| В дальнейшем русская религиозная мысль выражалась преимущественно в нравственном русле, через блестящие проповеди, образцом которых служили творения Византии, проповеди Смолятича или Кирилла Сурожского. В них ставились вопросы, самые важные для человеческой жизни, о том, что есть добро и что есть зло. Вопросы, которые актуальны всегда. Вы, наверное, помните фильм Тарковского «Андрей Рублев». Перед всеми трагедиями русской жизни и простой крестьянин, и князь невольно должны были задумываться: каково призвание человека, где правда, а где ложь, на что ориентироваться. И когда мы думаем, что они относились слишком легко к этим вопросам, то мы заблуждаемся. Они понимали это не хуже нас, а лучше, потому что наш век, в конце концов, пришел к безумной идее (безумной в дурном смысле слова) о том, что нравственность, этические нормы — это нечто традиционное, что люди их просто придумали, договорились, что вот это хорошо, а это плохо. Но при такой релятивизации нравственности она быстро начинает разрушаться, и вдруг оказывается, что все общество стояло на этом фундаменте, и оно шатается, оно падает. Все мы свидетели сегодня этого ужасного процесса. А люди Средневековья (как теперь говорят, «глухое темное средневековье») понимали, что, когда человек переступает через заповедь Божию, он не просто нарушает какой–то договор, а он нарушает нравственный миропорядок, объективный нравственный миропорядок, он идет, как говорили в старину, «против рожна». Они понимали, что человеку даны заповеди… Я хочу обратить ваше внимание на то, что заповеди эти даны именно потому, что они взывают к лучшему, что есть в человеке. Они предусматривают возможность в людях иных, темных стихий. Ведь у нас нет заповедей «ешь», или «пей», или «ходи вперед–назад», потому что это для нас естественно. А вот поступать так, чтобы сеять добро, чтобы избежать подлости, — это не врождено человеку. История XX века, когда были разрушены нравственные ценности, показала, до каких низин озверения может упасть человек, у которого отняли принципиальную заповедь Божию. Вот об этой заповеди шла речь у древнерусских мыслителей. Все они не были теоретиками, а если мы посмотрим на их биографии, то увидим, что они боролись реально, в реальной жизни, в истории, в контексте истории, за осуществление этих нравственных принципов. |
| Н. К. Никольский, Материалы для повременного списка р. писателей и их сочинений (X-XI вв.), Спб. 1906; А. С. Архангельский, Творения отцев Церкви в древнерусской письменности, ЖНМПр. 1888, июль и авг.; Еп. Антоний (Вадковский), Из истории христианской проповеди, 2 изд. 1895; Н. К. Никольский, Повесть временных лет, как источник для истории начального периода русской письменности и культуры, в. 1, Лгр. 1930; срв. В. М. Истрин в Byzantino-Slavica, IV, 1932. «Слово» Илариона издано было впервые А. В. Горским, Приб. II, 1844; переиздано в «Памятниках» Пономарева, в. 1; срв. исследование И. Н. Жданова (1872), в его «Сочинениях», т. I. Проповеди Кирилла Туровского впервые изданы К. Калайдовичем, Памятники Российской Словесности XII в., М. 1821; переизданы у Пономарева, в. 2. Срв. работу М. И. Сухомлинова в «Рукописи гр. А. С. Уварова», т. 2, 1858, и в его «Исследованиях», 2 изд. 1908; Срв. В. Виноградов, О характере проповеднического творчества Кирилла, епископа Туровского, Сборник статей в память, 100-летия М. Д. А., 1915; Его же, Уставные Чтения, 1—3, 1914—1916. О Клименте Смолятиче см. Хр. Лопарев, Послание м. Климента пресвитеру Фоме, Пам. Др. Письм. 90, 1892; Н. К. Никольский, О литературных трудах м. Климента Смолятича, писателя XII века, Спб. 1892; срв. у Голубинского, I, 2 (во 2-м изд.), 816—853. См. еще Г. П Федотов, Житие и Терпение св. Авраамия Смоленского, Правосл. Мысль 2, 1930. 4. Апокалиптические мотивы в русском богословии XIV-XV веков. Взгляд в сторону Запада. О литературе XIII-ro века см. Истрина, Очерк, 1922, и его же, Исследования в области древне-р. литературы, 1906. Об отражениях Татарского нашествия срв. у Н. Сребрянского, Древне-р. княжеские жития, 1915. О Печерском Патерике см. исследование Д. И. Абрамовича, 1902; под его же редакцией новое издание Патерика, Киев, 1931. К истории противо-иудейской полемики срв. В. Адрианова, К литературной истории Толковой Палеи, Тр. К. Д. Акад. 1910 (обзор литературы). О «втором» юго-славянском влиянии см. у Сперанского, в его курсе; |
| Грамотность и начитанность – вот что было нашим достоянием в домонгольский период, Даже в княжеских семьях не редкость было встретить лишь «грамоте наученных «лиц, в других же сословиях – тем более. Не удивительно после этого, что летописцы обращают особенное внимание на умственные качества русских митрополитов и образованных из них хвалят как выдающихся, говоря иногда:«Такого прежде не было на Руси и после не будет»(так отзываются летописцы об Иоанне II и Клименте Смолятиче.). Главнейшей причиной того, что попытка князей ввести научное просвещение в Россию не удалась, нужно считать неподготовленность к этому русского народа в связи с самой постановкой учебного дела. Наш народ, только что вступивший на арену государственной жизни, не настолько еще развился, чтобы почувствовать охоту к усвоению книжной образованности; да и весь его интерес сосредоточивался лишь на русской государственной и социальной практике и на русской религии. Поэтому попытка Владимира ввести просвещение, не имевшее прямого практического приложения, могла казаться русским пустой затеей. Отсюда нежелание бояр отдавать своих детей «на учение книжное» 197 . С этим нежеланием учиться великие князья ничего не могли поделать, и оно вызвало уступки со стороны учителей, которым было поручено ведение учебного дела. Это последнее само было поставлено так, что уступки оказывались очень естественными и легкими. Именно организованных правительственных училищ с постоянным кругом учения у нас не существовало; древние свидетельства говорят лишь об учителях, которые частным образом ведут дело обучения и, не подлежа государственному учебному контролю, учат, чему хотят. Воля родителей учеников в данном случае легко могла найти приложение и при нежелании ученья – влиять на сокращение самого курса. Так и случилось, что учителя, приглашенные для обучения разным наукам, стали заниматься с большинством учеников одной грамотой, и только немногие любознательные юноши могли получать от них научное образование. Но, не успев сделать того, для чего были приглашены, учителя подняли у нас грамотность, так что она еще в правление Владимира стала распространяться по мелким городам: в Курске, например, в первой половине XI в было даже несколько учителей грамоты. |
| Когда он представляет бедствия своего народа, то выражается: «у нас бедных греков», и с презрением отзывается о тех из них, которые из-за «даров многих и пресветлых санов» изменили своему отечеству 236 . В этом случае у него проявляется уже политическая идея и он говорит о восстановлении Греческого царства, во главе которого должен стать кто-нибудь из рода русских князей. Понятно, что при такой постановке этого вопроса, он должен был придавать большое значение и церковному влиянию Византии на Россию. § III Известно, как патриархи распоряжались поставлением митрополитов в России. Посредством их они старались сохранять на нее свое влияние, и потому до XIV в. почти все митрополиты в России были греки, хотя случалось, что они совершенно не могли иметь непосредственного участия в делах, по незнанию русского языка 237 . По церковным правилам 238 , избирать митрополита должны были епископы той области, для которой он назначался, а патриарх только утверждал его; но в первое время для России была необходимость и в самом выборе со стороны патриарха. Эту временную меру патриархи обратили в правило, руководствуясь политическими и личными интересами. Вот почему они всегда спешили с назначением митрополитов, которое, кроме того, не обходилось без влияния императоров. Как патриархи заботились о сохранении своего влияния на Россию посредством митрополитов, лучше всего видно из последствий возведения в митрополиты Климента Смолятича без участия патриарха. Последний за то, что Нифонт, еп. новгородский, стоял за его права, ублажал его и даже причислял к святым, тогда как вновь назначенный из Константинополя митр. Константин предал в. князя Изяслава Мстиславича проклятию за желание иметь у себя самостоятельного русского митрополита 239 . В акте возведения в митрополиты Алексея сказано, что хотя «не дозволено назначать в митрополиты кого-нибудь не из Константинополя», но на этот раз для епископа Алексея сделано исключение в уважение свидетельства вел. князя и покойного митрополита» (1354 г.) 240 . |
| 30 О местах жительства рыбаков и ныне надобно сказать то же, что замечено было еще издавна, то есть что живут они в самых грязных и топких местах, в малых и тесных дворах. Пашенной земли и сенных покосов и никаких других угодий не имеют. Одна вода в их владении! При Рыбной слободе есть училище для мальчиков удельного ведомства; училище это основано в 1842 году. За 1860 год состояло учеников 14; преподаётся здесь чтение, чистописание, первая часть арифметики, закон Божий, пение; учитель 1 и законоучитель 1; им жалованья 160 рублей серебром; всего на содержание училища 319 руб. 39 коп. В управлении Рыбной слободы находятся несколько сёл и деревень. В некоторых из них, например в Дьякове (Переславского уезда) и Ивачёве (Юрьевского уезда) в нынешнем году заведены сельские школы. В Дьякове обучаются 10 мальчиков и одна девочка, а в Ивачёве 12 мальчиков и одна девочка; обучают священники в своих домах безвозмездно. Главное занятие рыбаков и теперь рыболовство; им они пропитывают себя и уплачивают казенные повинности. Рыбак круглый год на озере. Он свыкся с водой, как с своим другом, который питает и одевает его. Только большая буря заставляет его против воли сидеть дома; даже дети их – мальчики восьми лет, пускаются в лёгком челноке в озеро и заезжают вдаль на версту и более. Жены и дети рыбаков также помогают им в рыболовстве и занимаются вязанием рыболовных снастей. Нитки и пряжу покупают на базарах в городе Переславле по вторникам, четвергам и субботам. Глиняные плитки для снастей привозятся прямо в слободу из-под села Караша. Бересту и веревки покупают также на базаре. Для мелких снастей веревки идут мочальные, а для тяги лямки – вершковые, из обделанного конопляника. Лодки осиновые привозятся к ним для продажи из села Купани; смолят и устраивают их рыбаки сами. Повинности и управление слободы . С крестьян Рыбной слободы идет подушный оброк, собираются казенные подати и земские повинности и общественные сборы. В 1860 году с 236-ти душ подушного окладу собрано 675 рублей серебром; казенных податей и земских повинностей 426 р. |
| 1 Когда этот обзор уже был составлен, вышло исследование г. Никольского о литературных трудах Климента Смолятича (XII в.). 2 Соч. Хомякова, II т., 102 стр. Раз встретившуюся цитату в другой раз подробно мы не будем повторять. 3 Исследования о русском язычестве можно найти в следующих сочинениях: «О влянии христианства на славявский язык» Ф.И. Буслаева , М. 1848 г., «Исследования о языческом богослужении древних славян» И. Срезневского , СПб. 1848 г., «Мифы славянского язычества» Дм. Шеппинга, М. 1849 г., «Славянская мифология» И. Костомарова, Киев, 1847 г., «Поэтические воззрения славян на природу» А. Афанасьева, М. I т. 1865 г., II т. 1868 г., III т. 1869 г. Нам известны еще некоторые специальные исследования по отдельным вопросам, из русского язычества, например, И.И. Срезневского : «Роженицы славян и других языческих народов», в Архиве историко-юридических сведений о России, изд. Калачевым, II кв. I пол. М. 1855 г. 97–122 стр. Д.А. Шеппинга: «О значении рода и роженицы» во Временнике 1851 г., IX, 25–36 стр. 4 «Повесть временных лет» в «Летописи по Лаврентьевскому списку», изд. Археографической комиссией, СПб. 1872 г., под 6579 (1071) г., 172 стр. 7 Ibid. 190, 271 и др., «Песни, собранные П.В. Киреевским», 2 выпуск, М. 1861 г. I разряд, 2, 9 и др. песни о Добрыне Никитиче, II разряд, 1 и др. песни об Алёше Поповиче. 8 Известия Имп. общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, XXX т., выпуск 2, М. 1878 г. Материалы по этнографии русского населения Архангельской губ. собр. П.С. Ефременко, VII старина, 25–32 стр.; Киреевский, 1 выпуск, М. 1860 г., III разряд 4 песня; 2 вып. II разр. 1 песня, I разр. 9 песня; Гильфердинг, 120 и 219. 10 Например, Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром см. песни о Даниле Ловчанине с женой в 3 вып. песен Киреевского, М. 1861 г., 34 стр. 19 «Послание смиренного епископа Симона Владимирского и Суздальского к Поликарпу, черноризцу Печерскому», в «Памятниках русской литературы XII и XIII веков», изд. Вл. Яковлевым, СПб, 1872 г., CXXVI стр. |
| Указ. соч. С. 110–111. Прим. 3). Климент Смолятич слыл среди современников «античником». Он «творил (т. е. считал) себя философом». Также называли его и современники. Летописец, отражая общее мнение, писал, что это был «книжник и философ» (Полное собрание русских летописей. Т. 2. М., 1962. Стб. 340). Употреблявшееся по отношению к Клименту Смолятичу звание «философ» связывается некоторыми исследователями с возможным получением им систематического образования в Византии, где он мог познакомится с подлинными произведения античных мыслителей (Гранстрем Е. Э. Почему митрополита Климента Смолятича называли «философом»//Труды Отдела древнерусской литературы. Т. 25. Л., 1970. С. 20–28). Клименту Смолятиу принадлежит «Послание», которое сохранилось в списке XV века. Из «Послания» мы узнаем, что Климент делал заимствования «от Омира (Гомера) и от Аристотеля и от Платона, иже во Елиньскых нырех (т. е. умнейших людях античности) славне беша», то есть излагал в своих писаниях мысли Аристотеля, Платона и Гомера (Никольский Н. О литературных трудах митрополита Климента Смолятича, писателя XII в. СПб., 1892. С.104). Это вызвало нарекания некоего Фомы. Оппонент митрополита считал недопустимым увлечения мирской мудростью, а занятия философией категорически порицал. Есть основания считать Климента Смолятича сторонником профилософской традиции в древнерусском богословии, которой было свойственно бережное отношение к античному наследию. Климента Смолятича считают ярко выраженным представителем философизированного богословия. В середине XII столетия в Киеве встретились два умнейших и обладавших разносторонними знаниями человека: Кирик Новгородец, специализировался на занятиях «численной философией» и получивший подготовку по стандартам европейского образования философ-богослов, своими познаниями и мудростью заслуживший высокое звание философа. 53 Мерилом определения нравственности, или безнравственности здесь определено отношение с женщиной во время 40-дневного поста. Здоровому молодому мужчине нелегко выдержать длительное воздержание. |
| Мы, конечно, ни в коем случае не станем настаивать на том, что «Чудо об отрочати», как оно отразилось в СЛК, вышло непременно из – под пера епископа Нифонта или кого – либо из окружения новгородского владыки – хотя возможность непринужденно спроецировать весьма сложную текстологическую конструкцию на вероятный исторический контекст может служить, на наш взгляд, еще одним ее, конструкции, подтверждением. В некоторые детали противостояния митрополита Климента и епископа Нифонта мы посвящены благодаря новгородскому летописанию. Летописание смоленское, если и существовало в то время, как таковое не сохранилось, и потому об отношениях Климента Смолятича с другим его оппонентом – смоленским епископом Мануилом известно лишь то, о чем обмолвился киевский летописец, рассказывая о прибытии в 1156 г. митрополита Константина I (Нифонт немного не дожил до него): «...митрополит Костянтин приде ис Ц(еса)рягорода и прия и кн(я)зь Дюрги (Юрий Долгорукий. – А. Н.) с ч(ь)стью и Полотьский еп(и)с(ко)п и Мануил Смоленьский еп(и)с(ко)п, иже бе бегал перед Климом» (ПСРЛ 2. Стб. 487). (Попутно выясняется, что среди противников митрополита Климента числился также епископ полоцкий – быть может, Козьма, поставленный в 1143 г. [ПСРЛ 2. Стб. 314], – но его влияние было, вероятнее всего, невелико.) Выражение «бе бегал перед Климом» не лишено некоторой загадочности. Значит ли это, что Мануил, в отличие от Нифонта, не последовал вызову в Киев к митрополиту, пользуясь поддержкой смоленского князя Ростислава Мстиславича (Нифонт такой поддержки был лишен)? 81 Трудно сказать. Так или иначе, вовсе не исключаем также и того, что «Чудо об отрочати» могло выйти из окружения епископа Мануила. Заметим только, что факт использования составителем «Чуда» греческого оригинала не стоило бы рассматривать как свидетельство в пользу именно такого предположения (Мануил был, как известно, родом грек). Ведь, во-первых, о национальности Нифонта мы ничего достоверного не знаем, и по сумме косвенных деталей греческое его происхождение отнюдь не представляется невероятным (Приселков 2003. С. 189–191, §108б 82 ), а во – вторых, не может быть сомнения в высокой учености Нифонта (пусть даже и негрека), которая побуждала его современников, не только новгородцев, обращаться к нему за разъяснениями в церковных вопросах, о чем ярко свидетельствует знаменитое «Вопрошание Кириково, еже впраша епископа Ноугородского Нифонта» (ПДРКП 1. Стб. 21–62). 2.5. Киево-печерский игумен Феодосий Грек – автор «Слова»? |
| ...Иаковъ и дв жен его, Лия и Рахаль... — См. Быт. 29, 16—35; 30, 1—24. ...отча идолы окраде. — См. Быт. 31, 19. Иаков бояшеся Исава... Дерза убо творя Богъ Иакова, брася с ним... Сего ради и стегну ему утерп... — См. Быт. 32, 24—32. ...Зара прежде выложи руку... оному руку въвлекшю... изыде Фаресъ. — См. Быт. 38, 28—30. ...«Б мужь вазнив?» — Быт. 39, 2. Почти предлежащее речение и обрящеши истинну, рече бо: «и б Господь с нимъ». — Здесь митрополит Климент ссылается на Иосифа Прекрасного (который был «вазнив», то есть удачлив) и развивает таким обрзом мысль ο том, что и до того, как был дан через Моисея закон народу израильскому, на земле жили отдельные люди, отличавшиеся благочестием и потому приятные Богу, ибо если бы это было не так, то не было бы об Иосифе сказано: «и б Господь с нимъ». ...«и б Господь с нимъ».— Быт. 39, 3. Поятъ убо Иуда... жену от хананй... «Очистися Фамара, зане не дах ея Силому, сыну моему, и не приложи по томь прилпитися ей».— См. Быт. 38, 1—28. Грху бо и осуждению послдуеть смерть...— Ср. Иаков. 1, 15. Ждющаа исхожедениа ея повяза тому червлену вервь на руку... изыде Фаресъ... — См. Быт. 38, 27—30. ...«Иуда роди Фареса и Зару от Фамары... Иессеа роди Давыда царя». — Мф. 1, 3—6. Матфй убо от Давыда Соломоном сводить Иосифа, обручника Мариина, Лука же — Нафою.— Здесь и далее речь идет ο церковном учении, объясняющем различия между родословиями Исуса Христа у евангелистов Марка (1, 2—16) и Луки (3, 23—38). Это различие проистекало из правовых последствий так называемого левирата, Моисеева установления, в силу которого брат израильтянина, умершего бездетным, обязан был жениться на его вдове, причем дети от этого брака считались детьми покойного. Илий, отец Иосифа Обручника по родословной Луки, и Иаков, отец Иосифа по Матфею, были единоутробными братьями, оба из рода Давыдова: Илий — по линии Нафана, Иаков — по линии Соломона. Отсюда различия обоих евангельских родословий в эпоху после царя Давыда. Матфей перечисляет поколения в нисходящем, а Лука — в восходящем до Адама порядке. |
| 6. Вопрос о Толковом Евангелии архиеп. Феофилакта Болгарского – наиболее распространенном у славян толковании на библейские книги. И. Е. Евсеев в своем докладе «Толковое Евангелие Феофилакта, архиеп. Болгарского, в славянском переводе», прочитанном 16 декабря 1916 г., доказывал, что славянский перевод толкового Евангелия Феофилакта появился вскоре после создания его греческого оригинала, т. е. в XI–XII вв. Эта датировка подтверждается наличием заимствований из славянского перевода толкового Евангелия архиеп. Феофилакта в «Златоусте» краткого состава, в произведениях св. Кирилла, еп. Туровского, и митр. Климента Смолятича. Язык перевода, ходившего на Руси, возник в результате слияния двух предшествующих литературных форм славянского языка: формы, использованной в переводах свв. Кирилла и Мефодия, и формы, использованной в переводах книжников, трудившихся в конце IX – начале X в. при дворе болгарского царя Симеона 483 . 7. Вопрос об общем характере Охридской архиепископии и деятельности Феофилакта Болгарского . Проф. прот. В. М. Верюжский в своем докладе, прочитанном 16 декабря 1916 года, показал, что Охридская архиепископия носила двойственный славяно-греческий характер, причем, славянский ее характер усиливался во время ее подчинения славянским правителям. Будучи проводником греческого влияния на славянскую среду, она, в то же время, служила и препятствием эллинизации славян. Эту двойственность Охридской архиепископии отражал и Феофилакт Болгарский : как грек, он пренебрежительно относился ко всему болгарскому, но, как глава архиепископии, защищал ее автокефалию, существование которой было обязано ее национальным особенностям 484 . 8. Вопрос о польских библейских переводах. Как показал И. Б. Евсеев в докладе «Польская Библия и ее отношение к Славянской», прочитанном 29 января 1917 года, старые польские переводы (XIV-XV вв.), бесспорно, связаны с древнейшими славянскими переводами Св. Писания – и терминологически, и фразеологически. Безусловно, древняя основа была обработана на польской почве и в XIV-XV вв., и в XVI в. (кстати, переработанные в XVI в. тексты явились оригиналом, или пособием, при создании ряда западнорусских библейских переводов). Важным является то, что древняя основа польских переводов отражает кирилло-мефодиевские (т. е. ранние), а не симеоновские переводы 485 . |
|
|
