| Всякий, ненавидящий брата своего, есть человекоубийца; а вы знаете, что никакой человекоубийца не имеет жизни вечной, в нем пребывающей. 1 Ин. 3,15 Состоялась хиротония нового архиерея для епархии Константинопольского Патриархата на острове Родос 01.10.2017 В субботу, 30 сентября 2017 г., состоялась хиротония нового архиерея для епархии Константинопольского Патриархата на острове Родос . Во епископа Олимпийского рукоположен архимандрит Кирилл (Папанфиму) . Хиротония была совершена за Божественной литургией в Благовещенском соборе в городе Родос, сообщает греческое информационное агентство " Ромфея " . Хиротонию возглавил митрополит Родосский Кирилл, которому сослужили следующие архиереи различных юрисдикций: В богослужении приняло участие множество священников митрополии Родоса, различных епархий Элладской и Критской Православных Церквей. На Литургии, за которой состоялась хиротония, присутствовали в числе других почетных гостей мэр Родоса Фотис Хатзидиакос, депутаты парламента Греции, представители Вооруженных сил и других силовых ведомств, а также верховный муфтий мусульман Родоса и представитель местного римско-католического прихода Святого Луки. В воскресенье, 1 октября 2017 г., епископ Олимпа Кирилл совершил свою первую архиерейскую Литургию в Благовещенском соборе в городе Родос. Епископ Олимпийский Кирилл родился в Архиполи на острове Родос в 1980 году. Он получил среднее образование в своем родном городе и в городе Родос. Во диакона был рукоположен 8 декабря 2004 года, а во пресвитера - 1 августа 2009 года. Изучал богословие на Богословском факультете Афинского университета и продолжал обучение в Оксфорде (Abacus College) и Лондоне (St. Marys University), где получил степень магистра. Как священнослужитель он служил диаконом и архидиаконом митрополита Родосского Кирилла, приходским священником Родосской митрополии, нес послушание проповедника митрополии Родоса, секретарем митрополита Родосского редактором сайта митрополии. Седмица.Ru / Древо-инфо.Ru Редакция текста от: 02.10.2017 09:59:00 |
| Следующая моя встреча с владыкой Никодимом, незадолго до этого возведённым в сан митрополита, назначенного Минским и Белорусским, состоялась на Втором Родосском совещании в конце сентября 1963 года. МитрополитНикодим приехал на этот раз из Москвы один, его не сопровождали ни переводчики, ни какие бы то ни было «Варламовы». Я был вторым представителем Русской православной Церкви, других не было. Скажу прямо, весь его образ действия, манера держаться по отношению ко мне резко отличались от того как он действовал на Первом Родосском совещании. Он знакомил меня заранее с документами, советовался со мной, привлекал к переговорам с греками (даже «закулисным», как он их называл). Сохранилась фотография, где мы сидим впятером за отдельным столиком – митрополит Никодим, митрополит Мелитон Халкидонский, председатель Совещания, митрополит Юстин Ясский, ещё один константинопольский митрополит и я – и живо обсуждаем между собой программу Совещания. Чем объясняется такая перемена в поведении Владыки Никодима, точно сказать трудно, может быть, тем, что он был один и никто за ним не «наблюдал», но это объяснение мне кажется недостаточным. Скорее в нём самом произошла, какая – то внутренняя перемена, во всяком случае, в дальнейшем у меня не было с ним серьёзных трудностей. К сожалению, благоприятное впечатление от митрополита Никодима и его инициативного действия на Всеправославном совещании, у меня было испорчено. Произошло это в результате последнего разговора, который мне пришлось иметь с ним всецело начатый по его же инициативе. Дело в том, что в течении работ Совещания я избегал ставить митрополиту Никодиму какие бы то ни было вопросы о положении Церкви в России. (Сам митрополит этих разговоров никогда сам не подымал) Лично я не хотел ставить его в трудное и неловкое положение, не заставлять его говорить неправду. Однако по окончании Совещания нам пришлось вместе поехать в афинский аэропорт, он летел в Москву, я в Брюссель. Нас никто не сопровождал, мы были вдвоём, и неожиданно нам пришлось ждать несколько часов отлёта наших самолётов. |
| Собор состоялся, подписаны были решения, но когда легаты возвратились в Рим, папа Иоанн VIII пришел в ярость и отверг все эти решения. Кстати, на этом Соборе был прочитан Никейский Символ веры без filioque. И, повторяю еще раз, легаты ни против какого из этих пунктов не возражали. Но когда папа Иоанн VIII получил решения эти, он пришел в гнев, отверг все это, предал новому проклятию Патриарха Фотия и, практически, начался тот серьезный разрыв отношений, который, как мы знаем уже, закончился окончательно почти через сто лет, в 1054 году. Что можно сказать об этом Соборе? Если до этого проходивший в 869 году, тоже в Константинополе, Собор признал Фотия отлученным, если власть Римского папы была фактически признана императором (кстати, любопытный момент – решающий голос всегда имел именно император, а не епископы Собор). И если Собор 869 года по этим причинам (главная – что была признана власть папы над Церковью) считается на Западе VIII-м Вселенским Собором, то Восточная Церковь, или Православная Церковь, хотела бы признать Собор 879 года как альтернативу 869 году, и признавать этот Собор – 879 года – VIII-м Вселенским. Но, как мы знаем, что, поскольку папа этих решения Собора не подписал (а в то время Церковь была еще единая), то решения этого Собора и сам Собор так и остался не признанным последующими Вселенскими Соборами. И таким образом, по чисто каноническим нормам, он, конечно, VIII-м Вселенским считаться не может. Вот такова ситуация в отношении VIII Вселенского Собора, который, кажется, и был, и не был! Ну, а теперь, если мы будем говорить о той ситуации, которая происходит в настоящее время, то, во-первых, надо сказать, что идея Собора Всеправославного (или, как его еще называют, VIII Вселенского Собора) вышла на поверхность церковного сознания еще в 70-х годах. Именно тогда был разработан первый перечень тех вопросов, которые должны были подниматься на этом Соборе. На Родосском совещании был определен этот перечень, он очень большим был (я помню, что-то около 120 вопросов), и помню как наши делегаты на Родосском совещании (делегацию возглавлял тогда покойный ныне митрополит Никодим (Ротов) возражали: какой же Собор может рассмотреть такую массу вопросов? |
| Таким образом, патриарх Афинагор мог идти далее. Чтобы не наносить ущерба единству Православия, достигнутому за последние дни Конференции, он отказался от своего намерения лично посетить Рим и передать папе предложение о начале диалога и способа его проведения. Было решено, что такое предложение будет сделано одним из членов его Синода, желательно председателем Комиссии по делам всехристианского единства, и что оно будет передано кардиналу Беа, председателю Секретариата по вопросам единства. Но все же, если общий итог Третьей Родосской Конференции был положительным, надо признать это произошло благодаря посланию Павла VI. Инициатива встречи в Иерусалиме принадлежала патриарху. На этот раз освобождающий жест исходил от папы. Отныне инициативы обоих предстоятелей стали поочередными, и Павел VI необратимо вошел в братское общение. 15 февраля 1965 года митрополиты Гелиопольский Мелитон и Мирский Хризостом были посланы патриархом в Рим, чтобы оповестить Ватикан о решениях, принятых на Всеправославной Конференции. Если в Иерусалиме речь шла о пророческой, но личной инициативе патриарха, то в Риме Константинопольская делегация действовала по мандату всех Православных Церквей. Оба митрополита были прежде всего приняты папой. Они кратко изложили ему этапы, предусмотренные Родосской Конференцией, «дабы в соответствующее время начать плодотворный богословский диалог между двумя нашими Церквами». Павел VI ответил, что сама сегодняшняя встреча — уже счастливое событие. «В будущем можно будет сказать: здесь кончается многовековая история и начинается новый этап отношений между католической Церковью и православным Востоком. Момент весьма торжественный…». И Павел VI одобрил «мудрость и реализм основных направлений программы, создающей в жизни Церкви такой климат, в котором становится возможным и начало подлинного богословского диалога». Затем оба митрополита вручили официальную копию документов, принятых на Родосе, кардиналу Беа, и в долгих беседах с членами Секретариата по вопросам единства передали всю необходимую информацию. А затем отправились в собор святого Петр» чтобы усердно помолиться у могилы Иоанна XXIII. |
| Вскоре он получил при обороне родосской крепости пять ран, последнюю – копьем янычара в легкое, и рыцари молили его покинуть поле боя, но сей великий муж ответствовал им: «Лучше умрем здесь, нежели отступим. Можем ли мы когда славнее за веру умереть?» Эти слова так вдохновили осажденных, что они в яростной атаке отбили Итальянскую башню, на которой башибузуки уже подняли турецкий флаг, а затем прогнали врага вплоть до ставки турецкого паши, располагавшейся на холме Святого Стефана – на месте античного акрополя. Мизак, потеряв девять тысяч человек убитыми и пятнадцать тысяч ранеными, снял осаду и 14 августа вернулся в Константинополь. Султан в ярости сослал визиря, а полководцев поменьше удавил. Победители же вернулись с холма Святого Стефана в город, причем каждый при этом нес на копье отрезанную голову турка. Гийом Каурсин пишет, что в решающий момент, как многие видели, на стороне христиан под знаком золотого креста (символизировавшего, по мнению Каурсина, Господа Иисуса Христа) выступили Богоматерь с щитом и копьем, направленным на турок, Иоанн Креститель во власянице и многое множество вооруженных светлых юношей – ангелов. Д’Обюссон выстроил в честь победы три храма. Султан Мехмед II готовил новый поход на Родос, но умер. Впрочем, было ясно, что турки на этом не остановятся. Главной заботой д’Обюссона, замечательного военного инженера, и его преемников – (в особенности магистра Эмери д’Амбуаза, 1503–1512, стала капитальная перестройка родосской крепости и накопление запасов продовольствия и вооружения. Прежде чем Родос оправился от ран, нанесенных войной, сильное землетрясение довершило картину несчастья. Великий магистр П. д’Обюссон принял срочные меры, чтобы облегчить жизнь людей, освободил их от налогов, раздавал пшеницу и чинил здания, показывая таким образом участие рыцарей к Родосу и его населению. (А. Валкана) В июне 1522 года султан Сулейман Великолепный (1494–1566, правил с 1520) вновь нападает из Мармариса на Родос. В его распоряжении уже четыреста кораблей и двести тысяч воинов, из них шестьдесят тысяч – опытные минеры из Боснии и Валахии. |
| 24-30 сент. 1961 г. патриарх Афинагор созвал Всеправославное совещание на Родосе, в котором участвовала делегация РПЦ во главе с председателем ОВЦС архиеп. Ярославским и Ростовским Никодимом (Ротовым). Свои делегации направили 12 Поместных Православных Церквей, в частности, Болгарская, Польская и Чехословацкая. На Всеправославном совещании была обозначена позиция РПЦ по вопросам о претензиях К-польского Патриархата на первенство не только чести, но и власти, а также на исключительное право духовного окормления православной диаспоры; было заявлено о необходимости сохранения равноправия и полноправия Поместных Церквей. Итогом работы стало решение «Об изучении способов сближения и единства Церквей во всеправославной перспективе», призывающее к развитию дружеских отношений для достижения единства с Древними Восточными Церквами, со Старокатолической и англикан. Церквами, к развитию «отношений в духе любви Христовой» с Римско-католической Церковью, к развитию отношений с протестантскими церквами и исповеданиями, а также с ВСЦ. Для будущего Всеправославного Предсобора был предложен пространный каталог из мн. десятков тем, объединенных в 8 разделов: вера и догмат; богослужение; управление и церковный строй; взаимоотношения между правосл. Церквами; взаимоотношения правосл. Церкви с остальным христ. миром; Православие в мире; общебогословские темы; социальные проблемы. В июне 1968 г. на IV Всеправославном совещании, которое состоялось в новом Православном центре в Шамбези (Швейцария), основанном патриархом Афинагором в 1966 г., глава делегации РПЦ митр. Ленинградский и Новгородский Никодим сообщил о готовности Московского Патриархата к Всеправославному Предсобору и настаивал на создании всеправосл. подготовительного органа, в задачи к-рого будет входить избрание из Родосского каталога наиболее значимых тем для их вынесения на Всеправославное совещание и на Предсобор. Совещание, однако, поставило целью созыв Всеправославного Собора без стадии Предсобора, заменив его проводимыми «по стадиям одно за другим Предсоборными всеправославными совещаниями». Для этого решено было учредить Межправославную подготовительную комиссию и канцелярию с центром в Шамбези. Из обширного Родосского каталога были избраны 6 тем для первоочередного обсуждения: источники Божественного Откровения; более полное участие мирян в жизни Церкви, в т. ч. богослужебной; приведение церковных постановлений о посте в соответствие с требованиями современности; препятствия к браку; календарная проблема; икономия в правосл. Церкви. Половина из них впосл. была исключена из повестки дня Всеправославного Собора. |
| Мы рассмотрели, как храмовый интерьер описывался в экфрасисах VI в. Как к этой задаче подходят последующие авторы? Византийские ораторы оказываются отнюдь не столь консервативны, как могло бы показаться на первый взгляд: среди экфрасисов церквей средневизантийской эпохи можно найти лишь один текст, хотя бы отчасти примыкающий к традиции VI в., – это ямбический «гид по достопримечательностям» Константинополя Константина Родосского, кульминацией которого становится описание храма Свв. Апостолов. Как и в экфрасисах VI в., описание интерьера состоит из двух частей, четко разграниченных: в первой описывается архитектурное устройство храма (KonstRhodV. 548–635), во второй – декор (636–981). Вторая часть, точь-в-точь как в экфрасисе храма Св. Сергия у Хорикия, тоже делится на два цельных блока: перечень драгоценных материалов, украшающих церковь (636–734), и детальное изображение мозаик (735–981); сходство с Хорикием усугубляется и тем, что Константин тоже описывает сюжеты из евангельского цикла. Что же касается архитектурной части, то она, подобно рассмотренным выше четырем экфрасисам, обстоятельно и детально разъясняет конструкцию здания, но структура изложения здесь совершенно иная: автор не проводит «экскурсию», начиная с нартекса или с алтарной апсиды, а последовательно рассказывает о возведении постройки: как был заложен фундамент храма, как на нем выросли колонны, как на них были водружены арки, а на них, в свою очередь, – венчающие храм купола. Нетрудно заметить, что в этом разделе поэмы также наблюдается аналогия с текстом Прокопия Кесарийского, но не с пространным описанием храма Св. Софии, а с кратким экфрасисом того же самого храма Свв. Апостолов, который мы рассматривали и цитировали выше. Можно предположить, что Константин Родосский обращался к утраченному источнику VI в. (возможно, стихотворному экфрасису – если учесть интерес Константина к ранневизантийской поэзии) и что этот источник был известен и Прокопию. Как бы там ни было, поэма Константина Родосского, вполне характерная для антикварноподражательной направленности Македонского ренессанса, всецело принадлежит традиции юстиниановской эпохи – чего нельзя сказать о других церковных экфрасисах средне- и поздневизантийского периода. |
| 26 января священный синод, приступив к замещению вакантной кафедры священной митрополии Писсидий, опять возвел ( πανγαγεν) на эту митрополию, согласно существующим обычаям ( κατ τ νενομιομνα), и раньше, в 1893–1896 годах, управлявшего православной паствой этой епархии Родосского митрополита Герасима Танталиди. О других же кандидатах на Писсидийскую кафедру журнал « κκληοιαστικ λθεια» не упоминает, да их и не было, – согласно установившемуся в таких случаях обычаю 337 . Митрополиту Герасиму священный синод разрешил отправиться прямо с острова Родоса в свою новую епархию, – вопреки требованию для всех перемещаемых иерархов предварительно приезжать в Константинополь. По-видимому, перемещение Писсидийского митрополита состоялось и без обычных актов малого и великого наречения 338 . Потом в честном патриаршем храме, посредством канонического голосования, священный синод объявил ( νδειξε) нового митрополита Родосского – в лице великого протосинкелла патриархии Вениамина, родом из Адримития Ефесской епархии, учившегося в Халкинской богословской школе, состоявшего учителем в Магнисии, третьим и вторым дьяконом в патриархии, великим архидьяконом и (с 1908 г.) великим протосинкеллом. Другими кандидатами на Родосскую кафедру были митрополиты Константин бывший Хиосский и Хрисостом Имврский. В тот же день был избран и новый Мосхонисийский епископ – в лице архидьякона Смирнской митрополии Диодора, сокандндатами которого были епископ Траллеон Хрисостом и архимандрит Мелетий 339 . 23 февраля, в виду просьбы Янинского митрополита Гервасия о хиротонии для него епископа-помощника, в патриаршем храме состоялось каноническое синодальное голосование. Из представленных кандидатов архимандритов Панарета, протосинкелла священной Янинской митрополии, и Паисия Папаисиу и архидьякона Халдийской митрополии Гервасия Сумелиди, священным синодом был предпочтен первый, с титулом епископа Додоны. Новый епископ окончил курс на богословском факультете Афинского университета и, кроме того, согласно Общим Канонисмам, сдал экзамен перед корпорацией профессоров Халкинской богословской школы 340 . |
| Кандидатуру митрополита Николая поддерживало греческое правительство, находившееся в этом вопросе в тесном контакте с Фанаром и покровительствующими ему американскими властями. Письмо митрополита Ленинградского и Ладожского Никодима митрополиту Иринупольскому Николаю 1188 от 30 июня 1966 г. (Архив ОВЦС. Д. 4. 1966). Письмо митрополита Иринупольского Николая Патриарху Московскому и всея Руси Алексию 534 от 7 ноября 1966 г. (Там же). Письмо митрополита Иринупольского Никодима Патриарху Московскому и всея Руси Алексию 25/69) вх. 704 от 25 апреля 1969 г. (Там же. 1969). Коммюнике митрополита Иринупольского Николая от 18 апреля 1964 г. (Там же. 1964). Со слов архиепископа Херсонского и Одесского Сергия (Петрова). Материал в Отдел внешних церковных сношений от 9 мая 1966 г. (Там же. Д. 4б. 1966. С. 5–6). Письмо архимандрита Иринея митрополиту Ленинградскому и Новгородскому Никодиму от 24 июня 1969 г. (Там же. Д. 4. 1969). «Лечебная дипломатия» играла свою роль в отношениях двух Церквей. Позднее, Папа и Патриарх Александрийский и всей Африки Николай VI проходил лечение в России, в том числе в Боткинской больнице Москвы, где и окончил дни своей земной жизни в июне 1986 г. В Боткинской больнице в 1972 г. лечился и архимандрит Ириней (Таламбекос). Отец Матфей рапортовал о том, что митрополиты Карфагенский Парфений и Аксумский Николай считали отставку патриарха антиканоничной и незаконной (Рапорт настоятеля храма святого князя Александра Невского в Александрии протоиерея М. Стаднюка от 20 октября 1966 г. (Там же. Д. 4а. 1966. С. 5–6)). Там же. С. 5. Телеграмма Патриарха Московского и всея Руси Алексия местоблюстителю александрийского патриаршего престола митрополиту Леонтопольскому Константину от 26 июля 1967 г. (Там же. Д. 4. 1967). Избрание митрополита Николая стало результатом невозможности греческого правительства провести на патриарший престол своего ставленника – митрополита Родосского Спиридона (Синодиноса), находившегося в юрисдикции Константинопольского Патриархата. Поборником продвижения родосского иерарха на Александрийский патриарший престол был Патриарх Константинопольский Афинагор. |
| На самом последнем заседании Второго Ватиканского Собора произошло событие, оставившее у всех присутствовавших тогда большое впечатление: именно, Константинопольский патриарх Афинагор и папа Павел VI объявили в одинаковое время, что снимают друг с друга отлучения и объявляют недействительными те анафемы, которые Константинопольская и Римская церкви взаимно наложили друг на друга в 1054 г. В Риме это происходило так: в базилике св. апостола Петра папа сидел на своем престоле. От его лица старший кардинал прочел во всеуслышание послание папы патриарху Афинагору, в котором папа выражает сожаление, что снятая Константинопольская церковь была оскорблена его легатами; мы глубоко скорбим по сему поводу, «все отлучения и все анафемы, которые легаты наложили на патриарха Михаила Ксрулария и на святую Константинопольскую церковь , объявляются недействительными.» Перед этим было прочитано вслух всему народу послание патриарха Константинопольского всесвятейшего Афинагора на имя папы Павла VI, написанное по-французски, в котором Константинопольская церковь объявляет, что все отлучения и анафемы, которые были наложены на «нашу Сестру, Святую Римскую Церковь ,» объявляются недействительными и несуществующими.» После того, как оба послания были прочитаны, к папе подошел митрополит Мелитон, председатель Родосского Совещания православных епископов, важнейший представитель патриарха Афинагора. Он был одет в царскую золотую мантию и был сопровождаем двумя архидиаконами. Когда послание папы было прочитано, папа встал со своего места и, раскрыв, показал всему народу свою рукопись-письмо, украшенную золотом, точно золотые слова и должны были быть написаны золотом. Затем, свив ее, подал митрополиту Мелитону. Когда митрополит принял рукопись, поцеловав папе руку, папа обнял митрополита и обменялся с ним поцелуем мира. Митрополит был спиной к нам, поэтому мы не видели выражение его лица; но папа был лицом к нам, и в этот момент его лицо было такое трогательное, что справедливо можно было сказать, что это было лицо ангела... |
|
|
