| Это было последнее сочинение несчастного честолюбца. Терзаемый совестию, он умер от воспаления внутренностей, в конце 1633 года, как говорит помянутое надгробное слово иезуита, а не в январе 1663 г., как напротив говорит Словарь (II, 52). 166. Андрей Мужиловский , протоиерей Слуцкий, писал против Мелетиевой Апологии Антидот, изданн. 1629 г., тот самый, который вызвал желчную «Расправу» Мелетия. В 1631 году, под актом об учреждении училища в Лавре, подписался он: «Антоний Мужиловский иеромонах и старец монастыря Печерского, готовый притом пролить кровь свою». Евстафий Кисель , бросив унию, оскорблявшую права совести и чести, в 1630 г., написал под именем Геласия Диплица Антапологию против той же Мелетиевой Апологии. 167. Кирилл Транквиллион-Ставровецкий, учитель (дидаскал) Львовского братства и проповедник слова Божия, а наконец архимандрит Черниговский. Сочинения его: а) Евангелие учительное, или слова на воскресные и праздничные дни, в том числе и на дни знаменитых святых (изд. в Рахманове 1619 и 1668 г., в Уневском мон. 1696 г.). В посвящении князю Чарторыйскому сочинитель говорит, что он пользовался евангельскими беседами (патр. Филофея), переведенными с греческого Софиею княжною Чарторыйскою, и богословскими сочинениями. В предисловии к читателю пишет: «Вертоград Христов зарос дикими растениями; под тенью его ползают змеи, скачут лисицы, онагры и дикие ослы; поломаны зеленые ветви его. Видел я моими глазами между единоплеменниками моими много таких люден, как светского, так и духовного звания, которые гоняются за науками чужими, за постиллами противными церкви Божией, арианскими, лютеранскими и кальвинскими, и как в меду потонули в этих заманчивых, но пагубных для спасения, сочинениях, наполняли ядом свои души и души других. Потому то возревновал я по братьях моих, решился сделать выбор из разных благочестивых сочинений, прежде всего из Евангелия Господа нашего Иисуса Христа Сына Божия, также из святых богословов и учителей, особенно же из евангельских бесед (Филофея)». |
| Мелетий Смотрицкий убежал в Киев, а из Киева предпринял путешествие на греческий Восток, ибо исчезло спокойствие и в Киевщине. Год тому назад гетман Сагайдачный уже умер. Но казачье войско заявило, что оно не допустит объявленного закрытия всех православных церквей. Так провалились надежды Сейма 1623 г. на легализацию православия. Вот в этой атмосфере безнадежности и возникла переписка митр. Иова с Москвой в 1625 г. Конечно, не без полномочий со стороны широких кругов Киевского казачества, митр. Иов отправил в Москву предложение – принять Южную Русь в Московское подданство. Слабое после Смуты московское правительство царя Михаила Ф. Романова не решилось на этот шаг, явно грозящий новой войной с Польшей. В новое тяжелое десятилетие после убийства Иосафата К. (1623 г.) целый ряд православных богословов не выдержал этой атмосферы бесправия, гонимости и бездомности в своем же государстве. Пример успокоенности и гражданского равноправия униатского духовенства естественно соблазнял часть богословов из притесняемого православия перейти на спокойное униатское положение. Так, в эти годы сам ректор Киевской братской школы Кассиан Сакович, а за ним и Кирилл Транквиллион Ставровецкий, ушли в унию. Туда же повернул и темпераментный Мелетий Смотрицкий. После убийства И. Кунцевича и невозможности спокойно жить у себя в Полоцке, Мелетий, не поладивший и со своим местным и сильным Виленским братством, убежав в Киев, надумал поехать на греческий Восток и проверить позицию самих греков. В то время на богословских верхах у греков боролись две ориентации: латинская и протестантская. А Мелетий, как это видно было из его уже печатных трудов, искренно предпочитал латинские формулировки догматов всем другим, заостренно антилатинским. Сказалось его долгое в юности пребывание в латинской школе. Ведь тогда он прошел и Виленскую латинскую академию и побывал в западных протестантских факультетах. На фоне фантастических проектов митр. И. Рутского, как-то объединить униатство с латинством при сохранении для каждой стороны чистоты ее обряда под согласованным возглавлением и папы и Вселенского патриарха, Мелетий был соучастником этой фантазии. |
| Убитый Кунцевич не был тронут судом, суд даже не рассуждал о его виновности в этом деле, исходя из той точки зрения, что если оказать теперь православным малейшее снисхождение и бросить тень на унию, история Кунцевича может повториться в очень многих местах и погубить государство. Таким образом, витебское дело получило политическую окраску, и православные были наказаны свыше меры. Витебск был лишен магдебургского права и других преимуществ, дарованных королями его жителям; город был подчинен военному управлению; снят вечевой колокол — знак вольности; ратуша обращена в кабак; Пречистенская соборная церковь, при которой совершено было преступление, снесена, а на ее месте приказано было выстроить для униатов за счет граждан Витебска более обширную и величественную и на колокольне ее повесить большой колокол, сплавленный из колоколов бывшей церкви и ратушного, с надписью о преступлении витебских граждан. Такая жестокая мера наказания привела православных в тяжелое уныние, а тем временем было пущено в ход все иезуитское искусство, чтобы окружить бездушного фанатика Кунцевича ореолом мученической славы. Тело его было вынуто из Двины и торжественно выставлено в соборной церкви, а оттуда с еще большей торжественностью отвезено в Полоцк и погребено в тамошней соборной церкви. После убийства Кунцевича в Польше повсеместно начались гонения на православных, не исключая и Малороссии, и положение православных стало невыносимым. Под влиянием этих гонений даже у православных появились мысли о соглашении православия с униатством. Хотели создать, между прочим, общего Патриарха. Митрополит Иов Борецкий и другие епископы допускали возможность только такого соглашения, при котором целость Православной Церкви не была бы нарушена. Для людей более практических такое соглашение казалось немыслимым, и они, взвесив свои выгоды, переходили из православия в унию. Так поступили ректор киевской школы Кассьян Сакович и ученый монах Кирилл Транквиллион-Ставровецкий. Особенно сильное впечатление произвело на православных принятие унии епископом Мелетием Смотрицким. |
| По взятии сей грамоты, она представлена была 6-го мая императрице и дело это не имело продолжения. 1085 Усвоение западно-русской церковью некоторых воззрений, обрядов и обычаев католической церкви. Вторжение их в великороссийскую церковь и произшедшие в ней, в конце XVII в., вследствие этого, волнения Находясь под польским владычеством, западно-русская церковь сохранила во всей чистоте непреложную истину православных догматов; но, находясь в постоянном соприкосновении с латинством и подчиняясь обаятельному и неотразимому влиянию его, как господствующего вероисповедания, приняла некоторые воззрения, обряды и обычаи латинской церкви. Латиняне и униаты, постоянно укоряя православных схизмой, обвиняли их именно в протестантстве. 1086 Желая снять с себя это пятно и уничтожить повод к подозрениям и обвинениям, православные как бы прилаживались к латинянам, сближались с ними и незаметно подчинялись их влиянию. Даже такие умы, как Мелетий Смотрицкий, Кирилл Транквиллион Ставровецкий и Кассиан Сакович, увлекались и падали под силой этих влияний. В столкновении и борьбе перекрещивавшихся верований, учений, мнений – православных, католических, протестантских, униатских – наметить и удержать прямой и правильный путь было нелегко, даже при лучших желаниях и полной благонамеренности. Православное исповедание веры, назначенное в руководство для православных западно-русской церкви, однако ж, само носит следы латинского влияния. Такое влияние приметно и в других сочинениях западно-русских ученых XVI и XVII в. Мы видели, что уже в самой южно-русской церкви подверглись нареканиям сочинения Кирилла Транквиллиона Ставровецкого – «Евангелие учительное» и «Перло многоценное». Московское правительство отнеслось к этим сочинениям еще строже. В 1627 г., по указу царя Михаила Феодоровича и патриарха Филарета, книги эти приказано было отыскивать и жечь, а народу было объявлено, «чтобы впредь никто никаких книг литовской печати и письменных литовских не покупали, а кто учнет литовские книги какие-нибудь покупать, тем быть от царя в великом гражданском наказании, а от патриарха в проклятии». |
| В 1620 г. И., почувствовав приближение кончины, вернулся в Манявский скит. Настоятелем Угорницкого мон-ря стал иером. Манявского скита Манассия, возведенный в сан игумена. По сообщению Жития И., святой вскоре перешел «в горы, в первый свой скит» (очевидно, в урочище Блаженный Камень), где была часовня, и там «прожих время немало в ските с велием прилежанием», принимая у себя только своего брата иером. Георгия. 22 дек. 1621 г. у И. началась сильная лихорадка («огница»). В праздник Рождества Христова его посетили иноки и П. Ляхович, к-рые принесли еду. Узнав, что пища приготовлена специально для него, И. не захотел ее съесть, сказав: «Кто разрушает обычаи, тот совершает раздор». 27 дек. святой причастился Св. Христовых Таин, братия просила его вернуться в скит, но святой хотел остаться в пустыни и быть здесь погребенным. Однако на следующий день, очевидно получив ночью откровение, И. изменил решение и попросил игумена Великоскитской обители помочь ему вернуться в мон-рь, сказав: «Якоже начах и пред всю жизнь мою труждахся, да и скончуся в общем житии, и положите мя с прочими послушники» ( Irhamiй з Любартова. 1860. С. 249). Святого перевезли на санях и поместили в келье игумена. Братия приходила к И., чтобы попрощаться. Среди других святого посетил с просьбой о прощении и молитве «греческий» иером. Кирилл из замостского Братского мон-ря Холмской епархии. Возможно, это был ранее переписывавшийся с И. иером. Кирилл (Транквиллион-Ставровецкий), к-рый в 1621-1625 гг. был проповедником в ставропигиальном замостском Братском мон-ре. И. был погребен 31 дек. 1621 г. в новой Крестовоздвиженской ц. скита, в притворе с правой стороны. К кон. 20-х гг. XVII в. Манявский скит состоял из Великого скита со Скитком близ горы Ясенник и Голого скитика в урочище Черевко. К скиту были приписаны Угорницкий, Тлумачский и Коломыйский монастыри, к-рые, как указывал в грамоте от 12 июля 1629 г. Станислав Потоцкий, состояли под «диспозицией» Манявской обители. Устав Манявского скита помимо перечисленных мон-рей приняли Залукванский (существовал в совр. |
| Иова (Борецкого) были осуждены взгляды и сочинения К. Униат Кассиан Сакович позже утверждал, что «темная Киевская Русь плохой посчитала его речь о начале души от Бога» ( Wiszniewski M. Historya literatury polskiej. Kraków, 1851. T. 8. S. 484). Автор анонимного противоуниат. польскоязычного соч. «Indicium» (1638) объяснял причины отступничества К. от Православия тем, что на Соборе в 1625 г. было осуждено «Евангелие учительное» за обнаруженное в тексте неправосл. влияние. Автору было предложено исправить ошибки и представить новую редакцию сочинения на рассмотрение старших, но К. предпочел перейти в унию (к нач. 1626). Сведения о Киевском Соборе читаются в составленных в Москве в окт.- нояб. 1627 г. «Прениях с «Евангелием учительным» Кирилла Транквиллиона-Ставровецкого». В сообщении о Соборе авторы «Прений...» ссылались на жившего до 1626 г. в Киево-Печерском мон-ре игум. Афанасия (Китайчича), к-рый назвал участниками Собора митр. Иова (Борецкого) и епископов Исаию (Копинского) , Исаакия (Борисковича) и Паисия (Ипполитовича) ( Опарина. 1998. С. 369-370). В униат. источниках сообщается, что причиной перехода К. в униатство было неприятие его сочинений в Москве, куда он ездил в кон. 1625 или в нач. 1626 г. Протоархим. василиан Рафаил Корсак 14 июня 1626 г. писал из Новогрудка кард. Франческо Инголи в Рим, что «Ставровецкий незадолго до этого ездил в Москву» (MUH. 1971. T. 9/10. P. 536-537). Однако данное утверждение вызывает большие сомнения: сохранились приходо-расходные книги Путивльской воеводской избы этого времени, где фиксировались все приезды духовных лиц, которым выдавался корм; К. среди приезжавших нет. Как униат К. впервые упоминается в указе короля от 25 марта 1626 г. о назначении его архимандритом Елецкого черниговского в честь Успения Пресв. Богородицы мон-ря , вероятно, по протекции униат. Смоленского и Черниговского еп. Льва Кревзы . Елецкий мон-рь был разрушен в 1611 г. и покинут монахами. Несмотря на получение обителью пожалований, К. не смог ее восстановить. |
| Вероятно, одно из пожалований стало наградой за участие Н. в прениях о «Евангелии учительном» архим. Кирилла (Транквиллиона-Ставровецкого) . В этот период политика руководства страны была направлена на ограничение доступа продукции правосл. типографий Речи Посполитой в Россию. Первые из сохранившихся грамот о «книгах литовской печати» датируются осенью 1626 г. Очевидно, воеводы, выполняя царское распоряжение, задержали на границе крупную партию украинско-белорус. изданий. Среди них преобладали экземпляры «Евангелия учительного» Кирилла (Транквиллиона-Ставровецкого) (1619, Евье или Рахманов), получившего негативные отзывы в Речи Посполитой. В 1625 г. Поместный Собор в Киеве во главе с Киевским митр. Иовом (Борецким) обнаружил множество неканоничных суждений в опубликованном 6 лет назад «Евангелии учительном». Текст Кирилла (Транквиллиона-Ставровецкого) был подвергнут осуждению. Постановления Собора не сохранились до наст. времени. Согласно пересказу Н. и др. участников прений 1627 г., приговоры представляли собой перечень обвинений «Евангелию учительному», прежде всего в следовании католич. постулатам. Постановления Киевского Собора 1625 г. содержали рекомендации, как исправить текст в строго правосл. духе. Кирилл (Транквиллион-Ставровецкий) предпочел перейти в униат. церковь. Украинские и белорусские книготорговцы стремились избавиться от неблагонадежного товара и свозить нераспроданные издания в Россию, но их товар был конфискован и отправлен в Москву. Монах Киево-Печерского мон-ря Афанасий (Китайчич), назначенный в России игуменом переяславль-залесского во имя сщмч. Никиты муж. мон-ря, предоставил патриарху Филарету «тетради»-определения Иова (Борецкого) о произведении Кирилла (Транквиллиона-Ставровецкого). Патриарх попросил Афанасия указать на печатном экземпляре «Евангелия учительного», какие именно положения Кирилла вызвали несогласия Киевского митрополита. «Тетради» и экземпляр с пометами Афанасия в нояб. 1627 г. патриарх Филарет отдал на апробацию рус. богословам - проявившему себя в диспуте с Лаврентием Зизанием Богоявленскому игум. |
| Другой случай окончательно вооружил Филарета Никитича против всех вообще южнорусских книг, как печатных, так и рукописных. В 1627 году прибыл в Москву известный Кирилл Транквиллион Ставровецкий и привез с собой свое сочинение «Учительное Евангелие», чтобы напечатать его в Москве. Но игумен переяславского Никитского монастыря Афанасий Китайчич, сам киевлянин, заявил патриарху, что Учительное Евангелие Транквиллиона уже осуждено в Киеве собором архипастырей за содержащиеся в нем многие ереси. По приказанию царя и патриарха разысканием и указанием ересей, заключающихся в Учительном Евангелии Транквиллиона, занялись упомянутый игумен Афанасий, богоявленский игумен Илья и ключарь Успенского собора Иван Наседка. Придирчивая до излишества критика действительно сумела отыскать в книге много ересей, вследствие чего окружной грамотой царя и патриарха приказывалось повсюду сжигать Учительное Евангелие Транквиллиона вместе со всеми другими сочинениями этого автора, хотя их в Москве и не рассматривали. Но на уничтожении только книг Транквиллиона как подозрительных уже не остановились, а перенесли подозрения на все вообще литовские книги, как печатные, так и рукописные. Вместе с приказом повсюду отбирать и жечь книги Транквиллиона давался еще и другой приказ, чтобы «вперед никто никаких книг литовския печати и писменных литовских (книг) не покупали, а кто ныне такия книги литовския печати Кирилова слогу у себя утаит или кто вперед учнет литовския книги какия-нибудь покупати, а сыщется то после мимо их, и тем людям от нас быти в великом градском наказании, а от отца нашего великаго государя святейшаго патриарха Филарета Никитича Московскаго и всея Русии быти в великом в духовном наказании и в проклятии». В 1628 году состоялся новый указ царя и патриарха – велено было описать и отобрать от всех церквей и монастырей книги церковные литовской печати и заменить их книгами печати московской; точно так же и у частных лиц повелевалось описать и отобрать все печатные и рукописные литовские книги 4 . |
| 19:12, 13 ). Муж, с своей стороны, должен терпеливо переносить немощи и недостатки своей жены, потому что она — немощнейший сосуд и составляет единую плоть с мужем. Он обязан смотреть за нею с должною заботливостию, как учит ап. Павел в послании к ефесеям: любяй свою жену, себе самого любить. Никтоже бо когда свою плоть возненавиде, но питает и греет ю ( Еф. 5:28, 29 ). Пророк Божий называет Вирсавию, жену Урии, овцою мужа своего, которая на лоне его почивает и пьет из его чаши: этим изображается и сердечная привязанность мужа к своей жене, и покорность жены своему мужу. А св. Златоуст называет жену пристанищем мужа; и как пристанище бывает тихо, то и жена из привязанности и послушания своему мужу, должна наблюдать тишину в доме. Неприятности, случающиеся между супругами, должны быть тотчас потушены и конечно полюбовно, а не проносится вне дома, подобно тому, как пожар, начавшийся в доме, должен был тут же затушен, чтобы не разливался далее. Если изложенные здесь обязанности будущей супружеской жизни будут ненарушимо выполняться вами; то, будьте уверены, Господь благословит честную жизнь вашу: Он может дать вам узреть сыни сынов ваших, которые будут увеселять вас в лета зрелые, и станут истинною подпорою и жезлом вашей старости, чего и желаю я вам от искреннего сердца. (Воскресен. Чт. т. XXIV, стр. 221). II. Кирилл Транквиллион-Ставровецкий О жизни его сохранилось мало сведений. Он учился в львовском братском училище; был также учителем греческого и славянского языков; 1589 г., говорил речь пред Иеремиею, п. константинопольским, и был проповедником при львовском братстве по грамоте Рагозы (1591). Убегая гонения епископа львовского, он перешел в Вильну учителем же и проповедником при братском монастыре, где боролся с врагами православия и, вследствие доносов королю, замолчал и упал духом. Поступив в монашество в киево-печерскую лавру, он проповедовал и занимался учеными трудами (Зерцало богословия), но и здесь навлек на себя неудовольствие, за то нашел и покровительство у князя Чарторийского и княгини Вишневецкой, а также у вселенских патриархов. |
| дондеже не исследуется учеными и учтшими писания книг отеческих». Преподобный призвал писателя брать пример с тех отцов и учителей Церкви, к-рые, прежде чем приступить к труду учительства, «впръвых пожиша в пустынях и во скитех, в безмолвии искушающеся и просвещаюшеся; сии же бяху Василий, Григорий, Иоанн Златоустый и прочии». Кирилл (Транквиллион-Ставровецкий) резко отрицательно воспринял критику своего произведения, о чем свидетельствует приписка составителя рукописи, в к-рой сохранилось письмо И.: «...ответ на тот лист, иже был полный ярости и гнева, для того ту его не клал». Полемика продолжилась: вслед за И. с увещевательным письмом к Кириллу в июле 1625 г. обратился игум. Феодосий (Княгиницкий). Последний упрекал Кирилла, а вместе с ним, по-видимому, и представителей братского движения в том, что на словах те призывают к утверждению благочестия, «но делом сие показати» не могут. Истинные дела благочестия, по мнению игум. Феодосия, заключаются «в безмолвии и воздержании, умилении, плаче и молитве, паче же смиренномудрии себе внимати... и ждати, аще Бог повелит... тогда проповедь наша небездельна будет». Игум. Феодосий приглашал Кирилла посетить Манявский скит, чтобы быть «многих сопостник» (Письмо... к иеромонаху Кириллу Транквиллиону. 1883. С. 234). И. вел переписку с Иоанном (Вишенским). Письма святого не сохранились; известно послание Иоанна ок. 1610 г. в ответ на письмо И. Позиции иноков были близки: оба считали необходимым противодействовать лат. прозелитизму и проповеди др. конфессий, высоко ставили значение отшельнического подвига для любого церковного деятеля. Вероятно участие И. в создании текстов, написанных Феодосием (Княгиницким): «Завет духовный» и «Регула» для Скитка - отшельнической обители с храмом во имя Пресв. Богородицы и с приделом во имя прп. Онуфрия Великого, основанной И. в лесу, на берегу Батерса. В обоих произведениях изложены правила монашеской жизни, установленные И. в основанных им мон-рях. И. также считают вероятным составителем «Угорницкого кодекса», или «Угорницкого сборника», содержащего список Ипатьевской летописи; рукопись была создана в основанном И. |
|
|
