| До 1795 года штатные служители лавры жили разбросано в разных подмонастырных слободах, а в этом последнем году, вследствие представления митрополита Платона, им отведена была для поселения особая местность, указанная нами и получившая от них название Штатной слободы 357 . Кдадбищ с находящимися на них церквами в настоящее время в посаде три – Кокуевское, Клементьевское и Вознесенское. На Кокуевском кладбище церковь построена прихожанами Рождественского, Ильинского и Кокуевского приходов (при главном старании Кокуевского крестьянина Г. А. Ломова, который за свое усерднейшее храмолюбие почитаем был даже митр. Филаретом) в 1834 году. Она о двух престолах – в честь Всех святых и в честь Покрова Божией Матери (сохраняется предание, что церковь кладбища поставлена на том месте, на которое 17 мая 1746 года во время случившегося в лавре и окружавших ее слободах великого пожара выносимы были мощи преподобного Сергия). На Клементьевском кладбище церковь с престолом в честь Святаго Духа построена тщанием прихожанина Клементьевской церкви И. И. Шапошникова при общем пособии прочих прихожан той же церкви в 1832 году. На Вознесенском кладбище церковь с престолом в честь Всемилостивого Спаса построена в 1854 году [храмовой праздник 1 августа]. Церковь Кокуевского кладбища имеет собственный причт. А церкви Клементьевского и Вознесенского кладбищ причислены к приходским церквам: первая – к Клементьевской, вторая – к Вознесенской. Закончим речи о посаде несколькими словами об его населении, которое, в виде исключения против других посадов, состоит не из одних купцов и мещан, но и из крестьян. Перед отобранием у монастырей вотчин жители подмонастырных слобод с селом Клементьевым состояли из слуг монастырских, из служебников, из всякого рода монастырских ремесленников, из детенышей, о которых мы сказали сейчас, и из Клементьевских крестьян и бобылей. Что касается до двоих последних, то село Клементьево было основано крестьянами, именно настоящими крестьянами, которые пахали землю, и наследники и преемники этих настоящих крестьян и оставались в селе до отобрания у монастырей вотчин 358 . |
| Однако нами было выяснено, что Троицкий монастырь был основан не в 1342 г., а тремя годами позже – в 1345 г. Прибавляя к этой дате указанные Епифанием 15 лет, получаем иную дату – 1360 г. Но к этому времени Ивана Красного уже не было в живых, а на московском столе сидел его малолетний сын Дмитрий. Почему же Епифаний называет имя его отца? Ранее мы выяснили, что бояре, приезжая к новому сюзерену, приносили ему присягу в верности и заключали с ним крестоцеловальную запись, благодаря которой полученные им земельные владения на первых этапах жизни новых поселенцев являлись условными владениями. В случае отъезда, измены, прекращения потомства и т.п. ситуаций эти земли возвращались князю или его сыну. Очевидно, подобный документ должен был подписать и ростовский боярин Кирилл при его выезде в московские пределы. Сохранившийся в митрополичьем архиве формуляр подобной записи показывает, что присяга приносилась на имя не только князя, но и его детей: «А мне, имярек, и детей своих болших к своему государю, к великому князю имярек, привести, и к его детям» 290 . На основании этого можно полагать, что когда в 1341 г. Кирилл выехал в Радонеж, он принес присягу на имя Семена Гордого и его братьев. Что же произошло дальше? В 1353 г. скончались двое из сыновей Калиты – великий князь Семен и его брат Андрей, а спустя шесть лет за ними последовал и последний из братьев – Иван Красный. Для потомков боярина Кирилла кончина 13 ноября 1359 г. Ивана Красного, последнего из лиц, которому они приносили присягу, означала, что полученные когда-то их предком земли, представлявшие до сих пор условное держание, автоматически превращались в их полную собственность. Таким образом, начиная с поздней осени 1359 г., а реально с весны 1360 г. они могли свободно распоряжаться своими владениями, в том числе и призывать на них крестьян, не опасаясь, что их собственность могут отобрать. Очевидно, именно с этого момента младший брат Сергия Петр и его племянник Климент, возможно, при денежной поддержке обители, начинают активно осваивать здешние земли. Указание на это видим в названии села Клементьевского, возникшего непосредственно у стен обители. |
| Зачем нужны переиздания канонов? Протоиерей Сергий Правдолюбов о новом издании книги «Богослужебные каноны на греческом, славянском и русском языках» 19 сентября, 2015 Протоиерей Сергий Правдолюбов о новом издании книги «Богослужебные каноны на греческом, славянском и русском языках» Протоиерей Сергий Правдолюбов, настоятель московского храма Троицы Живоначальной в Троицком-Голенищеве, доктор богословия – о том, почему востребовано четвертое издание книги «Богослужебные каноны на греческом, славянском и русском языках», выпущенное издательским домом «Практика». Первое издание книги «Богослужебные каноны на греческом, славянском и русском языках» профессора греческого языка Санкт-Петербургской духовной академии Евграфа Ивановича Ловягина увидело свет в 1855 году при поддержке митрополита Петербургского Никанора (Клементьевского). Посылая труд Ловягина святителю Филарету Московскому, митрополит Никанор писал: «Многие из просвещенных ревнителей и любителей церковных песнопений… нередко изъявляли сожаление, что весьма многие не могут понимать в наших богослужебных книгах по древности славянского языка и получать удовлетворительное изъяснение на неудобовразумительные места от своих священников, даже обучавшихся в академиях». До этого русские переводы богослужебных текстов почти не выходили отдельными изданиями. Митрополита Никанора за поддержку труда Ловягина многие обвиняли в новаторстве. Но экземпляры «Богослужебных канонов на греческом, славянском и русском языках» быстро разошлись, показав крайнюю потребность в подобного рода книгах и интерес к ним духовенства и мирян. В дальнейшем книга переиздавалась дважды (в 1861 и 1875 годах). В 2015 году издательским домом «Практика» выпущено четвертое издание книги, которое воспроизводит издание 1861 года с необходимыми исправлениями и добавлениями. – Как вы считаете, в чем уникальность этой книги для нашего времени, для нынешних семинаристов, филологов, специалистов по литургике, для ценителей и поклонников поэтической формы богослужебных канонов? |
| Материал из Православной Энциклопедии под редакцией Патриарха Московского и всея Руси Кирилла КАЛУЖСКАЯ ИКОНА БОЖИЕЙ МАТЕРИ Калужская икона Божией Матери. Литография из кн. «Сказание» (Калуга, 1895) Калужская икона Божией Матери. Литография из кн. «Сказание» (Калуга, 1895) (празд. 2 сент., 12 окт.), чудотворная, главная святыня Калужской епархии. Обстоятельства явления иконы и чудеса от нее изложены в рукописном Сказании, хранившемся в б-ке Калужской семинарии. Его составитель, прот. Арсений Иоаннов из с. Бояновичи (Буяновичи) Жиздринского у. Калужской губ. (ныне Хвастовичского р-на Калужской обл.), приступил к сбору сведений «от достовернейших свидетелей или от ближайших родственников тех, кои удостоились благодати исцеления, или от самих тех, над коими совершились чудеса, из коих некие почища, а некие пребывают доселе» (Сказание. 1895. С. 5. Примеч.) по благословению Филарета (Амфитеатрова), еп. Калужского и Боровского (1819-1825), т. е. не ранее 1820 г. Изыскания были окончены к 1834 г., и рукопись отправлена на рассмотрение и одобрение Никанору (Клементьевскому), еп. Калужскому и Боровскому. Первая публикация Сказания вышла в свет спустя 30 лет, при архиеп. Григории (Митькевиче), в 1863 г. в Калужских ЕВ, отдельное издание - в 1895 г. Согласно Сказанию, икона была обретена в 1748 г. в с. Тинькове (ныне Ферзиковского р-на Калужской обл.) в доме помещика Василия Кондратьева Хитрово. Две «дворовые девицы» разбирали на чердаке старые вещи. При этом одна девица, «скромная и целомудренная», пыталась урезонить подругу Евдокию Григорьеву, которая не отличалась «девическою скромностью» и во время работы, не унимаясь, говорила непристойные слова. Среди рухляди благочестивая девица обнаружила свернутый холст. Развернув, она увидела на нем изображение Девы в темном одеянии с книгой в руке. Девушка решила, что это портрет некой игумении, читающей монашеское правило, и пригрозила Евдокии, что если та не замолчит, то сама игумения накажет ее своим гневом. Бесстыдная же девица плюнула на лик со словами: «Вот как боюсь я твоей игуменьи». Но едва успела договорить, как упала без чувств, с пеной у рта. Благочестивая девица доложила хозяину о случившемся, ее полумертвую подругу перенесли вниз и положили «под святые иконы». На следующую ночь к родителям Евдокии явилась Царица Небесная и сказала, что «дочь их оплевала лик не монахини, а Богородицы». Она велела отслужить молебен перед найденной иконой и окропить Евдокию св. водой. После совершения сказанного «больная встала и сделалась по-прежнему здоровой» (Там же. С. 6-7). О чудесном событии стало известно окрестным жителям. Хитрово украсил икону ризой и, хотя поставил ее в своем доме, разрешил доступ к ней всем желающим. |
| В 1742 году, из Троицкого монастыря требовались в Москву для церковных и казенных строений мастеровые люди: иконописцы, живописцы, золотари, столяры, резчики, токари, каменщики и плотники. Издревле при Троицком монастыре бывали торги, о коих упоминается в грамотах. В 1491 г. «на Сергиеву память Великий Князь Иван Васильевич торг перевел от Троицы на городок в Радонеж». 35 Но Царь Феодор Иоаннович пожаловал Троицкому монастырю таможенную грамоту на торг. Доныне в Клементьевской слободе, по понедельникам, каждую неделю бывает торг, а 15 Августа, ярмарка, на которую съезжаются с товарами купцы и мещане из Москвы и ближайших городов. В десятую Пятницу по Пасхе собирается ярмарка при самом монастыре, на Красной горке. Крестьяне, выручив трудовые деньги, ставят из них обетные свечи Преп. Сергию, и приносят к его гробу холсты, платенцы и нитки своей работы в дань благочестивого усердия. Летописи и изустные предания монастырские возвещают нам множество чудес, совершившихся по теплой вере молящихся, в обители Сергия. Сия моленная Русского мира, Царское Богомолье, и доныне служит утешительною свидетельницей благочестия Русских, из дальних краев приезжающих и приходящих на поклонение Троице Сергию. Послесловие Пользуясь в сем описании жития Преподобного Сергия сочинениями Митрополитов Платона и Филарета, я не сослался на них потому, что они всем известны; но указывал на источники свои только в важнейших обстоятельствах. Вновь найденные мною материалы в Московских Архивах дали мне повод к изданию сей книжки совершенно в новом виде после Путевых Записок о Троицкой Лавре, М. 1840 г. и после моей статьи, напечатанной в Москов. Ведомостях, 1842 г. Надеюсь, что она будет не излишнею спутницей для посетителей Дома преп. Сергия, с которым слилось столько воспоминаний, близких к сердцу Русскому и душе благочестивой. 9 Год открытия св. мощей Сергия означен различно: в Киевском месяцеслове, 1832 г. – 1435 г., в памятнике веры. М. 1838 г. – 1427 г., а в рукописном Месяцеслове XVII века, 1425 г. Мы приняли здесь год по соображению Г. Строева. 11 Жалов. грамота Императрицы Елисаветы Троицко-Сергиевому м. 1752 г. Июня 21, в Государ. Архиве старых дел. 19 Литографированные рисунки к опыту: о Словенах от времен Траяна и Русских до нашествия Татар. Спб. 1833. в л. 22 Разсуждение о важности Христианских путешествий к св. Местам, соч. А. Зерчанинова. М. 1840, в 8. 27 Из расходной книги 7162 г. видно, что все путешествие Патриарху стоило 50 рублей, 29 алтын и 4 деньги. 33 на стр. 17, вместо Герберштеина, читай J. Фабра. см. Rerum. Moscoviticarum auctores varii. Francof. 1600, in f. Читать далее Источник: Троицкая-Сергиева лавра/[Соч.] И. Снегирева. - изд.]. - Москва : Губ. тип., 1842. - 150 с. Вам может быть интересно: Поделиться ссылкой на выделенное |
| Во-первых, его привлекала слава о великих богатствах монастыря, во-вторых, возможность захвата обители казалась делом сравнительно легким, втретьих, захват Троице-Сергиевой обители закрыл бы дорогу к столице из северной России. А главное, захват Троицкого монастыря – величайшей святыни северо-восточной Руси – польско-литовским войском мог быть воспринят войском царя Василия Шуйского, как знак того, что Бог отступается от них, и как свыше сделанное приглашение признать самозванца истинным Дмитрием и своим царем. К Сапеге для завоевания Троицкого монастыря присоединился Александр Лисовский, занимавшийся грабежом во Владимирских землях. Царь Василий Иванович Шуйский хорошо понимал, что потеря Троицкого монастыря была бы для него великим несчастием, и поэтому он принимал свои меры, чтобы не допустить этого. Он послал в монастырь небольшой гарнизон под начальством двух осадных воевод – князя Григория Борисовича Долгорукого и Алексея Ивановича Голохвастова. Когда Сапега и Лисовский двинулись под монастырь для его захвата, царь послал им навстречу войско под начальством своего брата Ивана. Войско это настигло неприятелей и вступило с ними в бой между селом Воздвиженским и деревней Рахманово, но было наголову ими разбито. Близ монастыря Сапега и Лисовский появились 23 сентября 1608 года, в канун памяти Преподобного Сергия. Монастырский гарнизон сделал удачную вылазку против неприятелей. Но, тем не менее, интервенты поставили вокруг монастыря два стана. Сапега поставил свой стан на юго-запад от монастыря, на Клементьевском поле. Лисовский поставил свой стан на юго-восток от монастыря, близ современной железной дороги. Войска Сапеги и Лисовского перекрыли все дороги к монастырю своими заставами, так, чтобы нельзя было ни войди в него, ни выйти из него. В обители также начали готовиться к осаде – сожгли все находившиеся вокруг монастыря слободы и монастырские службы, чтобы ими не воспользовались неприятели. Затем воеводы – князь Долгорукий и Голохвастов – совместно с архимандритом Иоасафом и соборными старцами привели всех (воеводы, начав с самих себя) у раки Преподобного Сергия к крестному целованию. |
| Таким же, вероятно, образом, т. е. из книг, при пособии разумных мнихов, знавших по-гречески, Арсений научился и греческому языку. «Во сто двадесять четвертом году, октября в 24-й день (т. е. 1615 г.),— говорит сам Арсений в своей защитительной «Речи», поданной боярину Борису Михайловичу Салтыкову,— писал с Москвы государевым словом Троицко-Сергиева монастыря келарь старец Аврамий Палицын (он-то и мог указать государю на Арсения как на способного заняться исправлением книг) в Троицкий монастырь архимандриту Дионисию да казначею старцу Иосифу Панину, а велел прислати к Москве меня, нищего чернца, для государева дела, что правити книга Потребник на Москве в печатное дело; а поп Иван клементьевской приехал к Москве собою, а не по грамоте». Этот поп Иван по фамилии Наседка или Наседкин священствовал прежде, вероятно, в Москве, но в 1611 г., когда она была сожжена поляками, бежал из нее со всем своим семейством в Сергиеву лавру, куда бежали тогда и многие тысячи московских жителей. Здесь ему поручили совершать службы и требы для мирян в церкви преподобного Сергия над монастырскими воротами и дали небольшую келью в монастырской стене. Наседка умел приобресть расположенность архимандрита Дионисия, проводил с ним в беседах не только дни, но иногда и ночи, много помогал ему в переписке и рассылке известных патриотических воззваний к народу для изгнания поляков из отечества, еще более потрудился по поручению Дионисия, когда обходил окрестные места и селения, наполненные беглецами из Москвы, и исповедовал, причащал и предавал земле несколько тысяч несчастных, погибших от голода, ран и болезней. По окончании этих трудов Наседка был определен на священническое место в подмонастырском селе Клементьевском . Когда Арсений и поп Иван Наседка прибыли в Москву и явились к боярину Борису Михайловичу Салтыкову, то «я, нищий чернец,— продолжает речь свою к Салтыкову Арсений,— сказал тебе, государеву боярину, про себя, что меня не будет столько (т. е., что я не в состоянии исправить Потребника), ибо я ни поп, ни дьякон, а в той книге все потребы поповския. |
| Великий Князь, ничего не зная, слушал обедню у гроба Св. Сергия. Вдруг вбегает в церковь один дворянин, именем Бунко, и сказывает о происшедшем. Василий не верит. Сей дворянин служил прежде ему, а после отъехал к Шемяке, и тем более казался вестником ненадежным. «Вы только мутите нас, – ответствовал Василий: – я в мире с братьями», – и выгнал Бунка из монастыря; но одумался и послал несколько человек занять гору на Московской дороге. Передовые воины Иоанновы, увидев сих людей, известили о том своего Князя: он велел закрыть 40 или 50 саней циновками и, спрятав под ними ратников, отправил их к горе. Стражи Василиевы дремали, не веря слуху о неприятеле, и спокойно глядели на мнимый обоз, который, тихо взъехав на гору, остановился: циновки слетели с саней; явились воийы и схватили оплошную стражу. Тогда – уверенные, что жертва в их руках – они сели на коней и пустились во всю прыть к селу Клементьевскому. Уже Василий не мог сомневаться в опасности, собственными глазами видя скачущих всадников: бежит на конюшенный двор, требует лошадей и не находит ничего готового; все люди в изумлении от ужаса; не знают, что говорят и делают. Уже всадники пред вратами монастырскими. Великий Князь ищет убежища в церкви: пономарь, впустив его, запирает двери. Чрез несколько минут монастырь наполнился людьми вооруженными: сам Иоанн Можайский подъехал на коне к церкви и спрашивал, где Великий Князь? Услышав его голос, Василий громко закричал: «Брат любезный! помилуй! Не лишай меня Святого места: никогда не выйду отсюда: здесь постригуся; здесь умру». Взяв с гроба Сергиева икону Богоматери, он немедленно отпер южные ворота церковные, встретил Иоанна и сказал ему: «Брат и друг мой! Животворящим Крестом и сею иконою, в сей церкви, над сим гробом преподобного Сергия клялися мы в любви и верности взаимной, а что теперь делается надо мною, не понимаю». Иоанн ответствовал: «Государь! если захотим тебе зла, да будет и нам зло. Нет, желаем единственно добра Христианству и поступаем так с намерением устрашить Махметовых слуг, пришедших с тобою, чтобы они уменьшили твой окуп». Великий Князь поставил икону на ее место, пал ниц пред ракою Св. Сергия и начал молиться громогласно, с таким умилением, с таким жаром, что самые злодеи его не могли от слез удержаться; а Князь Иоанн, кивнув головою пред образами, спешил выйти из церкви и тихо сказал Боярину Шемякину, Никите: «Возьми его!» Василий встал и спросил: «Где брат мой, Иоанн?» Ты пленник Великого Князя, Димитрия Юрьевича, отвечал Никита, схватив его за руки. «Да будет воля Божия!» – сказал Василий. Жестокий Вельможа посадил несчастного Князя в голые сани вместе с каким-то Монахом и повез в столицу; а Московских Бояр всех оковали цепями: других же слуг Великокняжеских ограбили и пустили нагих. |
| Погодина. Николая Барсукова. СПБург. 1896 г. Книга 10-ая. Стр. 232–233). 138 Римские письма (пис. К Мит. Филарету) 2 ч. СПб. 1846–1847; Путешествие по Святым местам русским. Новгород. СПб. 1846. 144 Такое сообщение устроить есть мысль Г.Г. Губернатора, и потому я так и выразился; но для наших довольно будет, если не менее двух раз в лето одно и то же судно сходить из Петроавловска в Аяне, что очень удобно. NB. Этого примечания в записке, данной мною Г.Г. Губернатору, нет. 145 О том, что Главное Правление изъявило свое согласие вместо построенной им в Ситхе семинарии выстроить в Аяне домы для архиерея, семинарии, духовенства и пр. без требования за то особенной платы от казны, мне известно (партикулярно) от Главного Правителя, получившего о сем депешу прошедшего 1848 года. 150 Никанору (Николаю Клементьевскому), митрополиту Новгородскому и С.-Петербургскому (1848–1856 гг.). Родился он в 1781 г. в Сергиевском посаде, образование получил в Троицкой Лаврской семинарии, с 1814 г. бакалвр Москов. Академии, с 1818 г. ректор Вифанской семинарии, с 1826 г. епископ Ревельский, с 1831 г. Калужский, с 1834 г., Минский, с 1840 г. ВолынскийЯ, с 1843 г. архиепископ Варшавский, с 1848 г. Митрополит Новгородский и С.-Петеребургский. Скончался в 1856 г. 158 Первый раз Ан. Николаевич был в Святой Земле в 1830 году, а второй в 1849–1850 г. (до марта). – (Твор. Св. Отц. Кн. II. 1889 г. стр. 575–578). 159 Вскоре по отбытии из Петропавловска, я начал чувствовать боль в левой руке, которая не прошла еще и теперь; но она мне пока еще не препятствует делать свое дело, следовательно, ее нечего считать и болезнью. 160 Взятый мною из Ситхи келейник (Креол), он же регент, писец и иподиакон, в Гижиге отморозил руки; но он уже почти совсем поправился, и притом это с ним случилось на месте и не в пути; следовательно, нечего считать и его в числе больных. 161 Всех же Чукоч по 1851-й год окрещено 2940 душ обоего пола. Бывший миссионер уверяет, что, судя по настоящему положению дел и мыслей Чукоч, можно надеятся на важные успехи. 163 Когда и от кого именно произошли сии слухи, нельзя узнать. Говорят только, что вскоре после ревизоров, бывших в Камчатке в 1848 году. |
| Великий князь слушал обедню 13 числа, как вдруг вбегает в церковь рязанец Бунко и объявляет ему, что Шемяка и Можайский идут на него ратию. Василий не поверил ему, потому что Бунко незадолго перед тем отъехал от него к Шемяке. " Эти люди только смущают нас, - сказал великий князь, - может ли быть, чтобы братья пошли на меня, когда я с ними в крестном целовании? " - и велел выбить Бунка из монастыря, поворотив его назад. Не поверивши Бунку, великий князь послал, однако, на всякий случай сторожей к Радонежу (на гору), но сторожа просмотрели ратных людей Можайского, ибо те увидали их прежде и сказали своему князю, который велел собрать много саней, иные с рогожами, другие с полостями, и положить в них по два человека в доспехах, а третьему велел идти сзади, как будто за возом. Въехавши на гору, ратники выскочили из возов и перехватали сторожей, которым нельзя было убежать, потому что тогда снег лежал на девять пядей. Забравши сторожей, войско Можайского пошло тотчас же к монастырю. Великий князь увидал неприятелей, как они скакали с Радонежской горы к селу Клементьевскому, и бросился было на конюшенный двор, но здесь не было ни одной готовой лошади, потому что сам он прежде не распорядился, понадеявшись на крестное целование, а люди все оторопели от страха. Тогда Василий побежал в монастырь, к Троицкой церкви, куда пономарь впустил его и запер за ним двери. Тотчас после этого вскакали на монастырь и враги; прежде всех въехал боярин Шемякин Никита Константинович, который разлетелся на коне даже на лестницу церковную, но, как стал слезать с лошади, споткнулся об камень, лежащий на паперти, и упал: когда его подняли, то он едва очнулся, шатался точно пьяный и побледнел как мертвец. Потом въехал на монастырь и сам князь Иван и стал спрашивать, где князь великий. Василий, услыхав его голос, закричал ему из церкви: " Братья! помилуйте меня! Позвольте мне остаться здесь, смотреть на образ божий, пречистой богородицы, всех святых; я не выйду из этого монастыря, постригусь здесь " , - и, взявши икону с гроба св. |
|
|
