыдович кнут Иван Давыдович чёрный Буруха Давыдович Андрей Давыдович горбатый Андрей Давыдович немый Константин Давыдович повивка Михайло Давыдович Василий Давыдович меньший КОЛЕНО IX: Александр Александрович садок Фёдор Александрович Башина Александрович Фёдор Константинович Андрей больший Константинович Матвей Константинович Андрей меньший Константинович Тимофей Васильевич Иван Васильевич КОЛЕНО IX: Василий Александрович ерш Фёдор Александрович Афанасий Александрович Григорий Петрович 2) находился воеводою в Пронске в 1558 году; Афанасий Александрович 31) был дьяком в печатном приказе в 1688 году. 2) Денисьевы (московские); из них Григорий Михайлович упоминается, 13 февраля 1500 года, на свадьбе княжны Софии Иоанновны, дочери Иоанна Великого, с князем Василием Даниловичем Холмским; Сила Кирилович упоминается в походе казанском 1544 года; Андрей Васильевич в походе шведском 1549 года; Елизарий Семёнович в походе полоцком 1551 года; Иван Семёнович и Ермолай Лаврентьевич были стольниками Петра Великого. Девять Денисьевых владели населёнными имениями въ1699 году, но существуют ли ещё поныне две старинные, вышеупомянутые фамилии Денисьевых, нам заподлинно неизвестно? |
| Павел Иванович Горский-Платонов (По личным воспоминаниям). Имя Павла Ивановича Горского-Платонова я узнал, еще учась в Московской духовной семинарии. Вскоре после перехода в пятый класс семинарии в 1879 году, я прочитал в «Православном Обозрении» (1873 г. 24) известную, наделавшую в свое время много шума, статью П. И-ча «О трудах архимандрита Михаила». Эта, жестоко подорвавшая научный авторитет автора «Толкового Евангелия», статья произвела на меня, юного семинариста, сильное впечатление. Мне сделалось известным, что автор ее – профессор еврейского языка и библейской археологии в нашей Московской Духовной Академии и в то же время инспектор ее. Услыхав это, я стал интересоваться профессором Горским еще более, потому что в то время сильно увлекался еврейским языком, изучая его во внеклассное время у семинарского преподавателя М. В. Никольского , сделавшегося впоследствии известным семитологом; а так как я уже тогда стал подумывать о поступлении в Московскую Академию, то академический гебраист и обратил на себя особенное мое внимание. Скоро мне представился случай лично увидать П. И-ча. Отлично помню этот день. Это было воскресенье 4-го ноября 1879 года, день торжественного годичного семинарского акта, на который вместе с некоторыми другими академическими профессорами приехал, между прочим, и П. И-ч. Акт кончился; гости стали расходиться из актового зала; мы, семинаристы, столпились, смотря на них. Кто-то из товарищей толкнул меня и сказал: «вот инспектор Академии Горский-Платонов». Я посмотрел и, помню, обратил внимание на высокий лоб, говорящий о недюжинном уме, на несколько прищуренные глаза и какую-то особенную улыбку, играющую на лице. Мне тогда же подумалось, что это, несомненно, очень умный человек, провести и обмануть которого нелегко. Прошло около двух лет. Я окончил курс в семинарии и был послан в Академию, в которую приехал 16-го августа, накануне начала вступительных экзаменов. Представившись вместе с другими приехавшими со мною семинаристами о. ректору Академии, покойному протоиерею Сергею Константиновичу Смирнову, я отправился вместе с прочими являться инспектору, который принял нас в квартире академического эконома, о. |
| Послание митрополита Киприана игуменам Сергию и Феодору Подготовка текста, перевод и комментарии Г. М. Прохорова Публикуемое здесь послание митрополита Киприана игуменам Сергию и Феодору от июня 1378 г. является вторым его κ ним посланием. Первое, краткое, он написал на двадцать дней раньше, 3 июня, находясь на пути в Москву и извещая об этом своих корреспондентов. Их встреча не состоялась. Великий князь Дмитрий Иванович перехватил митрополита и выдворил его из Москвы. Послание от 23 июня написано сразу после этнх событий. Из него мы и знаем, чем обернулась для Киприана его попытка утвердиться в Москве вопреки воле князя. Β 1375 г. Киприан был поставлен в митрополиты Киевские и всея Руси Константинопольским и вселенским патриархом Филофеем, стремившимся κ тому, чтобы сохранилось церковное единство Великой и Малой Руси, бывшее в то время под угрозой (Великой Русью владели татары, а Малая находилась во власти Литвы и Польши). Еще жив был митрополит Алексей, и Киприан должен был до его смерти пребывать в подвластном Литве Киеве, а затем переехать в Москву и тем самым объединить западную и восточную части митрополии всея Руси. Но великий князь московский и владимирский Дмитрий Иванович видел в Киприане сторонника своих врагов, литовских князей. После смерти митрополита Алексея (февраль 1378 г.) князь сделал наместником митрополичьего престола своего духовного отца и печатника попа Митяя, получившего в монашестве имя Михаила. Игумены Сергий и Феодор были сторонниками Киприана. И Киприан, направляясь летом 1378 г. из Киева в Москву, рассчитывал с их помощью овладеть занятым Митяем-Михаилом престолом. Неудача не сломила воли Киприана, ο чем свидетельствует публикуемое здесь послание. Киприан прибег κ перу как κ средству борьбы за свои права. Это послание – уже не частное письмо, но публицистическое произведеиие, рассчитанное на прочтение – наряду с его непосредственными получателями – широким кругом заинтересованных читателей. Главная его цель – разоблачение незаконности действий Митяя и защита собственных прав. Для обоснования своей правоты Киприан привлекает и цитирует целый ряд церковно-канонических правил. Β его послании много также живых эмоциональных описаний того, что он сам только что претерпел; элементы автобиографии, описания перенесенных страданий встречаются также в Киприановской редакции Жития митрополита Петра, в этом Киприан выступает прямым предшественником протопопа Аввакума. |
|
|
