| Как видим, есть веские основания полагать, что не от кого иного, как от своего наставника молодой царь должен был воспринять представление о том, что он избран Богом для того, чтобы вести своих подданных по пути к спасению и распространять по всему миру истинную веру — православие. Это представление стало основой взглядов самого Ивана IV на характер собственной власти, хотя некоторые выводы, к которым он при этом пришел, заметно разнились с рекомендациями Сильвестра. К сожалению, мы совсем не знаем, как складывались политические взгляды Ивана IV. Однако мы можем составить довольно четкое представление об окончательной форме, которую они приняли в первой половине 60-х годов, по тем предельно ясным, чеканным высказываниям о власти, которые рассыпаны на страницах его Первого послания Курбскому. (Более поздние сочинения царя не вносят в вырисовывающуюся здесь картину ничего принципиально нового.) В ряде случаев очень полезный комментарий к этим высказываниям дают политические экскурсы в таком выдающемся памятнике русской исторической мысли, как «Степенная книга» («Книга степенна царского родословия, иже в Рустей земли в благочестии просиявших богоутвержденных скипетродержателей»). Памятник этот представляет собой изложение событий русской истории, но не в обычной для русской летописной традиции форме погодного изложения, а как ряд последовательно помещенных биографий правивших Русской землей государей. В каждом из очерков — «степеней» — помещена биография государя, которую сопровождают сочинения о митрополитах и святых, живших в годы его правления. Памятник был создан в первой половине 60-х годов XVI века рядом известных книжников под руководством многолетнего духовника царя протопопа Благовещенского собора Андрея, принявшего в 1562 году монашество под именем Афанасия. Изложение строилось на материале сложившихся в более ранние десятилетия летописных сводов (прежде всего Никоновской летописи) и житий святых, но тексты подвергались идейной и стилистической обработке; в них неоднократно вносились отсутствовавшие в источниках «Степенной книги» характеристики отдельных правителей, событий и периодов русской истории. |
| Голова моя ослабела, – и своего писать почти совсем потеряла способность. Верно, пришла пора. 8-го января мне стало 70 лет. – Можно и залечь, – и спать непробудным сном. Но никак не утерпишь; – все копаться хочется... И сколько загадок! Всех вам благ от Господа желаю! Спасайтесь! Ваш богомолец Еп. Феофан. Р. S. Про „Невидимую брань“ – не помните ли была... у нас давно – давно и ходила по рукам – с такою надписью переведенная с латинского книга. – Желалось бы взглянуть на нее. Никодим м. б. ее переделал.... У него в надписи значится: составлена неким премудрым мужем... ныне... и проч. 10 января 1885 г. 1168. Начало печатания Еванг. Истории. Труды по переводу невидимой брани. Новости и поздравления Милость Божия буди с вами! Очень я проштрафился пред вами. Виноват. Молчание хоть очень идет к постному времени, однако ж можно бы обойтись и без этого подвига лености. Однако ж имею нечто и в извинение... хоть под ним также хорошо можно спрятаться, как под бороною от дождя, – именно, ждал вести из Москвы о начале печатания. И что же вышло?.. Я рассердился от нетерпения на племянника и разбранил его. Он отвечал: всего только три-четыре дня, как получил рукопись... И вместе прибавил: о. прот. Нечаев указал туза-корректора, и взялся сам просматривать последнюю корректуру... без грехов, конечно, не будет (и Евангелие ныне печатается с грехами); но все же я покоен... Они прислали образчик... который отвергнут Вышею... ибо он отступил без нужды от моего первоначального распоряжения... Отослал назад с предписанием, чтоб сделали по указанному... На сем дело стоит... Началось; конечно, и до конца дойдет. – Вы слишком широко хватили 10 п. Я велел два завода... Моих книг еще первое издание по одному заводу не разошлось... Боязно... и тут тоже встретить. Если шибко пойдет, еще отпечатаем. Невидимая брань... идет переводом, хоть очень степенно. – Вижу, что это именно та книга, которую я знал еще в Киев. акад... и потом в С.-Петербургской. – Это переводная с латинского, во дни Голицына. Она очень хороша... Многие ея положения вошли в мои первые сороковых годов описания, – и даже в Акад. студенч. статьи... как напр., борьба с грехом... – Я ее не перевожу, но свободно перелагаю – своею речью... прибавляя и убавляя и изменяя против подлинника. |
| в конце XVII века православной традиции, ценившей только единое на потребу: свящ. Писание, богослужебную и святоотеческую литературу. Подавляющее обилие этих книг на греческом языке свидетельствует об авторитете соборной греческой церкви в русской церкви. Меньшее сравнительно количество книг на славянском языке указывает на малое развитие самостоятельной богословской работы русских церковников, почерпавших всю свою образованность путем чтения греческих богословских произведений или в подлиннике или в переводах, над которыми трудились справщики или переводчики, постоянно находившиеся в конце XVII в. при моск. типографии. Некоторое количество книг разнообразного светского содержания (особенно исторических), а также присутствие книг на польском, латинском и немецком языках огражает пробудившийся в русском обществе интерес к историческому и вообще светскому образованию, а также напор 3.–Европейской культуры с ее проводником – литературными произведениями на иностранных языках, нашедшими приют даже в книжних шкафах патриархов. Таково общее впечатление и выводы, вызванные знакомством с одним только каталогом книг патр. библиотеки конца XVII века. Перечень же книг, бывших в кабинете п. Адриана 532 , вводит нас некоторым образом в интересы правящей церковной власти конца XVII в., так как п. Адриан был выразителем и по самому своему званию «главы русской церкви» носителем в голове и сердце религиозных дум и настроений русской церкви. Патриарх, видимо интересовался «описанием всего света», а также Иерусалима («странник о Иерусалиме») и любил читать исторические книги (отсюда несколько книг исторического содержания: хрисмологион – объяснение видения Навуходоносора о 4 царствах, и степенные книги); считал ценным объяснение церковных таинств («о седьми тайнах»), появившееся, благодаря трудолюбию инока Евфимия; прилежал чтению и изучению Библии (большой в лицах), что еще сказывается и на обильном пользовании патриархом в своих посланиях и проповедях текстами священного Писания; принимал участие в борьбе с ересями и расколом, с чем связывается присутствие у него догматических и полемических сочинений (Венец Веры, Зборица, Зерцало великое). Задумывался, очевидно под влиянием тревожных событий, о судьбе церковной власти в России, когда имел на руках греческую книгу: «Поставление Иова патриарха», свидетельствовавшую о незыблимости учреждения патриаршества на Руси; невольно, наконец, отдал дань и напору немецкой культуры в Москву: в его книжном шкафе появилась немецкая книга, одна из тех, кои, по сообщению иностранца Толюка, кораблями привозились в Россию Преобразователем 533 . В описании славянских рукописей Синод, библиотеки Горского и Невоструева отмечается еще одна книга, побывавшая в келье п. Адриана: «О подражании Христу Фомы Кемпийского» («прислана с патриарша двора в 205–1697 году»). Содержание этой книги конечно не могло не повлиять и на без того евангельски настроенный характер п. Адриана. |
| 53 См. Нестор по Кенигсбергскому списку стр 87; Синопсис Киевский издан. 1825 в Киеве, стр. 55; и о правах сих см. замечание в прибавлении к сей книге под 1. 54 Новгородская летопись по Татищеву списку напеч. В продолжении Древней российской Вивлиофики часть 2. С. П. Б. 1786 г., стр. 319; но у Нестора (стр. 85) вместо епископы сказано попы Корецнскии. 55 Нестор, стр. 79, 81, 82, 83, 84, 90; Степенная книга издан. в Москве 1775, часть. I, стр. 144, 145 Никонова летопись издан. в С. П. Б. 1767 часть. I, стр. 10З; Синопсис Киевский издан в Киеве. 1825, стр. 56. 59 ΠATEPIΚON. аво Zywoty ss. Oycow Pieczarskich. Напеч. в Киевопечерской Лавре. 1655. от стр. J79; Палинодии, часть III, раздел 2, артикул I. Сия книга сочинена в 1621 г. архимандритом Киевопечерским 3ахарием Копыстенским и сохраняется рукописным подлинником за подписанием сочинителя в Киевопечерской Лавре. 60 Naruszevicz Historya Nfrodu Polskiego poczatku Cbrcesciaustwa. W Warszavie 1780–1786, tom lV, к. 263 i nast; i tom Vll. К. 45. А Адемаровы слова следующие: post paucos dies Græcus Episcopus in Russiam venit, ет medietatem Prouinciæ: conuersit, et morcm Græcum in barba crescendar et cæteris xemplis adduxit. 62 Подлинная медаль сия находится ныне в Эрмитаже в С П . Б., а снимки с нее оловянные, бронзовые и гипсовые находятся у многих частных людей. Печатные с нее рисунки можно видеть в Журналах: Соревнователь Просвещения, Отечественных Записках и Вестнике Европы 1822 и 1623 и проч. г. Но медаль сия доныне еще не изъяснена достоверно Подробнейшее, но также гадательное только изъяснение оной в 1824 г. на латинском языке диссертацией издал Дерптский профессор Карл Моргенштерн, и того же года там же еще профессор Франке на немецком языке. 63 Iacobi Gretseri Commentar in libr Codini de Officis Magne Ecclesia et Auiææ Constantinopoliæ. Cap. VI, not. 25. Venetiis 1729 in fol, pag. 74. 64 Frider. Matihæ accurate Codicum Græcorum Mss. Bibliothacaum Mosquensitim Sauctiffinae Syinidi nititia et reccusio. Lipsiæ 1803. Tom I. 555, pag. 256. |
| 12 мая 1838 года Пора возвратить Вам историю Российской Церкви и сказать что мне думается, хотя это не очень легко, потому что неохотно доверяю своим думам. Скажу что думаю, а Вы не принимайте поспешно моих мыслей, но рассуждайте, есть ли в них что правое. Если книга пишется для детей, и особенно для детей простого народа, то простота необходима. Мне кажется сомнительным, удовлетворяет ли Ваше сочинение сему требованию. Кажется, Вы смотрели, как образец, историю преосвященного Иннокентия 18 , а мне думается, что она не образец для Вашего дела. Усилие подводить частности под общий взгляд, и представлять историю в виде рассуждения о событиях – это не детское направление истории. История для детей должна состоять из простых, только правильных и связных рассказов: суждения надобно бросать между ними как соль, с опасением, чтобы не пересолить. Сомневаюсь, не мало ли Вы рассказывали, не много ли соображали и рассуждали для детей мещанских и поселянских. Что летописи и Степенная книга 19 суть источники нашей церковной истории, то верно. А нужно ли указывать и хвалить детям новые ученые пособия, опять сомневаюсь. Взгляд на дело, может быть, дает мне мысль, которая не пришла бы при одном рассуждении о предполагаемом деле. Спрашиваю: как писать церковную историю для вразумления раскольников? Если писать прямо полемически, надобно опасаться той же беды, которой подвержены вообще исторические сочинения; будут бегать такого сочинения и не узнают истины и не вразумятся. Итак, надобно, чтобы история, не объявляя себя полемическою, рассказывала события верно и, особенно в тех случаях, которые сомнительны для раскольников, указывала на основания по которым рассказываемое справедливо. Человек будет читать или слушать историю, примечать, что ему рассказывают правду, потому принимать рассказываемое; а из сего должно выйти само собою то, что он примет сведения, служащие к опровержению раскола. В некоторых местах Вашего сочинения не слишком ли открыта полемика? Скажу и такое мое мнение, о котором я очень не уверен, многие ли разделят оное. Я бы не выставлял так резко дела еретика Мартина: чем большую важность дают сему делу в истории, тем более могут вредить существующие против оного довольно сильные возражения. Из темного начала трудно вывести ясные и убедительные заключения 20 . […] |
| Не можем мы быть участниками мудрости, даже если бы всеми признавались мудрыми, ибо сказано: «гнев гнездится в сердце глупых» (Еккл 7:9); и даже не можем достигнуть жизни бессмертной, хотя во мнении людей и кажемся благоразумными; «ибо гнев губит и разумных» (Притч 15:1); не можем с прозорливой рассудительностью соблюдать и законы правды, даже если бы все считали нас совершенными и святыми: «ибо гнев человека не творит правды Божией» (Иак 1:20). Никаким образом не можем приобрести и степенной благопристойности, уважаемой и у людей этого века, хотя бы мы по родовому преимуществу считались благородными и честными, ибо «муж ярый неблагообразен» (Притч 11:25); никак не можем приобрести и зрелости совета, хотя кажемся важными и обладающими высшим знанием, ибо «острояростный без совета творит» (Притч 14:17); не можем быть спокойны от вредных смущений и избегать грехов, хотя бы другие и вовсе не делали нам беспокойств, ибо «вспыльчивый человек возбуждает раздор, а терпеливый утишает распрю; человек... вспыльчивый много грешит» (Притч 15:18; 29, 22). Книга девятая. О духе печали Пятый подвиг — притупить жало едкой печали, которая если будет овладевать нашей душою в разных несчастных случаях, то всякий раз будет лишать нас способности к божественному созерцанию и сам дух низвергать из состояния чистоты, совершенно расслаблять и угнетать. Она не позволяет ни совершать молитвы с обычной ревностью сердца, ни с пользою заниматься священным чтением, не допускает быть спокойным и кротким с братьями; ко всем обязанностям трудов или богослужения делает нетерпеливым и неспособным, погубив всякий спасительный совет и возмутив постоянство сердца, делает безумным, опьяняет чувство, сокрушает и подавляет мучительным отчаянием. Книга десятая. О духе уныния Шестой подвиг предлежит нам против духа уныния, которое сродни печали. Ему особенно подвергаются скитающиеся и уединенные (монахи). Этот злой враг часто нападает на монаха около шестого часа (в полдень), как какая-нибудь лихорадка, нападающая в определенное время, своими приступами причиняет больной душе жестокий жар в определенные часы. |
| Проповедники эти, посольство коих Евгений признает фактом, «может быть, в сем (т. е. пропаганде вер) имели и политические виды. Но Владимир обращала, внимание только на веру их без всякого другого участия». Прием послов нашим князем и речи их Евгений передает (§ 23) по Нестору, отсылая за большими подробностями к Никоновой летописи, Степенной книге и Татищеву и предлагая ряда, догадок (Печерского Патерика, Стрыковского и других, неназванных авторов) об имени греческого философа проповедника и, по обыкновению, не отдавая предпочтения ни одной из них. 670 Результатом миссий было то, что во Владимире «довольно уже заметна была преимущественная преклонность к греческому вероисповеданию. Но в самом деле собственная ли его недоверчивость, или опасение несогласия вельмож своих остановили решимость его на целый год» 671 . И только уже по прошествии его, именно, в 987 г. великий князь советуется о вере с своими «боярами и градскими начальниками». Решение совета, посольство 10 мужей для испытания вер и причины выбора греческой веры – все это, не особенно подробно, рассказывается Евгением (§ 24) по Нестору же 672 . Разница та, что наш историк эпизодически ввел в свое повествование ни мало не изменяющий суть дела рассказ о враче Владимира Иоанне Смере, который был в числе 10 мужей, с ними в Россию не возвратился, а пробрался в Александрию и оттуда писал на болгарском языке «Послание» своему князю, рекомендуя ему принять христианскую веру не от греков или римлян, а от александрийцев 673 . Кроме того, Евгений долее, чем летописец, останавливается на вопросе Владимира боярам: где должно принять крещение. «Бояре (как известно) предоставили сие совершенно воле (самого князя) и сказали: где ти любо будет. Можно было бы (рассуждает наш автор) сие совершить в самом Киеве, где издавна уже обратилось множество христиан. Но, или Владимир, не имея тогда в сборе своего войска, опасался прежде времени возмутить свой народ, как и Степенная книга говорит (ч. I, стр. 121), что он не оставлял еще попечения о своих идолах, пока не собрал войска на Корсунь; или, как свидетельствует таже книга (ч. |
| Есть и ещё доброе средство, постоянно присутствующее с нами – не пить самим из грязного источника: «Между христианином и безбожником расстояние так велико, что тут можно встретить неисчислимое множество заблуждений. Без нужды лучше не читать того, что подвержено сомнению. Довольно есть пищи чистой и здоровой» (19:256). Для детей и тех, кто им подобен своими знаниями, нужна литература доступная своей простотой и увлекательная содержанием. «Пора возвратить нам Историю Российской Церкви и сказать, что мне думается, – заявляет святой Филарет. – Если книга пишется для детей, и особенно для детей простого народа, то простота необходима... Усилие подводить частности под общий взгляд и представлять историю в виде рассуждения о событиях – это не детское направление истории. История для детей должна состоять из простых, только правильных и связных рассказов – суждение надобно бросать между ними, как соль, с опасением, чтобы не пересолить... Что летописи и Степенная книга суть источники нашей Церковной истории, то верно. А нужно ли указывать и хвалить детям новые учебные пособия, опять я сомневаюсь» (36:11, 12)... «Мне опять кажется, что это история не для детей и не для раскольников. Усилие всё соображать под общие взгляды и обращать события в рассуждения не будет по разуму детей; а осуждения раскола, вообще и на отрез произносимые, не будут по мысли раскольников. Чтобы история была понятна и привлекательна для детей, надобно рассказывать о лицах и делах просто, избегать даже многосложных форм речи, а тем паче отвлечённых рассуждений. Чтобы и раскольники не бегали от сей истории – надобно о касающемся до них упоминать также просто, без укоризн и резких обличений, а только с неоспоримой достоверностью. Но верный рассказ сам собой приведёт к тому, что раскол представится не правым, а расколоводители не заслуживающими уважения» (36:17–18). Особо надо выделить мнение Святителя о проповедях, произносимых, а затем, как правило, публикуемых. «Подумаем, возлюбленный брат, – обращается Московский иерарх к архиепископу Тверскому и Кашинскому Гавриилу, – понятно ли, полезно ли учим, ведём ли на путь подчинённых учителей или сбиваем с пути, если, следуя примеру архиерея, начнут играть словом Священного Писания, как вздумается» (19–1:68). И приводит пример: «Господин Вентура (нельзя сказать отец Вентура), кажется, бегством из Рима пришёл в Париж и с христианской кафедры проповедывал республику, а теперь нашёл новое православие и постиг, что в день Пасхи полезнее проповедывать воскресение империи, нежели воскресение Христово. До чего дойдёт это духовное красноречие, настраиваемое на столь разные тоны» (16:109). |
| переводной лит-ры XI-XII вв./Подгот. текста, исслед., коммент.: И. Н. Лебедева. Л., 1985. С. 65). Старшие датированные списки перевода: сербские, без толкований - 1351 г. (Сербия, мон-рь Дечаны, 92), с толкованиями - 1370 г. (Новосибирск. ГПНТБ СО РАН. Тихомир. 7), переписан в Хиландаре известным книгописцем мон. Иовом; русские - с XV в. Кроме того, в значительном числе списков первые и последние 8 слов относятся к разным переводам ( Буланин. 1984. С. 34-38; Буланин. 1991. С. 143-145; Бруни. 2004. С. 130-138, 150-181). Неизвестно, переводился ли (или редактировался) текст самих слов Г. Б. при переводе толкований на них, отличных от толкований Никиты Ираклийского, представленных серб. фрагментом 3-й четв. XIV в. (ГИМ. Син. 35. Л. 1-7 - Горский , Невоструев. Описание. Отд. 2. Ч. 1. С. 30-31; Буланин. 1991. С. 159-160). Во 2-й четв. XVI в. сборник из 16 слов Г. Б. (с толкованиями) был включен в состав Великих Миней Четьих как единый комплекс под 25 янв., а слова на Рождество Христово и на Богоявление помещены дополнительно под соответствующими числами. В XVI-XVII вв. сборник из 16 слов Г. Б. («Книга Богослов», «Книга Григорий Богослов») был обязательной принадлежностью (иногда в неск. экземплярах) любой сколь-либо значительной б-ки Московской Руси ( Ундольский В. Опись книгам, в степенных монастырях находившимся, составленная в XVII в.//ЧОИДР. 1848. Кн. 6. С. 13-16, 19, 23, 26, 29, 30, 33, 37, 39; Буланин. 1991. С. 139). Слова Г. Б. (в первую очередь на Богоявление и Рождество Христово) с древнейших времен использовались слав. авторами, прежде всего для обличения язычества. Заметное влияние слова Г. Б. на Богоявление наблюдается уже в одной из древнейших слав. гомилий на тот же праздник, предположительно атрибутируемой в научной лит-ре св. Клименту Охридскому ( Климент Охридски. Събрани съчинения. София, 1977. Т. 2. С. 223-248; Станчев К. , Попов Г. Климент Охридски. Живот и творчество. София, 1988. С. 74. 12). Сходная ситуация отмечается в отношении столь же древнего анонимного слова на Рождество Христово, представленного серб. |
| 39 . Разноцветность и стремительность тигра надлежащим образом обозначает лицемеров. – Ибо что он обозначает именем тигра, если не свойство непостоянства блаженного Иова, или то, что он покрыт пятнами лицемерия? Ибо всякий лицемер старается казаться справедливым, но не может явить себя чистым во всем и всюду; потому что в то время как он посредством лицемерия показывает некоторые добродетели и тайно подчиняется порокам, внезапно некоторые скрытые пороки прорываются наружу, и обнаружением лицемерия, словно образом кожуры, являют из смешения своего пестроту. По большей части удивительно, почему человек, который отличается столь великими добродетелями, еще запятнан столь порочными деяниями? Но, без сомнения всякий лицемер есть тигр, потому что пока чистый цвет происходит от лицемерия, он окрашивается чернотой пороков. Часто, в то время как он восхваляется за чистоту бескорыстия, он оскверняется низостью жадности. Часто, в то время как он проявляет прекрасную добродетель степенности, он покрывается пятнами разнузданности. Часто он облекается достоинством бескорыстия, но будто бы из ревности по правосудию, помрачается зверской жестокостью. Часто бескорыстие, великодушие и добросердечие усваиваются как красивые понятия, но отмечаются разлившимся мраком гордости. И таким образом получается, что лицемер не показывает в себе чистое явление, как и тигр не может иметь одного цвета. Очевидно, что он как тигр хватает добычу, когда присваивает себе славу человеческого одобрения. Ибо он делается заносчивым, радуясь украденному, и словно насыщается добычей. Похвальба лицемеров хорошо именуется добычей. Ибо добыча есть то, когда насильственно похищается чужое. Но всякий лицемер, принимая вид праведной жизни, присваивает себе похвалу праведного, и, конечно берет чужое. Итак, Елифаз, потому что знал, что блаженный Иов соделал во время благоденствия своего достойное похвалы, полагает, что когда последовали удары, он подвергнут им из-за лицемерия, говоря: «Тигр погибает без добычи». Это если без стеснения сказать: «Многообразие лицемерия твоего уничтожено, потому что отъята лесть похвалы; и лицемерие твое уже не имеет добычи, так как поражено по воле Бога, и не имеет одобрения людей». |
|
|
